Счастье в неведении.

Вокруг гудели люди, и было так тепло, что казалось, Элис буквально слышит, как земля плавится и расходится под её ногами, а ступени вот-вот выскользнут или сломаются, горя под этими жаркими лучами... - Внезапно холодное лето вдруг переменило своё настроение? - спросила девушка, поднимая голову к небу, пока ноги вели её к дверям таверны. Разумеется, на вопрос никто не ответил, но Элис и не ждала ответа. В конце концов, вопрос был риторическим и скорее направлен был к себе, чем к кому-то. Но только что прозвучавшие слова немедленно освободили голову принцессы, будучи и вполовину не такими важными, как то, что заботило её голову. Поднимаясь на второй этаж таверны, Элис всё ждала, когда же лестница под её ногами с хрустом проломится, не выдерживая веса, что девушка несла на своих худых плечах. Ей казалось, что за прошедшие сутки она стала худее в несколько раз, словно кто-то через трубочку медленно осушал плоть, лишая сил и всякого желания куда-то стремиться... Рухнув за стол и уронив на него голову, словно позвонки резко сгнили и перестали её держать, Элис шумно выдохнула. Она и не подозревала, как может быть тяжело делать вид, что всё хорошо, когда это не так. Маска спокойствия то и дело норовила спасть с лица, разбивая прекрасный миф о непоколебимости принцессы, что лишь иногда могла содрогнуться в отчаяние. Отчаяние - это гидра, голов которой счёта не было... Элис так устала их рубить, что позволила их длинным шеям обвить её сердце и даже душу, дозированно пропуская пагубное влияние, в надежде привыкнуть к нему или даже выработать иммунитет, как это бывает с малыми порциями яда... Но только теперь принцесса поняла, она никогда не привыкнет к отчаянию, никогда не адаптируется к нему, как к плохим условиям, а оно никогда не растворится в крови, вырабатывая в душе иммунитет, ох нет... Всё это лишь обман, который она сама в себе поддерживала. Он лишь медленно копился в ней, будто пылинки в дальнем углу, куда не доставала рука, недостаточно старательная... И вот кучка пыли превратилась в целое облако, что потеряв своё состояние покоя, начало душить девушку, как ошейник на шее слишком рьяной собаки. И наверно от этой “пыли” сейчас слезились её глаза, становясь блестящими, будто пара драгоценных камней. Внизу было немноголюдно и относительно тихо... Тихо по меркам таверны. Но всё же достаточно тихо, чтобы Элис могла слышать свои собственные мысли, а именно этого ей сейчас страшно не хотелось. Лучше шум, любой, какой угодно, только не мысли, что рылись в её голове подобно опарышам в гнилом куске плоти. Они облюбовали её разум, росли в нём, чтобы родиться в омерзительных мух и с раздражающим жужжанием биться о череп. Это сводило с ума бедную принцессу... Но, было бы странно, будь сейчас иначе. Предательство Логана, побег из замка и эта революция... Это слово резало слух девушке, как если бы она порезала палец о страницу в книге. Как бы ей хотелось отбросить эти письмена, в которые она была вынуждена вчитываться... Но вынуждена кем? Вопрос повис в воздухе... но ненадолго. Эхом в голове всё ещё звучали слова брата. Но даже они постепенно отходили куда-то на периферию сознания и начинали вызывать лишь раздражение, как жужжание комара над ухом. Однако выпил он слишком много из дрожащих вен принцессы... Сильнее всего звучат слова сказанные устами испещрёнными, будто старые иссохшиеся земли, не знавшие касания дождя от начала времён и по сей день. - Герой... - глухо прошептала Элис, будто признавалась в этом столу, которому была наплевать, он же мебель. Но ей нужно было, чтобы это прозвучало, даже тихо, как если бы принцесса убеждала сама себя в этом. Конечно, это было как снежный ком на голову. Последним Героем был её отец, так как его детям от чего-то не передался дар по крови... Однако это не вызвало удивления у Логана в своё время. Элис всегда озадачивало это необъяснимое спокойствие, а что если они... не дети своего отца? Эта мысль терзала девушку долго, пока она не стала достаточно взрослой, чтобы задуматься о иной причине, куда более вероятной. Прошло столько лет с появления первого... самого первого Героя и зарождения его напитанной магией крови, служившей истоком всех возможных сил первых королей Альбиона. Щедро дарили они её своим отпрыскам в благородных браках и ублюдкам, зачатым со служанками и кухарками. Но какие бы шелка не носила супруга или супруг, сколь колец не сжимало его изящные персты, кровь его оставалась все такой же алой, несмотря на приписываемый им голубой. Неотличимая от той, что текла в жилах рабов, скованных своими обязанностями. И чем же они отличались от них? Уже очевидно к чему подводят рассуждения... Измельчала королевская кровь, будто драконы ставшие ящерами бескрылыми, обреченными волочить своё брюхо по земле никогда более не касаясь им облаков... Сколько осталось благородства в крови, из которой вымоли её чуждой, будто водой из раны вымывали паразитов? Видимо, совсем капли, коли даже прямым наследникам досталось лишь жалкое эхо былой мощи. А что останется через поколение? Но всегда ведь можно найти иной путь... И он был, да Герои не редкое зверье, которое следовало держать закрытой популяцией. У кого бы хватило ума и смелости собирать Героев в один клан, дабы поддерживать чистоту крови? Звучит безумно, да и такой путь рано или поздно привёл бы к кровосмешению... и вырождению. Но и без этого Герои вымерли, как драконы, в чем тогда разница? Может, стоило и попробовать, игнорируя этику и мораль... Эти два столпа были опорой и основой самой человечности, не позволяя звериному началу вырваться на свет, прорывая хрупкую человеческую кожу под которой дрожала в напряжение животная натура. Будто осуждённый и продрогший пёс, он трепетал под неумолимым взором этих исполинских наблюдателей. Избитый дождями и плененный повсеместным угнетением, он забился в самый тёмный и узкий угол в храме человеческих сердец. Затаившись, он скалился и рычал даже во сне. Затаив обиду и дитя её злобное - Гнев, он лелеял его нежно и заботливо, мечтая взрастить в коварное чудовище, чтоб со вкусом свободы пришёл вкус крови. Оросил сухую глотку, так же щедро, как дожди приминают своим тяжелым касанием пыль к земле... Он примет её всем своим естеством, как и полагается зверю. Покорно, с наслаждением, с упоением близкому к детскому... Но всё это лишь сладкие, бестелесные мечтания, грезы в дневной дремоте под человекоподобной маской. Но вмести с тем, хищный зверь держит в своих лапах столько сил покорить этот мир, будто все тайны его дремали меж острых когтей. Но ничего не дается даром... Стоят ли они его освобождения? Каждый решает для себя сам... Может, поэтому этот мир никак не может избавиться от монстров? Потому что у всех есть оно, священное право выбирать... Или это лишь тщательно выстроенная ложь и на самом деле кто-то из нас просто рожден быть чудовищем? Вопрос остается без ответа... В конце концов, что есть свет без тьмы? Но как бы то ни было, сквозь сомнения и неуверенность, сотню раз разбавленная, как пиво разбавленное водой в дешевом трактире, кровь Героя подала свой робкий голос, утопающий в сотне других, что разливались по венам наравне с этим шёпотом. Но лишь остатки былой мощи со скрипом и вялым эхом напомнили о себе. Не сотворить ей чудес без подспорья, как способны были её предки... Как на трость, ей придется опираться на чужую кость, и в качестве жертвенного ягнёнка отправлять на заклание свои слова, разбрасывать обещания подобно сорванным лепесткам роз. Она сказала, что ей не победить в этой войне одной... Войне? Элис подняла голову, едва сдержав желание сплюнуть на пол. Хотя хотелось безумно выказать этот знак не уважения. Но кому? Кто его увидит кроме неё? А испачканный пол кем-то бескультурным увидят все, поэтому девушка снова опустила голову пристыженная своими собственными мыслями, как если бы её, будучи котёнком, в лужу ткнули носом. Она, пусть и беглая, но ещё принцесса... - Интересно, что сейчас делает Логан? - как-то без особой заинтересованности спросила девушка у пустого места, сидевшего на табуретке напротив неё. Ожидаемо, пустота промолчала. - Уже прошло столько времени... Трудно представить, чтобы нашего исчезновения никто не заметил. Или... - Элис положила подбородок на свою руку и без энтузиазма наблюдала за тем, как палец второй руки водил по трещине на столе. - Или он придумал какую-нибудь сказку, чтобы, не поднимая шума, отловить меня. Это было бы похоже на него... Поймать, как сбежавшую собаку и посадить в клетку. - тихо шептал её голос, наполнившись дрожью от того, какой могла быть клетка. Он хорошо понимает, что после случившегося, Элис больше не вернется в замок по своей воле, как бы он не извинялся... Но он и не будет, это опять же, слишком хорошее понимание ситуации... или просто слишком горд для этого? Как бы то ни было, принцесса для себя всё решила, она не простит его никогда за нанесённое унижение... Глупый в своей губительной страсти, король сулил ту любовь, о которой другие могли лишь мечтать, вздыхая ночами в подушку, как дева в ожидание суженого... Вожделение и пыл, какие бывают лишь в романах для женщин, что уже отчаялись когда-либо испытать подобное в жизни. Его уста были горячи от дыхания и слов, которые подобно нападкам фехтовальщика ранили Элис своей откровенностью, своей... искренностью. Жалили и кололи точно в сердце, проскальзывая меж рёбер, как нож в масле. Принцесса никогда не думала, что столь хрупка её душа... И особенно плоть, павшая не от слов, ужасных в своей нежности, а от простой грубой силы... Её снова разобрала обида, что Логану так легко удалось с ней справиться, будто и не было тех лет обучений. Однако, девушка поспешила скорее вымести из головы мысли о брате, они причиняли ей слишком много... беспокойства, заставляя ту жалкую мышцу в груди болезненно сжиматься. Сейчас её должно волновать не это, и принцесса тщательно себя убеждала в этом. Она назвалась Терезой, после чего, с нескрываемой гордостью и даже настойчивостью в голосе, добавила звучное “Провидица Шпиля и наставница твоего отца”. Разве после такого могли ещё оставаться какие-то сомнения в благих намерениях представившейся ей особы? Её лицо было сокрыто капюшоном и, казалось бы, лишь слегка тень покрывала его, но, сколько бы Элис не пыталась, она никак не могла увидеть верхнею часть лица и глаза. При каждой попытке девушка видела, как губы Терезы кривились в улыбке. Но было решительно непонятно, от злорадства или от детского любопытства, проявляемого принцессой при первом знакомстве с новым человеком. Её фигура выражала всем своим видом некое смирение, объяснение которому не приходило на ум девушке даже при всём её желание составить возможный психологический портрет этой личности. Провидица же особо не выражала желания помогать Элис в попытках узнать её получше. - Что? Я - Герой? - на устах принцессы возникла саркастичная усмешка. Она не могла быть Героем. Кровь отца, не в ней, не в брате не пробудилась, растратив все свои силы в чужих венах и погрузилась в забвение, выродилась, словно ненужный подвид ведущий эволюцию в тупик. - Этого не может быть. - продолжила девушка сделав голос теперь серьезнее. - Все Герои могли использовать магию, я таковыми силами не располагаю. - категорично заключила она и сложив руки взглянула на Терезу ожидая, что ей выдадут на этот аргумент. - Неужели ты правда думаешь, что кровь Героя не оставила в тебе след будто бы ты не дочь своего отца? Ты очень недооцениваешь силу преемственности и того что наполняет твои жилы. - Хватит. Это лишь жидкость в теле и не более. - грубо отрезала Элис только было начавшийся возникать мистический тон в голосе женщины. Она не была настроена на разговоры подобного окраса, тем более с малознакомой личностью. - А теперь к делу. - настояла принцесса смотря на женщину непробиваемо упрямым взглядом, говоря о том, что иного диалога у них не выйдет. - Что вам нужно от меня? - Вижу, ты убеждаешься во всем лишь на практике? - Тереза насмешливо хмыкнула. - Хорошо... По правде говоря, цели наши совпадают, так как я здесь, чтобы наставить тебя на путь призванный спасти наше королевство от того, во что ввергает его твой брат. Ты должна, - она подчеркнула слово “должна” нажимом в голосе, - сместить брата и взойти на престол. - С какой это стати? - она крепче стиснула руки на груди, глядя с вызовом и требуя ответ. - Тебя разве не устроило объяснение Уолтера? - Нет. Он... - девушка вдруг резко замолчала, когда прозвучавший вопрос добрался до разума Элис. - Откуда вы знаете, что он что-то мне объяснял...? - Как я сказала, - начала она учтивым, но чуть торопливым тоном, словно спешила и на объяснение глупостей у неё не было времени, - я Провидица Шпиля. Я знаю всё, что произойдет впереди... - произнесла она загадочным тоном и замолчала, наблюдая за реакцией Элис, которая не заставила ждать себя слишком долго и выступила на лице, как назревший прыщик. Принцесса почувствовала как ладони стали влажными и даже во всем теле поднялась температура, как если бы её привязали к палке, будто забитого кролика, прямо над костром и начали жарить до хрустящей корочки. Огонь стыда и страха пробирал девушку до самых косточек, а в этом тянувшемся молчание она тонула как в песках и каждая секунда забивала её глотку подобно сыплющимся песчинка в часах... А ещё она не могла отделаться от чувства, словно стоит полностью голой перед Терезой и та насмехается над её наготой. - Да. Я знаю, что он сделал. - произнесла она ровно, не громко, но достаточно четко, чтобы Элис пожалела, что она вообще наделена даром слышать. - Я знаю, что тобой движет, не жажда, чтобы он ответил перед людьми за притеснение и казни, не за Эллиота... Ты хочешь, чтобы он ответил перед тобой за свой поступок. Я вижу, как ты терзаешься вопросом “Но если он любит меня, то, как он мог сотворить со мной такое?” я ведь права? Конечно, я права. Я ведь, провидица. - она слегка ухмыльнулась. - Твой разум открыт мне, как книга и я вижу, что на её страницах написано... И что будет написано. - Неужели? Так скажи мне: что меня ждет? Раз ты всё знаешь. - спросила Элис с внезапной дерзостью в голосе, решив “напасть” на собеседницу. - Когда придёт время, ты узнаешь всё сама. Зачем торопить события? Знания - это ноша, порой непосильная для многих. Но как бы то ни было, сейчас дело не в мести. Альбион обречён с Логаном на троне. Ты должна убрать его и забрать корону. - Но мне плевать на корону. - напряженно ответила Элис, ей не понравилось как прозвучало слово “убрать”. - Именно ты и должна править. Но в ответ на это принцесса немедленно нахмурилась став мрачной как прошлое утро. - Когда-то Уолтер так же сказал о Логане. Он не хотел править, что именно он предназначен для короны именно поэтому... И что из этого вышло? Он стал тираном, и я никак не могла это изменить! - Значит, ты считаешь, что способна на то же? Вопрос застал Элис врасплох и, вздохнув, она опустила взгляд на землю, как если бы там валялся ответ. - Нет, - наконец выдала она, - я другая. Но я не хочу корону... Не думаю, что я готова к подобной ответственности. Это похоже на вступление во взрослую жизнь, но с куда более высокими ценами... И не думаю, что я готова их оплачивать. Если я даже не смогла отстоять саму себя, то что уж говорить о целом королевстве? - Боюсь у тебя нет иного выхода кроме, как стать достойной свой короны королевой. - бескомпромиссно произнесла Тереза торопливым тоном. Куда она спешила? - Тебе-то вообще какое дело до того кто правит и что вообще будет? - в голосе принцессы зазвучали агрессивные нотки, принявшиеся колоть провидицу как направленные рапиры. - Не разочаровывай меня... - устало вздохнула она. - Как я говорила, и не единожды уже, я провидица и вижу будущие. И в нём твоё чело должна украшать корона. И все же у меня есть эта, так называемая, заинтересованность... Но она направлена на благо всего Альбиона. И с твоим братом на троне, этого блага не достичь. Элис с недоверием посмотрела на женщину и медленно открыла уста для ответа, но была немедленно перебита новым поток слов. - Нет времени думать. Ты видела сама, на что способен Логан. Слышала его слова... Разве этого ты хотела бы для наследия твоей матери? Для этого она всё это создавала и поддерживала, чтобы твой брат погрузил королевство хаос тирании? - нажала на больное Тереза. - Нет, конечно, нет. Я не раз говорила Логану, что он губит то единственное, что осталось у нас от матери кроме воспоминаний, но он и слушать меня даже не хотел! - всплеснула девушка руками, будто воду разбрызгивала.- Теперь я понимаю, что он просто потерял рассудок и больше меня не интересует почему. Я просто хочу всё это прекратить... - Тогда твой выбор очевиден и своими словами ты его сделала. - Да, похоже на то... - мрачно согласилась Элис. И хоть слова её звучали праведно, как молитва богобоязненного рыцаря в стенах храма, когда солнце над головой в зените, будто нимб на челе святого, внутри её изъедало совершенно иное чувство... Недостойное праведника. Тёмное и мрачное, как те болота, про которые девушке много раз рассказывали и о трагедии, что там приключилась двести пятьдесят лет назад.... Казалось, что оно заполняло все раны, что оставил брат на её душе, как затекает вода в щели, так и оно плескалось через край в этих брешах, делая девушку ещё более уязвимой перед собственными мыслями... - Не сомневайся. Это верное решение. Твой брат, думаю, тоже был бы рад скинуть это бремя. - Да, разумеется... - насмешливо фыркнула принцесса и отвернулась от Терезы, прокручивая в голове слова Логана “Это мой Альбион. И увижу, как он погибнет, прежде чем сдамся”. Очнувшись от воспоминаний Элис, слегка дернула плечом, согнав с него надоедливую муху. Неужели она уже умерла и начала тухнуть? Нет, плоть нет, но она чувствовала, как яд разложения разъедает её изнутри, вытекая из души, что покрывалась струпьям от собственного саморазъедания... Сама себе жизнь и сама себе тлен. А в голове всё звучал его голос... Неужели он, правда, мог такое произнести? Уста что верны королевству бесконечно и готовы были целовать его пороги, если это значит помочь ему цвести в садах этого мира, что стоял на костях. Он не дал бы никогда стать ему ещё одной костью в этом древнем фундаменте заложенного самой вечностью... Но все королевства вспыхивают и угасают подобно костру. Это ведь неизбежно... Понимает ли он это? Конечно, но он слишком упрям, чтобы принимать естественный ход событий... Тогда стоило ли удивляться, что чувства ослепили его, заставив отринуть кровные связи? Но ради чего? Чтобы она осквернённая бежала прочь от него? Нет... он не был таким и поэтому в Элис зажглось не верование в то, что она слышала, видела... Быть может её разум, окутал обман, пользовавшийся скорбью в душе... Старой скорбью, что уже покрылась тысячью царапин и трещин от перенесённых ударов, но она была непоколебима в своём нежелание уходить куда-либо, как въедливая болячка, которую не свести не какими средствами, не вытравить никакими лекарствами... Она всё ещё крепко держала обиду на брата за то, что его не было, когда их мать угасала. Меркла, неся с собой холод и темноту в сердце девушки. Каждую из ночей, что заставляла её веки опускаться во тьму, девушка в глубине своей души шептала слова прощения, ведь она знала, брат и без неё корил себя за случившееся. Но то была душа, она добра и непорочна, она может простить, а сердце... Этот трепещущей от страсти и гнева кусок плоти, был исполнен немилосердной обиды, она ютилась в нём подобно скрывающемуся зверю, прятала клыки и когти от любопытных глаз, выжидая миг, чтобы ранить свою жертву посильнее... Ох, Элис так страдала, чувствуя оборотня в груди и ту злость, которую он лелеял в ней, словно своего новорождённого волчонка... и он рос в ней, вскормленный кровью её обиженного сердца, как если бы, то была материнская грудь. Неужели она всё же не может быть святой, как бы не пыталась? Хотя принцесса знала, святых не бывает и ей самой им стать не получится... она слишком человечна для этого. Вот и думай, порок это или достоинство? Со вздохом проведя пальцем по пивной кружке, Элис начало гложить дурацкое чувство, которое возникает всякий раз, когда ты слушаешь чьи-то речи и смотришь в честные глаза... или по крайне мере они пытаются такими казаться. Да так старательно, что выстраиваемая ими иллюзия становится прозрачной как холодная горная “кровь”. И сквозь неё были видны все подводные камни тех слов правдивых... И в отражение вина, ей вдруг привиделись те слепые глаза. - Правда ли это? - спросила она будто бы не у себя, хотя кроме неё поблизости никого не было, а внизу люди вряд ли услышали бы. Да и вряд ли бы поняли, о чём она... Из анабиоза девушку вдруг выбил резкий удар кружкой по столу. От неожиданности принцесса встрепенулась, будто воробей на голову, которого закапало с крыши, и изумленно посмотрела вперёд. Однако увидела перед собой лишь Уолтера, что поставив кружку и, придвинув табуретку, присоединился за столом к девушке. - Ох, Уолтер, - каким-то потерянным голосом начала говорить она, - я не заметила, как ты подошёл. - Да, я заметил. Так дернулась, будто я крался за твоей спиной, а не шёл открыто. О чём-то задумалась? - Угу. - скупо отозвалась Элис, но поняв, что старик захочет услышать разъяснение, продолжила. - Просто думала о том, сколько всего у нас впереди... Сколько трудностей. Эта революция... Стоит ли она того? Правильно ли поступаем? Ведь мы развяжем гражданскую войну! - слегка повысила тон принцесса, будто некое отчаяние завладело ею. - Это не может быть правильно, это... это... - Элис, Элис, послушай. - Уолтер взял её за руку, видя, что девушку начинают одолевать сомнения в правильности выбранного ими пути. - То, что мы делаем, направлено во благо Альбиона. - Да, но люди... Это неизбежно столкнёт их лбами и улицы зальёт от братоубийственной войны. Я... Достаточно того, что я пошла против брата, и я не знаю исход всего этого. - Элис, как принцесса и будущая королева ты должна заботиться о своём народе и излечить его от тирании Логана. А лечение, каким бы болезненным оно не было, должно быть. Ты ведь сама это понимаешь, не давай эмоциям перекрыть твой разум. - Тогда я стану ничуть не лучше Логана, - спокойно ответила она, - если сведу всю борьбу к банальному расчёту. - Порой просто не остается иного выхода. Вся наша жизнь это расчёт между большим и меньшим злом. - Но это всегда зло. - вздохнула девушка. - Почему всё должно быть так сложно...? - усталость пробрала её голос как дрожь тело, когда ей вспомнился брат. Даже сейчас, после всего, она продолжает его защищать своим нежеланием устраивать резню в королевстве для его свержения. Или она просто притворяется? Пряча своё кровожадное желание отомстить за своим сомнением, дурит тех, кто её окружают... Пусть думают, что она глупа в своей доброте, но под слоем слов будет виться клубок злобной лжи, что переплетается между собой подобно змеям. Но если бы она сама знала истину? Хотя закипающая от гнева кровь была достаточно красноречивым ответом на все поставленные в её голове вопросы. - Как бы то ни было, ты сражаешься за королевство и народ, а не против него. - ободрил он девушку. - Да, я постараюсь вспомнить твои слова, - начала говорить принцесса поднимаясь с места, - когда буду протыкать мечом тело моего подданного, который просто был не согласен с нашим выбором. - с холодной иронией в голосе договорила Элис и поднявшись направилась к выходу. - Постой. - окликнул он девушку оборачиваясь к ней. - Я узнал насчет помощи Вольным. - И что же? - выжидающе спросила Элис, положив руку на дверь. - Жители Яснодола согласны помочь им, если мы предоставим в свою очередь условия для этого. На дорогах к поселению Вольных много волков, но даже не это проблема... - Бандиты. Я права? - Верно. Они беспокоятся не только за целостность каравана, но и за собственные жизни. - Дай угадаю... - она поднесла пальчик к губам, приняв задумчивый вид. - Они просят убрать их лидера? - Именно. Как помнишь, это же от нас просил и Сабин. - Да, чудное совпадение. - мрачно заключила Элис. - Убьем двух зайцев одним выстрелом. - И чем ты недовольна? Чем скорее разберемся с этим грязным делом, тем лучше. Разве нет? - Так-то оно так, но разбираться с этим грязным делом надо мне. Вот чем. - и не дожидаясь ответа принцесса вышла на улицу сверля взглядом землю под ногами и лишь сделав ещё несколько шагов вперёд, вздохнув подняла голову к небу. Ясно, солнце... Сейчас она должна быть в замке, как принцесса она должна наслаждаться жизнью, но вместо этого, стоит на улице вдали от родового гнезда и думает, как подобраться к отпетому негодяю, чтобы убить, рискуя собственной шкурой и не быть убитой. Нет, определенно не этим должны заниматься особы королевской крови. Но она сама избрала этот путь... Сама ли? Элис с силой сжала руку, превратив раскрытую в свободе ладонь, в кулак. Это он её толкнул на этот путь... Новый прилив злости окатил девушку как приливная волна. Воды тех злых глубин, что бурлили в Элис как в котле, казалось, не знали покоя, а потому лили через край берегов её спокойствия, стоило ей лишь на секунду вернуться мыслями в ту тёмную ночь. Принцесса невольно опустила ладонь, на низ живота, пряча за этим простым, ничего незначащим движением, хрупкость осколков своего разбитого сердца... Должно быть, это они, посыпавшись вниз, причиняли такую боль своими острыми краями... Иначе как объяснить эту режущею боль внутри, от которой девушке хотелось залечь в траву свернувшись калачиком? Лежать и бесконечно долго жалеть себя несчастную... - Элис, - позвал её Уолтер, - я знаю, ты думаешь, что я скинул всё на тебя, но поверь это лишь для твоего блага. Тебе нужна практика в реальном бою, а на подготовки к нему и подбор противников у нас просто нет времени. Тебе придется набираться опыта прямо на ходу, чтобы потом было проще. - Проще? Убивать людей всегда не так просто как хотелось бы... - тихо ответила принцесса, осторожно убирая руку от живота, снова желая выглядеть невозмутимой. - Да, к сожалению ты права. - смиренно ответил старик отчего-то не решаясь подойти к принцессе. - Но мы должны перешагнуть через это, перешагнуть через чью-то жизнь, во имя высшей цели. - Благими намерениями выложена дорога в ад, да? Ты не боишься, - она оглянулась на учителя, - что на пути к этой цели мы сподобимся тем, кого ненавидим? - Нет, не боюсь. Вера в правильность нашего решения будет поддерживать нас. Девушка к удивлению Уолтера вдруг в ответ фыркнула с ощутимым презрением, будто ему в уши пришёлся плевок кислотой. - Ты говоришь, словно религиозный фанатик. Мне не очень симпатичен подобный взгляд... Неприятие, которым сквозило каждое слово в этом предложение, было трудно не заметить. Оно буквально облепило Уолтера с ног до головы и стало забираться в сами мысли, просачиваясь через уши будто бы какой-то въедливый паразит. И ему было так сложно противиться. Но по правде, старый учитель и не хотел... Старик слышал и чувствовал в этих кислотных речах некую обиду, которой до этого не было... Однако на кого она направлена? Или же... это была агрессия? Словно злая собака, которая озлобилась в край, после очередного хозяйского пинка и теперь в каждом человеке ей виделся зловредный враг. Но чем же он этим заслужил? Свою жизнь он посвятил этой девочке, пряча под своей учительской строгостью внимательность отца, которой крошки Элис порой не хватало. И Порой он удивлялся, как Логан этого не замечал? Не видел того задумчивого взгляда на дне которого залегла грусть. Она будто хищник зарылась в пески из детской завести и печали, выжидая, когда вынырнуть и отхватить в своё ненасытное брюха кусок отчаявшейся души. Она смотрела на тех детей, чьи отцы всегда могли быть рядом, отбрасывая тень, в которой они могли найти покой, после долгих игр на солнце или же укрыться под плотными тканями камзола, когда небеса от смеха заплачут, наблюдая за непоседливыми забавами детских умов под шириной своих крыльев. Конечно, брат всегда мог предоставить сестре приют в своих объятиях, но... все мы прекрасно понимаем, что это совсем не то. Человеку всегда хочется, того что ему не принадлежит и расстраивается, когда это вне зоны длины его руки... Особенно обидно, когда это что-то недостающие, что есть у всех, просто потому что так должно быть, но.... Малышка принцесса, улыбчивая крошка, иногда играющая со сверстниками, порой сгорала от невыносимой зависти к своим “друзьям”. Детское сознание невинно и так мало знает вследствие чего, порой монстры рождаются в нём подобно плодородной утробе. И эти чудовища не обритая тела, населяли её голову вселяясь в мысли, словно демоны в тела покорных грешников. И девочка мечтала о страшном, что все кому она завидуют, тоже лишатся отцов и будут мучиться, как она. Откуда было знать дитю, что зла она желает другим? Ей просто хотелось не быть одной в своём лишение, будто изгой. Смотря на Элис сейчас, он снова увидел ту девочку, которая прячась за колонной в саду беззвучно надувала щеки, как экзотична рыбка, и при этом хмурилась словно к её носу поднесли тухлый кусок мяса. - Нет. - наконец возразил мужчина после долгой паузы. - Я лишь хочу верить в наш успех и что, то, что мы делаем - правильно. - А если мы ошибаемся? - Тогда это будет очень жестокий урок за гордыню... - мрачно усмехнулся Уолтер. - Но оставим эти разговоры на потом. Возможно, будущие нас разочарует, а возможно и нет. Но это будущие, мы же живем в настоящем, так почему бы не заняться им? Элис снова отвернулась тихо хмыкнув. - А в настоящем нам надо поработать руками, а точнее мечом. - Да, и тот, кто нам нужен, носит имя Сейкер. Когда-то он был солдатом, но повадки у него были, будто он был из наёмников, поэтому я не удивлен тому, что он сколотил свою бандитскую шайку. - Смотрю, ты успел узнать кто наша цель. - Пока ты отдыхала, я решил не тратить время. - Кажется ты хорошо с ним знаком, судя по голосу - заговорила принцесса, оглядывая площадь Яснодола, - да? - К сожалению, да. - с ощутимой неохотой в голосе признался Уолтер. - Когда-то он служил в армии под началом твоего отца и у него в подчинение были свои люди... - Надо же. Как же вышло, что он стал главарём бандитского сборища? - Он никогда не был образцово-показательным солдатом. На поле боя он знал своё дело и исполнял его хорошо, но после... Пытки пленных, мародерства, изнасилования, убийства. Думаешь к лицу такое королевской армии? Вот и король посчитал, что нет, а потому немедленно избавил себя от него, с позором выгнав из армии не смотря на его заслуги. Элис тихо хмыкнула, прохаживаясь взглядом по лицам беззаботных людей и ответила, будто вещала в трансе: - Назови мне хоть одну войну, где не происходит подобного? Так всегда было, как бы омерзительно это не было. Не один лишь Сейкер в этих грехах повинен. - Да, но солдаты короля должны служить примером благородства. Девушка едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос. Как же он наивен… Или она слишком цинична? - Возможно и так, если бы в войны к королю отбирали не из людей, а из животных. Даже в собаке благородства больше чем в человеке. Но по сколько это не так…Таких «Сейкеров» будет ещё очень много. В любом случае поделом ему. - кратко и сухо подвела итог Элис, больше ей говорить не хотелось, она услышала достаточно. Снова возникла тишина, если она вообще может зародиться на улице рядом с городской площадью, где полно как простых прохожих, так и торговцев, а потому гам стоял почти не прекращающийся. И в этом разнообразие звуков, Уолтер смотрел девушке в спину и вдруг подумал, что он смотри не на принцессу, во всяком случае, не на ту, что он знал столь долгие годы. Что-то чужое или даже чуждое, сквозило в воздухе вокруг неё, заставляя старика смотреть на Элис с опасением. Но почему, что переменилось? Ему было невдомёк, что девушка всё ещё переживала случившееся с ней и подозрительного взгляда она просто не замечала, как летающею вокруг муху. Он мог раздражать, но не более... - Будь моя воля, я бы сразу повесила. - продолжила девушка категоричным тоном нетерпящим возражения, а после вдруг усмехнулась оглянувшись на товарища и добавила. - Что такое, теперь моя кандидатура в королевы не выглядит такой привлекательной? - Нет, - спокойно ответил Уолтер, - на твоём месте я бы поступил так же. Тогда бы не было того, что мы имеем сейчас - проблемы. - Да уж... Жаль нам неведомо будущие иначе бы отец поступил правильно. - а потом она задумчиво отвернулась пробубнив под нос. - Многого можно было бы избежать... Но да ладно, эти философские беседы следует оставить до дня, когда я вернусь в замок. А пока... - Элис неспешным шагом стала возвращаться в таверну. - А пока нам надо как-то проникнуть в лагерь бандитов... Есть идеи как это сделать? - Вообще-то есть одна... - как-то слегка не смело подал голос мужчина. - И какая же? Я должна из тебя каждое слово тянуть? - недовольно шикнула принцесса с привкусом раздражения в тоне. Резкая жесткость в голосе девушки заставила его нахмуриться, однако Уолтер смиренно продолжил говорить. - Я хотел предложить внедриться в их ряды, переодевшись в одного из них. - Что?! - от неожиданности Элис резко остановился на пороге, как если бы перед ней разверзлась бездна... в прочем в каком-то смысле. Бездна той неожиданной наивности, что явил ей Уолтер своим планом. Неужели он серьёзно думал, что это должно сработать? Мы ведь в реальности живём, а не в сказке. - Уолтер ты с ума сошёл? Почему я слышу это от тебя, а не от глупого ребёнка? Ты что серьёзно, думаешь они мужчину от женщины не отличат? Я сомневаюсь, что они настолько глупы... - мужчина хотел уже что-то сказать в ответ, но Элис поспешила его перебить продолжив. - А прежде чем ты скажешь очередную глупость, которую я слушать, не настроена, у меня есть план получше... День уже клонился к вечеру, казалось ещё немного и алые воды истекающего солнца, что закатывалось во мрак, прольются на мир, как вино из разбитого бокала. Но этого никак не происходило, будто невидимая рука зажимала раны кровоточащего светила. Последними лучами, оно оставляло свой мимолетный теплый след на земле, уступая крылу полуночного ворона, ворчание которого разрывало предночную тишину, будто она была сотка из паучьих сетей... Она была хрупка, но в тоже время вязка, как трясина и человеческий разум увязал в ней подобно глупой мухе, слепо летящая на запах сладкого... Но её ждало лишь забытье тяжких дум, сети их цепкие как мясные крючья были развешаны едва ли не в каждом образе перед глазами, как у мясника в лавке. И вот чья-то жизнь повисла на безжалостном железе сожаления о прожитом, о проделанном, о не сделанном... Его бессмысленный взгляд за стекляшками, казалось, он был безжизненное глаз, что наполняли эту бессмысленность отчаянием, как хрустальный графин... Или быть может, то слёзы были от страшной обиды, что собственная душа предала свою обитель и превратила её в тошную для разума темницу... Логан уперевшись руками в подлокотники трона, поднялся гордо, однако было что-то неуловимо тяжёлое в его движениях, словно лишь видимые ему цепи, сковали его колени и спину не давая разогнуться под своим холодным бременем. То были объятия власти, что легли ему на плечи как мантии шелк. Но на благо монарха сейчас он был один в своей клетке, и вопрошающие глаза его мучителей сейчас были далеко, притворно прятали свой злой блеск за не менее приторно-сладкими речами обманчивого языка. Никто не облачал его в лицемерную ложь, липкую как комок слюней в пасти собаки умирающей от собственных ран и болезней. В каждой капле был букет из слов, впивающихся в плоть короля подобно паразитам и даже сейчас, когда нет вокруг ничего кроме тишины, в ушах он слышит, как без устали они роют ходы под его кожей, в костях и мышцах... Тысячами зубов прогрызали себе тропы, сродни термитам подтачивающие могучее древо... Логан не знал, сколь долог его запас прочности, но он знал, то, что ему хватит сил никогда не пасть на колени перед улыбками на напудренных лицах... Люди всегда кричат о своей цивилизованности, но чтобы не происходило и какой бы век не был за окном, мы все продолжаем жить в стае, а самое главное в стае, это никогда не давать слабину. Даже когда ноги твои трясутся, а суставы трещат, будто под прессом, стой ровно, рыдая кровью внутри себя. Но не лей воды перед стадом, иначе оно втопчет тебя в грязь под своими копытами и отбросами. Раздавит как горсть трухлявых костей, стая разорвёт ослабевшую плоть стоит лишь тебе на секунду склонить голову. Моргнуть не успеешь, как в спине твоей красуется украшение из стали и алый “плащ” укроет тебя в роскошных залах ненавистей обители. Мужчина сошёл с помоста, на котором стоял его трон, смотря на три ступени у себя под ногами так пристально, словно боялся с них оступиться. Да и даже если бы оступился бы, то, что было? Впрочем, при особо большом невезение, можно и порожек убиться... Но было что-то символичное в том, если он оступится на этих ступенях... и на последнее ступени он запнулся. Вздохнув, Логан встал на ровный пол. Только он подумал о символизме, и сама его мысль подставила ему подножку. Споткнувшись, в первую секунду он замер на поверхности алого ковра как-то неуклюже, но лишь выпрямившись гордо, его разум немедленно провёл странную аллюзию... Король, под твоими ногами реки крови, как скоро ты в ней потонешь? Алый свет заполнял зал через витраж, и Логану на секунду показалось, что он ощутил привкус крови на губах, будто по железному клинку провёл языком... Неужели она уже подступила так близко, а он и не замечал? Или это лишь иллюзия, что готовит его к худшему? Ведь всегда есть куда хуже... Особенно сейчас, когда она сбежала... Что она делает? Чахнет в жажде мести или же проклятья шепчет в след уходящему солнцу, в надежде, что с собой оно унесёт и жизнь его ничтожную? Возможно, он даже был бы рад такому исходу... По крайне мере это положило бы конец всем дилеммам, всем сомнениям и муке ожидания, когда всепоглощающая тень обратит свой мрак на его маленькое королевство, будто сошедшее из страниц старой сказки. Но монарх знал ужасную правду, что сказок не бывает, стоит лишь углубиться в “сказочные” улицы и из переулков полезут все кошмары, что мучали разум писавшего эту сказку. И король в сияющих латах, что красил собою трон солнца, был главным чудовищем тут, драконом, под брюхом которого пропадали залежи золота... Вот только принцесса из башни бежала, не вынесла она любви злого дракона... Вкус крови усилился, он чувствовал, как она скрипела на зубах и бежала сквозь длинные пальцы вниз, куда-то под ноги. И пусть его глаза не видели, он не с чем не спутает то тепло в руках, что омыты в крови... Или то кровь в венах была и сам себя он страшит в преддверии бури? Но покоя ему не давало воспоминание о том дне, когда солнце умыло тронный зал в багровых тонах, пробуждая в монархе предчувствие чего-то ужасного... За секунду он успел лишь услышать, как каблук стукнул по мраморному полу, а затем его оглоушил звенящий от радости голос. После окутавшей его тишины, он прозвучал сродни ножу по тарелке, так же невыносимо раздражительно или даже больно для слуха. - От чего вы так мрачны, Ваше Величество? - прозвучал вопрос Ловкача, что пройдя в зал, стал делать вид, будто его интересуют уставленные у стен доспехи. На самом деле змею было куда интереснее понаблюдать за королем, словно за рыбкой в стеклянном террариуме, однако откровенно пялиться и открыто наслаждаться смятением и потерянностью в лице Логана было бы уж слишком откровенное издевательство над коронованной особой. - Ты путаешь желание побыть одному с мрачностью. Что тебе нужно? - спросив, он снова поднялся на помост, задумчиво смотря на свой трон. - Мне? Нет. А вот вам определенно нужно знать, что выяснили мои люди. - Неужели? - тихо хмыкнул Логан. - Неужели твои крысы на что-то способны? Впрочем, судя по твоей обычной осведомленности, способны они на неплохие результаты. - Мой король, вам бы только пытаться унизить человека, который одним словом может вас потопить. - вдруг дерзко заявил Ловкач посмотрев на монарха и тот не помедлил с ответом. - Это угроза? - он быстро обернулся к змею, словно готовился перехватить удар в спину. – Если да, то давай решим всё прямо сейчас. - Что вы! - тут же запасовал змей показательно “поджимая хвост”. - Я конечно смелый человек, но не настолько чтобы идти поперёк слова короля. Это лишь предупреждение на будущие, будьте осторожны в своих словах с кем-либо, кто знает, кто и как повернёт против вас ваши же слова, что вы могли обронить не по осторожности или по злости... - Конечно. - фыркнул монарх. - Ты не способен на открытое противостояние, только за спиной плетёшь свои сети, как паук. - с какой-то ноткой призрения проговорил мужчина. - Паук? Как неожиданно слышать от вас. Я привык что меня сравнивают с ползучим гадом. - усмехнулся Ловкач. - Хм. Неужели подобные сравнения ничуть тебя не оскорбляют? Тебя сравнивают с тварями, что всегда ползают под ногами. - Почему это должно меня оскорблять? - дёрнув бровь вверх поинтересовался Ловкач, приняв вид столь высокомерный, что Логану подумалось, будто не он тут король. - Почему меня должно оскорблять сравнение с хищниками, что во все времена были символом ума и хитрости? Ваше Величество, не надо меня разочаровывать. - Возьму на заметку. - фыркнул монарх смотря на своего собеседника. - В следующий раз буду сравнивать тебя с тараканом. - Самые живучие существа в нашем мире. Даже если им голову отрезать они умирают лишь через некоторое время... от голода. - усмехнулся змей видя тщетные попытки короля оскорбить его. - Многие в попытке унизить человека игнорируют то достоинства, которыми может располагать тот чем именем хотят оскорбить. Не правда ли? - С тобой нельзя разговаривать. Ты в каждом разговоре выкручиваешься словно уж. - У меня такое положение. - со странной радостью отменил мужчина. - Мне показалось или тебе это нравится? - Так сильно заметно? - усмехнулся Ловкач и, перехватив трость другой рукой, неторопливо направился к монарху. - Положение, в котором я постоянно нахожусь, заставляет учиться гибкости, изворотливости. Что же в этом плохого? - Ты просто не был на моём месте... - мрачно заметил Логан и сложив руки показывал, что на этом и стоило бы закончить разговор. Однако у Ловкача будто случился дефицит общения, и он решил немедленно его заполнить. - Когда-нибудь, мой король... - прошептал он с ухмылкой. - Ты займешь этот трон только через мой труп. - резко отрезал король показывая, что шутки не оценил. - Договорились.- уголок тонких губ пополз вверх превращая линию рта в хищный порез. - Ловкач... - Логан угрожающи понизил тон, но вместе с тем показывая, что устал от его шуточек. - Ох, Ваше Величество... Я лишь пытаюсь согнать с вашего лица мрачную гримасу. Делая такое лицо, никакие ваши проблемы не решатся, вы же это понимаете. Кроме того быть королём довольно неблагодарное занятие, так что я как-нибудь проживу и без этого титула. - спешно открестился от своих намерений змей делая по-комичному обиженный голос. - Странно, что это понимаешь лишь ты один. - Остальные слишком глупы, чтобы это понять, мой король. Это, правда, с которой нам с вами приходится жить. - Ты уверен? Или быть может, в тебе говорит твоё высокомерие, с которым ты всегда смотрел на всех? - Может... Судить вам, мой король. Всё во власти носителя солнечного венка... - змей показательно раскланялся в реверансе. - Ты не обманешь меня своими льстивыми речами. Я знаю, что за спиной, в твоей руке всегда сжат нож. - Тогда я могу лишь восхититься вашей выдержке, так близко держать врага... - Друзей держи рядом, а врагов еще ближе. - Верно... - усмехнулся Ловкач выпрямляясь. - Хотя это убеждение требуется в доработке “...если твой враг не слишком умён”. В противном случае, ему просто будет нужен нож покороче. - Да, в самом деле... - недовольно произнес Логан, понимая, что и в самом деле подпустил гадюку слишком близко к себе и теперь ему придется расплачиваться за эту беспечность. - Всё, - после затянувшегося молчания начал говорить монарх, - достаточно праздных разговоров. С тобой я не хочу говорить о чём-либо кроме дела. Более нас ничего не связывает... Кроме грязной тайны, что ты осмелился умыкнуть из сердца тёмной ночи и теперь шантажируешь меня ею. Ты отвратителен мне. - Мой король, в том только ваша вина. Страсть ослепила вас и лишила воли. Виноват ли в том кто-то кроме вас? - однако Логан как не странно не спешил с колким и яростным опровержением этого смелого обвинения. - Ваше молчание слишком громкое признание вины, скажите ли что-нибудь? - Разве есть в том смысл? - пожал он плечами. - Мудро признавать свою неправоту... А ещё мудрее учиться на своих ошибках... - К чему ты клонишь? - с лёгким прищуром посмотрел мужчина на своего визави. - Когда ваша сестра вернётся к вам, не наступайте на те же грабли. Быть может, к тому моменту она простит вас... - Хватит об этом. - отрезал Логан начиная уставать от этой всей лирики. - Ты хотел мне что-то рассказать, а мы теряем время. - В самом деле... Его бы можно было потратить на что-то более продуктивное. На женщин например. - усмехнулся змей видя гримасу брезгливости на лице монарха. - Я хотел вам сообщить, что стало известно о вашей сестре. Они на редкость открыто действуют... - На редкость глупо. - рыкнул раздраженно Логан, будто он был псом к носу которого поднесли вареный овощ вместо обещанного куска мяса. - Да, мой король, глупо... - выдохнул Ловкач с какой-то безнадежностью в голосе. - Ваша сестра даже не пытается скрыть того факта кто она. И хоть о ней пока известно лишь двум людям, слухи уже ползут по Яснодолу о принцессе за стенами замка... Я верю, что сэр Уолтер сможет защитить свою глупенькую подопечную, но он не может находиться рядом с ней все двадцать четыре часа. Кроме того, мне стало известно, что они заключили некий договор о поддержки с Вольными в обмен на некую услугу... - Услугу? Что этим лесным оборванцам могло от неё понадобиться? - не понимал король. - А уж тем более ей от них? Они даже сами себя защитить не могут, какая может быть от них поддержка и в чём? - Думаю, именно в этом может крыться подвох, Ваше Величество. Боюсь, они решили прибегнуть к помощи вашей сестры... А точнее замарать её руки, а не свои о чей-то труп... Кого-то кто им сильно мешает. - Бандиты? Они не только им мешают, но убивать их всё равно, что Гидре головы рубить. - Именно, мой король... Поэтому надо избавиться от “тела”. - Тела? - король недоумевал лишь секунду, но затем в изумление уставился на Ловкача, как баран на новые ворота. - Нет... Она не настолько безрассудна чтобы идти в бандитское логово одной. Кроме того, никто не знает, где эти проклятые черти окапались! - восклицал Логан так, словно змей мог немедленно повлиять на ситуацию, но тот стоял неподвижно и просто наблюдал за реакцией короля. - Во имя богов, во что она ввязалась? - устало произнес Логан, будто ожидая, что неведомый голос “кого-то там” отзовётся на его вопрошания. - Её же там убьют... - В лучшем случае... - принялся нагнетать Ловкач. - Не начинай.... - мрачно проговорил мужчина и отвернулся к витражу, что возвышался в тронном зале и закрыв глаза представил, как тонет в этом алом свете, будто в чем-то вязком... как сохнущая кровь. - Что это? Волнение? - с каким-то привкусом яда на языке поинтересовался змей. Логан же молчал в ответ, лишь подтверждая слова своего собеседника. Глаза короля закрыты и погружаясь в собственную тьму, которую он возвёл перед собой плотными веками, что укрывали его от мира мрачным бастионом своим, от света к которому всё ещё тяготели ясные очи короля. Словно он ещё надеялся убечь в себе что-то за теми хрусталиками, что звались глазами. Вот только что же именно? Свою нелицеприятную тайну или же незапятнанные места на благородной душе? Но что есть это благородство? Все души равны и лишь сосуд выделяет её... Эта порочная и нечистая в своих желаниях плоть придает душе благородства? Звучит как некий возмутительный нонсенс... Так что же даёт благородство душе? Монарх нахмурился, проклиная именами всех богов способность людей мыслить. Скольких бы проблем и печалей можно было бы избежать, будь мы бездумными куклами без душ и чувств... Сколько бы теряли, но чтобы приобрели? Безразличие - это почти синоним к слову “спокойствие”. Нас лишили этого дара почти поголовно... Или спасли от проклятия, когда жизнь была бы лишь тиканьем часов на стене и потрескиванием в камине. Наверно для каждого свой ответ. Логан же стоял на перепутье этих ответов... Будто растерянный бродяга он смотрел на тропы, вымощенные перед ним жестокой рукой судьбы. Но в пальцах тех едва заметно струились нити паучьих сетей, то нежность была. Хрупкая и воспеваемая, она коварна как хищник и сети её раскинуты под ногами у каждого человека, и мы вальсируем на грани губительных ловушек. Играемся с коварным умом этого зверька, ослепленные надуманным здравомыслием и не видим, как под нашей тенью растёт чудовище, поглощая её своей собственной... Сейчас снедаемый беспокойством за сестру к довершению этому король то и дело бичевал себя мыслями о том, что был так наивен и приласкал этого “котёнка” к своей груди не чувствуя как с его размерами рос и аппетит. Будто минута лишь минула с того мига, когда его разум отпустил в вольный полёт невинную мысль о том как юна и прекрасна его сестра. Её расцветающий вид наполняет его жёсткое сердце, покрытое всегда предзимней коростой, весенними нотками тепла и тем самым звуком, когда с ручьем на улицах сливаются капли подтаявшего льда на крышах. Жизнерадостный румянец на щеках юной девы был заразителен подобно первому симптому чумы... Но лучше бы это и правда была она, как потом позже подумает монарх. Ведь в то время он даже подозревать не мог, что чувство, что он пригрел, было хуже болезни и въедливее паразитов. Из милого бутона нежного как молодая роза вдруг распустился не прекрасный цветок, а зубастая пасть и распахнула свою голодную глотку. И слюна сияла в ней подобно росе, но пить её не посмеет не одна птица, ведь там гибель ждёт всего того что так прекрасно. Логан не знал, что в костяном саду своей груди “расцветёт” этот хищный “цветок”, который заполонит своими корнями всё внутри него. Обхватит кости, как обнимает стены плющ, заполняя своими цепкими “лапками” каждую щель в камне... Король чувствовал, как под каменной броней сердце его разъедала гниль и черви прогрызали его, отравляя всё тело и даже мысли... Он обречён. Однажды он понял это, когда смотрел вслед сестре слишком долго. “Она обречена” - впечатал его голос в воздух зависшей в тишине наставшей после того как пыль от хлопка двери улеглась, а запах девичьих духов умчался прочь за хозяйкой, словно неосязаемый плащ на её плечах. И пусть губы это сказали его, Логан слышал голос в себе, что возвестивший это... Это было похоже на утробное рычание запертого в клетке демона и цветы зла прорастали из семян, что он заронил своим жутким пением. Даже сейчас, когда сердце короля сжималось от стыда и сожаления, он не мог сказать наверняка, правда ли то была? Или лишь жалкая имитация угрызения совести во имя оправдания своей души и своего поступка... Ведь он так любит, так отчаянно и даже безумно... И самое странное стоило ему лишь услышать обвинение в безумие, как странная злоба кольнула его в самое сердце и будто в приливе злорадства он хотел продемонстрировать это безумие ей во всей своей разрушительной для души полноте... Раз она желает безумия, то пусть вкусить его горечь. Но к чему это привело в конечном итоге? - Мой король, не покидайте меня. Боюсь вашему сознанию ещё рано оставлять бренное тело. Может позже, лет через пятьдесят... - Ловкач своим притворно ласковым голосом вернулся монарха из размышлений в реальный мир. - Не надо делать вид, что тебя заботит моя жизнь. При удобнейшем раскладе ты немедленно занял бы моё место. - фыркнул Логан оглянувшись на змея. - Конечно. Любой поступил бы так же возникни такой шанс, вы ведь понимаете это, Ваше Величество? - Наконец ты честно заговорил.. - пробубнил он тихо, а после, снова подняв тон до нормального, продолжил говорить. - Не любой. Моя сестра не стала бы. - возразил король высказыванию змея. - Тем хуже для неё... - мимолетно бросил мужчина, слегка махнув рукой, будто комара отогнал от своего уха. - Одной этой фразы достаточно, чтобы отправить тебя на плаху за дерзость или расценить это как возможные планы о покушение на жизнь члена королевской семьи. - категорично заметил Логан. - Ох, Ваше Величество, - начал отвечать Ловкач каким-то усталым голосом, будто король сказал какую-то глупость, - не будьте параноиком. У меня никогда не было такого умысла, и не будет. Я игрок не того уровня на котором находитесь вы, мой король. Змей очень деликатно обходил слова о том, что король разменная фигура и ему этот неблагодарный титул не так симпатичен, как прочем глупцам... За спиной короля всегда стоит Серый кардинал - вот кто настоящий игрок на доске. Короли приходят и уходят, а рука, переставляющая фигуры, не меняется. И кем же быть выгоднее? - Верно. Короли разменная фигура, это роль не для тебя. - усмехнулся Логан озвучив смысл змеиных слов, который он пытался скрыть. - Ты очень боишься быть управляемым кем-то, значит это возможно. Настоящий король не страшится и не поддается чужому влиянию. Ловкач высокомерно нахмурился в ответ. - Вы слишком наивны, мой король. - Да, наивно было полагать, что ты признаешь мою правоту и то, что на самом деле ты боишься роли короля, а не потому что это неблагодарный титул. - последним он процитировал мысли Ловкача намерено слегка передразнивающим тоном. - Как вам угодно думать, Ваше Величество. - он склонился в ироничном поклоне не снимая обманчиво-доброй улыбки, за которой непременно скрывался целый шквал колющих ответов. - Когда-нибудь ты захлебнешься в собственном яде... - Когда-нибудь - это не сегодня. - усмехнулся змей и не дав возможности монарху ответить продолжил говорить поспешив перевести разговор в другое русло, более деловое. - Я понимаю, вы должно быть из-за сестры так обеспокоены, что не можете наговориться со мной, но я хотел бы поспешить успокоить вас, если это возможно... Я связался со своим человеком в бандитских рядах, да мой король, иногда я вынужден прибегать к помощи этого отребья из-за их нелегальных связей, но уверяю вас, ничего противозаконного. Всё что мне от них нужно, а это бывает редко, служит благому делу во имя нашего общего дела. - со скорбным выражением лица проговорил змей и продолжил. - Собственно, этот человек поможет нам уберечь вашу сестру от... разгневанной банды. Если девушку возьмут в плен, он поможет ей бежать, а далее вернёт к вам в замок. Пришлось заплатить кругленькую сумму, но мне ничего не жаль ради благополучия вашей... семьи. - Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы думать, будто ты делаешь это из добрых побуждений. Ты слишком алчен и прагматичен. - Вы дали мне уже то, что я просил, теперь я лишь исполняю часть своего договора. Как и должно у цивилизованных люде. Разве не так? Логан с сомнением в глазах смотрел на змея, всё ещё ожидая подвоха. Разве цивилизованные люди ведут себя, так как они? Один сестру изнасиловал и в тайне желает её любить вновь, а о втором болтают невесть что, от наркотических угаров вплоть до переодевания женщиной и развлечений с молодыми юношами. Если это значит цивилизация, не стоило ли остаться в каменном веке? - Ладно, сделаю вид, что я тебе поверил и даже доверяю. - Ваше Величество, у ваших ворот стоит мужичье с кольём? - Нет. - подняв бровь ответил Логан не понимая к чему ведёт Ловкач. - Значит, я всё ещё не разгласил вашу тайну. Не это ли повод довериться мне? - Ты держишь рот закрытым ровно до того момента пока тебе это выгодно. - обвинил его мужчина. - Так пользуетесь этим. - усмехнулся змей. - Учитесь ловить выгоду для себя. - Хорошо, я приму к сведению. - кивнул монарх. - Но этот твой человек он... - Надежный ли? Да, можете не сомневаться... Он вернёт вам вашу ненаглядную сестру. - со странной ухмылкой произнес Ловкач и королю подумалось, что с ним кобра заигрывает и эта игра приведёт его к поражению если не быть аккуратным... Открыть глаза было невыносимо тяжело, словно пока веки были закрыты кто-то достаточно рукастый их сшил тонкой нитью из сплетенных вмести усталости и бессилия. Свет пробивался сквозь темные ресниц, как солнце, силящееся невесомой тёплой рукой убрать со своего пути преграды в виде плотных штор. Но не в этот раз... Может сейчас, она была бы рада очнуться и, открыв глаза, впериться взглядом в длинные шторы уходящие в пол и даже больше, такие длинные, что о них можно было бы запнуться. Очнуться в своей комнате и не помнить ни о чём, что могло привести её в этот страшный сон, заставляя переживать все эти неудобства, будто она какая-то мученица и несёт крест всех тех, кому их ноша не по силам... Почему она должна быть агнцам во имя блага всех, кроме её самой? Это нечестно... Всегда думай о других, но никогда о себе. Делай то, что должен, а не то, что хочешь. И пока Элис даже в полубредовом состоянии придавалась недовольству, картинка вокруг неё постепенно проявлялась чётче, преодолевая “мысленное” препятствие, которое строила в её голове истощённость... Она была в окружение бревенчатых стен увешанных шкурами и даже парой голов диких зверей. В комнате горело всего от силы свечи четыре, от чего освещение было никак не дневное, что делало вывод, будто сейчас вечер или вероятнее ночь, очевидным. - “Тем лучше...” - подумалось Элис, пока её глаза изучали обстановку. Судя по всему она была в двухэтажном доме. Лестница, уходящая вниз, довольно красноречиво об этом говорила, как и о том, что принцесса на втором этаже. Сама она лежала на полу и, как до Элис начало доходить, банально по ощущениям, со связанными за спиной руками... Плохо, но пока терпимо. Её не убили сразу и она не очнулась в загребущих лапах какого-нибудь похотливого ублюдка, значит ли что в ней признали, кто она такая и не рискнули трогать? Но кто бы узнал, что с ней стало в другом случае... Можно ли рассчитывать на то, что её приволокли к их главарю? Может и глупо на это надеяться, ведь о какой дисциплине может идти речь в бандитском крысятнике? По крайне мере она внутри лагеря и никто не ожидает неприятностей... Неидеально ли? Осталось лишь... Внизу вдруг раздался злой треск дерева, будто дверь открыли с ноги, и именно в тот момент, как Элис беспокойно завозилась на месте, будто её тело под одеждой облепили муравьи и неистово кусали... Принцесса прислушалась, замерев, как если бы она была совершенно слепа и ориентировалась лишь на чувства. Дверь была захлопнута с нескрываемой ненавистью... или силой. Этот кто-то был один, шаги были одиночными, но довольно тяжелыми... Гость, должно быть, обладал внушительными габаритами, что не внушало девушке радости, а скорее наоборот... Не была ли она слишком самоуверена? Выдохнув свой страх, словно облако яда, принцесса поспешила успокоиться и не хоронить свой успех раньше срока. Может впереди блеснёт свет, может удача махнёт радужным крылом над её годовой и позволит под своим знаменем довершить было начатую дерзость, что в душе страшила девушку невероятно. Но что ей оставалось, барахтаясь в этом болоте? Пойти на дно или же попытаться найти спасение? Иначе трясина внутри её собственного сердца пожрёт её вмести со всеми мечтами и стремлениями... А у Элис были кое-какие планы на год или два вперед... Апофеозом, которых будет, это заглянуть в глаза брата. Что она увидит в них? При мысли о Логане Элис крепко стиснула зубы, будто ими пыталась выдрать собственную жизнь из холодных пальцев смерти... Впрочем, в каком-то смысле. После того, что король с ней сделал, ей казалось словно часть её драгоценного и прекрасного “я” умерла в ту ночь... или умирает прямо сейчас, медленно и мучительно... Что-то доброе, наивное и чистое, то, что девушке не вернуть, никогда. Ненависть на её белых зубах скрипнула... Он отнял это у неё. Так вероломно и жестоко... И за это она сожмёт его между своих зубов и расколет, будто упрямый в свой твёрдости грецкий орех, а после полюбуется, как тиран крошится под злобой, что сам заронил в её трепещущие, когда-то перед ним, сердце. - Сам виноват... - прошептала девушка обиженным тоном в сторону пустого места, будто видела там брата. - Ты уже нашла себе какого-то собеседника? - вдруг ответил Элис кто-то голосом достаточно прокуренным, чтобы понять, что даже сейчас в руках говорящего была сигара. Принцесса подняла взгляд с наигранным, по возможности хорошо, усилием направляя его на того, кто решил составить ей компанию в этот нехороший час. Перед ней стоял внушительных размеров мужчина, от физических данных которого, как ей показалось, она повторно пришла в себя. Мышцы, словно горы на которых ещё сверху навалили камней, и Элис даже на секунду подумалось, что перед ней голем из старых легенд. Непобедимые существа ставшие вершиной человеческого гения. Идеальный боец, не знающий голода, боли или страха. Не знавший сомнений и чувств. Совершенство. В этот самый момент принцесса вдруг увидела огонёк в одной из рук этого гиганта, и вскоре он устремился к лицу... Это был огонёк от сигары, как с самого начала и предположила девушка. И в этом скудном свете, дымящегося светлячка, Элис смогла увидеть лицо. Нет, не каменную маску безразличия, что была вырезана вместо лиц у этих каменных механизмов оживленных магией, а всё же человеческое лицо, пусть и обезображенное от злости с отпечаток битв. И пусть губы искажала усмешка, злость была не в ней, она была в лице, в глазах, и даже в складках на коже. Принцесса отвела взгляд, пряча в нём брезгливость, лучше перед ней был и в самом деле кусок камня. Он вызывал бы куда меньше отвращения, нежели этот кусок... - Твои ребята хорошо меня приложили... - с вымученной ухмылкой ответила девушка. - Вот мерещится всякая нечисть, - она предприняла попытку сесть на колени, а то говорить, утыкаясь подбородком или носом в пол ни разу не удобно, - думаю, тут вами много кто был замучен, Сейкер. - хмыкнула она оглядевшись. - Да. В основном женщины. - затянулся он с усмешкой в голосе. Принцесса чуть усмехнулась, отметив попытку напугать её. - Разумеется... Чего ещё ожидать от бандитов... - тихо ответила девушка. - Но чего ты добиваешься от меня, пугая этим? Но вместо ответа мужчина вдруг быстрым шагом подошёл к Элис, и ей даже показалось, что пол задрожал под ней как от землетрясения. Прежде чем она поняла, что сейчас произойдет, она успела лишь удивиться той боли и силе, с которой Сейкер сжал её челюсть. А в следующие мгновение душа вмести с сердцем в обнимку, сжались где-то в районе горла, когда бандит неожиданно поднял её, да так, что ноги болтались над полом. Принцессе показалось, что раздался хруст треснувшей челюсти... И чём она вообще думала, решаясь на этот план? Но дёргаться было уже поздно, оставалось выкручиваться, будто уж на сковороде.... Сейкер приблизил лицо девушки к своему и, ухмыльнувшись, выпустил из ноздрей целый поток дыма, словно он только что закипел изнутри, от чего Элис немедленно закашлялась... Насколько позволяли тиски из грубых пальцев. - Ребята конечно сказали, что приволокли что-то ценное, но не думал, что этим недоноскам подвернётся сама принцесса... - говоря мужчина, поворачивал лицо девушки, рассматривая его, будто хотел убедиться в подлинности драгоценного камня угодившего к нему в руки. - Их вроде по дорогам не разбрасывают, как яблоки с деревьев... Как я ошибался. - он крепче закусил сигару и вдруг бросил девушку на постель, после чего подошёл к столу и прямо об него затушил сигарету, а затем прикурил новую теряясь в новой порции дыма. - Самому теперь выходить что ли на дороги? - усмехнулся Сейкер. Разминая челюсть, Элис таки смогла выжать из себя насмешливое фырканье и ответ: - Прости, боюсь я там только в единственном экземпляре была. - Тогда тем хуже для тебя. - И почему же? - Находясь в таком положении, ты ещё спрашиваешь? - И в самом деле - глупый вопрос. - усмехнулась Элис над своим взаправду глупым вопросом. - Мне вот что интересно, как сестра короля оказалась одна на дорогах Альбиона без эскорта, да ещё и дала себя поймать банде негодяев, м? - Решила мир посмотреть. - продолжала она отвечать с дерзкой насмешкой во взгляде. - Устала от золотой клетки. Мой братец тиран не только на троне и не только для народа... Бандит как-то криво усмехнулся или Элис так только показалось из-за шрама? - Как ты о нём не лестно... - Я знаю больше вашего. Мне дозволено так говорить. Но думаю достаточно о короле и давайте затронем более волнующий меня вопрос - что вы намерены делать дальше? Мужчина хрипло рассмеялся и, оттолкнувшись от стола, направился к постели. - Да чтоб я сам знал. Столько возможностей открылось сразу стоило тебя поймать, птичка. - он перехватил сигару с зубов в руку и остановился у постели, немного склонился, снова придирчиво осматривая девушку. Неужели всё ещё искал какой-то обман? - Что? Ты всё ещё думаешь, что я слишком хороший двойник? - Смотрю во сколько я оценить тебя смогу. - Я сестра короля, я стою больше чем всё, что ты когда-либо держал в руках... - Что правда, то правда. - усмехнулся бандит. - И...что же ты решил? - поинтересовалась принцесса, стараясь как можно незаметнее вытащить из-за широкого пояса аккуратный скальпель... При этом пока Элис поворачивала его из горизонтального положения в вертикальное, она уже успела порезать на пояснице свою рубашку и порезаться сама. Однако ощущение боли она усилено прятала за наглой усмешкой, в противном случае ей захочется заскулить. - Есть один человек, который я думаю, неплохо заплатит за такую девку, как ты. - Неужели? И кто же этот смертник? Потому что когда король узнает об этом он снесёт поганую голову ему, в по и тебе пройдётся, не без моей наводки. - прошипела сквозь сжатые зубы принцесса не чувствуя особой радости от того, что ею хотят воспользоваться как товаром, на что в ответ она получила самодовольную насмешку отдающею каким-то злорадством особого сорта. Злорадство, с которым не поспоришь, потому что оно было похоже на иглу, которая угодила в уязвимое место слишком быстро, чтобы с ней как-то ещё можно было бороться. Оставалось лишь терпеть её невыносимое присутствие... Вот и принцесса терпеливо смолчала, она знала, что как классический злодей, Сейкер сейчас поведает о причинах его мнимого, или нет, превосходства. - Боюсь, с этим человеком вам будет не так просто сладить, принцесса. Кроме того, с чего вы решили, что сможете уйти живой от него? - он понизил тон, намеренно придавая ему угрожающие или даже таинственные нотки. - Человек с особыми увлечениями? - попыталась она держаться с легкомысленной ухмылкой на губах, делая вид, что услышанное её никак не тронуло, однако внутри девушка сильно обеспокоилась услышанным. Положение у неё было не самое выигрышное, что тут спорить. Но иного способа просто не было добраться до цели и для её достижения было необходимо чем-то пожертвовать... В данном случае своей безопасностью. - Да... По крайне мере так про него болтают. - Ммм... Кто-то известный? - в этот момент девушка начала подрезать слегка веревки ослабляя их, чтобы в любой момент можно было их порвать и дать дёра, если запахнет горяченьким. - Ещё как. И вы с ним знакомы, принцесса. Это Ловкач. В этот момент скальпель едва не выскользнул из пальцев Элис. Это имя последнее, что она ожидала сейчас услышать в такой ситуации. Ладони вдруг вспотели, что совсем не облегчало девушке попытку удержать её стальной шанс спастись. - Что? - она не смогла скрыть наплывшего на неё смятения от прозвучавшего имени и немного нахмурилась. - Но это же не имеет смысла. Он так же вернёт меня королю. Ты мог бы напрямую передать меня брату и затребовать большую плату. - Прости, но с королевской семьёй у меня не заладились отношения. А вот с Ловкачом очень даже... Я всегда любил деловых людей, с ними всегда можно найти общий язык. Элис презрительно фыркнула. - Ну да, одна поскуда всегда договорится с другой. Неужели он заплатит так много? Думаю, не больше чем может дать принцесса. - Сейчас ты мне ничего не дашь. Поговаривают ты бежала из замка, опальная принцесса. - насмешливо проговорил Сейкер, словно хотел оскорбить девушку. - А Ловкач прям сразу тебе заплатит? - как-то по-детски возмутилась принцесса, сверля взглядом этого голема из плоти. - Да. Я пришлю ему радостную весть о том, кто мне попался, вмести с суммой, которую я хочу. И всё. На следующий день ты украшенная подарочным бантиком уже под одеялом его постели, а я пересчитываю выручку. - Да ты с ума сошёл... - тихо опешила Элис от услышанного. - Он скорее тебя пристрелит, а меня заберет и вернет брату, чтобы он ему благоволил. - А ты в этом уверена? - Конечно. - хотя после вопроса она уже ощутила легкий укол сомнения. - У тебя есть иные варианты? - Да, есть один... Например, такой: Ловкач выкупает тебя в личное пользование и никогда никто не узнает, что сама принцесса служит у него подстилкой. Что скажешь о таком раскладе? Девушку исподлобья посмотрела на мужчину, чувствуя, как его слова будто бы придавили её сверху как мраморная плита... могильная. Такой исход событий было бы вполне в духе этого паршивого змея, но Элис знала точно, что она скорее язык себе откусит и умрёт, чем позволит над собой надругаться ещё раз... - Я вижу, множественные удары по голове, во время служения в королевский армии, дают о себе знать... Прекрати бредить, такой поступок совершенно не несёт в себе выгоду, которую Ловкач всегда и во всём ищет. Лучше послушай меня. Ты опускаешь меня сейчас же, а я в свою очередь начну относиться к вам более снисходительно, а может даже покровительски, если выполнишь для меня пару просьб... - Ты, должно быть, смеёшься, девчонка? - хрипло усмехнулся Сейкер, едва не подавившись дымом во время затяжки. – Спасибо, мне хватает в качестве делового партнёра эту алчную змеюку. - Неужели? - слегка приподняв бровь, спросила Элис. - И какие же у вас могут быть дела? У такого галантного джентльмена с Ловкачом... - как-то кислотно проговорила девушка, явно не желая делать своим высказыванием комплемент мужчине. - Почему я должен посвящать в тайны своих услуг постороннее лицо? - Потому что это постороннее лицо хоть и опальная принцесса, но всё же принцесса и может так случиться, что в подобных услугах будет нуждаться... - Я действую вне закона, девочка. Элис недобро усмехнулась в ответ: - Надо полагать... Было бы странно соблюдай бандит рамки закона. - высокомерно хмыкнула девушка. - К тому же власти всегда нужна невидимая рука, которая не боится запачкаться. - Боюсь дорогуша, я выполняю заказы более личного характера. Например, раздобыть вещь или вещество, которое вне закона, организовать покушение или же даже похищения. Чем в последнее время я промышляю довольно часто... - Сейкер произнёс это с таким вздохом, словно эта деятельность его отягощала. - Неужели? - заинтересовалась принцесса, но тут быстро заморгала, словно вспомнив что-то и складывая одно к другому. - Похищения... В последнее время стали часто пропадать дети, я видела у Логана на столе бумаги с прошениями, что-то с этим сделать. Это твоих рук дела? - насмешливость и кислотность уступили место непониманию. - Так точно. - как-то неприятно усмехнулся мужчина. - Но зачем? Это же дети, какой с них прок? - Дети товар ничуть не хуже взрослых. Я тебе больше скажу, девчонка, они даже более выгодный товар, особенно хорошо за них платят некоторые “джентльмены”... В последнее время на них спрос у Ловкача. Видимо свези с принятием закона о детском труде... - произнес он закатив глаза к потолку, но потом добавил, - правда не пойму, зачем детей, которые должны работать на заводе, перед передачей надо накачивать наркотиками. - произнёс он будто невзначай, но Элис прекрасно поняла цель этого продолжения. И как бы ей не хотелось признавать, но этот мерзопакостный выпад достиг своей цели... Что-то зашевелилось в горле у девушки, может чуть пониже, что-то очень похожее на чувство тошноты, которое начало немедленно душить принцессу. Ей казалось, что ещё секунда, и она начнет захлёбывать в своём гневе, точно так же как в рвоте захлебывается перебравший алкоголик. Это было невыносимое чувство, будто каждую её косточку в груди жгут на отдельном костре с огнём разной силы жара и это разрывало Элис, сжигало воздух в её лёгких. Только лишь подумав о том, на что намекнул этот ублюдок, девушке захотелось вырвать ему язык, за то что он посмел отравить её разум этими мыслями. - ... особенно хорошие работники получаются видимо из девочек лет девяти и двенадцати. - продолжил Сейкер видя как глаза у принцессы неистово забегали где-то в стороне будто ища выход отсюда или же что-то острое. - Сейкер, - начала она тяжелым тоном, - тебе самому не мерзко от того, что ты говоришь и делаешь? Они ведь ещё совсем дети, неужели ты ничего не чувствуешь передавая в руки этому больному ублюдку? - Это просто не моё дело, что он с ними делает, это лишь мои догадки. И может я в них ошибаюсь, а может и нет. В конце концов, как говорил один мой знакомый, детский психолог, - он чуть усмехнулся, вспоминая, - “Все предпочтения должны быть удовлетворены”. - Передай ему, что он мразь, такая же, как и ты, и этот чертов Ловкач, которому я член отрежу, лишь попадется он мне на глаза! - яростно прорычала Элис, будто ведьма, выкрикивающая проклятья перед своим сожжением. - Ох, как разошлась маленькая бестия. - насмехательски подивился Сейкер и презрительно выпустил дым в лицо принцессе. - Ты даже о себе позаботиться не можешь, что говорить о ком-то другом... - насмехаясь констатировал он неприятный факт... по крайне мере, он был уверен в том, что это факт. - Ты даже сделать ничего не сможешь, если я прямо сейчас захочу тебя трахнуть. И это называется сестра короля, которого многие опасаются как всякого умелого воина. Я не удивлюсь если он сам такое ничтожество потрахивал в свободное от работы время. - продолжал насмехаться мужчина и Элис ощутила как при упоминание брата у неё кровь в висках заколотилась с таким напором, что казалось будто ещё хоть капля его ядовитых слов, и она проломит хрупкую косточку. - Или я ошибаюсь? - он наклонился, ниже давя злую насмешку на побитых губах. Он видел как девушка сверлила его взглядом озлобленного зверька, но взгляд этот был исполнен абсолютно бессильного гнева, над которым можно было лишь потешаться и злорадствовать. Что Сейкер самоотверженно и делал в данный момент... - Эй, так если ты уже “распечатанная”, так может тебя моим ребятам дать развлечься? Или самому позабавиться? Ты девка не такая и дурная... - стал он приглядываться к девушке взглядом не особо придирчивым, но все же изучающим. - Ну спасибо за такой комплемент. - саркастично поблагодарила принцесса надевая на губы ухмылку кривую будто восточные меч. - И что же тебя останавливает? - она вдруг демонстративно развела ноги. - Может в таком положении, ты будешь более сговорчивым. Сейкер усмехнулся, будто ему какая-то тайна стала явной. - Я всегда знал, что вы там при дворе сплошь все шлюхи... - начал он забираться на постель. - Если уж принцесса таких лёгких нравов, что спит с братом... Девушка с лёгким, во всяком случае, внешне лёгким, недовольством поморщила нос, ощутив, как в нос дал запах дешёвого виски, но ещё сильнее Элис душил запах табака и пороха в одинаковой пропорции. Словно душными путами они оплели ее, давая дышать лишь с трудом, как если бы на грудь взвалили бы кучу камней или легкие сдавили в твёрдой руке. Всё это было даже ещё более давящем, чем фигура, что нависла сверху и была обителью для этих невидимых удавок, облюбовавших лёгкие принцессы. - Ах, он овладел мной силой, когда я была ещё дитём... - жалобно пролепетала Элис, сделав наигранно грустные глазки, однако при этом она увидела усмешку на сухих губах. Принцесса смогла скрыть то чувство, что заскреблось в ней подобно пойманной в тиски кошки. Но чувство отвращения отравляло девушку изнутри, будто токсин, заботливо введенный в наливную вену... Лишь по этому, казалось бы, обычному изгибу губ, ей стало всё ясно. В глазах она увидела блеск заинтересованности в её словах. Человека не будет отвращать грязь, если он влюблён в неё по уши... Он зарывался в неё всё глубже влекомый блеском монеты, что притаилась на самом дне подобно хитрой рыбе зарывающейся в песок. И постоянно грело его иллюзия, что под ней похоронена чья-то печальная тайна, согревающая злое сердце. - Ох, каков негодяй, - чуть заигрывая, говорила громадина, продолжая телом напирать, - такого бы негодяя надо с трона скинуть да казнить... - Верно мыслишь. - с плотоядной усмешкой проговорила Элис. - Что? - не понял Сейкер, которого сбила с толку резкая перемена в лице принцессы. Оно за секунду стало выражать опасность, а не беззащитную грусть. - Верно мыслишь. - повторила девушка. - Я хочу скинуть братца с трона. Устроить революцию, переворот, а затем захватить корону. - амбициозно заявила Элис смотря на собеседника почти горящим взглядом. - Да ты двинулась должно быть! - вскрикнул Сейкер и хотело, было подняться, как... Как вдруг веревки державшие руки принцессы лопнули, словно они её связали чьими-то истлевшими жилами. Мужчина даже ничего не понял, когда ощутил в горле что-то лишнее... - Ой, что это? - прошептала принцесса, крепче сжимая обеим руками тонкий скальпель. По её рукам стремительно потекла кровь... - Неужели ты действительно думал, что меня сможет одолеть горстка твоих идиотов? Которым даже не хватило ума обыскать меня, прежде чем тащить к своему боссу! - последнее она проговорила едва ли не рычащим голосом с откровенно выставленной на показ голой злостью. Крепче сжав оружие, девушка вогнала его глубже в горло... Да, в горло, в его тёплое нутро и кровь, что немедленно полилась на свет, как из разбитого сосуда с вином. Внезапно этот глупец, который видимо, верил ещё, что от потери крови он не умрёт, вдруг схватил Элис за руки и стал их с силой сжимать, явно намереваясь ослабить напор этой дерзкой девчонки путём ломания её рук. Довольно действенный и радикальный метод, верно? Впрочем, и сама принцесса, как и Сейкер не желала сдаваться даже без попытки на старание... Иначе, о какой революции может идти речь, если она даже не сможет справиться с первым испытанием? И явно не самым сложным... Девушка на секунду зажмурилась, когда большие пальцы сжали предплечье. Она не ожидала, что человеческая рука способна давить с такой силой, будто пара железных тисков схватили её. Но с другой стороны, глупо было ожидать бессильной смерти от этой горы мышц. Сопротивление было неизбежно, в конце концов, это в природе людей, биться даже когда это бесполезно. Руки принцессы начали дрожать от боли, но она откуда-то ещё черпала силы, чтобы вдруг начать вести скальпель вниз делая на шее вертикальный порез уходящий вниз. Сейкер до этого издававший рычащие звуки, будто бульдог на шее которого слишком туго затянули ошейник, вдруг начал издавать булькающие звуки, как если бы все того же бульдога начали ещё и топить. Девушка знала, этот звук... звук скорого конца. Именно так в смерти захлебываются последние отголоски жизни, и внезапно Элис поняла одну вещь... Да, сквозь невыносимую боль и дрожание в костях, настолько сильное, что ей казалось, будто это дребезжание или даже хруст, звучат у неё в ушах заглушая все прочие мысли, она смогла уловить в себе чувство, такое неуловимо-скользкое будто угорь, скользящий между камней. Ей это нравилось... Принцесса ощущала чувство странной радости лишая жизни этого мерзавца. Чувство того, что она поступает правильно, захлестнуло девушку с головой, как если бы неожиданный поток камней обрушился на её голову, минуя километры и увлекая в своём смертоносном потоке вырванные с корнем деревья, землю и трупы животных для которых это сошествие было внезапнее, чем для Элис. И в глазах этих животных с выбитыми душами принцесса словно застыла, как отражение в волшебном зеркале... Хотя ей хотелось бежать из того ужасного зазеркалья, где виделись ей улыбки, что так контрастировали с бледными мёртвыми лицами своих обладателей. Сколько сломанных судеб виделось ей в этом странном трансе нашедший на неё, когда адреналин начал бить в голове призывный марш, заставляя кости игнорировать почти невыносимую боль. Небеса не заплачут об этом душегубе и девушка хотела слышать как содрогнется ночь от праведности её гнева. Разве может быть осуждено богами то, что надобно делать им, но их глаза слепы, руки коротки, мысли и стремления ленивы. Они больше не достают до земли сокрытой обманчивыми белыми облаками, что строили свою иллюзию непорочного мира под своими невесомыми телами... Но во мраке тени, что они отбрасывали, проплывая по сияющим морям небосвода, зарождались отвратительные твари. Как сорняки, они прорывались из почвы подобно трупным червям из гниющей плоти, и вместо цветов, что должны были облагородить мир своей красотой, они разъедали хладную земную твердь... И с каждым днём всё усиливался запах гнили в воздухе, скоро от трупа, что стал их миром, останутся лишь кости... Элис чувствовала, как острее голых рёбер утыкается ей в глотку всё сильнее. Как она могла это прекратить? Как садовод спасает свои цветы и посадки? Он удаляет сорняки и травит паразитов... В этот момент принцесса с утробным рыком, от которого казалось, даже воздух завибрировал вокруг них, она резко и с силой протолкнула свои руки вперёд. Кровь брызнула ей в лицо с такой силой, будто она кулаками резко надавила на целую пригоршню спелых и сочных помидоров. Что уж было говорить о самих руках, выглядящие как если бы она была в плотных алых перчатках. Девушка вогнала скальп так глубоко, что почувствовала, как остриём плотно воткнулась в шейные позвонки, а пальцы наполовину были в самой глотке. Кожей она ощущала, как трепещет его раненая плоть, как она тепла и выплескивает из себя всё новые и новые кровавые порции, будто её руки были парой зубастых пастей, которые должны быть накормлены. Превозмогая себя, девушка продолжила опускать вниз лезвие дальше распарывая шея и она ощущала как дрожит сталь, царапаясь острым кончиком по кости... Всё ниже и ниже... Элис делала это с пугающим её саму упоением, будто пес, пущенный по следу раненой птицы и чуявший её боль и скорую кончину, что призывным горном разносила небрежно своё яркое приглашение сопроводить в последний пусть... Девушка, наконец, стала чувствовать, как руки ненавистного сопротивления её воле начали слабеть. Он потерял слишком много крови... Слишком пуст, чтобы иметь силы остановить руку убийцы. Слишком бледен, чтобы казаться живым. Принцесса согнула одну ногу в колене и, прижимая к себе, просунув её между собой и Сейкером, резким рывком столкнула с себя эту громадину. Наверно ей это ни за что не удалось, если бы не лошадиная доза адреналина в крови от которого мутился разум, а мысли превратились в один порыв, как напуганное стадо мчащиеся вперёд в едином желание - выжать. Даже если это значило затоптать всё что окажется впереди или сорваться с обрыва в беспамятстве... И когда Элис приподнявшись, села, содрогаясь от тяжелого дыхания, как если бы долго не дышала вообще, и увидела Сейкера лежащего на полу ровно в такой же позе, как и упал, девушка ощутила пальцами ног край, у которого замерла... Странное дуновение за спиной, подобное дыханию, ударилось и разбивалось о её плечи, почти неощутимо подталкивая вперёд... Смотря на этого мужчину, Элис вдруг стала ощущать, как злоба внутри снова начинает лишать её разума, заставляя его кипеть и выкипать, превращаясь в отравленные пары. Девушка вдохнула поглубже и, соскочив с постели к бездыханному телу, вдруг с гримасой презрения пнула его безжизненный труп, разбрызгав всё ещё бегущею на пол кровь... Сколько её в нём? Кажется больше пяти литров. Элис всё смотрела, как эта красная жидкость покидает его тело, будто неиссякаемы ручей, когда весна своим теплым взглядом проникает во льды и снега... И остатки мыслей очарованной принцессы ускользали следом за ней. Она присела на корточки рядом с Сейкером и стала рассматривать его лицо. Грубое, глупое, его будто вылепили из самого худшего материала, что можно было только представить, и содержание было соответствующем. Элис никогда не была высокого мнения о Ловкаче... но дети? Это уже за гранью добра и зла. Ей не хотелось даже думать, что он с ними делает, она уже ни в чём не была уверена. И этот ублюдок работал с ним. Даже трудно сказать кто из них хуже? Оба они выбрали зло сознательно... Тут девушка неожиданно, даже кажется для себя самой, ударила уже неживое тело лезвием по груди. Воткнула его и не вытаскивала. Так странно... Рука словно сама по себе или это праведный гнев, не знающий покоя, терзал её руки? Она вырвала лезвие, выделилась кровь... Хм, тоже алая, как у людей. Но разве у монстров не чёрные сердца? Почему эти люди становятся такими? Неужели некоторые уже рождаются с семем зла вместо сердца? Или жизнь проращивает цветы зла в нашей груди? Ей не верилось никогда, что такие люди, когда-то были детьми, прекрасными и чистыми... Всегда казалось, что они уже рождались такими. Большими и озлобленными. Когда... в них что-то ломается? Принцесса встала, подавляя в себе жуткое желание, порезать это ужасное лицо не вызывавшие ничего, кроме омерзения. И не потому что внешне он не красив, плевать на это. Элис мимолетно заглянула за края этой страшной маски, и чудовище улыбнулось ей... Она убила чудовище. Разве это не благой поступок? И смотря на человека, которого раньше звали Сейкером, девушка подумала: вот ради чего нужна революция. Чтобы навести порядок в её любимом доме. Вымести нечисть из тёмных углов, расставить свечи надежды... Но с просветлением надо было повременить, пора было уходить, его наверняка скоро хватятся... Больно долго он развлекается с пленницей, поэтому Элис поспешила к окну и, раскрыв его, стала осторожно спускаться вниз. Она была безумна рада судьбе за то, что дом их главаря располагался в самом конце лагеря, прилегая к лесу и не далеко от арены, где они, должно быть, устраивают собачьи бои или же науськивают псов на волка, судя по звукам, что исходили оттуда и клеткам с пойманными животными. Девушка поморщила нос, какая мерзость, как же люди влюблены в насилие... Она разберётся с этим местом позже. Теперь, когда гидра лишена тела, можно браться за головы. Но тут на полпути вниз вдруг её рука дрогнула и резко ослабев, заставила принцессу едва не вскрикнуть от боли. Прилив адреналина начинал сходить на нет и та боль, что либо была слаба, либо не ощущалась, теперь стала проявляться ярко и невыносимо больно ударять по нервным окончанием. Особенно сильно это ощутилось, когда уже почти внизу, Элис не удержалась и, упав, попыталась подняться упёршись руками в землю. Из глаз едва не брызнули слёзы, принцессе показалось, что её руки сейчас переломятся в тех местах, что сжимал в своих лапах Сейкер. Она боялась представить, какие там будут синяки... Но хоть не сломаны, уже хорошо. И утешая себя этой мыслью, а так же преисполняясь огнём грядущей революции, обещая себе очистить им, каждый дюйм своей земли, Элис спешно уходила во мрак леса…. Уолтер наверняка уже ждёт и начинает беспокоиться. Она ещё не знала, что революция поедает своих собственных детей...