1886 год

Шерлок Холмс Я не любитель прогулок за город, но отказаться от такого приключения просто не мог. Майкрофт заехал за нами в своём экипаже в субботу утром, и мы отправились запускать бумеранг. Уотсон у нас — человек азартный, любит игры, хотя обычно и более разорительные для кошелька, а меня иногда тянуло подурачиться. Но вот Майкрофт? Мне совершенно невозможно было представить брата за таким нелепым занятием. Уотсон всё волновался, что забыл, как эту штуку запускать. — Да полно вам. Потренируетесь и вспомните, — я попытался его подбодрить. — Конечно, в крайнем случае он просто вернётся не вам в руки, а Шерлоку по лбу! — вдруг заявил Майкрофт. — И за что вдруг? — возмутился я. — Что я такого сделал? Нет уж, отойду подальше. Мы принялись в шутку препираться, экипаж шёл мягко, от городского дыма не осталось уже и следа, и меня немного клонило в сон. Было бы сейчас лето, я бы и правда уселся под деревом и подремал. — К кому мы хоть едем? — пробормотал я. — К молодому сэру Эдварду, лорду R. После наших упражнений они с женой ждут нас на ланч. — С женой?! — с меня даже сон слетел. — Господи боже мой... — А что такое? Что тебя так напугало? — Жена! Семейный чай, светские беседы, рюшечки, оборочки, ахи, охи, вздохи! — я рассмеялся. — Да мы до чая не досидим, но поесть же надо. Во всяком случае, мы с Джоном до чая голодными ходить не хотим, правда? И потом, у сэра Эдварда очень милая жена, всего семнадцати лет от роду. Я видел её на приёме в Адмиралтействе, она не глупа и поощряет интерес мужа к медицине. — Семнадцать? Ребёнок ещё совсем. Тогда... пусть... — я кивнул. — А сколько сэру Эдварду? — Двадцать три, — ответил брат. — Он окончил Кембридж в прошлом году. Его состояние вполне позволяло бы ему спокойно заседать в палате... я хочу сказать, у него нет необходимости работать ради заработка, но он с детства мечтал стать врачом, очень сетовал на то, что не младший сын и должен будет принять титул, но его отец умер, когда мальчику было всего двенадцать, а мать — через год. Некому было запретить, и сэр Эдвард поступил на медицинский, правда специализировался в психиатрии. Практики у него нет, но он интересный собеседник... и надеется со временем поработать на основах благотворительности в Королевской клинике. — Вполне разумное решение с его стороны, — заметил Уотсон. — А почему вдруг его заинтересовала именно эта область медицины? — Думаю, она была компромиссом между «хочу лечить людей» и «ты с ума сошел, сын, там кровь, гной, стоны, зараза — ни за что!» — усмехнулся Майкрофт. — Стонов в психиатрии вообще-то хватает, грязи — тоже. — В двенадцать лет он этого мог и не знать, уж во всяком случае этого не понимали его родители, а потом и опекуны. Имя сэра Эдварда, собственно, было для меня лишь пустым звуком. Если он и заинтересовал меня чем-то, то не своими медицинскими познаниями, а тем, каким образом он связан с Майкрофтом. Конечно, половина членов парламента от тори — если не все — готовы были бы предоставить для нашей вылазки своё имение, имейся таковое в наличии, и уж конечно о каждом из них Майкрофт мог много чего порассказать, но мне показалось, что он этому молодому лорду симпатизирует. — Значит, мы сначала развлечёмся? — поинтересовался я. — Да, иначе сэр Эдвард пойдёт с нами, — ответил брат, — а мне неловко перед ним... упражняться. К тому же в его представлении я умею всё, так что бумеранг метать тоже должен уметь. Итак, если что, то учим мы кого-то из вас, дорогие. Кто принесёт себя в жертву? Я только вздохнул. — Разумеется, твой шалопай-брат. А что, есть другие варианты? — Ну, мог же и Джон не уметь. Он в рассказах не описывал себя как умельца метать бумеранги. Погодите, я его хоть достану. Майкрофт открыл саквояж, в котором лежал бумеранг в футляре, и достал вместе с ним и револьвер. — Однако Грей считает, что нам тут что-то грозит? — слишком нарочито удивился брат. — Он довольно настойчиво спрашивал, точно ли я не хочу взять его с собой, несмотря на выходной, а теперь вот это. Ага, и патроны. Если на нас нападут кенгуру — будем отстреливаться. Я посмотрел на Уотсона, а тот отвёл глаза. Что ж, у них опять от меня какие-то секреты. Чтобы не выглядеть обиженным, я тут же завладел бумерангом. — Интересно, мой мальчик, что ты выжмешь из бумеранга, — предложил Майкрофт нашу давнишнюю игру. — Об аборигене... или о том, кто мне его подарил. Я пожал плечами, вертя австралийское оружие в руках. — Бумеранг принадлежал любителю этнографии, у которого собрана коллекция — уж не могу сказать, чего именно: туземного оружия или предметов, связанных с коренными жителями разных частей света. Этот джентльмен живёт в большом доме, на первом этаже у него венецианские окна во всю стену, но деревья в саду высокие — из этого я заключаю, что дом построен достаточно давно. — Я достал лупу. — Да, у него коллекция, и он подходит, по крайней мере, пытается подойти к вопросу с научной точки зрения. — Всё так, — кивнул Майкрофт. — Доктор? — Попробую. — Уотсон взял бумеранг и лупу. — Так... — сказал он, осмотрев, кажется, каждый миллиметр предмета. — Насчёт коллекции я понял. Тут был ярлычок, остались следы клея. Значит, присутствовала какая-то классификация — отсюда и научный подход. — Прекрасно, — кивнул я. — Бумеранг лежал в витрине, рожками вверх. Внешняя часть его слегка выгорела на солнце. Полоска очень узкая. Значит, солнце стояло высоко, и достаточно для того, чтобы светить в окна — венецианские. Кстати, на южную сторону. Но что-то загораживало солнце, иначе бы бумеранг выгорел равномерно. Следовательно — деревья. Ну а раз в доме есть такие окна — он немаленький. — Обрати внимание, Майкрофт, с каким упорством наш дорогой Джон выставляет себя в рассказах полным тупицей, — мрачно промолвил я. — Давно обратил. Думаю, в жизни это может быть даже полезным? Свидетели его не станут стесняться или не примут в расчёт... — Да полно, — примирительно улыбнулся Уотсон. — Такую простую дедукцию даже я в состоянии освоить. Когда знаешь, на что смотреть, делать выводы легче. — Майкрофт, с чего это ты стал интересоваться такими вещами? — я показал на револьвер. — Судя по тому, что Уотсон тоже взял свой, на нас нападёт не только стая кенгуру, но и табун сумчатых дьяволов. Майкрофт замялся. — Если я тебе скажу, что попросил Джона научить меня стрелять, ты поверишь? — Нет. Я поверю, что он предложил научить тебя стрелять... Рассказывай, Майкрофт, рассказывай. — Это честно — применять дедукцию к родному брату? Джон, нас в чём-то подозревают. Что будем делать? — Определённо, это нечестно, как и скрывать что-то от родного брата. — Я осуждающе посмотрел на Уотсона. — Придётся рассказывать, — вздохнул Майкрофт. У нашего доктора явно от сердца отлегло, а на моё, напротив, лёг увесистый камень. Брат понизил голос. — Ну, Джон ни при чём, не надо на него так смотреть. Я рассказал ему, что собираюсь начать ходить по улицам — не всегда в сопровождении Грея, и даже не всегда по лондонским, он намекнул, что неплохо бы носить с собой оружие, но ведь для этого нужно и уметь им пользоваться? Вот он и предложил, что заодно научит меня стрелять. Ну не бумеранг же мне с собой носить? — Не всегда по лондонским... так... Вернёмся домой, и я с тобой поговорю по поводу всего этого. — Запретишь мне выходить на улицу? Да полно, дорогой, ты сам всегда считал, что я слишком прикипел к креслу и мне надо больше двигаться. К тому же, ты ведь знаешь, когда работа превращается в рутину, она начинает надоедать. Всегда хочется разнообразия... нет? Чего-то нового... — Дома поговорим, милый Майкрофт. Я не собираюсь тебе ничего запрещать, и это бесполезно, к тому же. Но я должен знать, что ты собираешься делать, хотя бы для того, чтобы тебе помочь. — Договорились, мой мальчик. Не сердись, можешь даже сам меня научить заряжать эту штуку. Уотсон посмотрел в нашу сторону с удивлением. Увы, он-то понимал, что я чувствовал. Я был взволнован, даже напуган, но я точно не собирался сердиться на брата. Мы подъезжали к дому, чья центральная часть была явно построена ещё при Тюдорах. Майкрофт рассказывал Джону про историю рода, я слушал краем уха, не особенно вникая, и всё время думал о том, что планирует брат и во что он ввязывается. Мы вышли из экипажа и пошли в парк, долго бродили по аллеям, пока не вышли на широкую лужайку, спускавшуюся к пруду, и Уотсон решил, что это самое подходящее место и для бумеранга, и для стрельбы. Он сделал несколько пробных бросков, что-то вспомнил, видимо, и наконец бумеранг стал послушно возвращаться в его руку. — Господи, никогда не думал, что это правда, — пробормотал Майкрофт. — Вот клянусь, сомневался до последнего. Знаю, что звучит нелепо, понимаю его технические, так сказать, характеристики, но всё равно... Он даже вызвался попробовать первым. Я стоял в сторонке и курил, прислонившись к дереву, но всё же внимательно слушал объяснения Уотсона, тем более объяснял он образно и довольно забавно. Ну разве можно представить себе, чтобы Майкрофт когда-нибудь встряхивал градусник? А Уотсон именно в таких выражениях описывал, как заставить эту чёртову штуку вращаться. Потом мне пришлось побегать по кустам в поисках улетевшего бумеранга, который Майкрофт, конечно, бросал, да только обратно тот не летел. Наконец, брат, кажется, разозлился. — Что такое, в самом деле, аборигены без штанов ходят, а угол рассчитывают точно, а я математик... в конце концов! — прорычал он и бросил бумеранг снова. — Джон! Джон, смотрите, эта деревяшка возвращается! И тут же испуганно отскочил в сторону. — Чудесно, мой дорогой! — поощрил нашего большого ребёнка Уотсон. — Отдохните немного, пусть Шерлок потренируется, а потом я вас научу ловить бумеранг. Я имел то преимущество, что уже слышал объяснения и видел, какие ошибки совершал Майкорфт. Поэтому бумеранг вернулся со второго раза. А уж опыт во встряхивании градусника у меня имелся. Бумеранг летел ко мне, когда Джон закричал: — Прихлопывайте ладонями! — Я помню. Мне пришлось подпрыгнуть, и было похоже, наверное, что я хочу убить гигантского комара. — Шерлок, осторожнее! — брат тут же забеспокоился. Я понял, что он ни за что не станет ловить этот опасный в общем-то предмет. Уотсон, видимо, тоже решил, что лучше не заставлять Майкрофта прыгать. Они занялись револьвером. — Что вам положил Грей? — деловито осведомился Уотсон. — Уильям Трантер, Астон-Кросс, Бирмингем. Я теоретически знаю эту марку, мы закупили их для армии еще в восьмидесятом. Револьвер с цельной рамкой. Калибр 450, общая длина 11,75 дюйма, масса без патронов 37,9 унции, ствол 5,75 дюйма, нарезной, с шестизарядным барабаном, — процитировал Майкрофт документы. — На деле я его впервые в руках держу. Это револьвер Грея. Я всё время удивлялся, как мозг Майкрофта удерживает столько сведений, которые, в принципе, можно посмотреть и в справочнике. Но он не учил всё это специально, он просто запоминал. Он принадлежал к той категории людей, которые способны не только дословно процитировать кусок из только что прочитанной книги, но даже назвать страницу и номер строки. — У Грея есть армейский револьвер? — удивился Уотсон. — Чем, чёрт возьми, занимается ваш секретарь? Кстати, я бы тоже хотел это знать, но Майкрофт вопрос словно не расслышал, а наш доктор достал своё оружие. — Холмс, оставьте пока бумеранг, я собираюсь стрелять. Я кивнул и подошёл к ним. — Майкрофт, смотрите на ту ветку. Вон на ту, на осине. Уотсон прицелился и выстрелил, слегка укоротив дерево. Майкрофт охнул. — Дайте-ка, дорогой, — попросил я, забирая револьвер. Поражать Майкрофта так поражать. Поэтому я подстриг осину веткой выше. — Н-да... шестизарядный, — вздохнул Майкрофт. — Может, один раз из шести я и попаду... в ствол. Ладно, показывайте, мальчики. — В ствол-то ты попадёшь... Уотсон, вы позволите мне? У меня руки длиннее. — Конечно, — улыбнулся Джон, понимая, что я собираюсь сделать. — Вставай вот так, в пол-оборота, — сказал я брату, подошёл сзади и обнял его. — Сделай пальцами «пистолет» и наведи на точку на стволе. Теперь поочерёдно зажмурь глаза. Когда палец у тебя не смещается? — Когда правый открыт. Нужно, чтобы ствол смотрел прямо на точку? — Значит, ведущий глаз у тебя левый. И когда будешь целиться из револьвера, зажмуривай его. Вон там как раз на стволе спил, будем целиться в него. Долго наводить оружие не нужно — рука устанет, и ты промажешь. Потренируйся поднимать револьвер и сразу выставлять его. Смотришь в мушку — ну, думаю, ты это знаешь. — Теоретически-то я знаю... Я отступил назад, Майкрофт поднял револьвер, прицелился и неожиданно выстрелил. Я не удержался и произнёс крепкое словцо. — Я что, попал?! Ох, прости, мой мальчик, я машинально нажал... Джон, смотрите, я попал в этот сучок! Шерлок! Как это? Почему? Джон зааплодировал. — Так и прекрасно. — Я похлопал Майкрофта по плечу. — Зрение у тебя отличное, несмотря на все твои бумажки. Пробуй ещё раз. Что ж, брат делал блестящие успехи. Он даже научился заряжать оружие, изрешетил спил на стволе, а потом предложил немного пройтись по парку. — Я так давно за городом не был… — вдохнул он. Понимая, что брат думает при этом о нашем старом имении, я постарался ничем не выдать своих мыслей, и мы ещё с полчаса погуляли, а потом наконец отправились в дом. Хозяйка сама вышла нам навстречу, за ней — невозмутимый дворецкий, а сэр Эдвард появился чуть позже. Леди была совсем ещё девочкой, да и супруг её — совсем молодой, кудрявый, с маленькими руками и ногами — выглядел так, что у меня возникло впечатление, будто мы в гостях у детей, а взрослые хозяева дома по какой-то причине отсутствуют. Нас угощали настоящей дичью — зайчатиной и куропатками. Салат был отлично заправлен, а вино — выше всяких похвал. Я, признаться, проголодался и не переживал за судьбу бедного зайчика, как мог ожидать Майкрофт. Впрочем, он то и дело поглядывал в мою сторону, понимая, что дома, за чаем или после, подвергнется моему допросу. Уотсон рассказывал юной хозяйке про бумеранги и кенгуру, леди слушала, буквально открыв рот. Потом разговор, естественно, коснулся медицины. Должен признать, сэр Эдвард оказался настоящим специалистом в выбранной им области, был в курсе новых веяний, восхищался Шарко и даже собирался ехать в Сальпетрие́, чтобы стажироваться у знаменитости. Домой мы поехали около трёх пополудни, заверив хозяев, что как-нибудь навестим их ещё. К чаю мы немного запоздали, но к шести были у Майкрофта. — Оставайтесь ночевать? — предложил он. — Вы устали... а комната свободна. — Останемся. Да, Уотсон? Кажется, у нас обоих к тебе масса вопросов, пусть и по разным поводам. — Я уж предчувствую... коньяк? Джон? — Да, пожалуй. Я растопил камин, и мы расселись в креслах, приготовившись к «перекрёстному допросу». — Давай-те уж я начну, мой дорогой, — промолвил Уотсон. — Меня весь день глодало любопытство. Я не спрашиваю, как вы познакомились с сэром Эдвардом — это понятно. Но мне показалось, или вы к молодому лорду расположены? — Расположен, это правда. Он очень толковый молодой человек, помогал нам в одном новом деле. — И в каком же деле помогал тебе сэр Эдвард? — спросил я. — Не в том ли, которое вынуждает тебя учиться стрелять? — Ты сердишься? Да что это такое творится с моим братом? Раньше ему и в голову такое прийти не могло. Может, я как-то не так говорю? — Я просто спрашиваю, — сказал я мягко. — Ты обещал мне рассказать. — Да, в том самом деле, — кивнул Майкрофт. — Хотя, конечно, уметь стрелять мне не обязательно, это просто на всякий случай. Ничего такого сверхопасного... ну, некая новая структура... разведка, в некотором роде, такая... на государственном уровне. Агентурная сеть... — Майкрофт посмотрел на Уотсона, — в разных странах. Резидентура, агенты влияния... Моё дело — проверить верхушку, ну и координация... — Ничего сверхопасного... — я вздохнул. — Неужели у них больше никого не нашлось? — Это мой проект, Шерлок, так что моё и воплощение. Да и кому я могу доверить такое? Я молчал и обдумывал его слова, постукивая пальцами по подлокотнику. — Дело это нужное, конечно, — сказал Уотсон. — Но хотелось бы, чтобы вы держали нас в курсе: говорили, куда собираете ехать и с какой целью. В общих чертах. И не забывали обращаться за помощью. — Джон, дорогой, я и так выдаю вам государственную тайну, — ответил Майкрофт, — неужели вы думаете, что я собираюсь что-то скрывать? И у кого мне просить помощи, если не у вас обоих? Просто, Шерлок, ты так говоришь — «у них не нашлось»... у кого — у них? Они — это я и есть. — Ваша трубка в пальто, — услышал я голос Уотсона. Посмотрел на него, не сразу сообразив, о чём он. Потом уже осознал, что голос прозвучал как сквозь вату. Мне необходимо было остыть. Так что я извинился и вышел в прихожую. Трубку я искал долго, но, думаю, Уотсон объяснил всё Майкрофту. Я сидел на стуле около огромной вешалки, предназначенной как минимум для дюжины гостей, которых у брата отродясь не бывало, и думал. Только сейчас я понял, как любил его чудаковатость, его сидячий образ жизни, склонность к уединению, стремление закрыться ото всех, кроме нас с Джоном. Нет, я бы никогда не мог и предположить, что Майкофт ввяжется в шпионские игры — в крайнем случае лишь как аналитик. И что мне теперь с этим было делать? Отговаривать его я не только не стал бы, но и не имел права, хотя бы потому, что когда-то Майкрофт не возражал против того, какую профессию я себе выбрал. Теперь я мог себе представить, что он при этом чувствовал. Не знаю, о чём там брат говорил с Уотсоном в моё отсутствие, но, когда я вернулся, тот отпросился в спальню, полежать до ужина, сославшись на разболевшуюся ногу. — Загоняли мы доктора, — сказал Майкрофт, проводив того взглядом. — Всё-таки надо с его ногой что-то делать. Всех лечит, а сам... Я сел в соседнее кресло и набил трубку. — Он вполне справедливо боится оперироваться. Ждёт, когда уже другого выхода не останется... Куда ты собираешься ехать в первую очередь? — В Марсель. Это разве правильно: терпеть и ждать, когда уже выхода не останется? — Сам себя Уотсон не прооперирует, с другими хирургами он консультировался. Гарантии, что не будет повреждён нерв, никто не даёт. — Шерлок, если нужно — будут самые лучшие хирурги. Я бы не тянул... Майкрофт встал и прошёл к столику, на котором стоял коньяк, они пили его, пока я «искал» трубку. Он долил себе, наполнил второй бокал и вернулся к камину. Кажется, Майкрофт хотел наклониться и поцеловать меня, но решился только провести рукой по моим волосам. — Я не думал, что ты так расстроишься. Я отложил трубку, которую так и не раскурил, взял бокал, но только чтобы поставить его рядом на стол. — У меня один брат. Даже больше, чем просто старший брат. И ты удивлён, что я встревожен? — спросил я, удержав Майкрофта за руку. — Ну, у меня ведь тоже один брат, мой мальчик. И я привык. Ты тоже привыкнешь, поверь мне. — Он наклонился ко мне. — Я не удивлен, нет, я очень хорошо понимаю, что ты беспокоишься, особенно потому, что я не очень приспособлен к работе с агентурой, я это и сам признаю. Кроме того, нарушается привычный тебе порядок... но я научусь, всё будет происходить постепенно. Я обещаю предупреждать тебя о поездках и давать все сведения заранее. Чтобы вы с Греем вдвоём смогли меня найти, если что. Это крайность, дорогой, я уверен, что до этого не дойдёт, но я буду это делать. Так тебе будет спокойнее? — Да, спокойнее. Я потянулся и поцеловал Майкрофта в щёку. Он поцеловал меня в висок, прежде чем сесть в кресло. Он рассказал мне свою легенду: вдовец с маленьким сыном, француз, хозяин виноградников и заводика, но вино очень хорошее. Ищет покупателей на небольшие партии. Пока Уотсон дремал, мы совместными усилиями придумали брату привычки, особенности поведения, которые окружающие легко бы замечали и запоминали, сами того не желая. — Это всё прекрасно, мой мальчик, — подытожил Майкрофт, — но я вот думаю, как объяснить своё отсутствие. Я домосед, но всё-таки... может, сказать, что болен? А вы с Джоном будете заезжать сюда. Меня не будет дней десять, как раз могу и «поболеть»? И минимум людей в курсе — Грей, Берта и вы. — Хорошо. Будем заезжать и даже оставаться на ночь, — согласился я, сочтя мысль здравой. — Отлично! Шерлок, давай твою комнату как-то... обустроим? Для вас двоих. Всё равно только вы в ней и ночуете. Берте можно доверять, ты ведь знаешь. Да тем более она тебя обожает. А то всё гостевая, гостевая... а так просто ваша комната. Можете оставаться в ней сколько хотите. Ну там... халаты всякие... кое-какие вещи… — Искуситель ты, — рассмеялся я. Я уже оценил «Будду», которого повесили в нашей комнате. Уотсон картину тоже одобрил, сказав, что он ничуть не хуже Антиноя, который стал уже «как родной». — Что у вас тут? — раздался с порога сонный голос Джона. Бедный мой милый доктор. Какой он был взъерошенный со сна! — О, простите, дорогой, я вас разбудил, — сказал я. — Уже скоро ужин — и так бы разбудили. — Как нога, Джон? — участливо спросил брат. — Отошла, спасибо, — улыбнулся Уотсон и вдруг сделал то, чего никогда прежде при Майкрофте не допускал: подошёл ко мне и поцеловал в губы. Брат улыбнулся, глядя на нас. — Пойду распоряжусь там насчёт ужина, пусть подают уже.