***
Они не говорили много дней, поэтому, увидев сидящего на песке задумчивого Нолана, девушка нерешительно замедлила шаг. Захочет ли он поговорить или снова оттолкнёт её, больно ранит недоверием? Никогда у Эмили не было настоящего друга, если не считать Аманды, и она полагала, что прекрасно обходится без друзей… пока не появился Нолан. Несмотря на то, что поначалу он раздражал её, теперь Эмили тосковала по нему. В своих мыслях она уже множество раз поговорила с другом, но вот вживую это сделать было не так-то просто. - Привет. Когда она села рядом, Росс мельком взглянул на неё и снова обратил свой взор к морю. Прошло несколько мгновений, прежде, чем он ответил: - Здравствуй, Эмили. Как поживаешь? – его тон был спокойным, без малейших намёков на неприязнь, которая так потрясла Торн в прошлую их встречу. Едва заметная улыбка тронула её губы. - Дэниел сделал мне предложение, - она вспомнила проливной дождь и счастливую улыбку Грейсона-младшего, когда с её уст сорвалось заветное «да». Мог ли Дэниел представить, что за благословением она обратится к Нолану Россу? Могла ли она сама представить себе что-то подобное? Но вот она здесь и ждёт, что же скажет её друг. В глубине души Эмили знала, что ждёт одобрения Нолана, хотя признаться в этом даже самой себе было довольно трудно. - Что ж, поздравляю, - парень криво ухмыльнулся. – Ты так долго к этому шла… Малыш Денни даже не подозревает, что навлёк на свою семью, сделав тебя своей невестой. Но я надеюсь, что скоро ты доведёшь своё дело до конца. И что на твоём пути будет как можно меньше случайных невинных жертв, - он бросил на неё выразительный взгляд. Эмили опустила глаза. Провела пальцами по песку, бессознательно вычертив привычную двойную бесконечность. Она вспомнила об отце, о неожиданных и шокирующих откровениях, о том, что увидела человека, которого горячо и слепо любила, совершенно с другой стороны. Она думала о том, что значила для неё память о Дэвиде Кларке, думала о том, как отразятся на её близких все её действия. Несчастье, случившееся с Джеком, заставило её о многом задуматься. - Я думаю о том, чтобы взять паузу. Знаю, Дэниелу это будет сложно объяснить, и, возможно, я потеряю его, но… Не хочу быть ответственной за ещё какое-нибудь несчастье. Она почувствовала на себе пронзительный изумлённый взгляд Нолана. - Эмили… Но это то, ради чего ты приехала… И ты сможешь оставить это? Эмили смотрела, как волны одна за другой набегают на берег. Вечное движение, чистое и естественное, неподвластное ни времени, ни людям. Вид моря всегда завораживал и успокаивал её, его ей так не хватало в годы её заключения в Алленвуде. И теперь, сидя вот так на берегу в исцеляющей близости от морских волн, несмотря на все тревоги последних дней, Эмили чувствовала себя лучше, чем в любом другом месте, где ей доводилось побывать. - Я попробую, - ком стоял в горле у девушки – нелегко было отказаться от единственной цели в жизни, которая была у неё много лет. – Мне нужно передохнуть. Сконцентрироваться. Подумать. К тому же, я ещё не вполне понимаю, что чувствую из-за новости о Шарлотте. - Я думал, ты знаешь о том, что Шарли твоя сестра, - вдруг сказал Нолан. Эмили подняла на него глаза, удивлённая его словами. – Думал, Дэвид написал об этом в дневниках или в том письме. Девушка покачала головой. - В дневниках ничего такого не было, а письмо… в нём не было всего пару предложений. Он… он извинялся передо мной и прощался, - её голос предательски зазвенел, когда она представила отца, пишущего эти заветные последние строки. - Нет, - покачал головой Нолан, - я говорю не о том письме, которое было в шкатулке. То письмо, которое ты получила у адвоката… признаться, когда ты показала мне запись, я в первую очередь подумал о нём. Торн почувствовала слабость в коленях и порадовалась, что уже сидит. Сердце её глухо билось о рёбра, в горле пересохло. Ещё одно письмо. Адвокат. О чём говорит Нолан? Она не знала ни о каком адвокате, ни о каком письме. Она ничего не получала от отца, кроме той шкатулки. Эмили подалась к другу, подавляя желание схватить его за куртку и как следует встряхнуть. - Что ты говоришь, Нолан?! Какое письмо?! - Я был уверен, что оно адресовано тебе. Точнее, будет адресовано, когда ты выйдешь из колонии… - Росс задумчиво потёр подбородок. – Это было ещё до того, как я получил от Дэвида шкатулку для тебя. Эмили встревожено сжала руку парня. - Когда оно было написано? Что в нём было? В светлых глазах Нолана отразилось её волнение. Ветер шевелил волосы Росса, и он машинально тряхнул головой, откидывая их со лба. - Я понятия не имею, Эмс… Я просто взял у Дэвида конверт и отнёс его туда, куда он просил. Адвокат, похоже, прекрасно знал, как распорядиться письмом. Это было… - он нахмурился, вспоминая, - да, за пару лет до его гибели. Я тогда ещё надеялся вытащить Дэвида из тюрьмы, но всё было тщетно, да и он сам уже, похоже, отчаялся. Но в тот день, когда он дал мне это письмо, он выглядел очень взволнованным. Я тогда подумал, что, может быть, он узнал от кого-то что-то, что могло бы поспособствовать его освобождению. Но, видимо, в письме этом было что-то совсем другое. Твой отец ничего не рассказал мне, а я не стал допытываться. Эмили чувствовала, что в этом таинственном послании содержалось нечто особенное, нечто очень важное, и понимала, что теперь мысли о нём станут преследовать её денно и нощно. Если есть хоть малейший шанс заполучить его, она должна бросить все свои силы на то, чтобы сделать это. Ведь помимо всего прочего это была и ещё одна ниточка, связывающая её с её отцом. Как шкатулка, как кассеты Мейсона Тредвелла. Словно малое дитя, Эмили тянулась к отцу, к его тени, оставшейся в словах и воспоминаниях; ей хотелось быть как можно ближе к Дэвиду Кларку, хотелось разгадать все его тайны. Сколько же их было у этого человека? - Нолан, ты… ты помнишь имя адвоката? Офис юридической компании «Николс и Ко» располагался в одном из многочисленных небоскрёбов Манхеттена. Несколько богато обставленных комнат, вышколенные секретари, сосредоточенные клерки в великолепно отутюженных костюмах, а клиенты приезжают на роскошных машинах. Едва рассмотрев жетон Эмили – агента Ребекки Стоун – секретарша быстро убежала куда-то вглубь офиса, а через пару минут она, запинаясь, приглашала девушку в кабинет главы фирмы. Им оказался высокий мужчина лет сорока-сорока пяти с открытым приятным лицом, цепким взглядом, привыкшим проникать в самые потаённые замыслы клиентов, и вьющимися каштановыми волосами. Он жестом предложил Эмили присесть и сел напротив неё, уперев подбородок в переплетённые пальцы. - Итак, чем обязан, - он заглянул в её удостоверение, - мисс Стоун? - Я хотела бы переговорить с мистером Робертом Николсоном. Это касается Дэвида Кларка. Он, кажется, был его поверенным? Человек напротив казался удивлённым. - Да, был. Но, к большому сожалению, мой отец уже несколько лет как умер. Эндрю Николсон, - он протянул Эмили руку, и девушка неохотно пожала её. Это было просто невероятно, что человек, ведший дела её отца, был мёртв! Она не могла проиграть и сейчас, когда на кону – она чувствовала – стояло так много. В первый миг к ней в голову закралось подозрение, что Грейсоны каким-то образом снова опередили её, устранив адвоката Дэвида Кларка, но она быстро отмела эту мысль. Но она должна была любой ценой получить это письмо. - Соболезную, - дежурным официальным тоном сказала она. – В таком случае я надеюсь на вашу помощь. Дело в том, что ФБР получило новые подробности чудовищного заговора, потрясшего много лет назад всю страну, в связи с чем мы, возможно, вынуждены будем вновь открыть дело рейса 197 и начать новое расследование. Мы получили сведения, что Дэвид Кларк незадолго до смерти передавал своему адвокату – вашему отцу – какой-то пакет. Это так? Ей казалось, что и её Эндрю Николс видит насквозь. Ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя он и сидел лицом к лицу с агентом Бюро. Казалось, ничто на свете не может заставить нервничать этого человека. - Да, мой отец получал пакет от мистера Кларка, но, я уверен, в нём не было ничего, что могло бы заинтересовать власти. Эмили насторожилась: слишком уверенно были сказаны эти слова. Человек, который лишь предполагал, не смог бы говорить так. - Вы знаете, что содержалось в том пакете? Было ли там письмо? Вы его читали? - Я его, конечно же, не читал, даже если оно там было. Мисс Стоун, мы уважающая себя фирма, и никогда бы не опустились до того, чтобы вскрывать пакеты, которые передаются нам на хранение, если на то нет указаний клиента, - мужчина казался оскорблённым, и девушка понадеялась, что это поможет ей вывести его из равновесия. - Но вы имели дело с террористом! – разгневанно, как и подобало бы настоящему служителю закона, воскликнула она. И это ужасное слово слетело с её уст так легко, словно Эмили по-настоящему верила, что её отец был террористом. Лёгкая улыбка тронула губы адвоката. Видимо, он считал её глупой маленькой девочкой, даром, что при ней был жетон, от имени закона Соединённых Штатов и народа Америки дарующий почти абсолютную власть. Он совсем её не боялся, и Эмили поняла, что ей снова придётся действовать наобум. - Для нас он был таким же клиентом, как и все другие. - Послушайте! Если вы не дадите мне доступ к тем документам, вам придётся ответить перед законом! Мистер Николс только покачал головой так, словно она утомила его. - Дело в том, что этот пакет был адресован одному определённому лицу, и если ваше имя действительно Ребекка Стоун, - он снова улыбнулся, - я не мог бы вам дать его, даже если бы захотел. Такова была последняя воля нашего клиента, а она для нас священна. Сердце Эмили билось где-то в горле. Сейчас он назовёт имя Виктории… - Как меня должны были бы звать, чтобы я могла получить пакет? – она тоже улыбнулась, пытаясь сбавить накал. - Вот видите, вы не знаете. Не знаю и я, так как это дело вёл мой отец, а не я. Я знаю только, что некоторое время назад обозначенное лицо явилось за пакетом, и мой отец его ему передал, исполнив таким образом волю своего клиента. Больше я ничего не знаю. - Подумайте хорошенько, - нахмурилась девушка. На несколько мгновений между ними повисла напряжённая тишина. - Послушайте, мисс Стоун… - начал мужчина. – Я знаю, что Дэвид Кларк был преступником, однако он уже не может причинить никакого зла. То, о чём вы просите… Полагаю, это не имеет больше никакого значения. Дэвид Кларк мёртв, и мой отец тоже. Эта история окончена. Оставьте мёртвых в покое. Он замолчал, и Эмили поняла, что даже угрозами больше не добьётся от него ровным счётом ничего. Она поджала губы и для вида сделала какие-то пометки в своих записях, но и это никак не повлияло на юриста. На его лице по-прежнему играла приятная улыбка, глаза смотрели мягко и несколько снисходительно – должно быть, именно так он смотрел на своих клиентов, которые полностью от него зависели. - Что ж, очень жаль, что вы не желаете помогать властям, - сухо сказала Торн. – Возможно, это не последняя наша с вами встреча. Если вы передумаете, позвоните по этому номеру, - она протянула ему визитку, хотя прекрасно знала, что он никогда ей не позвонит. - Буду рад помочь, - безразлично отозвался мужчина. Выйдя из офиса, Эмили отбросила ото лба влажные волосы. Её пробирал холодный пот, словно в конторе успешного юриста она прикоснулась к призракам. Неудачи преследовали её одна за другой, а ведь она никогда не верила в знаки свыше, считая их уделом неудачников, прячущих за ними свои провалы. Эмили всегда считала себя творцом своей судьбы, но сейчас была вынуждена признать существование чего-то высшего, определяющего судьбу каждого человека. И в борьбе с этими высшими силами Эмили Торн проигрывала.***
Обретение сестры было ответственностью, которую Эмили не могла себе позволить. Не могла она жить с оглядкой на судьбу другого человека, столь тесно связанную с её судьбой, не могла действовать, думая не только о себе, но и о сестре, за счастье которой должна была бы радеть. И ещё больше всё дело усложняло то, что её сестрой оказалась Шарлотта Грейсон – человек, который неизбежно пострадает, когда её месть подойдёт к своему завершению. Впрочем, этот же факт был ей на руку, ведь так она могла сильнее достать Викторию, больнее ударить её, отобрав у неё любовь и уважение дочери. Тайны, подобные той, которую хранила миссис Грейсон, всегда подобны сильнейшей бомбе. Тонкие пальцы до хруста сжали бумажный конверт с судьбоносным посланием для Шарлотты. Ещё несколько дней назад Эмили была полна решимости отступить, взять передышку, но эта решимость растаяла, как рассветный туман под лучами солнца, после слов Дэниела. Невероятно, но Виктория Грейсон сделала из её отца не только террориста, но и насильника! И всё это лишь для того, чтобы обелить себя, оправдать рождение Шарлотты. Гнев, который вызвало в ней это откровение её жениха, всё ещё горячил кровь Эмили; именно он побудил её не отступаться от своих прежних планов и назначить свадьбу на следующий июнь. Никто из Грейсонов не заслуживал пощады и милосердия, а меньше всего Виктория! А Шарлотта имела право знать правду о своём рождении и о своей матери, пусть даже эта правда была невероятно горькой. Если ей после всего понадобится поддержка, Эмили готова раскрыть ей свои объятия, выслушать, пожалеть, поддержать, но щадить Викторию лишь для того, чтобы уберечь сестру от подобного удара и разочарования в матери, она не собиралась. Натянув на лицо свою самую обворожительную улыбку, Торн позвонила в дверь. - Это для Шарлотты оставили, - проворковала она, передавая конверт открывшей ей дверь служанке и зная, что её письмо будет доставлено точно по адресу. В доме играла тихая классическая музыка, откуда-то доносился лёгкий звон расставляемой на столе посуды, разговоры прислуги. Дэниел с улыбкой устремился к ней. Эмили поцеловала жениха, краем глаза заметив статного пожилого мужчину, с удовлетворением оглядевшего их. Намётанный глаз девушки тотчас распознал в незнакомце отца Конрада Грейсона. Проследив за её взглядом, Дэниел подвёл её к мужчине. - Дедушка, познакомься с моей невестой! - Она обворожительна, - одобрительно улыбнулся тот. – Эдвард Грейсон. - Эмили Торн, - Эмили протянула ему руку. – Дэниел много рассказывал о вас. - Надеюсь, ничего лишнего, - он усмехнулся. Позади него раздался стук каблуков, и мужчина обернулся. Эмили тоже подняла взгляд и увидела Шарлотту и Элис, стоявших поодаль. Должно быть, удивление и недовольство отразились на её лице, потому что мистер Грейсон спросил: - вы знакомы с Элис Карлайл? - Да, Дэниел нас уже познакомил. Я не знала, что Элис тоже будет, - полушёпотом обратилась она к парню, - я думала, это будет исключительно семейный ужин. Ей показалось, что улыбка Дэниела стала несколько виноватой. - Ну, сегодня Элис прилетела из Англии и зашла к нам, и мама пригласила её остаться на ужин. Безуспешно Эмили поискала глазами Викторию: она была уверена, что женщина захочет понаблюдать за её реакцией на появление той, которую миссис Грейсон прочила Эмили в соперницы. Но матери Дэниела нигде не было. Эдвард Грейсон, завидев сына, направился к нему, а Шарлотта и Элис подошли к Эмили. Шарлотта просто по привычке чмокнула девушку в щёку, и Эмили не смогла сдержать улыбки. Несмотря ни на что, после всего она больше не могла относиться к Шарлотте с прежней прохладцей. - Поздравляю, Эмили, - на лице Элис играла сама доброжелательная улыбка. – Я не была уверена, что Дэниел продержится так долго, чтобы не сделать тебе предложение, - она засмеялась. – Думаю, он настучал мне смс через пару часов после того, как ты ответила «да». Мне жаль только, что я была в отъезде и не смогла поздравить вас раньше. Уверена, вы создадите отличную семью. Ну а я, если хотите, - она заговорщически подмигнула, - создам для вас такие обручальные кольца, о которых все короли и миллиардеры мира могут только мечтать. - Ох, Элис, ты как всегда! Думаешь, что всё в мире можно уравнять с алмазами. - Если только подобрать камень нужной величины и огранки! – парировала девушка. – Правда, Эмили? Торн улыбнулась. - Это было бы очень мило, но, право, не стоит. Она только отмахнулась. - Ой, Эмили, не скромничай! Ваша свадьба станет событием года в Хемптонсе, если не больше, так что всё должно быть идеально. Наконец-то в этом болоте случится что-то по-настоящему стоящее! – с этими словами она упорхнула к Шарлотте. Эмили и Дэниел молча смотрели ей вслед, и, как всегда, Торн не могла отделаться от ощущения двойственности происходящего. Судя по всему, Элис была искренне рада за неё и своего друга, но что-то мешало Эмили полностью поверить в её открытость. - Ты могла бы сделать её подружкой невесты. - Вообще-то я думала попросить Шарлотту. Дэниел только пожал плечами. Эмили понимала, что ему было бы приятно, если бы она показала, что между нею и его лучшей подругой установились настоящие дружеские отношения, но перебороть какого-то непонятного предубеждения против Элис Карлайл девушка никак не могла. - Дэниел, можно тебя на минутку? – окликнул парня его дед, тогда как Конрад Гресон, явно чем-то раздражённый, прошествовал к себе в кабинет. - Прости. Я скоро вернусь, - коснувшись её щеки коротким поцелуем, Дэниел поспешил к мистеру Грейсону. От Эмили не укрылось, что Шарлотта, извинившись перед Элис, поспешила в кабинет, в котором скрылся её отец. Карлайл направилась во внутренний дворик, где под присмотром Виктории прислуга накрывала на стол, и без дела с весьма унылым видом слонялся приглашённый Шарлоттой Деклан. Сквозь стеклянные двери Эмили могла видеть, как девушка завязала дружескую беседу с младшим братом Джека, игнорируя косые взгляды, которые время от времени бросала на неё миссис Грейсон. Эмили не заметила, как осталась одна в большом холле. Как магнитом, её тянуло к кабинету, где за полуоткрытыми дверями были Конрад и Шарлотта. Подойдя ближе, она увидела сестру и мистера Грейсона: Шарлотта что-то тихо говорила ему, а мужчина рассеянно слушал её. Эмили заметила, как разочарование, горечь, презрение, надежда, любовь сменяют друг друга на лице Конрада, но Шарлотта, искавшая в его чертах лишь любовь и расположение, ничего этого не видела. В чём убеждала его девушка, для Торн так и осталось загадкой, но в какой-то миг любовь к этой девушке, к ребёнку, которого он считал своим, вытеснила из сердца Грейсона отвращение, которое он испытывал к настоящему отцу Шарлотты. И тогда он раскрыл ей свои объятия, и Шарлотта радостно бросилась ему на грудь. Эмили попятилась: было что-то невероятно сильное в этой сцене, пусть даже её сестру отечески обнимал человек, которого она ненавидела всем сердцем. В какой-то мимолётный миг Эмили даже позавидовала Шарлотте, которая ото всех невзгод могла укрыться в отцовских объятиях. Девушка поняла, что не сможет лишить сестру того, чего когда-то лишилась сама – именно потому, что знает, насколько это больно и невыносимо. Она попятилась, думая лишь о том, как бы перехватить своё анонимное послание до тех пор, пока его не передали Шарлотте. К счастью, конверт так и лежал у подножия лестницы, где его оставила горничная. Эмили наклонилась за ним, но чья-то рука подобрала его первой. Выпрямившись, девушка увидела перед собой Викторию. Любопытство отражалось на лице женщины, и она уже готова была перевернуть конверт, чтобы прочесть имя адресата, когда Торн мягко забрала его. - Диск от организатора свадеб. Не хочу обижать Эшли. Виктория поджала губы, но ничем больше не выдала своего недовольства. - Да, конечно. Вы с Эшли очень близки, - заметила она. – Идём к столу, Эмили. Всё готово. Ужин проходил на удивление спокойно и приятно, и супруги Грейсон как будто бы даже забыли о своём тяжёлом разводе. Всё внимание было обращено на Эмили и Дэниела. Конрад и Эдвард Грейсоны осыпали Эмили комплиментами, а своего сына и внука – советами; Элис рассказала несколько весёлых, но в меру пристойных историй из тех, о которых родителям лучше не знать до определённого момента. Глядя на девушку, Эмили замечала, что её дружеская любовь к её жениху сама настоящая, неподдельная. Даже Деклан, который сперва явно чувствовал себя не в своей тарелке, оживился благодаря дедушке Грейсону, который общался с юношей так, словно ему самому было восемнадцать. Лишь Виктория на фоне остальных казалась почти печальной; она снисходительно наблюдала за собравшимися, как мать оглядывает расшалившихся детей. Но, какой бы мирной ни казалась картина, в доме Грейсонов всегда было слишком много тайн и взаимной неприязни, чтобы ужин продолжался так же гладко. Впрочем, никто из сидевших за столом не пытался конфликтовать, напротив, все были настроены подчёркнуто дружелюбно; но вот из дома донеслись чьи-то возмущённые возгласы, привлёкшие всеобщее внимание, и взволнованный, просящий голос горничной. Через несколько мгновений в дверях, ведших во дворик, показался взъерошенный Джек Портер. Деклан тут же вскочил ему навстречу, пытаясь сдержать явно разгневанного брата. Остальных же изумление приковало к их местам, только хозяйка дома напустила на себя оскорблённый вид. Джек, казалось, не видит никого, кроме Виктории. - Я знаю, это из-за вас она уехала! Вы не смогли оставить её в покое, так ведь? - Джек, успокойся, - просил его Деклан. Он только отмахнулся от брата. - Вы бросили её в детстве, когда могли помочь, и не дали жизни теперь, когда она вернулась! Да что вы за человек, - он в упор смотрел на прямую, как хлыст, Викторию Грейсон и бросал ей в лицо слова, сочащиеся презрением. Дэниел поднялся, двинулся к Джеку. - Послушай, Портер… - Элис, рядом с которой остановился молодой Грейсон, попыталась удержать его, схватив за рукав пиджака, но у неё ничего не вышло. Джек резко, как дуэлянт, которого отвлекли от смертельной схватки, повернулся к нему. – Если из-за Эмили ты устраиваешь эту отвратительную сцену, то… - Дело не в Эмили, - отрезал молодой человек, даже не взглянув на неё. – Оставь это, Дэниел. Ты и понятия не имеешь, о чём я говорю! - Послушайте, мистер Портер, общение с Амандой Кларк явно не пошло вам на пользу, - Виктория наконец обрела дар речи. Голос её был полон льда. – Прошу вас, покиньте этот дом, пока вы не наговорили того, о чём станете жалеть. - Думаете, я стану жалеть? Нет! Кто-то должен вам это сказать, и если уж вы заставили Аманду уехать из Хемптонса, то это буду я. Как вы могли?! Вы могли сделать её жизнь совсем другой, но вы оставили её, малышку, совсем одну, и всё из-за того, что боялись, что ваш роман с её отцом раскроется! Во дворике повисла мёртвая тишина. Ужин был забыт, мирная дружеская обстановка осталась лишь воспоминанием. Все смотрели только на раскрасневшегося от гнева Джека, на побледневшую Викторию. Эмили заметила, как широко раскрылись глаза Шарлотты, как Дэниел сжал кулаки. Девушка устало прикрыла глаза. Было ясно, что Джеку удалось увидеть кассету Тредвелла, и теперь она поняла, что за часть интервью была на ней. Нет, она понимала стремление Портера узнать правду, но теперь она воочию убедилась, почему ему не следовало её знать. Чем ответит Виктория на такое обвинение? Теперь она всерьёз беспокоилась за Джека. - Ваша фантазия не знает границ, - холодно ответила женщина, и Эмили поразилась её выдержке. - Это не фантазия. У меня есть доказательства, - он выудил из кармана кассету. Виктория нервно сглотнула. Смертельная бледность покрыла лицо женщины. - Джек, уйдём, пожалуйста, - шёпотом взмолился его брат, и на этот раз Портер поддался. Элис вздрогнула, когда хлопнула входная дверь. Все по-прежнему молчали, словно каждый боялся первым нарушить звенящую тишину. - Может быть, кто-нибудь мне расскажет, что только что здесь произошло? – угрожающе спросил Эдвард Грейсон. Конрад криво ухмыльнулся. - Ну же, Виктория, расскажи папе, о чём здесь говорил мистер Портер. Она ответила ему ненавидящим взглядом. - Пап, не надо! Мам, - обратился к ней Дэниел, и в его голосе отчётливо звучала мольба, - не нужно! Шарлотта не должна этого слышать! Девушка встрепенулась. - Чего?! Что я не должна слышать? Мам! Пап! – она растерянно взглянула на отца. Эмили заметила, что Элис не сводит взгляда с Конрада Грейсона, сильно сжав пальцы правой руки в левой. За столом снова воцарилось тяжёлое молчание. - Что ж, - хмыкнул мужчина, - если ты такая трусиха, я расскажу всё сам. Она имеет право знать. - Не смей! – воскликнула Виктория, и от этого окрика матери Шарлотта втянула голову в плечи. Но Конрад не слушал её. - Ты сегодня сказала, Шарлотта, что тебе ничего не страшно, пока я у тебя есть. Запомни: я всегда буду с тобой, что бы ни случилось, но ты уже достаточно взрослая, чтобы знать правду. Твой настоящий отец – Дэвид Кларк, отец Аманды. - Ненавижу, - прошипела Виктория. Шарлотта распахнула глаза, изумлённо взглянув на мать. - Нет, пожалуйста… Мама, скажи, что это не правда! Вместо этого миссис Грейсон лишь опустила взгляд в свою тарелку. Мельком взглянув на Элис, Эмили нахмурилась: девушка впилась взглядо в Шарлотту так, словно никогда прежде её не видела, и тяжело дышала, прижав руку к груди. На мгновение, почувствовав на себе взгляд Эмили, она беспомощно посмотрела на Торн, но тут же снова отвернулась. Понятно, что такие откровения шокировали бы любого, но реакция Элис была слишком уж необычной для простого свидетеля разыгравшейся драмы. - Послушай, пап, она не виновата, - вступился за мать парень. – Ведь это он, Дэвид Кларк… - девушка подавила в себе желание зажать ему рот, зная, что Дэниел хочет сказать, но вдруг смех Конрада прервал его. - Так ты это тебе рассказываешь? Обвиняешь своего любовника ещё в этом? Ну, конечно, он ведь оправдаться не может! Нет, Дэниел, ты не понимаешь: у твоей матери с этим мерзавцем был страстный, полноценный роман. И этого я ей никогда не прощу! – с этими словами он широким шагом покинул собравшихся. Ещё мгновение назад Эмили была зла на жениха, а теперь ей было по-настоящему жаль его: у него был такой вид, словно его только что ударили. Он недоверчиво смотрел на мать, а та не знала, куда ей деться из-под перекрёстного огня осуждающих взглядов своих детей. Шарлотта, не выдержав, разрыдалась и бросилась прочь, и Деклан, конечно, побежал за нею. Дедушка Эдвард в сердцах бросил салфетку на тарелку и тоже удалился. Элис, очень бледная и растерянная, не поднимала глаз ни на кого. Дэниел упал на стул и залпом осушил бокал виски. Бросив на Викторию беглый взгляд, Эмили увидела, что та бледна до серости, и губы её дрожат. Да, миссис Грейсон было очень больно. Это была чистая победа Эмили Торн над Викторией Грейсон. Но почему-то у этой победы был привкус пепла.