You run away You hide away To the other side of the universe Where you're safe from all that hunts you down But the world is gone Where you belong And it feels too late so you're moving on But can you find your way back home?* Within Temptation - Fire And Ice
Она ожидала увидеть Шарлотту, и для неё у Элис были уже приготовлены бутылка мартини, большая коробка шоколадных конфет и некоторое количество фраз утешения – за много лет, в течение которых она была поверенной во всех сердечных делах дочери Виктории, Карлайл сумела выучить привычки и потребности Шарли. Но на пороге её дома совершенно неожиданно оказался тот, кого девушка меньше всего ожидала увидеть: Дэниел. Дэниел разбитый, потерянный, жалкий; Дэниел с початой бутылкой дорогого, явно из коллекции Конрада Грейсона, бурбона. На задворках сознания Элис мелькнула непочтительная мысль: неужели и мистер Грейсон сейчас подобно своему сыну исцеляет свои раны алкоголем? Но тут же перед глазами Элис, как живой, предстал холодный, бесстрастный, твёрдый Конрад, то есть тот, каким она видела его всего несколько часов назад, когда он, стараясь сохранить подобающий гостеприимному хозяину тон, прощался с нею и извинялся за испорченный вечер. Но, если мистер Грейсон умело скрывал чувства, наверняка бушующие в его сердце, то его сын был ещё слишком несдержанным, слишком искренним. Элис не знала, что отразилось у неё на лице, но губы Дэниела скривились, сложившись в страдальческую и немного насмешливую улыбку. - Что, не ожидала? - Я ждала Шарлотту, но не тебя, - осторожно ответила девушка. Уголок губ Грейсона дёрнулся. - По-твоему, я не имею права на сожаления и сочувствие? Мы с тобой друзья, хочу тебе напомнить. Девушка, удивлённая подобной язвительностью друга, скрестила руки на груди, приподняла брови. Меньше всего сейчас от Дэниела она ждала нападок, хотя бы потому, что он так и стоял на пороге открытой двери. - Может быть, ты хотя бы войдёшь? – он сделал шаг вперёд, и Элис захлопнула дверь. На звук хлопка из бокового коридора выглянула горничная, но девушка знаком дала понять ей, что в её услугах не нуждаются. – Я понимаю, что после такого вечера и этих признаний… - в памяти её воскресли резкие, больно ранящие слова Конрада, которые он обратил к своей дочери, - тебе нелегко… всем нелегко… Даже мне, - вдруг добавила она. – Но я думала, что ты захочешь пережить это с Эмили. А Шарлотта всегда приходит искать утешения у меня, - во всяком случае так действительно было до того, как Деклан Портер не поселился так прочно в сердце мисс Грейсон. – Но если ты хочешь надраться, - Элис кивнула на бутылку в его руке, - то я к твоим услугам. Ей это тоже, пожалуй, было нужно. Несмотря на то, что отгремевшая этим вечером гроза её саму почти не коснулась, на душе было особенно тошно. А каково в таком случае было детям Конрада и Виктории? Теперь Грейсон выглядел виноватым, смущённо озираясь по сторонам и избегая смотреть на подругу. - Прости, - он неловко прикоснулся к её руке. – Я, кажется, не в себе. Но… слова отца всё ещё стучат в моём мозгу, понимаешь? – парень приложил пальцы к виску, словно это могло заставить стихнуть отвратительную правду. – Но ещё громче – молчание матери. Элис только кивнула. Взяв Дэниела за руку, она потянула его в гостиную. На низком стеклянном столике тут же появились стаканы, и Грейсон щедро плеснул в них алкоголь. Уже через несколько секунд он снова наливал себе, хотя Элис только пригубила. С сожалением Дэниел взглянул на неумолимо пустеющую бутылку, но тут же вспомнил о том, насколько богатый выбор выпивки в доме Карлайл. А вот о своём обещании матери поменьше пить и уж точно не топить в алкоголе проблемы, он вспоминать не желал. Да и разве он должен был держать обещания, данные этой насквозь лживой женщине? Теперь он даже не был уверен в том, что эти просьбы его матери были искренними; его пьяные выходки бросали тень на имя Грейсонов, только и всего. Он больше не был уверен, что хоть что-то в его матери было настоящим. - Тебе не стоит так много пить, - заметила Элис, со всё возрастающей тревогой наблюдая, как Дэниел в третий раз наполняет свой бокал. Он усмехнулся. А вот его подруга, похоже, принимала его обещания ближе к сердцу, чем ей бы полагалось. - Ты собиралась надраться вместе со мной, - он отсалютовал ей бокалом. – Просто не давай мне сесть за руль или что-то вроде того, тогда наутро мы отделаемся только головной болью. Элис нахмурилась: не самое лучшее начало откровенной беседы. Похоже, щитом для себя Грейсон-младший избрал сарказм, который собирался изливать на всех, кто попадётся ему под руку. Но вот Дэниел вновь помрачнел и сжал стакан в ладони с такой силой, что костяшки пальцев побелели. - Я раньше остальных узнал, что Шарлотта – дочь Дэвида Кларка, - горько усмехнулся он. – Кажется, даже раньше отца. Хотя… он держался так, словно всю жизнь прожил с этой правдой, так что я больше ничего не берусь утверждать. - Твой отец – крепкий орешек, - тихо проговорила она, делая большой глоток бурбона. Алкоголь обжёг горло, и Элис поморщилась. - Она сказала, что он её изнасиловал, и после этого появилась моя сестра, и я готов был защищать её до последней капли крови! Ото всех! – с жаром продолжал Дэниел, не слыша слов Элис. - Изнасиловал?! – глаза девушки округлились. Она мало хорошего слышала о бывшем хозяине пляжного домика, но при взгляде на его портрет на обложке книги Тредвелла никак нельзя было заподозрить в нём насильника. Как, впрочем, и террориста. – Изнасиловал?! – едва слышно повторила Элис. Мысли её вертелись вокруг Аманды Кларк, вокруг пляжного домика, того, что она читала о Дэвиде Кларке, того, что думала. – Это правда? Она так пытливо посмотрела на него, что Дэниелу стало неуютно под этим взглядом. Казалось, от его ответа зависит вся её жизнь – такой огонь горел в них. - Она так сказала, - с нажимом повторил он и с удивлением увидел, как облегчение отразилось на лице его подруги. Карлайл подставила Дэниелу опустевший стакан. Хмель играл с ней свою злую шутку, заставляя мир перед глазами приятно покачиваться, а между жестокими словами Грейсона и её восприятием словно выставлял смягчающий барьер. - Вероятно, она думала, что тогда ты будешь не так сильно её осуждать, и она оказалась права. - Ты что, на её стороне?! – вдруг вскинулся Дэниел. - Вовсе нет, - покачала головой Карлайл. – Но я пытаюсь понять, почему она это сделала. Ты должен понимать разницу, Денни. Дэниел повертел в пальцах стакан. Взгляд его был устремлён куда-то в глубь янтарного содержимого его стакана, словно он в самом деле рассчитывал найти ответы на свои вопросы в бурбоне. Когда он снова заговорил, в словах его звучала неисчерпаемая горечь. - Знаешь, о чём я думаю с тех пор, как узнал, что она и Дэвид Кларк были любовниками? – Элис обратила внимание на то, что за весь вечер младший Грейсон ни разу не назвал Викторию таким простым и естественным словом «мать», и содрогнулась, понимая, насколько ложь миссис Грейсон потрясла Дэниела и перевернула всё в его душе. – Я вспоминаю о том, что Дэвид Кларк был чудовищем, причиной гибели десятков ни в чём не повинных людей, виновником страшной трагедии, и думаю, что она была такой же, раз смогла быть с ним, полюбить его. Если бы он смотрел на подругу, он бы увидел, как дёрнулось её лицо, словно эти слова физически ощутимо хлестнули её. Но Дэниел ничего не видел, лишь заметил, как изменился её голос, из мягкого, исполненного сочувствия став почему-то жёстким, резким, хлещущим. - А тебе не приходило в голову, что Дэвид Кларк был не таким плохим человеком, раз уж твоя мать смогла полюбить его? – она знала о Дэвиде Кларке лишь из книги Мейсона Тредвелла да из коротких, брошенных по большей части случайно, фраз Джека, и они настолько противоречили друг другу, насколько это вообще было возможно; тем не менее, Элис почему-то была уверена, что книга Тредвелла пронизана ложью от корки до корки. Она не могла бы объяснить свою уверенность, она просто чувствовала это. - Не знаю. Все вокруг только и твердят о том, что под маской добропорядочного гражданина скрывался сумасшедший, и у меня пока что нет поводов думать иначе, - по голосу его было понятно, что теперь Дэниел бы и рад был изменить своё мнение о Дэвиде Кларке – ради своей матери, ради того, чтобы иметь повод простить её, но пока что никак не мог найти его. - У тебя он есть, - несмотря ни на что, Элис улыбнулась ему, и парень ответил ей слабой улыбкой, в которой едва теплилась надежда. – Шарлотта, - пояснила она, - посмотри на неё. Разве она чудовище? У неё самое доброе сердце из всех, какие я только знаю. Грейсон смотрел на подругу, как завороженный, чувствуя, как с каждым её словом ему становится немного легче. Или причиной того был алкоголь? Завтра наступит похмелье, и горькая правда навалится на него со всей своей ужасающей тяжестью, но всё-таки завтра будет чуточку легче, чем сегодня. Он протянул руку и благодарно пожал руку Элис, выражая в этом пожатии всё, что не мог выразить словами. - Знаешь, чего я сейчас больше всего хочу? – она покачала головой. – Взять Эмили и уехать отсюда навсегда, и никогда не возвращаться, никогда не видеть мать и отца. Ты и Шарлотта – всё, что меня останавливает. - Ну, если ты на самом деле этого хочешь, всегда есть телефоны и ещё самолёты. Но Виктория… Что бы ты ни думал, она любит тебя, - Элис знала, что это действительно так. И миссис Грейсон боролась за своих детей, как умела, но до последнего. Ей тяжело было представить Викторию, покинутую детьми навсегда. Ледяные сердца разбиваются не хуже других. – Она готовит такой роскошный приём в честь вашей с Эмили помолвки… Это чего-то да стоит. Дэниел насмешливо фыркнул. - Всё это лишь для поддержания статуса имени Грейсонов, да чтобы напомнить всем остальным, что она всё ещё королева Хэмптонса после скандала с Лидией. Поверь, всё это имеет мало отношения к настоящей материнской любви. Элис мягко высвободила свою руку из его ладони. Думать о том, что Дэниел и Эмили уедут навсегда, почему-то было нестерпимо. Она не хотела терять их. - Может быть, ты и прав, - пожала плечами она. – Но, может, стоит дать Виктории второй шанс? Вместо ответа Дэниел поморщился и залпом осушил свой стакан. Эта ночь обещала быть невероятно длинной.***
Но, как алкоголь притупил разочарование, а аспирин – головную боль наутро, так тот вечер над бутылкой бурбона притупил решимость Дэниела уехать из Хэмптонса. Он ограничился тем, что переехал в пляжный домик Эмили и не появлялся в особняке Грейсонов, если того не требовала крайняя нужда. Конрад Грейсон, ещё более насмешливый, чем всегда, и намеренный ещё больнее уязвить жену, чем он делал это обычно, демонстративно перевёз свои вещи и свою работу в лучшие апартаменты «Саутфорк-Инн». Таким образом, Виктория осталась в огромном доме одна, потому что Шарлотта большую часть своего времени проводила с Декланом, прилепившись к нему, как моллюск к ракушке, и было очевидно, что девушка пытается поменьше пересекаться с матерью. Порой миссис Грейсон пыталась заманить к себе на чай Элис, но Карлайл отговаривалась различными неотложными делами, потому что произошедшее изменило её отношение к Виктории больше, чем та хотела бы показывать, и даже жалость к оставленной всеми женщине не могла пересилить неприязни к той, кто так обходилась с сердцами своих детей. Никто не был слеп: друзья и прихлебатели Грейсонов видели грандиозный разлад в семье, шептались за закрытыми дверями своих особняков, пытаясь разгадать истинную причину этого неожиданного крушения брака, который ещё так недавно украшал первые полосы журналов. Казалось, все только и ждали, что могущество Конрада и Виктории вот-вот рухнет, и они оба делали всё, чтобы предотвратить это, по-прежнему, пусть и сами того не желая, оставаясь по одну сторону баррикад. Конрад вёл свои битвы на Уолл-стрит, его жена – в гостиных, на чаепитиях, благотворительных вечерах. Но главной ареной её борьбы, конечно, стала предстоящая вечеринка по случаю обручения её сына. И неожиданным союзником Виктории стала сама Эмили: она сопровождала миссис Грейсон в салоны и к стилистам, давала ей советы и сама прислушивалась к мнению женщины; порой она была единственным человеком, который за долгое время действительно тепло говорил с Викторией. Однажды встретив их в одном из магазинов, Элис укрепилась в мысли, что это сотрудничество одинаково неприятно им обеим, только Торн лучше скрывала свои истинные чувства, чем её будущая свекровь. Размышляя над этим, Элис заставляла себя думать, что всё это они делают ради счастья Дэниела, однако ей самой слабо верилось в собственные убеждения. Карлайл была уверена, что причины, толкнувшие Викторию и Эмили друг к другу, были гораздо более серьёзными, чем простое желание сделать Дэниелу приятное. Когда настал назначенный вечер, Элис поднялась по ступеням пляжного домика, держа в руках туфли на высоком каблуке. Подол её алого шёлкового платья – согласно строго проработанному Викторией сценарию все гостьи должны были быть в красном – струился по песку, устилающему крыльцо, но девушка словно бы и не замечала этого. Ей было необходимо увидеть ту, кто вскоре в глазах всего Хэмптонса, всего мира станет неотъемлемой принадлежностью семьи Грейсон, и убедиться, что Эмили твёрдо хочет сделать этот решающий шаг – она не желала, чтобы ещё кто-то причинил Дэниелу боль своим предательством. Увидев у своих дверей нарядно одетую Элис, Торн явно удивилась, но пропустила гостью в дом. - Я думала, мы увидимся уже на приёме, - осторожно начала она, пытаясь понять, что же привело сюда Карлайл именно сейчас. Никогда ещё появление Элис не было так несвоевременно, как теперь, когда Эмили нужно было хорошенько собраться с мыслями, чтобы выяснить, куда же исчезла шкатулка, и предотвратить любые связанные с этой пропажей неожиданности. Та улыбнулась вроде бы своей обычной улыбкой, однако же что-то в ней всё же было иным. - Решила сказать тебе пару напутственных слов, прежде чем ты станешь частью семьи Грейсон. Эмили усмехнулась, вдруг подумав о том, насколько ожидания Элис и всех остальных разнятся с её собственными планами, и непроизвольно пожала плечами. Лишь спустя миг она поняла, что Карлайл внимательно наблюдает за ней, и от девушки не ускользнул ни один её жест. - Это ещё не свадьба. - Но разве ты не намерена довести дело до конца? Если бы Эмили не была уверена в полнейшем неведении Карлайл относительно её личности и её планов, она бы испугалась, что та что-то подозревает – так сухо именовала свадьбу «делом» эта, в общем-то, романтичная девушка. После секундной заминки Торн удивлённо подняла бровь. - Конечно, намерена. Я хочу стать женой Дэниела, - эти слова прозвучали так уверенно, что немного напугали её саму. - Хорошо, - кивнула Элис, и было похоже, что она действительно довольна словами Эмили. – Не хочу, чтобы Дэниелу было больно. Снова. Ты должна кое-что знать… - несколько мгновений её прямой открытый взгляд был устремлён на Эмили, а затем она перевела его на свои туфли. – В тот вечер, когда открылась тайна рождения Шарлотты, Денни пришёл ко мне… Эмили затаила дыхание, ожидая продолжения фразы. Хэмптонс обожал скандалы, и, возможно, прямо сейчас Карлайл готовилась преподнести ему очередной подарочек. Если откроется, что Дэниел изменил ей, она вынуждена будет оставить его – этого будут ждать от Эмили все, и её великодушное прощение возбудит подозрения во всяком, кто услышит об этом. Такова была первая мысль, пришедшая на ум Эмили. Вторым предположением было то, что Виктория использует последние минуты до торжества и привязанность к ней Элис в последней попытке рассорить сына с невестой. Она бесстрашно посмотрела в лицо говорившей девушке, готовясь принять любые её слова, а в эти мгновения мозг её лихорадочно работал, просчитывая новые и новые варианты развития событий. - И? – спросила она, видя, что Элис не торопится продолжать. - Ну… Мы с ним напились, и Дэниел жаловался мне на свою мать. Торн прищурилась, не понимая до конца, издевается ли над ней девушка или говорит серьёзно. Но Элис была серьёзна, как никогда. - И это всё? Теперь, похоже, наступил черёз Элис удивляться: лицо её вытянулось, брови поползли вверх. - Да. - Тогда зачем ты говоришь мне это? Я уже подумала, что ты и Дэниел… Договорить ей помешал взрыв смеха Элис. - Ах, это! – она покачала головой. – Конечно, между нами ничего не было! Да как ты подумать могла такое?! Я рассказала тебе затем, чтобы потом, через сколько-то лет ты не смогла вспомнить ту ночь и упрекнуть Дэниела в чём-то лишь потому, что ты не знала, где он был тогда. Мы с вами увидели, к каким катастрофам могут привести тайны, любые. Поторопись, - улыбнулась Элис, невзначай взглянув на настенные часы, - Виктория терпеть не может, когда опаздывают. Она вышла, а Торн ещё некоторое время смотрела ей вслед, раздумывая, как бы повела себя Элис, если бы знала, что уготовано ею Грейсонам, в том числе и Дэниелу. Эмили была обворожительна, Дэниел просто светился от радости, ну а Виктория… Миссис Грейсон выглядела так, словно большего счастья, чем принять в лоно своей семьи Эмили Торн, она и представить себе не могла. Но Элис неплохо знала эту женщину и внимательно наблюдала за ней, так что была уверена, что от широкой улыбки у Виктории до боли сводит скулы. Потягивая шампанское и покачиваясь в такт музыке, Карлайл переводила взгляд с гостя на гостя. Вот Шарлотта танцует с Декланом; вот Нолан, верный себе эксцентричный Нолан раскланивается с японским партнёром Грейсона; вот Конрад о чём-то беседует с представительным мужчиной – возможно, уже завтра деловые журналы напишут о крупной сделке, заключённой между двумя бокалами шампанского на этой помолвке века. В огромном ярко освещённом шатре царило непринуждённое веселье, вот только Элис отчего-то совсем не ощущала ни непринуждённости, ни веселья за снедавшей её непонятной тревогой. Больше всего она казалась самой себе сторожевой собакой или кошкой, стерегущей мышиную нору. И, словно её дурные предчувствия материализовались, на лице Дэниела, в этот момент разговаривающего с невестой, отразилась досада, губы его из счастливой улыбки сложились в тонкую полоску, а в следующую минуту он исчез за границей шатра, там, где обрывался свет, и начиналась тьма. Никто, казалось, и не заметил размолвки между главными виновниками торжества и исчезновения жениха; никто, кроме Виктории: Элис заметила, как в глазах её зажглись торжествующие огоньки. О, она знала её достаточно хорошо, чтобы сказать, что Виктория ни за что не оставит своих замыслов и будет действовать согласно своему разумению, даже припёртая к стенке. А это значило, что она станет цепляться за любую возможность, чтобы разлучить Дэниела и Эмили, раз уж эта мысль так запала ей в душу. Желая предотвратить это и сохранить отношения друга с невестой, Элис направилась к Торн. Та как раз о чём-то живо и даже более эмоционально, чем этого можно было от неё ожидать, говорила с Ноланом, впрочем, не забывая мило улыбаться по сторонам и принимать мимолётные поздравления. Она станет идеальной миссис Грейсон, подумала Элис, если помолвку удастся спасти. Элис постаралась разобрать, о чём же они говорят, но их и без того тихие голоса заглушали звуки музыки и весёлый гомон гостей. Заметив её за спиной у Эмили, Нолан расплылся в улыбке и преувеличенно церемонно поклонился. - Я видел кольца… - её подарок был выставлен рядом с другими на всеобщее обозрение. – Они великолепны. - И я бы хотела, чтобы их применили по назначению, но эта прекрасная помолвка может стать точкой в ваших отношениях, - она обратилась к Эмили, - если Виктория заметит, что вы в ссоре. То есть, - исправилась Элис, - она уже заметила. Вопрос лишь в том, насколько скоро она приступит к решительным действиям. Нолан бесшумно ретировался, а Эмили удивлённо подняла брови. - Я думала, ты дружна с ней, а говоришь так, словно не одобряешь её действий. - Я дружу с её сыном. Дэниел счастлив с тобой, и я не хочу, чтобы это прекратилось. - Это всего лишь недоразумение, Элис, - видя, что она распаляется, Эмили коснулась её руки. Впервые она видела, чтобы кто-то ещё, кроме матери, так радел за счастье Дэниела. – Дэниел перебесится, и всё вновь станет на свои места. - Перебесится! – фыркнула Элис. Так ли плохо знала своего жениха, чтобы думать, что короткая прогулка по пляжу утишит страсти, кипящие в его душе? – Ладно. Я попробую найти его, пока он не натворил каких-нибудь глупостей, а ты будь здесь и попробуй сделать вид, что всё хорошо. Элис скользнула прочь, ловко маневрируя между гостями, не дожидаясь больше ни единого слова от Торн. Сойдя с деревянного настила, она сбросила туфли, каблуки которых неудобно увязали в песке, и направилась туда, где во тьме был слышен мерный шум прибоя. Если бы она была расстроенным ссорой женихом, она бы непременно поискала успокоения там, где вода встречается с землёй. По мере того, как многоголосый говор празднества удалялся, мысли её упорядочивались. Теперь она почти наверняка знала, что сказать лучшему другу, что бы ни явилось предметом их с Эмили ссоры. Она скажет, что между влюблёнными порой случаются размолвки, скажет, что ни одна из них не стоит того, чтобы отказаться от любимого человека; скажет, наконец, что за свою любовь нужно бороться, конечно, не называя имени Виктории, но Дэниел, зная свою мать, и сам догадается… Резкий звук выстрела врезался в её сознание, спугнув все её мысли, заставив сердце забиться, а колени подогнуться. Затем этот ужасный звук повторился ещё дважды, и крик едва не сорвался с уст девушки – она вовремя зажала рот ладонями, краем сознания понимая, что от этого, быть может, зависит и её жизнь. Этот грохот отразился от усыпанного звёздами неба и разлился над пляжем, но в шатре по-прежнему звучали музыка и смех, и, вероятно, там выстрелов не услышали. Первым порывом Карлайл было бежать обратно и звать на помощь, но её неудержимо влекло вперёд, туда, где происходили какие-то необъяснимые, ужасные события. Стараясь двигаться бесшумно, она пробиралась вперёд. С поросшего жёсткой травой холма ей было видно песчаную кромку, набегающие на неё волны, пену, белоснежную в звёздном свете… Подойдя ещё ближе, она увидела парня в костюме, неподвижно лежащего лицом вниз на песке. Имя друга замерло у неё на губах, а колени подкосились окончательно, и Элис тихо осела на землю. Откуда-то сбоку донеслись весёлые, беззаботные голоса, и она с удивлением узнала их – Шарлотта и Деклан щебетали что-то не очень разборчиво, ещё не подозревая, какой ужасный сюрприз ожидает их на берегу. Сперва Элис хотела позвать их, но в последний миг ей почему-то стало страшно: что они подумают, если она вот так объявится рядом с мертвецом? Ей не хватило духу обнаружить себя, и она кое-как поднялась и попятилась прочь. Дикий, исполненный ужаса и горя крик Шарлотты, резанувший по сердцу, сказал Элис о самом главном… самом страшном. В тот же миг знакомая трель телефона долетела откуда-то с другой стороны. - Там кто-то есть! – истерично закричала Шарли. - Эй, парень! – голос Деклана дрожал, но он старался придать ему твёрдости. Крики, захлебнувшийся звонок мобильного, чьи-то приближающиеся глухие шаги смешались в ужасающую какофонию, оглушающую её. Из тьмы прямо на Элис выскочил парень в толстовке с капюшоном, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы узнать его. - Джек! – изумлённо прошептала она, не понимая, откуда здесь взялся Портер. Несмотря на то, что сердце его колотилось где-то в горле, Джек нашёл в себе силы остановиться. Алое платье слишком резко контрастировало с ужасающей бледностью Элис, девушка была босая, и на какое-то мгновение он испугался за неё. - Всё хорошо? – стараясь отдышаться, спросил он, не до конца понимая абсурдность своего вопроса. - Нет… Там… - она протянула руку по направлению к берегу, где в этот миг разыгрывалась настоящая драма: голосов стало больше, кто-то плакал, причитал и кричал, кто-то звал на помощь. Несмотря на то, что звуки отчётливо долетали до них, Джек и Элис были надёжно скрыты от глаз посторонних холмистой местностью. Но долго так продолжаться не могло – скоро станут прочёсывать округу в поисках преступника и обязательно наткнутся на них. – А что ты здесь делаешь? – нахмурилась она, точно припоминая, что Джека на приёме не ждали. - Аманда… - нерешительно начал он и тут же смолк. - Аманда здесь?! - Долго рассказывать, - мотнул головой Портер. – Я велел ей взять мою машину и убираться прочь. Мозг девушки лихорадочно заработал. Если Грейсоны обнаружат вблизи от места преступления Джека и Аманду Кларк, виновные будут тотчас объявлены, а разбираться никто не станет. И, если Элис не доверяла Аманде, то могла поручиться за Джека – во всяком случае, сердце её подсказывало девушке, что он не причастен к случившейся трагедии. Но всё же она отважилась спросить. - Скажи мне, что это сделал не ты. Пожалуйста. Он заглянул ей в глаза, и она поверила, когда он сказал: - Не я. Клянусь. Девушка кивнула. - Нельзя, чтобы тебя видели здесь. Если это случится, ты станешь главным подозреваемым. Идём, - она решительно пошла вперёд, поманив его за собой. И Джек послушно пошёл. Впрочем, выбора у него особого не было. Ему было зябко в толстовке, а она шла, гордо распрямив спину, облачённая в один лишь тонкий атлас. Алый шлейф струился за ней по песку, и тусклый свет звёзд придавал ему жутковатое сходство с лужицей крови. Однажды Джек дёрнул «молнию» на толстовке, желая хотя бы немного согреть Элис, и хоть тем отплатить ей за безоговорочное доверие, но тут он снова почувствовал липкое прикосновение крови на рукаве, и передумал. Так они и шли, пока не вышли к дороге. Здесь Элис остановилась. - Монток в той стороне, - она махнула рукой вправо по дороге. - Я должен найти Аманду и убедиться, что с ней всё хорошо. Ей нельзя оставаться в Хэмптонсе после того, что случилось. - Это правда, - кивнула девушка. – Одна только её фамилия заставит видеть в ней подозреваемую. Но я должна вернуться, - её саму передёрнуло от мысли, что ей нужно будет видеть распластанное на песке тело, слушать горестные вопли Виктории, Шарли, Эмили… - Если меня не найдут, то… - Будут подозревать всякого, - едва слышно шепнул Джек. – Ты уверена, что хочешь вернуться? - Я должна. Этого, - она сглотнула, чувствуя, как к горлу подступает комок, - хотел бы Дэниел. Вместо ответа Джек просто привлёк её к своей груди. Горе не отступило полностью, но как будто стало менее ощутимым рядом с ним. Так бы она и простояла рядом с Джеком до утра, если бы им обоим в эти минуты не грозила опасность. Нехотя девушка высвободилась из его объятий. - Не высовывайся из бара без крайней нужды, ладно? - Дай знать, что с тобой всё хорошо, ладно? – в тон ей ответил Портер. Она ничего не ответила, лишь повернулась и, подхватив подол платья, побежала, увязая в песке, туда, где ждал её остывающий труп её лучшего друга. ______________________________________________________ *Ты убегаешь, Ты прячешься На другом конце Вселенной... Там, где ты чувствуешь себя в полной безопасности От всего, что травит тебя... Но мир, которому ты принадлежишь, погиб... И тебе кажется, что уже поздно, Поэтому ты идешь вперед... Можешь ли ты найти обратную дорогу домой?