Счастье в неведении.

      Так и тянулся бесконечно долгий день. Где-то в его середине, девочка не выдержала и просто упала на свою постель и словно бы уснула с открытыми глазами. В голове было так пусто, что казалось ещё немного и в ней засвистит от ветра. Глаза бесцельно заблуждали по комнате, изучая её так, как зверёк свою клетку. Конечно, она разительно отличалась от комнаты, что была в её доме. Сразу видно, что для маленького ребенка она не предназначена. Мебель была в ней тяжелая, тёмная, дорогая. В то время когда её комната была светлой и словно дышала легкостью...       Обстановка начала давить и вообще стены этого дома стали какими-то слишком толстыми и словно бы зажали девочку между собой не давая даже развернуться или вздохнуть. Ее так же, не переставая буравила мысль о том, что сейчас с её домом? Он был теперь пуст, как и её сердце. В стенах его больше нет той любви и того тепла, какой они с мамой наполнители его. Он осиротел без них...       - Теперь он так же одинок, как и я...       Хотя Мари нельзя было однозначно назвать одинокой, хотя именно так она себя чувствовала сейчас. Девочка тяжело вздохнула, от этих мыслей ей стало вновь тягостно, снова тоска по матери поразила сердце как страшная болезнь, от которой нет спасения не в одной из своих мыслей... В меланхолии провела она всё своё время, отрезав себя от реальности и не желая даже показываться за пределами комнаты. Иногда обеспокоенная Анастасия заходила проведать всё ли хорошо у девочки, так как та упорно отказывалась выходить на обед и даже ужин. Мари либо блуждала по комнате подобно зачарованной, либо же сидела в какой-то прострации и смотрела в окно. Служанка уже даже начала хотеть, чтобы Ловкач скорее вернулся, ведь кажется, только его девочка воспринимала.       За окном уже начинало темнеть, земля медленно остывала после дневного зноя. Вечернее спокойствие наполняло загнанный суетой сердца. В чуть приоткрытые окна залетал ветер, принося с собой ночной шепот в котором уже едва угадывались слова грядущей осени... Она была еще далеко в пути, но её легкие, как воздух, послания уже долетали до ушей жителей Альбиона заставляя отсчитывать дни, отрывать листы календаря...       В доме воцарилась тишина, вновь глухая и умиротворяющая. Слуги уже всё закончили и теперь у Мари особенно не было желания куда-либо выходить. Если раньше ей просто не хотелось показываться кому-то на глаза, то теперь её угнетал наступивший полумрак и то, что в нём уже никого не было кроме её собственного воображения.       Тут ей в голову пришла бредовая, но жуткая мысль. Что если тот, кого она считает своим спасителем, не настолько хорош. Что если когда он придет, то приведет тех мерзавцев. А зачем? Мари даже не задалась этим вопросом, она невольно начала себя усиленно пугать самыми разными мыслями. Это произошло так спонтанно, что её начало потряхивать от волнения.       Сидя у окна, она уже начинала думать, как удобнее через него сбежать. Всего лишь мысли, но они предстали перед взором ребёнка так живо, будто и в самом деле всё это сейчас воплотится в жизнь. Мари сглотнула в горле ком.       В этот самый момент дверь в комнату чуть шелохнулась и когда ручка дрогнула, замок приветливо щелкнул, она открылась...       Мари испуганно оглянулось, да так, что на мгновение сердце сделало пугающею паузу между несколькими ударами. Пока она оборачивалась, то уже успела за секунду представить всё плохое, что может с ней сейчас случится. Конечно, то, что она знала... А знала она ещё очень немного...       Но к ее радости или горю, она ещё не определилась, в дверях был один Ловкач. Через короткую паузу сердце вновь возобновило бег, а дыхание вновь стало чуть ровнее.       - Добрый вечер, моя дорогая. – произнес мужчина, проходя в комнату и прикрывая дверь за собой. – Сильно скучала?       - Да. – честно ответила девочка. -       Ну, хоть честно, хотя чего ещё стоило ожидать… - с этими словами он направился к Мари. – Одной и без дела наверняка очень скучно в таком большом доме.       Девочка чуть помялась в кресле. Мужчина встал напротив неё облокотившись плечом на стену.       В возникшей паузе, Мари заметила, как взгляд Ловкача неспешно прошелся по ней, что заставило её сильно смутиться и внутренни вздрогнуть.       - Вот теперь я вижу перед собой леди. - удовлетворенно произнес он. – Только почему волосы распущены? Приличные девочки так не делают.       - Мне так больше нравится. – скупо ответила Мари не поднимая глаз на собеседника.       Снова пауза между ними…       - Вы живете совсем один, у вас никого нет кроме слуг… Вам самому не скучно тут?       - Мне? Ничуть. Я слишком занят, на скуку нет времени. А если тоска и возникает, то я прогоняю её тем, что устраиваю особый праздник в своём доме.       - Праздник? Какой?       - Боюсь, я не могу посвятить вас в это, моя дорогая. Вы еще слишком малы, чтобы задавать об этом вопросы, кроме того… Приличным девочкам об этом знать не положено. – и он обаятельно, полу загадочно улыбнулся маленькой девочке.       Мари лишь недоуменно подняла бровь, вопросительно смотря на своего собеседника.       - Не забивай себе голову дорогая. Давай лучше поговорим о другом… Ты ведь, о чем-то хотела спросить, верно?       - Да… - несколько смущенно. – Почему вы велели меня не выпускать из дома?       Он, покачав головой, сложил руки на груди и принял такой вид, с каким обычно обращаются к человеку бесконечно глупому. Хорошо, что девочка ещё была лишь ребёнком, а не взрослой девушкой, а иначе Ловкач неизбежно получил бы за этот вид смачную и оскорблённую пощечину. - Моя дорогая, я просто беспокоюсь о тебе. - Беспокоитесь? - Конечно. Ведь ты сейчас так уязвима, так слаба, этим могут воспользоваться, кто угодно... Включая тех людей, что похитили тебя, и они наверняка будут поджидать в вашем с матушкой доме. А Лиззи наверняка этого не хотела бы.       Мари замерла как парализованная. Такая простая фраза вдруг поразила её как всемирное откровение. Словно ей открылась тайна мироздания… - Почему я об этом не подумала… - она опустила голову и уткнула взгляд на колени.       Пальчиками она чуть сжала ткань платья на ногах. Но вдруг в поле зрения попали руки Ловкача. Он опустился на одно колено перед Мари и положил ладони поверх её рук, мягко сжав. От этого она испугано и удивленно посмотрела на мужчину, едва ощутимо вздрогнув.       На неё смотрели глаза пронизывающие своей честностью. Губы украшала добрая и ласковая улыбка, с какой обычно маньяки завлекают своих жертв в тёмный уголок... И как прочие жертвы, Мари поддалась этому фальшивому добру, продалась этой заботливой улыбке.       На секунду она впала в приятное тягучее оцепенение, какое случается с загипнотизированным кроликом, перед тем как его задушит удав. В эти прекрасно-лживые глаза она была готова верить до бесконечности. К тому же, она не могла не быть благодарной ему. Теперь те дурные мысли, что начали её тревожить последний час перед приходом Ловкача, казались ей столь нелепыми, что она не понимала, как они вообще могли прийти в голову? Ведь он её спаситель, зачем ему это делать, зачем бросать на съедение шакалам…       В самом деле, зачем? Ведь в мире волчьи законы, а он был волком с клыками покрупнее, чем у прочих и аппетит у него был соответствующий... Такие клыки всегда должны быть в деле, дабы не затупиться и всегда быть готовыми перемалывать жесткие кости и мягкую плоть. Поэтому не стоит брезговать даже самой мелкой добычей.       - Ничего, моя милая, я понимаю… Тебе так тяжело, ведь ты совсем меня не знаешь. Не знаешь, чего ожидать от незнакомца. – мужчина словно читал мысли в её маленькой голове.       Хотя разве так сложно догадаться, о чём будет думать маленький ребёнок, оказавшийся в такой ситуации? Вот и Ловкачу было не трудно.       - Но не бойся, я не обижу тебя, ведь именно для этого ты в моей обители, чтобы ничто не смогло тебе навредить. – поливал он сердце Мари сладкой ложью.       - Зачем вы это делаете? – тихо.       - А разве нужен повод, чтобы помочь маленькой девочке в беде, м? Мне кажется, что нет. Это обязанность каждого уважающего себя человека.       Играть с доверием ребёнка было просто, как играться с щенком. Медленно он все сильнее простыми словами завладевал её чувствами. Впускал свои когти всё глубже и такими темпами эти когти можно будет вырвать только с кусками самого сердца. А это очень болезненно…       - Вы… вы слишком добры… - с тихой благодарностью прошептала Мари.       В ответ мужчина чуть приподнялся и, поддавшись к ней, вдруг мягко поцеловал в макушку, чем заставил девочку яро покраснеть и уйти в ещё более глубокое молчание.       - Анастасия сказала мне, что ты сегодня не обедала и даже не ужинала.       Мари чуть сгорбилась, ожидая, что сейчас на не будут ругаться, но ничего не последовало.        - Я тоже сегодня полуголодный из-за безвылазных дел. Может, составишь мне компанию в этом запоздалом ужине?       Она подняла голову и удивленно посмотрела на выпрямившегося перед ней мужчину, а потом на предложенную ей руку.       - Но я думала, что вы будите ругаться.       - Не у всех и не всегда бывает желание есть, когда надо, а в моем случае ещё и возможность. Поэтому, какой смысл ругаться на такую ерунду.… Но пообещай мне, что это последний раз, потому что, моя дорогая, ты ещё очень молода и твоему организму нужны силы, чтобы расти. Питание должно быть своевременным и соответствующим. Хорошо?       - М, ладно. – с робкой улыбкой произнесла Мари и взяла мужчину за руку, осторожно спрыгнув с кресла на пол.       Она без сомнения последовала за Ловкачом.       Как бы странно это не было, но этот короткий, практически не о чем диалог, вдруг всё поставил на свои места... Прекратил поток бесконечных мыслей о предательстве в голове. Теперь глядя на фигуру мужчины, что вёл её за руку, Мари не ждала подвоха, а почему, она не до конца могла ответить себе. Может ей просто нужно это? Нужно довериться и опереться на чье-нибудь плечо, поэтому ей хватило столь не замысловатых ответов?       - Почему у вас никого нет? – произнесла Мари за ужином.       - Это единственная роскошь, которую я не могу себе позволить. – немного погодя ответил Ловкач.       Девочка удивленно похлопала глазами, но больше вопросы задавать не стала. Такой странный ответ поставил в тупик. Роскошь? Но ведь это не роскошь, а что-то простое, обыденное… для неё.       В этот раз в компании Ловкача, она ела несколько спокойнее, что мужчина не смог не заметить. Хотя бы руки у его маленькой подопечной больше не ходили ходуном.       - «Наконец начала привыкать…»       Когда трапеза была окончена, Мари чуть порозовела от приятного чувства сытости. Есть в компании, оказалось весьма приятно. Значительно приятнее.       - Так лучше. Тебе идет сытый вид.       Мужчина мягко протер губы салфеткой и поднялся с места.       - Прости, что первый день был таким долгим и скучным. Сегодня я уже порешал этот вопрос пока был занят делами. Завтра твои будни станут насыщены.       - О чем вы?       - Девочки вроде тебя не должны сидеть без дела. Завтра узнаешь. А теперь как бы это прискорбно не звучало, но пора отдыхать. Я очень устал, а тебе стоит соблюдать режим.       Мари не стала возражать, хоть и спать не очень хотелось. Кроме того, она видела, что вид у Ловкача, в самом деле, какой-то усталый или он всегда был у него такой?       Одним словом, Мари просто не хотела быть слишком навязчивой, хотя сейчас ей не хотелось оставаться одной.       Он проводил её наверх.       - Надеюсь, в эту ночь твои сны будут легче, чем в прошлый раз…       - О чем вы?       - Ты прошлой ночью спала очень беспокойно, что в принципе неудивительно.… Пришлось пробыть с тобой до самого утра.       - Простите…       - Ничего. У тебя сейчас очень не простой период в жизни. – он ласково погладил девочку по голове и отстранился.       Мари же отошла от Ловкача к постели и оглянулась на него.       - Сладких снов, моя дорогая.       С этими словами, Ловкач удалился, мягко закрыв за собой дверь.       Несколько секунду Мари смотрела на закрытую дверь, словно всё ещё ожидая, что мужчина вернется в комнату. Это чувство было мучительно…       Вздохнув, Мари стала медленно и несколько неуклюже избавлять себя от одежды. Руки плохо слушались, так как разум витал где-то очень далеко от тела. Снова этот необъяснимый транс вырвал из неё всё беспокойство и страхи, оставив внутри лишь пустоту, но вмести с ней и спокойствие…       Когда она легла, в голове ещё звучал его голос, слов было не разобрать, но голос не покидал мыслей…       В гостиной тихо потрескивал огонь в камине, окружая себя тёплом и уютом. Языки пламени танцевали так томно и неохотно, будто бы даже оно было в полудреме вмести с домом. Тишина пыталась его укутать и усыпить полумраком, но это никак не происходило. Сердце пламени поддержала чья-то рука, закинув в его объятия несколько дров. Пылающий зверь тут же заглотил предложенные ему дары, и пляска его стала радостней.       За окном светила луна стыдливо закрывая свой лик наплывающими на неё облаками, от того ночь становилась ещё темнее и тяжелее. Ветер, который, казалось бы, только воспарил над землей, вдруг рухнул, как птица с подрезанными крылья и исчез в безмолвии. Город под небесами тоже замолчал… Суетливые люди – кровь в венах города, наконец, остановились, замолчали, перестали нести жизнь в этом организме из камня и железа. Уставшие за целый день, они прожили ещё немного, отдали ещё часть себя холодному, но багровому как кровь кирпичу.       Все замерло в ночи, город уснул в привычном для простых людей понимании. Теперь же по нему заблуждались тени. Длинные и мрачные, они растянулись по узким улочкам в ожидание чего-то или кого-то… Призраки пропавших, сгинувших людей, навечно застрявшие в своей порочной реальности даже после смерти.       Одновременно с глубоким выдохом, Ловкач опрокинул своё тело на кресло перед камином. Он же хотел спать? Или нет? Мужчина понял, что он не может определиться. Хотел ли он засыпать?       Когда всё вокруг него в ночное время погружается в сон, а его самого в редкие минуты спокойствие брала в свои объятия тишина… Он проваливался в свои мысли. В эти не частые моменты, когда никто и ничего от него не хочет, а главное и он сам ни от кого ничего не хочет. На него находило, что-то, чего он не мог позволить себе в обычное время.       Мужчина налил в бокал себе крепкого коньяка и сделал глоток, даже не поморщившись. Уперевшись локтём в подлокотник, он чуть склонив голову к руке прижал холодное стекло бокала к виску. Не моргающим взглядом, он как загипнотизированный стал смотреть на пламя. В голове было пусто, лишь треск пламени заполнял собой пространство вокруг и разгонял сгустившуюся тьму над ним.       Иногда, очень редко, мужчина ловил себя на мысли, что не хочет засыпать, не потому что не спится, он не хотел вновь видеть сны... Не хотел, чтобы тьма в его сердце снова напомнила о себе. Напомнила о прошлом, которое даже сейчас порой видится ему, в самых мрачных из его снов в то время, когда ночь особенно глуха и слепа. Когда ничто не способно развеять его пугающие наваждения.       Но Ловкач умело прогонял эти мысли. Поэтому он и не любил сидеть без дела. Иногда на него находят мысли, способные даже ему кровь попортить. Но как бы он не пытался, от собственной памяти ему никуда не спрятаться и она всегда напоминает о себе. Как не до конца разложившийся труп, она снова и снова всплывала на поверхность в штиль. Своим трупным гноем, она отравляла воды его спокойствия заставляя... Страдать?       Страдать... Разве этот человек способен ещё на это чувство? Конечно, нет. Убеждал себя он. Но так ли это на самом деле? Как бы то ни было, Ловкач всё ещё оставался человеком. Он был слаб перед своими пороками так же как любой человек, разве не может он и страдать? И любить как человек?       Во всяком случае, когда вечерами иль ночами, на него находили воспоминания, настроение его портилось, ведь он всё помнил, слишком хорошо помнил. Хоть и прошло уже очень много лет... Очевидный минус излишне долгого прибывания в живых.       Как и сейчас был дерзок, только чуть моложе, как и сейчас ярок был, только чуть слабее. С годами стал он сильнее, стал...старее, поросло его сердце льдом, а под ним уже стало биться не сердце, а замер камень холодный. Пустой и давно уже бездушный камень.       Но от чего-то порой, в мрачных снах своих, он до сих пор слышит крики те. Крики, что пожирало пламя и тьма... Захлебывающиеся в крови детские мольбы и стоны, обращенные к уже умершим матерям.       В каждом закате, он всё так же видит закат того дня, когда пламя разрубило воздух и небеса выжигали свой кровавый след на земле.       Ловкач недовольно поморщился и наконец отвел взгляд от огня обратив его к растянувшимся вокруг него теням... Это к ним он так стремился и продолжает? Тьма, что всегда была рядом с ним, способна напугать и принести забвение, но в тоже время, тьма приносила спокойствие и безмятежность. Объятия её были одновременно и ужасом, и тем, чего так желает всякий страждущий в её угодьях. Иначе с чего бы он вообще обращался к ней? Разве тот, кто не желает забвения и спокойствия, стал бы обращаться к бесконечности, простирающиеся в любом тёмном углу с наступлением ночи? Конечно, нет... Ловкач же, был несколько особым случаем.       Бесчисленные желания привели его к вечности. Он бросил все силы, чтобы заполнить пустоту внутри себя, но в тоже время, он ощущал, что она становится всё глубже, всё чернее... И иногда его посещала мысль о том, когда же он сам станет той тенью, что страшными и изуродованными силуэтами тянутся за ним, когда бледная луна смотрит ему в лицо…       В этот момент вдруг за его спиной не кстати, раздался шерох. Отставив бокал, Ловкач чуть приподнялся, оглянулся на арку ведущая из коридора в гостиную, он увидел, как из-за угла торчит краюшек детской ночной рубашки. Он поднял бровь.       - Уже глубокая ночь, я думал, ты уже спишь.       Немного погодя и набравшись смелости, маленькая гостья показалась полностью.       - Простите. - виновато и заспано подала голос Мари. – Мне снилось, что-то страшное.… Не могу уснуть теперь… мне… - она запнулась.       - Страшно? – произнес мужчина, снова откинувшись на спинку кресла.       - Да…       - Иди сюда.       Мари немного помялась на месте и неторопливо направилась к зовущему. Хотя внутри, она еле сдерживала радость от того, что мужчина её не прогнал. Ведь она так долго не решалась спуститься вниз, к теплому огню. Успокаивающему.       Когда девочка подошла, он глянул на неё. Сонная, взлохмаченная и немного потерянная… Ловкач элегантным движением снял с рук перчатки и положил их на столик рядом с графином. Он протянул руку к Мари и убрал пряди волос с её лица, а второй рукой мягко взял малышку за лапку и потянул на себя. Девочка приняла ещё больше растерянный и сбитый с толку вид. Когда она оказалась достаточно близко, Ловкач вдруг легко подхватил крепкими руками и усадил её к себе на колени, позволив облокотиться на свою грудь.       - Так ведь лучше, верно?       - М, да, лучше… - смущенно.       - Расслабься. Я не причиню тебе вреда. Ты можешь доверять мне.       - Хорошо, я верю вам.       Мари полу прикрыла глаза и слегка помедлив, склонила голову к нему на грудь и притихла.       - Закрывай глаза. – прошептал змей.       Немного погодя, она сделала и это, чувствуя, что ей самой это надо… Веки её послушно закрылись, даря зрению покой и позволяя лишь её чувствам сообщать, что происходит вокруг. Она почувствовала, как рукой мужчина едва обнял её за плечо. Такой большой и тёплый, он успокаивал тревоги и страхи. Глаза открывать уже не хотелось, их стали завоевывать сны, потрескивание огня убаюкивало.       Ловкач опустил взгляд на Мари. Девочка уснула на его коленях, как он и хотел. Теплой рукой он провел по нежной щеке, словно желая тоже получить капельку этого спокойствия.       Она так мирно спала на коленях лжеца и страшного зверя, что на секунду ему даже захотелось поверить, что он не так плох, как есть на самом деле. Ведь не мог ангел так сладко спать в руках у демона.       Своими объятиями будет делиться он печалью своих снов, мраком, что всегда невидимой поступью следует за ним. В мрачных снах будет преследовать её темным образом, тенью бестелесной... Властвовать безраздельно над её спящим сознанием, ведь он станет для неё всем. Светом в пугающем мире, светом, что приведет её прямом в черноту своих рук. Он знал, что увидев мир, какой он есть, она не сможет терпеть его. Она будет бежать от него, а он даст ей приют в своей тёмной обители, где крылья маленькой птички буду закованы в цепи, но с такой заботой, что в железной хватке кандалов ей будет хорошо как в родительских объятиях.       От этой мысли Ловкачу даже стало хорошо… Он так хотел кого-нибудь «наградить» этим чувством.       Её слабое дыхание успокаивало его мысли и сердце, оно словно подстраивалось под биение маленькой птички, что была в груди этого ребёнка. Быть может эта ночь будет спокойной и для него? Он склонил голову, чуть уткнувшись носом в темные волосы, и вновь устремил взгляд на огонь…