Счастье в неведении.

      От спокойного шага и пережитого стресса, девочка ощутила, что все эти чувства, навалившиеся на голову начали клонить Мари к приятному забытью. Ловкач тоже это ощутил, детское тело на его груди, наконец, расслабилось, от чего стало тяжелее. Немного подождав, он опустил на неё взгляд - спала... Страх совсем вымотал её чувства и тело, не оставляя возможности для самоосознания себя в этой реальности, может, оно было и к лучшему. Смотря на эту девочку, мужчину вдруг посетило и не отпускало чувство, что он уже где-то мог её видеть... С другой стороны, в её возрасте все дети на одно лицо или же он хотел себя в этом убедить? Потому что если он её где-то уже видел, то вряд ли эта встреча была приятная или случайная.       Городской, неуютный пейзаж и его промозглые улицы, продуваемые ветрами, омываемые грязью в которой мог потонуть даже белоснежный саван лунного света, медленно сходил на нет, уступая место владениям прекрасным почти как рай, но внешность эта была обманчива, за вратами в рай происходили не самые угодные небесам дела...       Небо и земля встречались в бесконечное горизонте, который терялся в лесных кущах, бледноликое светило молчаливо всматривалось в водную гладь прозрачного озера, а из этой прозрачности на неё, казалось бы, смотрела водная бездна, озеро было на удивлением глубоким. Но луна не единственная нашла своё отражение в этих безмятежных водах...       Тёплый свет из глазниц особняка, что стоял неподалеку, тоже навечно остановил свой взгляд на этом природном зеркале. Именно за ворота этого особняка ступил Ловкач, он шел уверено и даже немного прибавил шага. Ещё бы по дороге в собственный дом, кто не шел бы скорее? Это всегда получается как-то неосознанно, даже не замечаешь, что идёшь быстрее.       Только он ступил на крыльцо, как дверь перед ним открыла прислуга. Она отошла освобождая проход и склонила голову так, что прижалась подбородком к груди. Какое-какой опыт давно её научил как себя вести в присутствие Ловкача.       Он самовлюблен и высокомерен, эти два качества делали его невыносимым. Мужчина знал это и потому особенно сильно любил, когда к нему проявляют уважение с привкусом страха перед ним.       Когда девушка только устроилась в поместье работать, он показал себя как сдержанный и спокойный человек... терпел? Но вечером... Словно опустившаяся тьма ночная действовала на него каким-то образом. Когда новоиспеченная служанка предвкушала завершение своих хлопот, время уже закатное, случилось то, чего она не ожидала получить в конце дня.       В первую секунду девушка не поняла в чем дело, ведь Ловкач "поймал" её буквально находу, будто невзначай, проходя мимо. На его лице было привычное спокойствие, вот только слишко запаздало стало ясно, что оно было обманчиво... Немного помедлив, она обратилась к нему, но вместо ответа, мужчина внезапно дал девушке крепкую пощечину, достаточную, чтобы она пошатнувшись. Она устояла лишь благодаря столику. Девушка знала куда шла, что же она сделала не так? Этот вопрос звенел в мыслях, как колокольчик. Или это было просто от пощечины? Служанка подавила в себе острое желание испепелить взглядом своего хозяина и не спешила поднимать голову. Пусть считает это смиренным унижением.        Много же она выслушала тогда от него, а ведь она на протяжение дня уже начала думать, что возможно слухи всё врут, но мужчина развеял её иллюзии как пыль... Теперь у девушки было представление о том насколько обманчиво первое впечатление и что самое главное, она теперь знала как заставить Ловкача не снимать его маску благожелательности после той выволочки, что он устроил. Он просто говорил, что было не так (не так как ему хотелось), но ощущение было словно он хлестал её кнутом по лицу. Таким талонтом говорить определенно обладал только Ловкач. Она потом задумывалась о том, от чего же другие слуги не предупредили, что что-то было не так в её действиях? Только потом она заметила, что они, неволльно или нет, переняли качества своего хозяина став такими же хладносердечными.       Ловкач прошел в дом и даже не взглянул на свою служанку, на секунду её это удивило. Он поспешил наверх к себе, словно был чем-то обеспокоен или напуган, да только это невозможно. В Ловкаче было столько плохого и порочного, что таким простым чувствам как, страх, переживания или симпатия, просто не осталось место. Вскоре он скрылся в полумраке лестницы, ноги скорее несли в его спальную чтобы... чтобы, что? Всю дорогу он не мог ответить себе на этот глупый вопрос, хотя ответ сам просился к нему на уста, просился в мысли... зачем ещё он выкупил эту девчонку? Но почему-то, он начал колебаться, как только его тёплые объятия разомкнулись, укладывая ребёнка на своё ложе, он заколебался, взглянув, как детская ручка чуть сжала его платок на шее, не желая отпускать и покидать свое теплое прибежище на груди у монстра. Но всё же пальцы её ослабли и Ловкач, наконец, смог отстраниться от Мари.       Он выпрямился и смотрел на неё сверху вниз, на секунду его так это увлекло, что он не слышал свои мысли, точнее они приходили и уходили из его головы, не давая даже возможности запомнить их. Может оно и к лучшему... Разве в этой голове могли быть хорошие мысли? Немного погодя, он вновь наклонился к Мари. На его лицо упала тень, придавая ему мистический вид, чёрной рукой он коснулся бледного лица девочки, кончики его пальцев скользнули по нежной щеке, носику, губам... Ласковым движением он мягко убрал с лица тёмные спутанные пряди, открывая полумраку её лик...       - Хм... - заинтересованно произнёс мужчина, заметив маленькую аккуратненькую родинку под глазом девочки. Он невольно усмехнулся и коснулся своей собственной, только на другой стороне. - Как совпало... - вот только он давно придал ей другой вид.       Рисунок маленького сердечка лишний раз подчеркивал его образ сластолюбца. Рисунок был призван вызвать мысли о том, что мужчина склонен к романтике и нежности, от которой не будет вреда, всего лишь маленькое приключение на вечер... В теории.       Пальцами он мягко стал поглаживать её по пухлой щечке и как-то не заметно для себя сел на край кровати, медленно перемещая ладонь на ее голову и поглаживая как уставшего котёнка. Снова в голове наступила звенящая тишина... Что он делает? Что нашло на него? Его чувства стало покалывать ощущение, словно он ходит по острому лезвию, не зная на какую сторону лучше сделать упор. Такого чувства у него не было давно, дилемма? Да такого не было давно...       Ловкач, всегда не задумываясь, бросался в омут сладких предвкушений обещающие не менее сладкое разрешение... Но сейчас, он был не совсем уверен надо ли это? Хочет ли он этого? А зачем тогда он привёл её к себе... Неужели чувство жалости коварно замаскировалось под похоть и обмануло его подчинив себе? Задавшись этим вопросом, он окончательно понял, что ничего не хочет делать с Мари и на этом метания прекратились. От досады мужчина мысленно взвыл. Сначала метался как девочка-малолеточка, а в итоге ещё и пошел на попятные отказав себе в удовольствие. От внезапного прилива гнева, он отдернул руку от лица девочки и, сжав в кулак, резко поднялся с места обиженный собственными чувствами...       Ловкач почти не заметил, как прошел день, хотя ничего не происходило, как обычно, унылая рутина, сперва при дворе, а потом в своем кабинете... Он всегда пытался заполнить каждый день какими-нибудь приятными... приятностями. Но иногда случались дни, когда сделать это не удавалось, что-то могло идти не по плану, кто-то что-то портил, вынуждая прибегать к угрозам, шантажу, а то и вовсе к оружию. Это нагоняло на него скуку. Конечно, Ловкач всегда любил хорошие заварушки, но, увы, уже давно таких не предоставлялось. С тех пор как он обрёл особую важность для королевского трона, мало кто по свой воле ему противился. Порой на него находило чувство легкой ностальгии по былым временам, когда почти всегда его преследовал запах пороха и радостное запевание пистолетов. Их весёлые ноты то и дело пытались сбить его с ног, выбить из равновесия... навечно, но... Никто тогда и сейчас даже не приблизился к этому.       К всеобщему удивлению, Ловкач владел поистине природной ловкостью, он уворачивался от выстрелов так легко, словно они сами его стороной обходили. Некоторым казалось, что он заключил какую-то сделку со злом, чтобы этого добиться, конечно, это не так... в прочем кто знает.       Вздохнув, он провел рукой по прохладному мрамору стены и зашёл с балкона в спальню. Этот вдох был тяжёл, как если бы все его грехи внезапно приобрели вес и мертвым грузом повисли у него на шее, утягивая за собой все ближе и ближе ко дну... Хотя у него было сейчас ощущения, что на шею он себе добровольно этот самый булыжник и повесил. Но с какой такой радости, он вдруг снизошёл до такого великодушия?       Мужчина обошел постель, наблюдая за спящей Мари, так пристально, словно ждал, что кто-то утащит её прямо из-под одеяла. Почему такой внезапный порыв и почему сейчас, а не раньше, ведь и раньше он... Ловкач чуть мотнул головой, отгоняя ненужные ему сейчас мысли. Эта обычная девчонка с зелёными глазами, что-то тронула в нём, но что пока он сам не понимал... Им завладело любопытство, что это могло быть, он прислушивался к себе, но чувства молчали, может стоит дать им больше времени? Он вдруг принял этот факт как маленькое испытание, своё внезапно родившееся желание... взять девочку под своё крыло. Такого с ним прежде не случалось, и Ловкач пожелал это попробовать. Ведь когда-то, он дал себе обещание попробовать всё, вот судьба и преподнесла ему новый букет чувств.       Отодвинув эти мысли на потом, Ловкач вдруг подумал, что Мари спит уже почти сутки, и чтоб проснуться даже не думает, проснётся ли она вообще? Все люди по-разному реагируют на психологическую встряску, дети так особенно или же может организм просто всё ещё отходит от пережитого стресса? Да, скорее всего так, мысленно успокоил себя он и сам себе кивнул, сложив руки на груди. Ему подумалось, что не стоит стоять у неё над душой, пока она спит. Ловкач логично решил, что ему стоит уйти, и может проверить её чуть позже. Собственно так он и поступил. Спальню он покинул медленно словно неохотно, но рука довольно легко закрыла дверь за его спиной, а в груди на секунду ощутилось легкое облегчение...       Закатное пламя уже довольно давно погрузилось за черту горизонта и за окном воцарилась ночь, беззвёздная и безлунная. Словно бездетная мать, она была мрачна и печальна, ничто не могло оживить её лик, а потому под небесами мир стал совсем слеп от этой слепящей тьмы. И казалось, даже огни в окнах домов были не способны вдохнуть жизнь в эту ночь...       В этот самый момент, пробуждение, наконец, тронул веки Мари. Тягучая тьма желала заполнить её глаза и когда веки всё же открылись, она стала заливать их как смола. Липкая и тягучая, она почти лишила девочку зрения, позволяя видеть через себя лишь странные размытые образы призванный вызывать первобытный ужас...       Мари потёрла глаза, но всё так же было темно, ей на миг даже показалось, что она все ещё спит, а сама она в своей постели дома... Но что-то не так, она всё же в реальности, но постель не её, комната не её и подушка пахнет какими-то незнакомым запахом... По её телу пробежали холодные мураши, от которых ребёнку стало ещё хуже, а к горлу внезапно подкатил удушливый ком, а к глазам слёзы, которые и вовсе превращали мир сквозь свою призму во что-то сюрреалистичное. Она хотела позвать маму, но вдруг поняла, что от испуга не может. Страх своими холодными пальцами крепко сжал её горлышко, что ещё немного и раздастся хруст...       Затем чуть погодя вместе со страхом пришло замешательство и паника. Мари просто не знала, что ей делать, куда идти и к кому обратится? Однако какой-то инстинкт ей подсказывал, что надо уходить отсюда, словно кто-то внутри ей шептал слова-предостережения. Но тело сковал предательский испуг, руки и ноги не желали подчиняться желанию сбежать прочь, может потому, что какой-то другой голос шептал в другое ухо совсем иные речи? Он советовал не спешить и остаться, узнать, кто мог принести её сюда? Рациональная мысль или же мысль загнанной в безысходность жертвы? Однако в короткий миг, Мари резко откинула одеяло и, спрыгнув с постели, бодро отбежала от неё так словно желала вырваться из её тёплых, а потому цепких объятий.       С несколько секунд она так простояла, словно приводя мысли в порядок, а через несколько вздохов, Мари повела себя к двери... Незнакомая обстановка и не родные двери казались ей такими огромными и не сдвигаемыми, что поначалу она мялась в нерешительности, боясь открывая дверь, выдать себя кому-нибудь неведомому. Однако в скором времени желание сбежать пересилило страх и Мари, с усилием открыв дверь, прошла из комнаты в коридор. И тут перед ней встала новая проблема и отнюдь это не только бездонная тьма коридора, а ещё, то, что девочка полностью лишена сил. Истощение дало о себе знать в самый неподходящий момент, руки и ноги задрожали от бессилия, теперь её удерживал на ногах лишь собственный страх. Острым и неприятным стимулом, он напоминал о себе и стегал её по спине подобно кнуту в чей-то твердой и неумолимой руке... Интересно, чья же это была рука?       Тьма перед глазами вдруг стала приобретать форму и свою страшную форму, она прятала в тёмных углах этого длинного коридора. Мари поёжилась, она не могла отделаться от ощущения, словно из темноты на неё кто-то смотрит, растянув длинные руки по полу как сети, а пальцы тонкие как косточки ласковыми жестами манили подойти поближе... Тишина вокруг была глухая, но в тоже время в ней звучал чей-то певучий и ласковый голос. Он не звучал вокруг, а звучал прямо в голове, потому от этого наваждения Мари никак не могла сбежать. Неужели детский напуганный разум вздумал шутки шутить? Девочка уже не понимала этого, ей просто хотелось уже на свет, сбросить с себя прилипшие к телу тени как мокрую одежду.       Тени опустившейся ночи всегда рождали в ней тревогу, однако теперь это чувство надо было побороть и шагнуть вперёд в мерцающею тьму чужого коридора. Казалось, что в этом неизвестном месте её вот-вот кто-то схватит и всё вокруг теперь казалось не просто большим, а гротескно большим... Разумеется, это игра разума от страха, но всё же... И тут она увидела, что откуда-то снизу, в тёмный коридор пробивается робкий, тёплый свет... должно быть от камина? На секунду она ощутила себя мотыльком, одним из тех, которых она любила ловить, когда её вечерняя свеча загоралась в окне.       Поддавшись обаянию спасательного огня, Мари поспешила к нему и вскоре её быстрые ножки застучали по ступеням вниз, но как только она оказалась в мягком полумраке гостиной, девочка резко остановилась, словно перед ней внезапно возникла стена, впрочем, в каком-то смысле... Тут и в самом деле горел камин, перед ним, как и полагается два крылатых кресла и небольшой столик между ними на котором стоял графин с выпивкой и бокал, который обхватывали в свои объятия чьи-то пальцы... Девочка чуть попятилась назад, её словно за проводок потянул страх, потянул в спасательные объятия темноты. Однако старания скрыться были бесполезны, она так спешила внизу, что это не услышал бы только глухой.       Рука, державшая бокал вдруг отпустила его и легла на ручку кресла, предоставляя своему хозяину опору, чтобы тот мог подняться, что он и незамедлительно сделал. Со своего места поднялся неизвестный Мари мужчина, высокий и широкоплечий, и почти сразу же она уловила надменность в его глазах, которую не мог скрыть даже теплый полумрак... Однако заметив девочку, взгляд незнакомца стал мягче, но всё же страх от этого не стал меньше и от испуга, она поднесла ко рту руку и закусила ноготки...       Ловкач поправил на шее платок, не прекращая смотреть на свою маленькую гостью. Он одновременно не хотел и ждал её пробуждения, ведь теперь он не совсем понимает, что ему делать. Мужчина стал присматриваться к девочке, словно ища в её облике подсказки к действиям. Подсказок было мало...       Испуганные глаза подсказывали, что ему стоит вести себя осторожно, чтобы не спугнуть маленького ангела. Он должен пробудить в ней доверие, но это проще сказать, чем сделать... или нет? Ловкач дружелюбно улыбнулся Мари и чуть склонился вперед, однако она поддалась от этого ещё назад, желая сохранять безопасную дистанцию, словно при общение с опасным псом.       - Ты не доверяешь мне? Что же, это правильно, малышка Мари...       - Откуда вы меня знаете? - дрогнувшим голосом спросила она, голос был так слаб, что она сама едва его узнала.       - Бедненькая, забыла меня?       Она озадачено посмотрела на незнакомца, и лоб её нахмурился в мучительной попытке вспомнить... Мысль за что-то ухватилась, но воспоминание ускользало как из мокрой руки, как будто что-то мешало вспомнить.       - Я не могу вспомнить... - рассеянным голосом.       Ловкач мысленно сделал предположение, он узнавал это эффект. Некоторым из жертв вкалывали слабый наркотик, дабы свести к нулю всякое сопротивление. Оно расслабляло мышцы и влияло на восприятие мира вокруг, а значит на мозг. Скорее всего, после долгого и крепкого сна действие его, наконец, рассеялось и организм начал приходить в себя. Для ребенка эта доза могла оказаться чрезмерно большой.       - Вы... вы... - мучительно вспоминала Мари.       Она помнила его, но не могла удержать воспоминание как если бы пыталась схватить туман. Она всё же смогла припомнить его облик и приятный запах, только теперь на нём сверху не было белого плаща с меховым воротником.       - Ловкач, моя дорогая. Это я принёс тебя сюда. В свой дом.       - Свой дом? - напугано. - Но я хочу вернуться к себе... - с почти звенящими слезами в словах. - Верните меня домой к маме.       В голосе было всё, что так любил Ловкач, мольба, страх и надежда, об которую он обычно вытирал ноги. Он ощутил, как по позвоночнику пробежались приятные мурашки. Однако мысленно отдернув себя, он кашлянул в кулак и уже хотел что-то сказать, как его опередили:       - И что с моей мамой? Отведите меня к ней!       В её глазах уже были слёзы готовые пролиться как роса с листвы, взгляд её зелёных глаз засиял с новым изумрудным блеском. Ослепленная отчаянием, она не заметила змеиной улыбки на устах своего спасителя спрятанной под сочувствие. Она лишь с искренней наивностью смотрела в его глаза.       Ловкач замолчал, смотря в свет хрупких драгоценных камней на детском личике. Пока Мари спала, он уже успел кое-что узнать о произошедшем в её доме...       Как и ожидалось, ничего хорошего ждать не пришлось, однако, мать девочки уцелела. Более того, как оказались, Ловкач её знал. Как только услышал имя, он вспомнил её...       Когда-то давно у него с ней была интрижка входе которой погиб её муж... Ему понравилась молодая девушка увиденная на одном из званых вечеров, но как бы Ловкач её не обхаживал, она никак не поддавалась на его обещания и красивые слова, ни на цветы, ни на подарки. Чуть погодя он узнал, что его прелестная незнакомка уже была замужем, и это объясняло, то почему она не ведется на его речи. Хотя он все равно находил это забавным, ведь даже замужние девушки и женщины часто не могли перед ним устоять. Порой даже чаще чем свободные…       Змей не желал с этим мириться, он привык получать, то, что видит, более того, зная, что девушка замужем, это в каком-то смысле развязало ему руки... Не особо долго думая, мужчина пригласил её к себе под предлогом, что желает извиниться, так как не знал, что леди уже была замужем. Он терпеливо ждал свою гостью, ждал с терпением, с каким ждет паук в своей паутине. И наконец, маленькое насекомое в неё угодило.       Извиняться в планы Ловкача даже не входило. Поэтому только он удостоверился, что маленькой мушке некуда деться, он тут же сцапал её, в свои губительны объятия... Что произошло дальше догадаться не трудно, поэтому Ловкач ни чуть не удивился, когда ему пришло извещение, от мужа несчастной, с призывом поквитаться с негодяем на дуэли. Его это ничуть не смутило, скорее наоборот, порадовало. Он был полностью уверен, что ему это с рук сойдет, что в городе уже не осталось тех, кто способен без страха пойти против него... Он ошибался, но был рад возможности исправить эту ошибку.       Дуэль состоялась вечером за городом, чтобы никакая стража не мешала им. Как змей и ожидал, без пламенной речи о осквернение чести не обошлось. Заслушав этот пустой звук, наконец, заговорили пистолеты. Они оба громыхнули в унисон друг другу, в один голос и затем, снова тишина зависла над ними...       Каждый замер в тягучем ожидание, на кого смерть положила глаз... И её кровавая метка начала расползаться по груди смелого юноши, а через секунду, смерть подкосила его, и он рухнул на землю, чувствуя, как холодеет его тело, лишаясь тёплой крови. Ловкач лишь вздохнул, его это немного позабавило, но кончилось слишком быстро, он ушел...       Через какое-то время состоялись похороны, видимо его таки нашли... Ловкача никто не беспокоил, что наводило на мысли, о том, что никто о его причастности не знал, что не удивительно. Супруг не хотел, чтобы кто-то знал о поруганной честьи его супруги. Ловкач лишний раз убедился в несправедливости жизни. Все-таки это сошло ему рук... Короткая и банальная история коих много произошло и происходит поныне. Он никак не ожидал, что стечение обстоятельств снова сведут его с этой... семьёй. И теперь он понимал, почему Мари казалась ему такой знакомой...       После того как у матери в одну из недавних ночей была похищена дочь, а сама она подвергшись нападению, была избита и госпитализирована, город непривычно загудел как улей, ведь дети и раньше пропадали, и были убийства, но всем по большей части, как бы это страшно не звучало, было все равно, все привыкли. Хотя порой подобное происходило, но лишь когда пропадал ребёнок из знатной семьи, и всё равно это было не долго. Что же, сейчас был такой случай, оставалось лишь ждать, как долго это продлится...       - Лиззи... - вдруг тихо произнес Ловкач, тихо и задумчиво, словно на него снизошло озарение.       - Что? - с испуганной надеждой подала голос Мари.       Мужчина тут же собрал мысли в кучу.       - Твоя мать, Лиззи, она...       Он принял скорбный вид, на какой был только способен. Девочка буквально задрожала от напряженной паузы.       - После того как тебя похитили те люди, она пыталась спасти тебя и они убили её, когда она защищала тебя...       Снова пауза, а за ней тишина... Лучше бы он ничего не говорил. Мари буквально ощутила как слабая дрожь от воспрявшей надежды резко прекратилась, как будто по нервным окончанием ударили топором отключая все чувства какие только могут быть. Единственное, что она ощущала, это, то, что пол под её ногами начинает расползаться в стороны как грязь, а после пришло осознание услышанного. Убили? Умерла? Как это так, ведь мамы не умирают, мамы это те, кто живут вечно... именно так думает каждый маленький ребёнок и Мари не была исключением.       На секунду девочка даже забыла где она, и что с ней произошло, в голове был лишь образ Лиззи... а потом он начал тускнеть и расплываться в градинах тягостных слёз. Наконец Мари не выдержала, ноги сломались под тяжестью утраты, тело рухнуло на пол как мешок с камнями и всё, что она могла делать, это лишь без устали рыдать, впиваясь пальчиками в ковер, прибывая в бессильном гневе и скорби.       Ловкач опустил взгляд на маленькое разбитое существо, оценивая её состояние.... Подавлена, слаба... внушаема.       - Мари... - ласково произнес мужчина, но девочка не ответила ему, даже не удостоив взгляда. - Бедная девочка...       Он опустился рядом с ней и легко-легко опустил руки, на её плечи, обнимая так... по-отцовски? Ощутив прикосновение, Мари испуганно и судорожно дернулась, подняв полные слёз, боли и страха глаза на Ловкача.       - Мама... я хочу к ней... - всхлипывая, прошептала девочка.       - Прости, но это уже невозможно... Её больше нет, и тебе придется с этим смириться.       Она снова опустила голову, замолчав в беззвучных рыданиях.       - Что же мне теперь делать... - бессильно прошептала. - Я... Я теперь совсем одна... - а это уже прозвучало с отчаянием и беззащитностью, и не напрасно.       Ребёнок, оказавшийся один в этом мире в таком нежном возрасте, обречён стать жертвой стервятников, его просто разорвут на части, сперва морально, а потом физически. Много таких примеров видела кладбищенская земля, канавы улиц, темные переулки, тишина которых нарушается лишь стуком каблуков...       - Я могу вернуться домой? - робко.       - Боюсь, что нет... Ведь тебя теперь будут искать те плохие люди.       При этих словах внутри Мари всё сжалось повторно от страха, она не хотела снова оказаться, там, где была, люди там пугали своим поведением и словами.       - Но... - попыталась она робко возразить, а потому была сразу перебита.       - Твоя мать пожертвовала собой, чтобы защитить тебя... Ты хочешь, чтобы её жертва была напрасна?       При упоминания Лиззи, девочка сразу присмирела, Ловкач не смог не заметить этого, кажется, он нашел на неё ограничитель. Она продолжала смиренно молчать, смотря на свои колени, словно выжидая слов её... а кто он ей? Спасатель?       - Разве ты этого хочешь? Она была бы так опечалена... - продолжил он, - но если тебе так хочется, то... - мужчина стал подниматься, отпуская Мари, но внезапно малышка резко поддалась к нему и схватила за края манжета, он обратил на нее взор.       - Нет... нет, не хочу... Я не хочу её расстраивать... - слабо произнесла она, направив на Ловкача свой чистый и печальный взор.       Её собеседник тут же опустился обратно рядом с ней.       - Но что мне делать...? - Я позабочусь о тебе, маленький ангел... Твоя мать определенно хотела бы этого, мы с Лиззи были старыми друзьями... И я даже знал твоего отца, он мне так же был приятелем. - Змей лгал без задней мысли, никакие рамки приличия не могли сдержать ядовитые потоки его сладостных речей, они обвили её слух и вмести с отчаянием, душили здравый смысл, делая послушной игрушкой в жестоких руках кукловода...       - Вы...? - ошарашено.       - Но ты должна во всём меня слушаться, только так я смогу защитить тебя от невзгод. - он позволил себе жест каким обычно завлекал к себе молодых дев.       Он взял личико Мари в свои руки и большими пальцами стал поглаживать щечки, одновременно стирая слезы.       – Уверен, твоя мама хотела бы именно этого... - шептал мужчина, - слушайся меня, и горечь никогда не коснется твоих уст... Слова были для нее слишком... взрослыми, но его голос такой тихий и четкий одновременно, вдруг ввёл Мари в какой-то транс... Она смотрела на него как заворожённый кролик на удава, а холодные кожаные кольца уже обвили её шею и тело. Она не могла противиться. Ловкач знал, на что следует нажать. Он давил на самое больное для неё - на мать... Сейчас, когда она подавлена и разбита, она выполнит любую прихоть, если он упомянет Лиззи, что такова была её воля... Детской любовью манипулировать проще всего.       И сейчас, когда она такая слабая и послушания в его руках, от неё он желает получить лишь доверие, детское и кристально чистое доверие. Ведь завладев им, демон сможет вертеть Мари как угодно. Она будет готова отдавать всю себя ради него, как собака, которую ещё щенком воспитывал её хозяин. А он именно такую собаку и хотел.       Она смотрела на него безотрывно как верующий на икону святого и веря в своё спасение. Мари как побитый щенок, подползла ближе к мужчине и плотно прижалась к нему дрожащим тельцем. Сложив лапки на его груди, девочка склонила голову, прижимаясь к ней щекой так обреченно, но всё же с слабой надеждой, что это её единственный шанс не пропасть... Ребёнок ощутимо вздрогнул, когда плен мужских рук сомкнулся на спине, образуя тёплые объятия. Она прижалась крепче, словно хотела отстраниться от этих рук... Мари понимала, что только этот незнакомец способен ей помочь, но она не переставал его бояться. Его приятных речей, голоса звучащий как зов откуда-то из темноты, его тёмных глаз, взгляд которых всегда словно играл с тем на кого смотрит... А он смотрел на неё. Она могла лишь не смотреть в ответ и терпеть этот липкий взгляд кожей.       - Не бойся, всё будет хорошо... - тихо произнес он над её головой слова утешения, в которых она так нуждалась, больше чем в правде, которую от неё была так без труда сокрыта.       Мари зажмурилась, когда Ловкач вдруг взял её на руки. Она была легка как перо для его сильных рук, истощённая от голода и лишившаяся почти всех своих слёз. - Ты голодна? - вдруг заботливо обратился он к... дочери? Дочери... Не рано ли? Подумав об этом, ему на секунду стало дурно.       Что он делает? Неужели он действительно готов пойти на это? Ведь это груз ответственности на.... на сколько? Это вопрос волновал его особенно остро...       - Нет. - Перебила девочка его мысли, а её в свою очередь перебило протестующие бурчание в животе.       Конечно, она была голодна и ещё как... Стресс сделал своё дело, выжав все соки из тела, а страх выпил все слезы.       Ловкач ласково улыбнулся Мари, заметив, как она смущенно потупила взгляд на свои руки. Он не стал ничего говорить, иначе малышка утонула бы в своем румянце. Вместо слов, он понёс её наверх обратно в спальню, он решил, что пока ей будет уютнее... поужинать там. А девочка не о чем не думала, лишь звенящая пустота заполняла мысли, а разве могло быть иначе?       Совсем недавно ты была маминой принцессой, а потом прямо из комнаты ночью, какой-то монстр утаскивает тебя собой... Потом лишь боль, страх и слабость. Привели в какое-то странное место, где люди смеялись и то и дело смотрят на тебя так пристально, словно взглядом ощупали даже кости. От них дурно пахло чем-то крепким и не вкусным. Сейчас Мари этого не понимала, но с возрастом, она осознает, что с ней хотели сделать, и тогда её благодарность к Ловкачу начнет граничить с собачьей преданностью...       Тело забила мелкая дрожь, когда мужчина уложил её в постель и со словами, что сейчас принесет вкусненькое, скоро вернется. Мари не понимала, что говорить, что делать, не дурной сон ли это? Как называть этого человека? И... Мама... При мысли об этом снова накатили слёзы, которые были немедленно стерты детской ручонкой, но они прибывали снова и снова, не давая ей продуху. Она просто не могла в это поверить, разум не охватывал всё то, что произошло. Ещё вчера все было хорошо, а сегодня жизнь перевернуть с ног на голову, и вывернута наизнанку каким-то невообразимым способом... Что делать теперь?       Прежде Мари была беззаботным ребёнком, как и все впрочем, дети в её возрасте. Она не думала ни о вчера и ни о завтра, было лишь яркое сегодня. Она знала, что её отец погиб на дуэли когда заступился за Лиззи, мать не хотела скрыть его смерть от дочери и то, как он погиб. Это было правильным решением, девочка скорее поняла что такое смерть, кроме того она гордилась тем что её отец отстаивал честь матери.       Конечно, Лиззи не всё ей рассказала... Зачем ребёнку было знать подробности... Но очень интересно, чтобы Мари сейчас, чувствовала, зная, что её приютил человек, который изнасиловал её мать и убил отца? Сказать, что она была бы в тихом ужасе, значит не сказать ничего... Поэтому сейчас, Мари была в блаженном неведении.       Щелкнула дверная ручка, медленно опустившись вниз, дверь открылась, а в комнату вошел Ловкач. В руке он с поразительной ловкость держал поднос, на котором явно были что-то горячее и чай... Неужели девочка настолько провалилась в себя, что прошло достаточно времени, чтобы он мог заварить чай и разогреть ужин? Было чёткое ощущение, что прошло всего несколько минут....       Мужчина сел на крайне постели и положил поднос на колени Мари, но она лишь вяло ответила невнятными словами благодарности, задавленными собственным смущением. Смотря на тарелку, она всё никак не решалась начать, словно она боялась, что сейчас сделает, что-то не так, руки стали подрагивать стоило ей только потянуться к столовым приборам.       - Моя милая, - вдруг прозвучал ласковый тон Ловкача, - не стоит так бояться, ложка не кусается, еда не отравлена и я не будут бить вас по рукам.       Голос и слова призванные подбодрить, только ещё сильнее заставили напрячься Мари. Ее ноздри защекотал приятный и такой теплый запах, исходивший от еды, что она поняла, что дрожь от смущения стала перерастать в дрожь от нетерпения. Желудок стал диктовать свою волю, усиливая голод так сильно, что девочке казалось, что она уже не ела целые десятилетия. И терпеть сил не было... Однако воспитание маленькой леди пересиливало нетерпеливого зверька в ней. Легким движением она начала есть...       В миг, когда в её желудке оказалась теплая и вкусная еда, Мари на секунду забыла обо всем, что выпало на её долю. Это было странно и нелепо, но краткое счастье подаренное едой чуть оттянуло тяжесть момента, во всяком случае, пока тарелка не опустеет и голова снова будет открыта для ранящих мыслей. А постепенно тарелка становилась менее и менее полной... И вдруг не переставая есть, с глаз Мари стали срываться крупные градины слезы, рассекая ее щеки по-новому...       Она была уже готова разрыдаться, когда чувство голода поутихло, ей снова стало страшно и... одиноко? Теперь она ощущала себя, так как наверно чувствует себя выпавший птенец из гнезда, она щебетала там в самом низу в надежде, что мама услышит её, но, увы, она не слышала... А самого птенца вот-вот проглотит удав... Если уже не начал... Медленно он заглатывал его, начиная с головы и крепко сжимая в своих объятиях исполненных смертоносной любовью, какую способны ощущать лишь убийцы к своим жертвам.       - Тише-тише, моя дорогая Мари... - тепло прошептал мужчина и коснулся руки девочки, от чего та вздрогнула.       Она посмотрела на Ловкача, но ничего не говорила, как будто искала в его лице намёки на что-то, но затем ничего не найдя снова опустила взгляд.       Ничего не говоря, он взял поднос и хотел уйти, как вдруг...       - Скажите... Как мне Вас называть? Разве Ловкач... Это имя? Не похоже на имя... - слабо произнесла девочка.       - Это роль, ведь все мы актеры в этой жизни… - с легкой ухмылкой ответил Ловкач.       Конечно, Мари его не поняла.       - Впрочем, не бери в голову. Ты ещё слишком мала для таких разговоров, может, когда ты станешь старше, мы ещё поговорим об этом. - Закончив фразу, он направился к дверь.       - Постойте...       Он тут же остановился медленно оглянувшись.       -Вы... - она замялась. - Вы не могли бы остаться со мной... Мне страшно оставаться одной. - Говорила Мари тихо не глядя на своего собеседника.       Она слабо теребила в пальцах кончик рукава ночной рубашки, выдавая своё волнение и не смела, смотреть на Ловкача. В свою очередь уста змея украсила ухмылка... тонкая и острая как лезвие кинжала скрывающиеся в ночном мраке.       - Конечно, - произнес он, снимая свой плотоядный оскал, - я всё понимаю...       Мужчина лёгком движением бедра закрыл дверь и вернулся в комнату. Он поставил поднос на стол и сел в кресло рядом с постелью.       - Отдохни Мари... Утром в твоей голове будет ясно, как на рассветном небе...       Слегка помедлив, Мари улеглась на подушку, медленно натянув одеяло до самого подбородка. В каждом её движение прослеживалось сковывающие напряжение. Оно обуяло кости как кандалы. И даже когда она уже лежала, расслабиться у неё никак не получалось, она просто не могла. Словно на груди лежал огромный булыжник и если она расслабиться, то он раздавит её своим весом обрекая на новые и увы, вечные муки.       И, кроме того, общество Ловкача так же её напрягало. Она боялась его, ведь пусть он и спас её, она не знала чего ждать от него. Может он ждёт, когда она уснёт, чтобы... Чтобы что? Сделать что-то плохое... Тогда почему она попросила его остаться с ней? Быть может теперь одиночество страшит её больше тех монстров, что порой казались ей со сна? Кроме того, тех монстров всегда могло прогнать утро, а тех, что пришли в час её слабости и одиночества, вряд ли изгонит солнца луч, только если она будет не одна. Кто-то кто был бы ещё страшнее них и достаточно сильный, чтобы уберечь свою жертву от мелких шакалов...       Мари не подозревала, но именно это с ней и случилось. Она пала в руки того, кто был в разы хуже любого падальщика в этом городе. Это была ядовитая тварь, пустившая свой яд по всем стальным венам, отравила душу каждого, насыщаясь страданиями других и деньгами ублажала свою алчность. В этом городе, опьянев от власти, это чудовище дало выход своей алчности и похоти. Всё, что могло быть плохого в людях, всё было в нём одном... Он лгал, убивал, насиловал, калечил, разрушал и крал, дабы выстроить своё золотое ложе на костях и сломанных жизнях. От того, это чудовище ощущало себя, так странно выполняя просьбу напуганного ребёнка.       Он согласился сторожить её сон этой ночью, этого маленького ангела с покалеченными крыльями. Чудовище выполнит любую её прихоть, любое желание, прельстившись её детской невинность...       Ловкач склонил голову упершись щекой в кулак и стал смотреть на Мари, когда её беспокойный взгляд всё же успокоили веки. Она дышал так ровно и спокойно, что он почти видел, как дыхание отлетающие с её уст превращалось в узор и растворялось во тьме...       Такая чистая и такая прекрасная, мужчина залюбовался ею как драгоценным камнем, который требовал, чтобы нежные руки дали ему форму, придали ему огранку, дали ему прекрасную оправу... Он решил, что станет тем самым ювелиром, что коснётся этого бриллианта и облачит его в золото, что сомкнется вокруг него, и не будет отпускать.       Держать крепко в золотой клетке... Это чувство пробуждало в нём азарт, получится или нет, стать скульптор чей-то жизни? Это было новое чувство, оно взволновало его, как ребёнка в собственный день рождения в ожидание подарка.       Несколько задумчиво хмыкнув, он усмехнулся и отвёл взгляд к окну... Луна уже отворачивала свой лик от комнаты, как будто удостоверившись, что в стенах этого дома снова тихо. Возможно скоро будет рассвет, начало для новой главы в жизни Ловкача. Она будет долгой... Впрочем, время идет очень быстро. Он давно это заметил, ведь он сам наблюдал его течение, то, как все резко меняется всего лишь за пару десятков лет... И этот раз не будет исключением. Мужчина снова задумчиво посмотрел на Мари. Она быстро вырастет, взращённая из его богатых рук... А что потом?