Счастье в неведении.

Когда утро только начинало скользить по выложенным с особой тщательностью дорогам, тишину улиц ничто не смело нарушать. Будто все резко стали бояться спешившего в это мир рассвета, поэтому и попрятались, как тараканы при включённом свете. Но солнечные лучи были упорны как никогда. Они проникали в каждую щель, и каждое не зашторенное окно, роняя на постели зачатки рассветного тепла... Маленьким дитём, угольком, оно росло и разрасталось, захватывая стены, а затем света рука, ложилась на спящие лики и веки вздрагивали от сияния, что тронуло ресницы, потонувшие в дремоте. Именно так началось утро одной юной леди... Она встретила рассвет недовольным, сонным взглядом. Оно обещало быть прелестным и сделать Альбион бриллиантом на кольце этого мира, но Мари это мало радовало... Девушку вообще сейчас мало что радовало. Единственное, казалось, что способно вызвать улыбку на её лице, это если время внезапно начнет своей бег назад и вернется к времени, когда темно и в этой темноте уютно... В доме было тихо, словно даже пыль стремилась лежать смирно, как послушный сторожевой пес. Но кого она хранила? Может чей-то крепкий сон припорошила? А может то не пыль на веках была, а песок, и оттого пробуждение давалось девушке с таким трудом? Дрогнувшие ресницы, наконец, позволили раннему часу заронить свой свет в сонные очи. Мари очень хотелось отвернуться прочь и позволить дремоте, вновь окутать её, но она знала, что ей нужно проснуться, не смотря на всю тяжесть желания продолжить прерванный сон… Покидая свою комнату, девушка была оглушена тишиной ничем не тронутую, никакими звуками. Даже птицы неожиданно стихли, будто приняли обед молчания. Такой сладостный момент, редкое счастье случающиеся не так часто в обычные дни.… И особенно, ранняя пташка была ему рада этим утром… Анастасия еще крепко спала, что входило в планы Мари. Когда они покидают на выходные особняк Ловкача, девушка позволяла женщине расслабиться и спать больше чем это принято у слуг. Если раньше Анастасия поднималась вмести с солнцем, то теперь став домоправительницей, она могла позволить себе лишний час полежать. Но согласитесь, не большая ведь прибавка? Впрочем... другим и этот час в ночных грезах снится.... В любом случае, с выездом из особняка Мари позволяла Анастасии спать куда дольше, хотя бы, потому что когда она просыпается, то начинает хлопотать по дому, что неизбежно рождало шум и странную суету. Будто курица хлопочет в курятнике над птенцами... Эта мысль вызвала на губах у девы легкую улыбку... Конечно, она не могла не заметить того, как к ней относится Анастасия. Время вынужденного общения, годы решили преобразить в симпатию, дружбу, а затем во что-то нечто большее... Любовь? Ох, о чем вы думаете? Нет. Анастасия не раз делилась со своей юной госпожой сожалениями, о том, что ей так и не довелось завести собственную семью: мужа, детей... Почему так вышло? Девушка часто спрашивала об это слугу. Но в ответ та как-то растеряно пожимала плечами и отводила взгляд в сторону, будто не находя слов в свое оправдание. Порой Мари думалось, что у неё на это просто не было времени... Везде где бы она ни была, требовалось её полное присутствие. Не только физическое, но и мысленное. Кроме того, после прошедшего дня в заботах уже ничего не хотелось, кроме как утопить уставшую голову в подушке и мысли в тягучих, как карамель, снах... А когда ещё ты являешься экономкой в доме одного из самых требовательных аристократов, то желательно и вовсе иметь ещё пару глаз и рук, чтобы быть в любой момент готовой исправить за своими подчинёнными. Ловкач был болезненно щепетилен в плане чистоты в доме. Несколько раз Мари наблюдала, как это доходило до абсурда и хотелось либо смеяться, либо пугаться, когда он требовал каждые полчаса вытирать пыль, что при размерах его дома и количестве мебели, украшений, делало это занятие больше чем просто хлопотным. Или же требовал глаз не сводить с состояния его портретов, ни пылинки, ни соринки... Да, тех самых портретов, которых было так безобразно много в особняке. Мужчина без стеснения демонстрировал свою до ужаса нарцисстичную натуру. Его восхищение собой. Мари никогда этого не понимала… Но на общее счастье прорезалось такое поведение не так часто, как могло бы показаться. Некоторые даже стали проводить параллели и пробовать догадаться, когда у змея случится очередное “обострение”. Превратив это в игру, всем в доме было чуть проще и обстановка становилась не такая напряженная... До тех пор пока об этой игре не знает сам Ловкач. Поначалу, то, что испытывала Мари, её смущало. Она так краснела, словно Анастасия с ней заигрывала, хотя женщина лишь проявляла заботу о девочке свойственной для добрых людей. Ещё когда Ловкач только привел эту напуганную малышку в стены своего дома, Анастасия прониклась к ней жалостью... В конце концов, она хорошо знала, кто её привел и что он ничего не делает просто так. Со временем женщина так же узнала, от самой же Мари, откуда её забрал змей. Для девочки это была маленькая тайна, откровение, которое было открыто лишь её спасителю... А после ещё и девушке хватившей упорства достучаться до детского закрывшегося сердца. Хотя на самом деле, Анастасия просто хотела, чтобы между ними не было напряженности, от этого было бы проще всем и в первую очередь ей. Всё же работать прислугой у Ловкача занятие не из простых и не самое спокойное, а ребенок, постоянно ждущий от тебя чего-то плохого, не способствует её облегчению. Поэтому Анастасия стала самолично искать подход к маленькой Мари, только начавшей воспринимать Ловкача, который внезапно решил взять девочку под свою опеку... Девушку это тогда сильно удивило и поставило в тупик. Она понятия не имела, почему змей на это решился? Но не переставала помнить, что у него, ничто не имеет смысла... Так уж повелось, что в действиях этого мужчины всегда прослеживается логика и тайный умысел ведомые лишь ему одному. Впрочем, Анастасия не раз ловила себя на мысли, что это не может быть что-то хорошее… Чем дольше, ещё тогда молодая девушка, Анастасия об этом думала, тем сложнее ей становилось... жить? Она знала, почти наверняка, что всё это шоу с добрым дядей затеялось не ради добрых целей. Но что она могла? Она лишь служанка, не имеющая никакого влияния... Девушка старалась не сближаться с Мари, узнать её ровно настолько насколько нужно, что бы мирно сосуществовать с ней, но не дружить... Однако чем больше она узнавала её, тем сильнее стала привязываться к девочке. Анастасия видела, как проявляя доверие к ней, Мари медленно раскрывалась, будто цветок под только вышедшем солнцем. И в тоже время, одновременно с этим, она показывала, как малышку снедало одиночество, не смотря на трепетное отношение Ловкача к ней. Ей, как и всякому ребенку, был нужен друг... подруга. И робкая служанка стала именно такой подругой, хотя Анастасия всё равно не забывала о своем месте... что к слову с годами стало раздражать Мари. Если сперва девушка стала другом для Мари, то чем дальше шли годы, тем сильнее эта дружба стала граничить с чем-то... родительским? Мари видела это и хотела, чтобы служанка, не вела себя с ней как служанка, она хотела равенства, но, увы. Анастасия была иначе выучена и по-другому вести себя не могла с теми, кто выше по статусу. Конечно, сама Анастасия ощущала грусть от того, что так вышло. Мысль о том, что в свои тридцать с лишнем у неё ещё нет мужа и детей приводила женщину в уныние. Всякой здоровой женщине хочется завести семью, жаль только жизнь и её реалии не считаются с нашими желаниями. Чаще всего... Вот так вышло и у неё, жизнь решила, что семья ей ни к чему, поэтому Анастасия нашла своё утешение в дружбе с Мари, к которой стала относиться с материнской заботой. Женщину разбудил звук закрывшейся двери... За мгновение она встрепенулась и поднялась, но потом вспомнила, что это Мари... Каждый их приезд сюда, девушка ранним утром покидает дом для прогулки, когда улицы еще не наполнились людьми, способными испортить любой погожий день, а не погожий сделать ещё хуже. Конечно, уснуть она уже не могла, а потому служанка поднялась и принялась приводить себя в порядок, готовясь к возвращению её и Мари обратно домой... Девушка медленно шла по сиротливым улицам, ласковое постукивание её каблучков эхом отзывалось вокруг. Казалось, что Мари лишь едва ступает, но звук её шагов был столь громким в этой пустующей тишине, словно с каждым шагом, что-то с треском разбивалось о вымощенную камнем дорогу... И разбивалась это с невероятной ненавистью и злостью. Мари на мгновение даже посетила нездоровая мысль снять туфельки и идти босиком. Ведь она одна, кто осудит её вульгарный, для леди, поступок? Именно за это девушка и любила эти ранние прогулки, за то, что некому было её осуждать или оценивать... Разве это не свобода? Не завесить от чужого взгляда, постоянно трястись о том, как на тебя смотрят или как подумают? Может поэтому Мари с такой неохотой всегда показывалась на заполненных людьми улицах? Потому что она была в плену этого страха, быть всегда на виду и всегда находится под риском чей-то оценки? Если бы её мысли услышал Ловкач, то он сказал бы, что в большинстве своем людям плевать на то, кто ходит рядом с ними, иначе как они могут столько не замечать вокруг? Все погружены в себя, они не видят ни других, ни мира в целом... Но как тогда люди могут знакомиться? Встречаться, дружить и любить? Если им нет дела друг до друга? В моменты, когда змей пускался рассуждать о наплевательском отношении людей друг к другу, Мари начинало хотеться встать в позу, топнуть ножкой и заткнуть уши, будто она снова упрямый восьмилетний ребенок не желающий верить в жестокость мира, в который его так быстро выкинули. Впрочем, все судят о мире и людях по себе... Что наталкивало Мари на интересные мысли о её отце. Что если он сам есть, то, в чем так уверял девушку? На этом вопросе, что внезапно впился в разум Мари, как рыболовный крючок, её внимание привлек звук шагов позади. Только сейчас девушка заметила, что зашла дальше обычного увлеченная своими рассуждениями... Даже в мыслях Ловкачу удавалось её зацепить. Обернувшись, Мари увидела парня, идущего на одной с ней стороне. И явно шел к ней, что было видно по направленному на неё взгляду. И наверно сейчас девушка должна была немедленно перейти на другую сторону, обеспокоиться тем, что за ней идет незнакомец. Разве это не повод начать волноваться? Особенно для молодой девы вроде неё... Одинокая, красивая девушка на пустынных дорогах, приманка для многих мелких хищников. Особенно сейчас, когда на улицах города начало свирепствовать беззаконие, распространяя преступность, будто эпидемию... Каждый “укус” этих больных “крыс” вызывал всё новые очаги жуткой заразы, которую казалось даже огнем уже не вытравить... И одна из них готовилась укусить девушку, что была слишком наивна и беспечна... а за это платят. Но внезапно, случилось, то, чего наверно не ожидал никто, если бы за этой картиной скорого преступления, кто-то наблюдал... Мари внезапно улыбнулась незнакомцу, так ласково и тепло, словно знала его... - Марк? - нежным тоном спросила она, вложив в него капельку удивления. - Прости, кажется я отлучилась от привычного маршрута. - девушка заложила ручки за спину как невинный ребенок. - Почему-то я был уверен, что если ты и свернула, то именно сюда. - не менее тепло ответил парень подходя к Мари. - Наверно потому что я не раз говорила тебе, что хочу прогуляться сюда. В этот момент парень подошел к девушке и, мягко взяв за ручку, склонился в поцелуе для белокожую кисти. - Значит, радуйся, я внимательно тебя слушаю. В наше время не многие мужчины могут этим похвастаться. - довольно произнес Марк подчеркивая этим качеством свою исключительность. - Я не очень общительна, особенно с другими джентльменами, так что боюсь, придется поверить тебе на слова... - Постараюсь оправдывать твоё доверие. Прелестное лицо юноши украсила добрая улыбка, достойная обходительного принца. На вид ему было лет не меньше двадцати и собственно это было не далеко от правды, этому очаровательному юноше было двадцать два года. Золотистые волосы, словно пшено, были тщательно уложены, ясен ликом, черты были мягкие не испорченные долгими годами жизни в этом грязном мире. Профиль был так хорош, что хоть немедленно чекань его на золотых монетах. Особенно хорош был прямой аккуратный нос, гладкие, даже нежные, скулы и удивительно сочные для юноши уста. Одетый с иголочки по нему было сразу видно, что Марк предпочитал дорогую и изящную одежду и никогда не упускал момента продемонстрировать его воспитание и манеры. Кого-то это сильно напоминало Мари... Но девушка упорно выбивала из головы эту ассоциацию. Ей кажется, определенно... - Мари? - позвал её Марк. - Всё хорошо? - Да-да... - слегка растерянно заулыбалась она парню вырванная из своих мыслей. - Прости, я просто задумалась... Идём? Задавая вопрос, её голос снова взял лёгкую и уверенную в себе нотку, а обращенная улыбка и взгляд в голубые глаза, должны были довершить её беспечный образ. - Всегда ты так делаешь, когда хочешь меня обмануть. Расскажи, что тебя беспокоит? Мне-то ты можешь рассказать... Мари смущенно улыбнулась, слыша эти слова, и направила взгляд вперед, как и свой шаг. Марку не пришлось, что-то говорить, он послушно пошёл следом... Сердце девушки приятно затрепетало, как только что оперившийся птенчик. Слышать эти слова и голос юноши было больше чем приятно, хоть она и не обмолвилась об этом ни разу. Впрочем, и надобности не было... - Всё хорошо, не беспокойся обо мне. Просто я так плохо спала этой ночью… Кто-то, что-то отмечал в таверне этой ночью, а потом это празднество перенесли на главную площадь. Поэтому пришлось наслаждать полуночным пьяным пением. – тихо посмеявшись закончила говорить девушка. - В самом деле… Твой дом ведь совсем близко к главной площади да и самой таверне. Зачем же ты так рано встала? Лучше бы поспала. - Мой милый Марк, это уже давно вошло в привычку, вставать в такую рань… - но Мари умолчала, что, не смотря на привычку, вставать всё равно, всё так же тяжело. – К тому же, какой это рано? Люди в рабочем районе на ногах едва только небо светлеть начинает… - её голос приобрёл смущенный окрас. - Они люди другого…порядка. Иначе быть не может. - Наверно… - чуть отстраненно отозвалась дева. Такие разговоры нагоняли на неё тяготящие её мысли. - Иного порядка, что за глупая игра слов… Мы оба знаем, что ты имел в виду, зачем прикрывать это нейтральными словами? - Потому что я знаю, как ты к этому относишься. Я не хочу видеть печаль на твоем лице… Не хочу омрачать, это прекрасное утро. - Это невозможно, сам знаешь. - Может просто не стоит обращать внимание? - Я слишком часто смотрю по сторонам, не могу иначе. - Да, знаю… - голос парня, тоже приобрел чуть грустную нотку. Утро всё же чуть подпортилось… Поняв это, Мари поспешила разогнать эту тоску нежным прикосновением своей ладони. Парень ощутил, как тепло накрыло его руку, и увидел, что это была Мари, взявшая его за руку. Дева ласково ему улыбнулась. - Вот только ты не грусти… Ты моей единственный спасительный островом в минуты меланхолии… Кто, если не ты, спасёт меня от самой себя? - Конечно. – юноша без малейших сомнений приложил ручку спутницы к своей груди, приласкав взор девушки своей улыбкой. Марк был сообразительным и приятным человеком, примером того, что манеры - лицо мужчины. Обходительный и хорошо слаженный, добрый и внимательный. Девушка до сих пор не понимала, за какие заслуги небеса свели их, однажды столкнув на одной улице... Она бережно хранила воспоминания того утра, будто редкую жемчужину в коллекции кого-то сноба. Ревностно стерегла и вспоминала, как можно чаще, так как знала, что всегда летящее вперед время невероятно жестоко к нам... Оно отбирает у нас не только жизнь и молодость, но ещё и воспоминание... Поистине, самое хрупкое из злат в наших сердцах. И этим золотом, девушка отчаянно забивала на дно своей памяти самые черные воспоминания, но вместе с ними на дне оказывался и свет любимой материнской улыбкой... Но юноша, что шел рядом с ней, вносил утешение в запутавшиеся сердце Мари. С ним ей было отчего-то легко и спокойно, те чувства, что доводилось ей испытывать лишь в компании одного мужчины... Может это и есть любовь? Это странное и абстрактное чувство, что воспевают в песнях и стихах... Чувство, ради которого восходят на костёр, пересекают горы и океаны. Божественное чувство абсолютного самоотречение... Девушка даже не знала, как же ей ощущать себя? Она не чувствовала... одухотворения? Не было длани богов на её плече... ей просто было спокойно. При этом всём, у Мари невольно всплывали в голове слова Ловкача, что любовь - это дикий зверь, и зверь этот дарован людям демонами, а не богами. Так может в этом всё дело? От того и нет бога в её сердце, что чувства у неё от нечистого? А стихи восхваляют кровожадное чудовище? Уже прошло столько времени с момента, как она и Марк, стали тайно встречаться, но её сердце не покидало это смятение, после слов отца... У неё не было повода не верить ему, ведь она знала, он любит и заботится о её благополучии. Ловкач не за что не станет ей лгать... Правда ведь? Когда девушка сама у себя начинала об этом спрашивать, в ней мерзкой змей шевелилось беспокойство и от этого хотелось просто лезть из кожи вон... Но, так или иначе, она стала... Мари в мыслях угнетенная своим враньем забилась в угол.... Когда она начинала задумываться о... них, ей хотелось в смущение закрыться в какой-нибудь коробке или закопаться под деревом, так как встречались она и Марк уже довольно давно, а Ловкач и понятия не имел об этом. Что будет, когда он узнает? И тут, будто услышав эхо мыслей своей спутницы, Марк неожиданно озвучил вопрос, которым уже не первый раз истязает Мари: - Я знаю, что надоел тебе с этим вопросом, но... Мари, когда ты познакомишь меня со своим отцом? Мы не можем постоянно встречаться тайком. Я хочу, чтобы наши отношения стали законными, если можно так выразиться. - Марк, пойми, я... - Я знаю. - Не перебивай меня. - возмутилась девушка. - Я слышал уже сотню раз, то, что ты хочешь сказать, именно поэтому я тебя и перебил. Прости дорогая... - остановившись, парень поднес руки девушки к губам и, нежно сжимая их в своих ладонях, поцеловал. - Я лишь хочу, чтобы у нас с тобой было всё по-человечески. И ты, и я уже взрослые люди, я уверен, твой отец нормально отреагирует, когда узнает о нас. - Ох, если бы это было так... Ты просто его не знаешь, он... он хороший человек, но немного категоричен в некоторых вещах... Даже деспотичен. - Я и не смогу его узнать, если ты нас так и не познакомишь. К тому же он отец, любой любящий свою дочь отец будет таким. - Если бы ты знал, как на это не просто решиться... – как-то отчаявшись, выдохнула она эти слова. - Я понимаю. Но будет куда хуже, если он сам узнает, ты же это понимаешь? - Да, ты прав... - вздыхая, Мари мягко высвободила руки и немного прошла вперед. - Прав, как всегда... Все вокруг меня правы и лишь я всегда в дураках. - Не говори так. Это вовсе не так. Ты просто боишься. - Да, боюсь... А страх всегда побуждает нас делать глупости. Марк с каким-то странным отчаянием посмотрел на девушку. Он так не любил, когда моменты подобно этого пробирались в их отношения, а они были неизбежны, так как, Мари была очень подвержена меланхоличным настроениям. И хотя парень всеми силами пыталась, вылечит от этого девушку, он видел, что, что-то коробило её изнутри, будто в груди жил мелкий паразит, не дающий продохнуть в минуты облегчения... Она не была похожа на прочих девушек, которых Марк встречал. Не высокого мнения о себе и скромная на столько, что это можно даже назвать пороком, чем достоинством... Неужели такие девушки ещё существуют? - До сих пор не понимаю, что ты во мне нашёл... - произнесла она, не спрашивая, а скорее... уныло удивляясь этому. - Я в тебе нашёл тебя... Вот что. После этих слов, парень нежно взял девушку за ручку и мягко развернул к себе, второй рукой обнимая её хрупкий стан. - Ты прекрасна словно рассвет, он лучится прямо из твоего сердца и я так счастлив, что это солнце светит лишь для меня... Я не позволю никаким тучам сокрыть его сияние. - Марк... - тихо прошептала она, зачаровавшись подаренным ей комплементом. Ещё миг и её губ коснулся нежный поцелуй, легкий и трепетный, будто весенний ветерок, пущенный по промёрзшим без тепла улицам. Голову кружил поцелуй, всё ещё хранивший воспоминание того, как это было первый раз, будто это было лишь вчера… Теплый летний вечер. К сожалению, этот день не мог длиться вечно, Мари так сильно об этом жалела. Но печаль разлуки утешал свет его очей, что смотрел на неё так искренне, вот уже не первую встречу. Ничем незатуманенный прекрасный взгляд, лучившийся юношеской искренностью и добродетелью. Уж не лишилась ли своего принца из сказок одна из принцесс? Принца из тех самых глупых сказок, которые Мари всегда презирала, со всеми их идеалами и чудесами, от того что мир обжёг её слишком рано. Слишком рано, он завёл её в один из своих темных переулков… И вот в одном из переулков ей встретился этот милый мальчишка во взгляде которого жило то самое эхо нетронутого детства… Может от того девушка потянулась к нему? Она видела в нём то, чего лишили её? Безоблачного детства, без шрама на памяти, который и по сей день не дает деве покоя и докучает, болезненно ноя долгими вечерами. И этот взгляд касался её с таким трепетом, с каким никто до этого не делал… Может это лишь сон и маленькая девочка вновь грезит наяву? Но вот его уста так близко к ней, что робкое дыхание становится ещё слабее и замирает в их груди, которые казалось стали одной единой и даже сердце в ней стало общим. Пауза длилась лишь секунду, но Мари казалось, что прошла уже вечность между мигом, когда он обнял её и когда их губы соприкоснулись. Лишь на секунду она напрягалась, а затем резко ослабла в его руках, став мягкой и податливой как глина. Прямо там, на закате, он мог сделать с ней, что угодно… Но вот он просто дарит ей первый поцелуй, безвозмездно, просто так, дарит прекрасное воспоминание из юности, которое согреет печальные и безрадостные преклонные годы… Нет цены этому дару, ведь Мари знала, с каждым днем будущее кажется всё более серым, когда как прошлое, видится всё ярче и ярче… Сердце девушки забилось скорее. И так каждый раз, будто огонёк в её хрупкой груди зажегся и стал пощипывать все чувства. Ей так нравилось, когда Марк целует её. Конечно, Мари ни за что не признается в этом вслух даже самой себе, но в душе... Но в душе она словно оттаивала, будто именно этого ей и не хватало всю жизнь... Искренний трепет и любовь не скрываемые ничем, голые и прекрасные чувства, сияющие на рассветном солнце как алмазные капли первого дождя…