***
Вторая девочка уже здесь. Вечеринка начнется только через два часа. В четверг Луи просыпается и видит это сообщение. Он быстро пишет ответ, хотя прошел уже час. Его телефон не вибрирует, пока он не начинает идти на работу. 30 секунд и ребенок уже плачет И сообщения начинают накапливаться на экране телефона Луи. Луи пишет короткие ответы, когда может, быстрый совет или тупой, отзывчивый смайлик, телефон в основном находится в кармане, чтобы взглянуть на сообщения Гарри между клиентами и на перерывах. После обеда Гарри начинает писать маленькие злобные сообщения, и Луи не может сдержать улыбки. так устал от В Поисках Немо, а прошло всего 10 минут я упоминал, что тематика вечеринки "В Поисках Немо"? все издают " Китовые" звуки это так сильно раздражает ПОЧЕМУ МАЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ ВИЗЖАТ Лия обиделась, потому что кто-то задул свечи нужно зажечь свечи или пожелание не сбудется ~ у тебя был торт на ушах? и волосах? и всей твоей рубашке? это весьма неприятно Тот факт, что Гарри берет тайм-ауты от его "самого загруженного дня в году" (как он утверждал накануне вечером), чтобы рассказывать Луи обо всем происходящем, заставляет ухмылку образоваться на губах Луи. я иду, чтобы увидеть мой кошмар, блестки ребенок чуть не описался в штаны ждем еще одного малыша и мне потом убираться дааааааа так. много. блесток. очень много. Лия даже не поможет мне потом убраться она так счастлива, и я даже не могу злиться :') Прикрепленная фотография к последнему сообщению это селфи Гарри с предположительно, Лией, оба широко улыбаются в камеру. У девочки была даже диадема, светло-каштановые локоны, которые мило свисают на ее плечи и глаза, которые являются столь же поразительно зелеными, как у Гарри. Мысли о Гарри с ребенком была уму непостижима; когда он увидел ее вблизи, у него перехватило дыхание.***
Луи никогда не был тем типом людей, которые планировали, что надеть на свидание. Он просто хочет надеть что-то получше, чем футболка, поменять его узкие джинсы на какие-нибудь чиносы или даже брюки. То, что он выбрал, уже нельзя будет поменять потом. Но, oн не волнуется о том, что понравится Гарри больше всего, нет. Он может надеть все, что угодно. Но, но, Луи бы соврал сам себе, если бы он сказал, что в субботу вечером он лишнюю минуту не искал в ящиках гардероба что-то получше. Ну, это было именно так. Они должны встретиться в 6 вечера, потому что у Гарри няня только до 9. И боже, няня. Это звучит так странно. Так чертовски странно. Няни и дети и сюрреалистическое ощущение от всего этого-это последнее, о чем думает Луи, когда подходит к нужному месту. Гарри там, прислонился к стене у входа. Он надел синюю рубашку, закатил рукава, и его бицепсы видны, белая футболка выглядывала из-под воротника. Его руки в карманах пары темно-синих брюк, он расставил свои ноги так, что они выглядят еще больше, чем обычно. Его кудри снова прячутся под синей шапочкой, и, несмотря на все обилие синего, зеленые глаза, кажется, пересиливают все остальное. Эти зеленые глаза не видели Луи, стоящего в 10 метрах, и когда они его находят, земля уходит из под ног. Буквально. Луи спотыкается носком его клетчатых кед. — У тебя там все в порядке? — спрашивает Гарри, через смех. У него ухмылка на пол-лица, и Луи действительно хочет ударить его прямо сейчас. Луи делает глубокий вдох, хоть и улыбается, когда он приходит, чтобы встать напротив Гарри. — Отлично, Гарри, давай сделаем вид, что ничего не случилось, да? Ухмылка Гарри превращается во что-то мягкое. — Я ничего не видел, — уверяет он его. — Хорошо, — говорит Луи и пытается игнорировать трепет в животе. — Ты красиво оделся, Кудряшка. — Спасибо. — Гарри исследует глазами Луи с головы до кончиком пальцев на ногах и обратно. Его губы расплываются в улыбкe. — Ты тоже выглядишь не плохо, Лу. Луи предпочитает не упоминать, что это первый раз, когда он носил рубашки с рукавами, так как погода стала теплой по сезону и вместо улыбки — простое спасибо. — Думаю, что мы должны зайти внутрь? — Да, да, да, просто, э-э, подожди секунду, — Гарри запинается и заводит обе руки за спину, когда он отталкивается от стены. Он возвращает свои руки обратно, но уже держа одну красную розу. Он наклоняет ее в сторону Луи, на губах его блуждала нервная улыбка. Мысли Луи замирают. Они на самом деле заходят в тупик, прежде чем он спросил: — Для меня? — Он не получал цветы, или подарки, или что-нибудь на свидание так давно, что уже и не вспомнит, но, наверное, для некоторых людей это что-то вроде традиции. Это должно быть традицией для Гарри, потому что он кивает, прикусив губу. — Я имею в виду, если тебе нравится? — Его глаза падают на розу, которая была по-прежнему в его руке. — Если ты считаешь, что это глупо, я имею в виду, дарить розу, я могу... оставить ее здесь, или выкину ее, если ты действительно хочешь. К сожалению, я просто... Луи аккуратно оборачивает руку вокруг стебля, его пальцы почти задевают пальцы Гарри. Он ждет, пока зеленые глаза посмотрят в его, чтобы он сказал “спасибо”. Для пущего эффекта, он наклоняется вперед, чтобы вдохнуть аромат. Пахнет сладко, но не подавляюще, это легкий и освежающий запах, и его губы формируют легкую улыбку. — Ты выбрал хорошую, — добавляет он. Гарри пожимает плечами, отпуская розу. — Мне помогали. — Ах, да? — Луи удивляется, вертя розу между пальцами, представляя Найла, помогающего Гарри и ходящего по цветочным киоскам. — Да, — отвечает Гарри, выражение его лица смягчается. — Лия сильно рвалась помочь найти идеальный букет. И тогда мысли о ребенке и няне снова приходят в голову Луи. Свидание с нормальным парнем превращается в свидание с парнем-отцом, и вдруг его колени немного шатаются. Но Луи делает глубокий вдох и старается не зацикливаться на изображении девочки, которую он видел только на двух фотографиях, запоздало ответив. — Как мило. — Он надеется, что его панику не видно на его лице. Виден дискомфорт или нет, Гарри поворачивается и направляет Луи внутрь, с легким прикосновением на его пояснице и нежно говорит: — Давай. Я просто умираю с голода. Все столы заняты, как и в любом ресторане в субботу вечером. Это случайный ресторан, поэтому атмосфера спокойная и нет семей, и пар, и компаний друзей, и Луи чувствует, что немного легче дышать после того, как они зашли в ресторан, даже если Луи не знает, что делать с розой в руках. Он пытается держать ее сзади, пока он идет, цветок висит возле его колена, но он чувствует, как все смотрят на него, независимо от того, как он его держит. Он чувствует, что он в центре внимания. Они сели за столик около окна, и Луи благодарен, что Гарри не хватило стула, и он пошел за ним, потому что это может быть просто слишком подавляюще. Все это немного подавляюще. Это длилось до тех пор, пока они не заказали напитки (пиво для Луи, простая вода для Гарри) и корзинку хлебных палочек, стоящая между ними, и Луи, наконец, расслабляется. — Мне нужно было принять душ три раза, чтобы полностью смыть с меня тот ужас, — говорит Гарри, качая головой, когда он говорит, как он резал торт на вечеринке в честь дня рождения Лии, Луи напоминает о себе. — Голубая глазурь была ужасна. Совершенно ужасна. Луи смеется вместе с ним, представляя, как синяя и белая глазурь свисает с кудрей Гарри на его уши, размазанная по щеке. Он не думал, что он отвернется, увидев Гарри немного грязным, но он отпихивал от себя эту мысль. Вместо этого он размышляет: — Уверен, звучит как грязная работа. — Это было так, — соглашается Гарри, улыбка появилась на его губах. — Но моя сестра смогла взять выходной и помочь. — Он пожимает плечами, его глаза падают на его стакан воды. — Хотя бы не в одиночестве убирал все это. Обратив внимание на голос Гарри, такой мягкий и нежный, Луи стало спокойнее. — Она много помогала? Твоя сестра? Кудрявый мальчик сначала ничего не говорит, лишь кивает головой. — Я бы пропал без Джеммы, — признает Гарри, с сухим смехом. — И моя мама тоже; они помогли больше, чем за несколько последних лет. Я имею в виду, Лиам и Найл уделили этому больше времени, чем я их просил, но. — Он снова пожимает плечами, поднимая глаза, чтобы встретиться с глазами Луи. — Они почти не имеют опыта с детьми, нежели я. — О, Боже. — Луи смеется, его зубы сверкают, когда он наклоняет голову. — Я не могу представить Найла рядом с ребенком. Он ведь едва может позаботиться о себе. Ох, Боже. — Он делает паузу и смотрит на Гарри с широко раскрытыми глазами. — Он не ронял или что-то вроде этого? Пожалуйста, скажи, что нет. Гарри смеется-хихикает, и качает головой. — К счастью, нет, надеюсь, что и не будет такого, — отвечает он, его голос уже не был резким. — Я думаю, что худшая история с Найлом — это когда он пытался заставить Лию сделать памперс из туалетной бумаги. Творчески, но... катастрофично. — Но импровизированные памперсы не угрожают жизни. — Слава Богу, — говорит Гарри. — Уверен, что Лия будет любить его, невзирая ни на что. Он ее любимый дядя Найл, я уж знаю. – Он? Даже не представляю, – говорит Луи, видя, как Найл широко улыбается и оживленно смеется. Он беззаботен и всегда все воспринимает как комплимент, даже если Луи сказал о его жизни. Гарри кивает, когда он понимает, куда клонит Луи, мягко добавляя. – Он сам малыш еще. Ты еще сам немного ребенок эта мысль приходит в голову к Луи, когда он смотрит на младшего парня, и это правда. Гарри еще молод, и если обстоятельства были бы иными, возможно, он спился бы. Но парень напротив него не такой. Они молчат несколько минут. Тихо дыша, и это скорее не неудобность или напряженность. Они нежно шепчут друг другу разные слова, заполняя тишину. Воздух кажется другим, когда Луи, наконец, открывает рот, некоторое время спустя. — Так... Лия, верно? — Наконец, он проверяет правильность имени. — Да. — Гарри мягко улыбается, с огоньком в глазах. Луи хмыкает и повторяет имя немного медленнее, — Лия... — он всю неделю читал об этом имени в интернете, но услышав это от Гарри, Луи уже не сможет усомниться в реальности ребенка. Это делает ребенка более реальным; это делает Лию более реальной, и на удивление у Луи из-за этого даже нет каши в голове, как будто он наткнулся на чью-то мечту. Вернее, имя, чувствуя свет на кончике его языка. Теплый, почти знакомый. Говоря, он чувствует себя тревожно. — Это что-то уменьшительное? Гарри кивает, улыбка по-прежнему расплывается вдоль его губ. — Камелия. Думаю, мы зовем её Лия,потому что ей так нравится. Это просто... это лучше подходит. — Или проще сказать, — добавляет Луи, уже молча говорит полное имя в своей голове. Это мило. — Да, и это тоже, — Гарри соглашается и наклоняет голову слегка, и его глаза падают на его скрещенные руки на краю стола. Может быть, это инстинкт или, может быть, это просто нервы, но пальцы Гарри обводит татуировку цветка на внешней стороне его левого предплечья, пальцами обводя очертания большого цветка. Он внезапно останавливает свои пальцы, и кусает нижнюю губу на мгновение, как будто рассматривая. Его глаза снова возвращаются в сторону Луи. — Это для нее, на самом деле. Луи хмурит брови, не понимая связи. Большинство родителей он видел с татуировками для своих детей, как правило, они хвастались художественными шедеврами лиц своих детей, или их даты рождения и имена. Он даже знает парня, который настаивал на лесном чудовище, которого он хотел набить на его бицепс, который действительно выглядел, как его ребенок; он больше не спрашивал. Гарри только усмехается слегка, вытянув руку, чтобы показать татуировку немного лучше. — Это Камелия, — он легко объясняется, его глаза сосредоточены на чернилах. — Ты знаешь такой цветок? — Ты назвал своего ребенка в честь цветка? На щеках Гарри образовался румянец. — Думаю, технически, да. Но мне просто понравилось это имя тогда, я не знаю, — он делает паузу на мгновение, затем пожимает плечами, — оно подошло. — Гарри еще раз бросает взгляд в сторону Луи, небольшая улыбка появилась на его лице. — Ты увидишь. Куча нервов стягивается в животе Луи; мысль о встрече с ребенком Гарри не была уже столь страшной для него. Казалось, что за горами то, что должно было произойти когда-нибудь в будущем. Что-то вроде волнения трепещет в груди Луи, но он игнорирует его, дотягиваясь до стола, чтобы вытащить руку Гарри немного ближе. Он оборачивает пальцы вокруг запястья Гарри, переплетая, чтобы получить лучшее представление. Это намного более подробно, чем он помнит, но освещение не такое темное, и его зрение уже не так размыто. Но он помнит, замечая, как важно это было, просто из за огромного размера куска, и теперь он понимает, почему. Его указательный палец бездумно прослеживает татуировку, он спрашивает с любопытством: — Когда ты это сделал? После того, как она родилась? — Да, — Гарри отвечает со смехом. — Вряд ли после, но да. — Вряд ли? — Три недели, — Гарри продолжает, в его глазах блеск юмора. — Моя мама пришла, чтобы присмотреть за Лией, так что я смог немного отдохнуть, а затем она практически выгнала меня на ночь, позвонила Найлу, чтобы вытащить меня из дома. Следующее, что я сделал, это сидел в кресле в салоне, где этот цветок набросали на мою руку. Едва первое, о чем я подумал, это была татуировка. — Ах. — Луи ухмыляется. — Импульсивно. Мне это нравится. Улыбка на губах Гарри сформировалась в нечто вроде ухмылки. — У тебя это тоже дурная привычка? — Он жестом показал на руки Луи, которые являются более или менее покрыты завитками, различными фигурами и вспышками чернил. — Может быть, немного, — говорит Луи, очень быстро подмигнув, прежде чем повернуть его взгляд на его руки. — Я имею в виду, не пойми меня неправильно; многие из них были на прихоти, но некоторые из них очень продуманы. Как... как этот, — он делает паузу и наклоняется, чтобы вытянуть свою левую руку через стол. В (художественном) беспорядке чернил, написанное на его коже, он указывает на произведение, которое занимает большую часть его внутреннего предплечья. Там взрыв цветов прячется в темных чернилах, оранжевых, коричневых и красных оттенках, которые процветают в, и вокруг тонко нарисованной фигуры. Они лисицы. Там больше одной — мама-лиса — в окружении семи небольших лисиц. Они все разных форм и размеров, уникальные по-своему, но они все вились вокруг матери лисы. Сама конструкция очень недооцененная и элегантная, простые, но яркие цвета выделяются, бросаются в глаза, но не было видно, чтобы ими восхищались. Как кисть для кожи, есть вкрапления цвета рядом с главной лисой, которая выглядит, как небрежно капающая краска. Она выглядит свежо, возможно, если ты пробежишь пальцем вдоль ее, цвет останется на пальце. — Вау... — бормочет Гарри, задевая пальцами татуировку Луи, с легкими, осторожными касаниями. — Это предназначается моей семье, — предлагает Луи, прежде чем Гарри смог задать вопрос. — Моя мама и семеро из нас. — Он коротко улыбается, а затем добавляет тихо: — мы всегда считали, что наш дом, как маленькая лисья норка, так как это всегда было туго, пригодно для многих из нас, знаешь? — Он запускает палец под подпись своего рода, напечатанный под кучкой лисиц. Тонкими, плотно расположенными, большими буквами написано: ЛИСЬЯ БЕРЛОГА. Уголки губ Гарри дернулись, его глаза блестели, когда он спрашивает: — Когда ты сделал это? — спрашивает он рассеянно, его пальцы по-прежнему на руке Луи. — После моей первой поездки домой, когда родились двое последних, — отвечает он, мигая, потому что в его глазах появился туман, прошло уже два года, и он успел только три раза съездить домой. — Казалось, что пришло время, и у меня уже были наброски, которые я сделал в универе. — Он пожимает плечами, но потом смеется, спустя некоторое время. — И Зейн был просто увлечен акварельными тату на время. Глаза Гарри расширились, приподняв брови в удивлении. — Это тоже работа Зейна? Луи кивает. — Не доверяю кому-либо еще, насчет подобного, если честно. — И если Зейн был ее не так сделал, у Луи бы не было никаких сомнений, как поплакаться ему, пока это было бы не исправлено. — О, хорошо. Это что-то другое, — заметил Гарри, обращая свой взгляд обратно на протянутую Луи руку. Он изучает его в течение минуты, зеленые глаза повторяют линии и после крутятся у цветов, прежде чем нажать на одну из небольших лисиц указательным пальцем. Его губы приняли форму кривой улыбкой, как он угадывает: — Это ведь ты, не так ли? Луи поднимает глаза, успев в ответ дать улыбку, прикусывая губы. — Почему ты так думаешь? — Не знаю. — Кудрявый пожимает плечами и потом поглядывает от татуировки к лицу Луи и обратно больше трех раз. Наклоняя его улыбку, он размышляет: — Может быть, потому что у него есть намек на озорство в глазах. Нет причин краснеть (даже этот комментарий про татуировку лисы), но Луи чувствует, что его щеки все равно горят. Он собирался сделать язвительную реплику о том, что это он, потому что он самый старший и большой из детей, когда им принесли их блюда, возвращая их обратно в ресторан. Вдруг все, что окружало их резко вернулось, и Луи заметил окружающих людей, и официантка, проходящую мимо и роза, лежащую рядом с его стороны и так, что он действительно не в силах прикоснуться к ней. Больше всего Луи волновало то, что он просто поделился с Гарри семейными чувствами, о которых он не часто говорит, если только когда он сильно пьян. Но как ни странно, Луи не чувствует себя уязвимым, когда Гарри проводит пальцем вдоль красочных чернил еще раз, не чувствуя, что, может быть, он просто слишком много открыл слишком рано. Живот сжимается, когда Гарри поднимает глаза, чтобы встретиться с его и улыбается вовсю,и это не означает что-то плохое. Определенно не означает что-то плохое.***
К тому времени их блюда стояли перед ними, нервозность Луи исчезла. Разговор течет плавно, между глотками их напитков и официантом, проверяющего их. Луи узнает больше о семье Гарри, о его матери, отчиме, и сестре, его малыше — в основном о его ребенке. Забавно, как легко Гарри рассказывает о своей дочери, оказываясь втянутым в разговор о том, что она сделала или сказала, и он даже не понимал, что он говорил, пока он не останавливал себя и извинялся с бордовыми щеками. Это мило. Достаточно мило, что Луи прикусывает свои губы в улыбке, когда Гарри рассказывал ему о последних увлечениях Лии в чтении. — Это просто — это безумие, да? Я имею в виду, ей три — ну, четыре, так вот, я все время забываю об этом, черт, не могу поверить, что ей уже четыре, — Гарри отрезает себя из-за смеха, его в его глазах блеск благоговения. — В любом случае, она уже собирает книги и журналы, и листает их, пытаясь произносить слова. Она громко произносит эти слова, даже слишком; я слышал ее шепот сквозь "отлично", какой ребенок так делает? И она пытается делать это с моими книгами тоже, когда у меня были некоторые очень массивные книги рядом с моей кроватью и однажды я пришел, и увидел ее, сидящую возле моей кровати, с открытой книгой на ее коленях, и она уставилась на страницу — она как бы на самом деле, смотрела на нее, сосредоточенно, и она просто — она просто ломает мой разум, честно говоря. — Это действительно что-то; я не помню никого из девушек, которые начинали читать так рано, — прокомментировал Луи, немного удивленный и пораженный словами Гарри. Они сидят в удобной тишине, после этого, ни один из них не знал, что сказать, Луи восхищался Гарри, и об этом говорили его румяна на щеках. Не зная, как успокоить Гарри, не желая сидеть в тишине, которая осела на них, Луи выпаливает: — так, я бы очень хотел встретиться с Лией. — Он замирает, когда слова вылетают из его уст, не зная, откуда они пришли, потому что он уверен, что это была последняя мысль в голове. Но он посматривает на Гарри, который рассматривал свою тарелку и наблюдал за тем, как лицо Гарри поднимается от потрясения и удивления, робкая улыбка и ямочки появились на его щеках. — Действительно? — тихо спрашивает Гарри, выглядя немного нервным, но сохраняя зрительный контакт. Луи наблюдает, как Гарри понимает, что он действительно имел в виду то, что он сказал. Он застенчиво улыбается в ответ, прежде чем подтвердить: — Да, правда.***
Кажется, часа два не происходило ничего подобного, наполненные смущением улыбки и непринужденные беседы. Он перешел на воду после пива, и если бы он был уже не трезвый, холодная щепотка позднего весеннего ветерка бы, конечно, сделала свое дело. Его мурашки покрыли кожу рук, как только они вышли наружу, и он пытается игнорировать холодок, когда они идут к парковке. Но Гарри подходит чуть ближе, когда они идут, излучая тепло их рук и переплетенных пальцев. Луи, возможно, вздохнул бы и взялся за руки, спутывая их пальцы вместе, не таким корявым образом, если у него не было бы глупой розы, болтавшейся с его стороны и если бы они уже не стояли возле его автомобиля. Он мимолетно проклинает себя за то, что не припарковался дальше. — Ну, это моя, — говорит Луи, без толку кивая в центр красного "Форд" рядом с ними. Он старенький, и в некоторых местах краска потрескалась, есть хорошая царапина и вмятина на левом углу от неудачной попытки параллельной парковки. Луи сдержал извинения за это. Вместо этого, он комментирует, — он видел и лучшие дни. Гарри слегка улыбается, кивая взглядом через плечо. — Мой тоже, — простонал он, не заморачиваясь, указывая точную машину, находившуюся дальше, вдоль парковки. Он поворачивается к Луи с улыбкой, зажимая его губы, как он решается, — все равно. — Во всяком случае, — Луи отзывается, когда их глаза встречаются, голубые легко поймали зеленые. — Во всяком случае, — повторяет Гарри, его ямочки начинает появляться вместе с широкой улыбкой. — Я, эм... я действительно блестяще провел время сегодня вечером. — Ах, блестящее время, правда? — Да, действительно. — Биение сердца заставило Гарри улыбнуться, а потом, — а у тебя? Луи поджимает губы, застав врасплох с вопросом. Но глаза их по-прежнему заблокированы и Гарри ухмыляется, когда он едва чувствует этот большой вопрос, кивнув и отвечая правдиво: — На самом деле, я бы тоже сказал, что это довольно блестяще. Улыбка Гарри мгновенно скользит в ухмылку, робкую и маленькую. — Да? — Да. — Луи снова кивает, и его улыбка расширяется, когда он ударил грудь Гарри розой. — Чтобы быть справедливым, мой сегодняшний день был своего рода джентльменским. — Почему так? — Гарри спрашивает, нервы покидают его улыбку и оставляют позади что-то игривое. Что-то вроде флирта. Оно оставляет гудящее волнение в животе Луи. — Мхм, — Луи урчит в соглашение. — Во-первых, он подарил мне эту розу... — Как глупо, — отрезает Гарри, потряхивая розу и зарабатывая смех у Луи, когда он продолжает. — Поддерживал разговор весь вечер… — Звучит откровенно скучно. — Полностью оплатил наш ужин, даже когда я настаивал на разделении пополам… — Какая абсолютная чепуха. — Сделал свидание для меня… — Тьфу. Смазливо. — Проводил меня к моей машине… — И не прогулялся с тобой до дома? — Даже поцеловал меня на ночь, — выпалил Луи и только потом он понимает, как близко они стояли, едва шаге друг от друга. Он может чувствовать дыхание Гарри после его слов, он достаточно близко, чтобы увидеть небольшое подергивание его губ, его улыбка немного шире, чем раньше. — Он так и сделал? — Спрашивает Гарри, получая удовольствие от своих слов. Луи позволяет себе улыбнуться одним краем губ, все время смотря на Гарри. — Я сказал, что он был совершенным джентльменом. — Ты это точно сказал? — Я вроде так сказал, да. Румяна покрывают щеки Гарри, и его глаза, наконец, переместились с лица Луи на его губы. — Ну, я надеюсь, он не разочарует, — он мягко бормочет дрожащим голосом. Глаза Луи упали на губы Гарри, розовые, влажные, пухлые и так близко. Достаточно близко, что они выпадают из фокуса, если долго на них смотреть, медленное мгновенье, пока Луи отпускает его взгляд, затаив дыхание, наклоняется немного вперед, еще немного вперед до… До тех пор, пока Луи не почувствовал давление губ Гарри на своей щеке. Подождите, что? Что? — Извини, — говорит Гарри, прежде чем они даже отстранились, его дыхание все еще обжигает кожу Луи и его низкий голос, смущенный шепот. Когда Луи моргает, открывая глаза, чтобы увидеть Гарри, отстраняется, опустив глаза, он покраснел. — Я сожалею, — говорит он снова, и трясет головой, похоже на него. — Я не… я напишу тебе позже, хорошо? — Ох... ладно? — отвечает, прежде чем он может образовывать любые другие слова, все еще в замешательстве. Но Гарри уже пятится, смотрит виновато, робко и жалко с плотно закрытыми губами. Он прошел уже пол парковки, когда он добавляет: — Эээ, спокойной ночи. Луи. Гарри поворачивается, затем, убегает не оглядываясь, и Луи остается у его избитым автомобилем и с его сердцем, застрявшем в горле, и смятением, затуманившим его мысли. Его щека немного горит, и он слегка касается ее подушечками его пальцев, он раньше думал, что в щеку целуют только несовершеннолетние. Потому что, возможно, он не целовал в щечку со средней школы, но это не меняет того, что его желудок выворачивало наизнанку.***
— Как прошло твое супер-мечтательное свидание? —встречает Зейн, когда он поздно вечером заходит в квартиру. Луи переводит взгляд на время на часах. 10:16 часов, было только 10 часов субботнего вечера, и Луи уже вернулся со свидания, он принял душ и развалился на диване в паре старого свитера и майки. Он старается не киснуть, потому что он уверен, что у Гарри есть разумное объяснение тому, что произошло; он заверял, себя этим последний час. Так, в ответ он лишь пожимает плечами и дает своему другу смутное фырканье. Зейн опустил плечи. — Не скажешь. Он жует с открытым ртом? Луи фыркает. — Если честно, я не думаю, что он жует с открытым ртом. — Да? — В глазах Зейна появляется понимающий взгляд. — Тогда это хорошие новости для него. — Мм, — Луи снова гудит, и не говорит ничего больше, переключая уже три канала. Дэвид Тутера дразнится невестами, с дорогими ювелирными изделиями, только это не помогает его настроению сейчас. Зейн падает на подушку рядом с Луи, настолько близко, что их плечи сталкиваются, когда он начинает. — Хорошо, — он начинает со вздохом: — ты хочешь сказать мне, что именно он все испортил? — Он выжидает момент для Луи, чтобы что-нибудь сказать, прежде чем спросить, — он неуважительно к тебе относился? Нужно пойти потрепаться? Выследить этого маму мальчишки и пусть разбирается с ним? Губы Луи образовали улыбку, которую он пытается скрыть, качая головой и поджимая губы. — Ничего подобного. — Хорошо, —решает Зейн со смехом, упираясь коленом о Луи. — Серьезно, что случилось? Он думает, что Неймар — это некрасиво или что-то вроде этого? На что Луи позволяет смеху упасть с его уст и снова качает головой. — Нет, я имею в виду, я не знаю. Не спрашивал. — Хорошо, тогда...? Луи немного ерзает, потому что на такую глупость не нужно обращать внимания, не так ли? Поцелуй на ночь? Боже, это даже неважно. Не имеет значения. — Ничего, — говорит Луи, качая головой, скрещивая руки на его груди. — Правда, это не имеет значения. — Хорошо, — тянет Зейн, вставая с дивана. — Я буду только притворяться, что ты ушел со свидания с парнем ради того, чтобы загадочно хандрить на диване. — Хорошо, — говорит Луи. — Спасибо. Зейн снова вздыхает, когда он уходит, выкрикивая из другой комнаты: — Однако не думай, что я не заметил розу на столе!***
После полуночи Луи решил не беспокоиться об этом. Это глупо волноваться, даже если он все еще чувствует, что мир вокруг него остановился. Он пролезает под одеяло, со вздохом закрывает глаза, надеясь, что это может помочь, потому что все вокруг него крутится. Он знает, что земля не трясется, и стены не двигаются, но, это не помешало ему сделать глубокий вдох, чтобы попытаться стабилизировать его дыхание. Все просто падает на место, когда его телефон вибрирует. Он словно рыба проскользнул под его подушку, ища телефон, оказавшийся в его постели, и разблокировав телефон, видит сообщение от Кудряшки. Он не ожидал многого, может быть, еще одно извинение, но, когда он смотрит на экран, сообщение полностью наполняет его экран, как эссе: Ты не должен признавать, что получил это, хорошо? Если честно, ты можешь удалить его после, как будто ты правда не получил его. Это, наверное, будет бессвязно, и ты можешь просто удалить его, как таковое, если хочешь. Мне просто нужно... Я не знаю, объяснить, я думаю? Я просто себя очень плохо чувствую, когда я сделал кое-что и мне так жаль, потому что я хотел. Действительно хотел. Поцеловать тебя. (это так странно писать, прости) но потом я сбредил?? Так, окей. Ты мне очень нравишься, Лу, и я не хочу все испортить, но я думаю, что у меня есть ребенок и он делает все... по-другому. Я не… я не могу просто утонуть в серьезных отношениях, знаешь? Я не могу просто нырнуть и надеяться, что все выходит хорошо, потому что я не одинок. Это просто так тупо. И я буду с тобой откровенен в этом, ладно, я не делал этого целую вечность. Правильная формулировка. В первые годы жизни Лии я не признавал ничего, кроме как заботы о ней, и даже после этого я никогда не хотел начинать что-то серьезное, потому что это просто не логично, чтобы даже пробовать. Но, блять, надеюсь, я не испортил все раньше времени с моей глупостью, потому что я на самом деле хочу попробовать с тобой, если ты готов попробовать со мной. И я надеюсь, ты хоть что-нибудь понял из того, что было перемешано в моей голове сегодня. Хорошо, я заткнусь. Х спокойной ночи. Луи читает сообщение во второй раз и потом третий, и он не уверен, дышал ли он, когда нажимает кнопку вызова рядом с именем Гарри. Его руки трясутся. Гудок, гудок, гудок, и Луи задается вопросом, возможно сообщение было отправлено около часа назад, но на его телефон оно пришло только сейчас. Иногда он делает это с длинными текстами. Как правило, с важными. Это не было бы удивительно. Может, Гарри спит, потому что уже поздно, и дерьмо, у него есть ребенок и молодые родители, как правило, всегда уставшие? Можно нажать на голосовую почту, но на другом конце звучит нерешительное, робкое приветствие. — Привет... — Ты знаешь, что слишком много болтаешь? — Говорит Луи вместо приветствия. Он слышит выдох на другом конце, затаив дыхание до разговора. Облегчение. — Плохая привычка, — отвечает Гарри, и Луи представляет, как он спокойно и успокоено улыбнулся. — Да, я мог бы попытаться отучить тебя когда-нибудь. — Мне придется готовить тебе только за попытку. Луи легко смеется, и на другом конце провода тоже раздался мягкий смех. Но потом появилась неопределенная и тревожная минута, и Луи ненавидит напряженность, как эта тишина. Он имеет дурную привычку заполнять пустоту первым, что приходит на ум, и эта случилось и сегодня. — Так… Я тебе очень нравлюсь? Он ответил со стоном. — Я знал, что не надо было писать это. — Я рад, что ты написал это. — Спокойно уверяет его Луи. — Да? — Голос Гарри низкий, и Луи уверен, что это не из-за ночного время. Луи пытается осторожно сказать: — Безусловно, да. Потому что ты тоже мне очень нравишься, Кудряшка. На другом конце чуть слышных выдох, и Луи хочется думать, что ямочки на лице Гарри сейчас появились из-за него. Он вроде как желает увидеть того парня прямо сейчас. Но когда Гарри отвечает: — Хорошо, — он слышит улыбку в его голосе, и это как удовлетворение для него. — Ладно, — отвечает он, и снова тишина заполняет минуты, но Луи не чувствует необходимости заполнять ее. Он позволяет ее продолжаться, давая его разуму подумать, возвратиться к СМС и их свиданию, почти поцелую, что его сердце уже, кажется, разорвется, когда он думает о Гарри и о том, чтобы быть с ним. Он думает о том, как четыре недели назад Гарри даже не было в его жизни и как теперь ночные звонки с него уже стали почти обыденностью. Он думает о том, как его руки вспотели, и его мысли путаются, потому что у них было только одно нормальное свидание, но Гарри уже заявил, что хочет попробовать… он хочет большего, может быть Луи тоже хочет этого. Все это перемешалось в кашу в голове Луи, ведь ничего подобного он не испытывал. Он вспоминает о своих отношениях, продлившихся полгода, в которых не было намека на серьезность. Она никогда не была такой; у него никогда не было четких намерений, вроде ухаживания, поцелуев и выкладывания всего себя. Это кажется таким формальным, но может это все из-за того, что Гарри это неизведанная территория. Может быть, он не должен пытаться осмыслить неизвестное, сравнивая его с известным. А может, он думает, что ступить в неизвестность не такая уж и плохая идея. — Гарри. — Хм? — Я хочу попробовать. — Что? — Гарри звучит испуганным. — Я имею в виду... ты хочешь? Честно? — Честно говоря, да, —подтверждает Луи, вроде как в предвкушении, легкая улыбка появляется, когда Гарри запутался. — Я не знаю, что делать, если честно. Но, я хочу попробовать. Раздается гул, низкий и вдумчивый, а потом Гарри говорит: — Как насчет… Ты можешь сказать нет, если это слишком много и слишком быстро для тебя, но может ты хочешь пойти на ужин и познакомиться с моей дочерью? —Уже? — первое слово, которое сказал Луи, потому что когда он думал о встрече дочери Гарри, он мог себе вообразить ее как нечто, тенящее их вниз. Может через недельку, когда он мог бы уже больше узнать о Гарри и о ней, когда их встреча была бы уже логичным вариантом. Но ясно, что их встреча — это почти неизбежность. — Она моя дочь, — говорит Гарри, пока смех вибрирует в его голосе, и это лучшее и легкое объяснение. — Я провожу большую часть дня с ней, и она, как правило, возлагает на меня или требует, чтобы ее развлекали. Это точно не самое простое расположение, чтобы попытаться скрыть что-то или кого-то. И я на самом деле не держу людей в моей жизни в тайне от моего ребенка. — Секретов нет, — Луи фырчит, прежде чем спросить, — как ты меня познакомишь с ней? Ответ Гарри приходит быстро и уверенно. — Как близкий друг. — Просто близкий друг? — Это ведь то, кем мы сейчас являемся друг другу? Мы только начали встречаться. — Луи может слышать то, что он, наверное, невесело улыбается, он уверен, что младший мальчик улыбается с ямочками, пока он говорит. — Может быть, мы много разговаривали, и вместе поужинали, и может быть, я действительно хочу поцеловать тебя, но. — Пауза, наверное, он пожал плечами. — Это не меняет того, что мы просто близкие друзья. — Свидание близких друзей, — Луи дополняет, зарабатывая смех у Гарри. — Именно, — он соглашается, — но встречаемся мы или нет, мы просто близкие друзья. Пока, во всяком случае. — Хорошо, хорошо, хорошо. — Луи вздыхает. — Итак, технически, Кудряшка. Ты еще раньше продумал все это. Есть странный звук с другого конца, он снова начал смеяться. — Может, да, — признается Гарри. — Ты не сказал нет. — Я знаю. — Это значит... — Я встречусь с ней? — Заканчивает Луи, его сердце бьется от его слов. Госпди, он нервничает из-за встречи с около четырехлетним ребенком. Когда это он таким стал? — Да, — говорит Гарри, в его голосе предвкушение. — Точно? Он не может сказать нет, так что Луи спрашивает в упор: — Когда? Гарри смеется, вздыхая, возможно, он сейчас в радостном шоке. — Когда бы ты хотел? Луис никогда не был терпеливым, поэтому, возможно, он не будет удивлен, когда скажет: — Завтра слишком рано?***
В воскресенье днем Луи тащит Зейна в магазин за моральную поддержку. — Скажи мне, почему я снова это делаю? — Луи удивляется, когда он обследует полки разноцветных лаков для ногтей. Они все в маленьких бутылках, для молодых девушек, каждая со смешным названием цвета, который Луи уже сдался, пытаясь понять. — Потому что ты сходишь с ума — Предлагает Зейн, стоя за его спиной и смотря на слишком яркий проход. — Нет, нет… да, возможно, — Луи признается, — но реальная причина? Зейн вздыхает, рассеянно стуча корзиной (которую на данный момент занимает пара раскрасок/тетрадей и новая коробка цветных мелков — фирменное наименование, 64-граф Box, конечно, нужно идти подготовленным, верно?) по боковой части ноги. — Потому что ты, почему-то, — он ворчит, — пытаешься произвести впечатление на маленькую четырехлетнюю девочку? Луи издает звук протеста. — Не впечатление, просто... — Быть крутым новым другом, который встретится с ней совершенно неожиданно, и с очень запоздалым подарком на день рождения? — Да. Совершенно удивительный новый друг папы, — говорит Луи, как он достает третью бутылку лака с полки. — Как ты думаешь, какие цвета ей нравятся? Зейн потрясенно смеется. —Розовый? Луи смотрит на Зейна через плечо, нахмурив брови. — Действительно? — Приятель, — Зейн начинает, качая головой, — Я не знаю. Я знаю о ней столько же, сколько и ты — ничего. — Я знаю немного, — Луи настаивает на этом, когда он возвращается к лакам для ногтей. — Например... ей четыре, ее назвали в честь цветка, и ее отец Гарри. — Прогрессируешь, Луи. Луи решает не комментировать. Вместо этого он встает с тремя бутылльками — ярко-розовым, пудровым голубым, и то, что называется “Апельсин”. — Разнообразие могло бы быть лучше, да? Все в меру. — Он ищет лицо Зейна для какой-то перестраховки или руководства, или еще кого-то, кто знал, что в магазине для четырехлетней девочки все может быть настолько сложно? Но другой человек только дает ему жалостливый взглядом, прежде чем покачать головой. — Это все? — спрашивает Зейн, наблюдая, как Луи ставит три лака для ногтей в корзину. Луи качает головой. — Еще нужна подарочная упаковка. Да, и открытку? Как думаешь? — Он не ждет ответа Зейна, решая, — Да, конечно, открытка. Пфф. Детские открытки все равно самые крутые открытки. Зейн смеется, когда они уходят из отдела Красоты, в сторону открыток и подарочных упаковок, но он ничего не говорит. Он просто улыбается, несмотря на его молчание, улыбка говорит достаточно громко, чтобы заставить Луи начать разговор. — Что? — Ты ведешь себя, как никогда раньше. — Как веду? — Спрашивает Луи, потому что он, конечно, никогда не покупал что-то для ребенка, кого он мнил. — Покупал для маленькой девочки! — Зейн заканчивает со смехом, маша корзиной с вещами. — Ты забыл, что у тебя пять маленьких сестер дома? Знаешь, что всем этим девчачьим ты был окружен всю свою жизнь? — Я знаю, знаю, знаю, — Луи скулит, не в силах скрыть его обиду, когда он забирает открытку с огромным числом четыре на передней стороне. Она ярко-розовая и в блестках. Он мог бы счесть ее за одну из своих сестер, но, кажется, такую маленькую девочку он еще не встречал. Вздохнув, он кладет ее обратно и настаивает, — это другое. Зейн не соглашается, вместо этого берет открытку, что гораздо меньше, опуская на нее глаза. Он переворачивает ее, открывая, и кладет ее обратно без слов. Позже в его руках было уже две фиолетовые открытки с балеринами. — Все сомнения в сторону, она еще просто маленькая девочка. Ты знаешь, чего они хотят. Огонек вдохновения появился в глазах своего друга, и Луи вспоминает о своих младших сестрах. Потому что, несмотря на то, как все они отличаются — Зейн как никто другой имеет опыт общения с маленькими девочками и днями рождениями, как и Луи. Он дарил подарки, начиная от макарон с художественными элементами с ценой пятидесяти фунтов. Есть свои преимущества в пяти младших сестрах. Луи кивает, старается проглотить комок нервов, застрявших в горле, фокусируется и выбирает первую открытку, которую видит. Она фиолетовая и розовая, и с множеством Диснеевских принцесс на передней части, и со страницей наклеек внутри. Может быть, это родственное, но он знает, что его сестры закончили любить все это в возрасте четырех лет. Он не останавливаться на подарочных пакетах, благодарный за ограниченный выбор, и берет голубой пакет. Он бросает предметы в корзину и Зейн кивает. — Все хорошо? — Спрашивает Зейн, в его голосе нота недоверия. — Я надеюсь, она не будет слишком критичной, — ответил Луи, улыбаясь. — Не знаю, приятель, — говорит Зейн, пока они идут к кассе, — четырехлетние могут быть честными. — Но она дочь Гарри. Зейн кривит лицо. — Хорошее оправдание. — Если она откажет мне, то будет предельно вежлива. — Да, конечно, не скажет об этом в лицо, — соглашается Зейн, когда они достают товары для кассира. — Если не получится, она просто немного подведет отца. Взгляд Луи на Зейна заставил кассиршу хихикать.***
Бывают моменты в жизни, которые вы ожидаете, чтобы чувствовать себя монументально — вы все планируете, каждую мелочь, чтобы не чувствовать неудобство. Моменты, которые вы будете помнить в течение веков из-за их непревзойденного значения или определенного характера. Луи надеется, что в этот раз — встреча с малышом Гарри будет одним из тех моментов. Это будет великая встреча. Ожидание его лихорадит, и, кажется, что он болен. Это ведь большой шаг, не так ли? Типа крутой сделки. Очень круто. Может быть, если он и Гарри просто близкие друзья, он будет чувствовать себя настолько значительным, настолько важным, как гигантский первый шаг. Все эти тревожные мысли убивали нервы Луи, наконец, заметив знакомые кудряшки в парке в тот воскресный день, ему далеко не страшно. Луи останавливается на его доске, на приличном расстоянии, и на минуту оставаясь на этом месте. Гарри в тридцати, может, сорока ярдах, сидит, скрестив ноги, на клетчатом пледе, раскинувшимся по траве. Он улыбается, и его глаза сфокусированы на маленькой девочке, сидящей рядом с ним. Лия, вспоминает Луи с быстрым вдохом. Ее волосы убраны наполовину-вверх, наполовину-вниз, и она улыбается, слишком широко, когда она хлопает в ладошки, смотря на Гарри и это выглядит, как приглашение поиграть в ладушки. Это не самое страшное, что могло быть, как думал Луи. Сделав глубокий вдох, Луи прячет свою доску под мышку и сразу устремляется к ним, закрепив его взгляд на ярких глазах и ямочках на щеках. И может быть, Гарри может почувствовать его взгляд, потому что он посмотрел вверх, прежде чем Луи даже подошел, его ухмылка становится шире. Луи поднимает руку, чтобы помахать ему, но видит семью на пикнике. Вскоре он извиняется и видит Гарри, скрывая смех. Если он краснеет, он обвиняет в этом его заплетающиеся ноги. Когда он дошел до Гарри и Лии, убирая все препятствия, он улыбается и предлагает слабое: — Хей. Гарри улыбается. — Ты знаешь, мы действительно должны прекратить посиделки, типа таких, — дразнит он. — Ха-ха, — отвечает Луи с притворным смехом. — Тебе повезло, что здесь дети. Я бы сказал тебе кое-что. Гарри только смеется, пока его взгляд падает на свою сторону, где находится Лия, дергающая его за рукав. — Ах, да! Конечно, — Гарри начинает с другим смехом. Смотрит в сторону Луи, и он представляет, — Луи, это Лия. Лия, это Луи. Луи выжидает момент, чтобы присесть на уровень Лии и протягивает правую руку. — Привет, Лия. Я много слышал о тебе. Лия смотрит на него с усталым взглядом, широкие зеленые глаза падают на его руку, прежде чем она отодвигается назад к своему отцу. Гарри хихикает, ободряюще двигая рукой по ее спине. — Все в порядке,— говорит он ей тихо. — Это он, я говорил тебе, что мы едем встретиться, помнишь? — Его слов мало, чтобы успокоить ее, и она только сильнее сжимает рукав Гарри. Гарри снова смеется и смотрит на Луи, с извинением в глазах. — Мне очень жаль, она никогда обычно этого не стесняется. Но Луи качает головой. — Все в порядке. Вообще-то, — он делает паузу и достает его рюкзак, сдвинув его на живот и расстегнув его. Он шарится в нем пару секунд , пока не вытаскивает голубой пакет с подарками и представляет его Лии. Он улыбается широко, немного тряся пакетик, пока он не бросается в глаза Лии. — Я слышал, у тебя недавно был день рождения, да? Извините, я немного опоздал на праздник, но я не хотел приходить с пустыми руками. Лия тянет губы в улыбку, но она оглядывается на Гарри, прежде чем получить разрешение, чтобы принять подарок. Когда она берет сумку от Луи, огромный оскал вспыхивает на ее лице. В течение нескольких секунд все содержимое пакета оказывается на их клетчатом пледе, салфетки, разбросанные между лаком для ногтей, книжки-раскраски, цветные карандаши и открытки. Она в спешке начинает делать маникюр, но Гарри останавливает ее руку своей. — Камелия Энн, что мы скажем? Лия смущенно смотрит на Луи, мимолетная улыбка все еще на ее губах. — Спасибо, Луи! — восклицает она, прежде чем быстро повернуться к ее подаркам. Луи смеется и отвечает: — Пожалуйста, любовь. — Пока Лия занята с подарками, Луи, наконец, плюхается на одеяло рядом с Гарри, со вздохом. — Ты действительно не должен делать этого, —говорит ему Гарри, низким голосом. Луи пожимает плечами. — Дети, подарки. Просто комбо. — Да уж, — говорит Гарри, его улыбка стала мягче, когда он встречается с Луи взглядом. — Спасибо. — Конечно, конечно. — Он улыбается Гарри в ответ, игнорируя тепло, которое тянется по его щекам. Глядя в сторону, он толкает в плечо Гарри. — Не надо на меня так смотреть, Кудряшка. Я просто хотел завоевать ее. — Ты преуспел. Любой, кто дает ей лак для ногтей автоматически становится любимчиком, — говорит Гарри, и Луи внутри рад за решение о покупке. — Папа! Папочка! — Лия кричит, подбегая к Гарри и демонстрируя свои ногти для проверки. Гарри стонет, когда он видит ее пальцы, покрытые ярко-розовый лаком. —Лия, мы проходили, что нужно красить только ногти, не все, — Гарри вздыхает, доставая салфетку из корзинки для пикника, чтобы вытереть руки Лии. — Я думаю, что они выглядят красиво, любовь, — возражает Луи, когда Гарри строго смотрит на него. — Папа, можно мне покрасить твои ногти? — Просит Лия, пока Гарри заканчивает очищать ее руки. Он смотрит немного настороженно, потому что в конечном итоге он тоже будет с розовыми ногтями. Гарри начинает открывать рот, чтобы ответить, но Луи перебивает его. — Ты можешь накрасить мои, Лия, если хочешь. Гарри смотрит на него с благодарностью, а лицо Лии светлеет и она бросается, хватая руки Луи. Она смотрит на него вверх и вниз, ее лицо сконцентрировано, и она, похоже, подбирает все варианты. Спустя минуту, она кивает сама себе и заключает: — Синий. Это сделает твои глаза более привлекательными. Луи не краснеет, потому что четырехлетняя девочка сделала ему комплимент. Он не краснеет. — Согласен, — с легкостью говорит Гарри. Луи до сих пор не покраснел. Он клянется. Просто жарко, окей? Луи не знает, как реагировать на это, поэтому он сосредотачивается на Лии, которая вернулась с синим лаком и пытается с трудом нанести лак на ногти. — Ты знаешь, папа делает вид, что ему не нравится, когда я крашу ногти, но я знаю, что он тайно любит это, — рассказывает Лия Луи, пока она работает. — Неужели это так? Какой его любимый цвет ногтей? — Спрашивает Луи с самодовольной ухмылкой. — Ах, да, он любит желтый цвет, выглядящий очень красиво, по его словам, — восклицает Лия, случайно проводя по пальцам Луи. Она игнорирует это. — Я мог заметить, что это правда очень хороший цвет для него, — добавляет Луи, заставляя улыбающегося Гарри покраснеть. Лия заканчивает красить ногти и другие части руки спустя несколько минут. Луи уверен, что этот лак никогда не высохнет. — Выглядит очень красиво, мне нравится, спасибо, — говорит Луи Лии. — Пожалуйста! — Говорит она ему, взяв за руку, чтобы посмотреть на татуировки, засорившие его кожу. Луи пытается удержать смех, когда через несколько минут она выглядит более серьезной, и ударяет себя по голове, говоря: — У тебя больше рисунков, чем у папы. — Я знаю! Твой папа может наверстать упущенное, не так ли? — Да! Я сказала ему, что могу помочь, но он говорит, что мои рисунки не подходят, — объясняет Лия с надутыми губами. Она быстро качает головой, и добавляет с улыбкой, — но он обещал, что я могу выбрать рисунок для него однажды! Правильно, папа? — Однажды, моя маленькая рыбка-клоун, — уверяет Гарри, с ласковым похлопыванием по голове Лии, получая улыбку в ответ. — Однажды. — Рыбка-Клоун? — Спрашивает Луи, подняв брови в любопытстве. — Это что-то новенькое. Гарри только пожимает плечами и предлагает: — Она очень любит “В поисках Немо”. Луи кивает. — Это хорошо. Давно не смотрел его. — Ну, — говорит Гарри, — если ты когда-нибудь будешь умирать от желания увидеть его, то мы смотрим его дома каждую неделю. Обычно более, чем один раз. — Гарольд, — Луи начинает с ухмылкой и искусственным шокированием, — ты приглашаешь меня к себе? Прежде чем Гарри смог ответить, Лия перебивает его своим ответом, с энтузиазмом кивая головой. — Да! Ты должен прийти и посмотреть это со мной и папой. Луи встречается с глазами Гарри, поднимает брови в немом вопросе. Гарри улыбается и пожимает плечами. — Добро пожаловать, Лу. В любое время. — Хорошо, — решает Луи с легкой улыбкой, смотря на Лию. — Это свидание, детка.