***
— Куда мы направляемся? — Это сюрприз. — С каких пор мы делаем сюрпризы? — Удивляется Луи, ведь честно говоря, их жизнь стала такой рутиной. Работа-Дом-Лия-Сон. Проживи и повтори. Здесь нет места для сюрпризов. — Найл пока что забрал Лию к себе на ночь. Ну, — Гарри делает паузу, закрывая глаза. — Технически, по словам Лии, у них просто ночевка. — Конечно. — Ей не нужна няня, у нее есть мы. — Ну, конечно, нет, — смеется Луи, следуя за Гарри через луг. Здесь настолько темно, что он не видит ничего за пределами маленького круга света от факела, которым Гарри светит перед ними. — Та-ак, ты планируешь рассказать мне, почему ты загадочно тащишь меня через слегка влажный, заросший луг в 11 часов, в среду вечером, с одеялом на сумке? Я не думаю, что это одеяло достаточно большое, чтобы обернуть мое тело для правильного избавления. Копы поймут тебя в мгновение ока, кудряшка. — Заткнись и дай мне минутку, хорошо? — Все, что Гарри говорит в ответ. — Хорошо, хорошо, хорошо, дай мне минутку, — тихо, медленно повторяет Луи. — Я даю тебе минуту. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь или высказать жалобу, Гарри просто сжимает руку немного более плотно и продолжает вести его. В конце концов, Гарри останавливается, так внезапно, что Луи спотыкается в спину. — Почему мы остановились? Мы дошли до сюрприза? — Спрашивает Лу, оглядываясь и ожидая, что кто-то выпрыгнет с воздушными шарами или что-то еще. Но он видит только черноту. — Да, — говорит ему Гарри. Луи моргает, смотря на него. — Где же? Гарри просто указывает вверх, и челюсть Луи буквально падает, когда он следует глазами за пальцем Гарри. Сейчас перед ним намного больше неба и звезд, чем он когда-либо думал, и здесь настолько темно, что это выглядит как глубокий океан, заваленный мерцающими огнями над ними. Это настолько нереально, что все, что Луи может сделать, это выдохнуть: — Вау… — Я с тобой согласен, — говорит Гарри со смехом, оставляя Луи совсем одного на мгновение, чтобы посмотреть на бесконечное небо. Минуту спустя, он нежно касается Луи, на что тот поворачивается и видит, как Гарри двигается к земле, факел тускло освещает одеяло, лежащее на заросшей траве. — Мы поражаемся созерцаем звезды, — довольно глупо заключает Луи. Но Гарри не смеется, только поднимает руку в сторону Луи, чтобы потянуть его на одеяло. Они лежали все время. Между ними остается всего пара сантиметров, Гарри вздыхает и притягивает Луи ближе, оборачивая руку вокруг его плеч. Этим вечером дул прохладный ветерок, от чего у Луи бегали мурашки по коже. Он ложится на Гарри и наслаждается его теплом. Гарри связывает их лодыжки и оборачивает другую руку вокруг Луи, пока они смотрят на миллиарды звезд, заполняющих бездну. Из-за такого вида у Луи внутри ураган чувств. Здесь все такое огромное и этот вид... Когда Луи лежит в руках Гарри, глядя в небо той ночью, он не думает, что когда-либо был так влюблен в звезды, в небо, в чувства или парня.***
Середина октября, листья начали превращаться из зеленых в желтые-оранжевые, Луи, наконец, раскрывается. Он рассказал своей маме о Гарри, конечно, рассказал, просто не всей правды. Он не рассказал ей о Лии. И да, хорошо, может быть, это какая-то мелкая деталь, чтобы обсудить это со своей семьей, но у Луи были свои причины, хорошо? Например, рассказывать маме о Лии — это так же страшно, как заниматься любовью. Она целая личность, о которой он не упоминал ни разу в разговоре четверть года. Маленький, крохотный человек, который изо дня в день занимает больше четверти его мыслей. Ребенок, которого он до смешного полюбил, а иногда забывает, что она не его дочка. Вот почему его руки немного потеют, и он расхаживает по кухне своей квартиры в понедельник утром, его мама рассказывает ему по телефону о рабочей драме. Он пытается услышать что-то, но видимо, спрашивает что-то не то. — Все в порядке, милый? Шаги Луи останавливаются на внезапном изменении темы, и он задает вопрос. — Хм? — О чем думаешь, милый? Кажется, что ты витаешь в облаках. — О. — Это все, что в данный момент смог сказать Луи, — нет, нет, мама, я в порядке, просто... Не знаю, я немного устал. — Дело дрянь. — Оу? — Его мама смеется над ним. — Это Гарри задерживает тебя допоздна? Луи фыркнул, снова начиная шагать. — Мам, умоляю, иногда ночью я едва могу удерживать его после 9. Она снова смеется, и сердце Луи бьется теперь не так сильно, и он понимает, сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз видел, как его мама смеялась вместе с ним. Он скучает по этому — видит, как ее лицо загорается, слышит этот высокий смех. Он думает, что причиной всему — появление Гарри, и из-за этого его грудь сжимается все сильнее. — На самом деле, — начинает Луи, только потом заметив, что прервал свою маму о рассказе дедушки-Гарри. — Прости. — Нет, все в порядке, милый. Что-то случилось? Луи скоро умрет. Черт, почему он так долго молчал об этом? С глубоким вздохом Луи останавливает свой шаг и выговаривая все мысли, которые ежедневно накапливались на его языке, но никогда не были высказаны: — На самом деле есть кое что, что я хотел сказать тебе о Гарри, кое-что важное. Огромное, на самом деле. И я знаю, что ты собираешься злиться на меня из-за этого, но прошу, не сердись. Мне очень жаль, что я не сказал раньше, я просто не знал, что сказать или как это сделать, или когда сказать это, и, честно говоря, момент был упущен уже давно. Но я никогда, блять, не сталкивался с этим раньше в отношениях, и я не знал, как ты отреагируешь на такие новости, но это было здорово, на самом деле. Например, я тоже не знал, как с этим справиться, но все было отлично. Замечательно, и это не так страшно, как я думал. Все это сейчас так естественно, что странно - ну, может быть, не совсем, ведь я все годы помогал тебе с этим, девочки и... — Ты понимаешь, что до сих пор ничего не сказал, правда, милый? Не могли бы ты, может быть, вытащить эту, это немножко важную часть, ведь я начинаю волноваться больше от твоей неопределенности, чем дольше ты продолжаешь болтать. — Точно. Прости. — Луи кусает губу, достаточно сильно, так что он вздрагивает. Он вздыхает, закрывает глаза и, наконец, наконец, блять, открывает правду. — У Гарри есть ребенок. На другом конце телефона длинная пауза. Луи даже не уверен, дышит ли его мама, если честно. Когда его мама начинает говорить, то с незнакомым и неожиданным спокойствием. — Ребенок? — Спрашивает она, голос немного дрожит. —Сколько... Сколько лет этому ребенку? Луи может представить жестко сжатую челюсть своей мамы прямо сейчас, этот спокойный гнев, смешанный с расстройством и шоком. Сейчас не время ходить вокруг да около. — Четыре. — Четыре, — повторяет она со смехом, который переходит в истерику. — Хорошо, четыре. И Гарри... Гарри 22, хорошо. Окей. Ладно. И тебе 24. — Небольшая пауза, и Луи подтягивается, чувствуя, что это приближается. Это происходит быстро и жестко, холодными словами. — Ты не думал, что ты недостаточно готов для этого, Луи? Не знаю. — Я тоже так не думал, мам, но на самом деле это не было так сложно... — Сложно?! Луи, это ребенок, о котором мы говорим, а не домашнее задание по математике! — Я знаю! Мам, я просто хотел сказать... я думал, что не знаю, что делать, или что, может быть, Гарри подумает, что я плохо отношусь к его дочери, или что она меня возненавидит, но ничего из этого не произошло. Мы с ней нечестиво ладим, и я... Я действительно знаю, что я делаю? Если что-то идет не так, я говорю об этом Гарри. Я могу справиться с этим. Мне нужно, чтобы ты поверила мне, когда я это скажу, мам. Я могу справиться с этим. Я справляюсь с этим. Снова пауза, а затем: — Но ты такой молодой. Луи смеется. — Не совсем, мам. Ты знаешь, сколько детей я вижу, засоряющих мою ленту новостей в настоящее время? Я даже не могу избавиться от них! — Но дети - это нелегко, Луи. — Я знаю. — Для них нужна работа и ответственность. Типа, много работы. Всю жизнь работы. — Я знаю. — Это довольно тяжелое обязательство, — говорит она. Луи думает о Гарри и Лии, думает, насколько хорошо идут дела, думает о безумных фантазиях об их совместном будущем, считая эти фантазии скорой реальностью. Обязательства обычно пугает его, но не сейчас. Он не боится представлять свое недалекое будущее с Гарри; это утешает. Он говорит своей маме это и добавляет: — Думаю, это обязательство, которое я готов принять. С удовольствием, правда. — Ну, — его мама успокоилась. Он знает, что она сейчас хочет прочесть лекцию, но не стает, и он благодарен ей за это. Он знает, что это большое дело, и знает, что у него плохой послужной список с обязательствами; ему не обязательно нужно, чтобы его мама напомнила ему об этом прямо сейчас, и он благодарен, что она этого не делает. — Ну, я рада это слышать, милый. Очень. — Спасибо, мам. Еще одна пауза, а потом: — Что насчет мамы ребенка? — Только на фотографии. — Совсем? — Да — А как ее зовут? — Ее маму? — Нет, нет, дочь Гарри, — поправляет его мама, снова смеясь после ее слов. Теперь значительно легче; Луи вздыхает. — Лия, — Луи выдыхает имя, которое стало обычным делом. — Камелия, вообще-то. Как цветок. — Как цветок, — повторяет его мама. Он слышит улыбку в ее голосе, какой бы маленькой она ни была. — Камелия. Это красивое имя. Луи пожимает плечами, чувствуя улыбку, которая появляется, когда он говорит о Лии, кроме разговоров, конечно, с Гарри. — Ну, красивое имя для красивой маленькой девочки. Выглядит так же, как Гарри, мама, коричневые волнистые кудри и зеленые глаза, и улыбка, не поверишь. — Это звучит прекрасно, Луи. Как-нибудь пришли мне ее фотографию. Луи нужно все, чтобы сдержаться и не отправить кучу фотографий своей маме прямо тогда и там. — Будет сделано, — обещает он. Между ними есть еще одна минута молчания, и затем Луи мягко добавляет: — я не могу дождаться, когда ты встретишься с ними, мама. Они... — “Мой мир” думает он, но держит слова в секрете, вместо этого выбирает фразу побезопаснее, — они много значат для меня. — Может быть, вы все сможете спланировать визит к нам? — Предлагает его мама. — Звучит как предложение, — соглашается Луи.***
Едва ли заканчивается телефонный звонок, как Луи отправляет кучу снимков Лии, и ее фотографии вместе с Гарри на электронную почту матери. Он получает в ответ кучу смайликов и восклицательных знаков. Позже в тот же день, скучая в углу своей квартиры, он заходит в Instagram. Он начинает спамить свой аккаунт фотографиями с Лией, когда они ездили за покупками, утренние фото в парке и даже фото, когда Лия возилась со скейтбордом. К тому времени, когда он ложится спать в ту ночь, его Instagram и Facebook абсолютно завалены фотографиями его, Гарри, и ухмыляющейся маленькой Лии.***
— Мы можем взять десять? — Спрашивает Лия, сидя на заднем сиденье машины. — Десять тыкв!? — Спрашивает Луи. — Зачем нам десять тыкв, дорогая? — Гарри задается вопросом, делясь обеспокоенным взглядом с Луи. С четырехлетними детьми большая часть обязанностей — это вырезание тыквы, которая лежит на родителях, но что по обязанности по вырезанию десяти тыкв? Черт возьми, нет. Луи видит в зеркале заднего вида, как Лия пожимает плечами. — Чтобы мы могли сделать десять разных тыкв? — У тебя уже запланировано десять разных резьб тыкв? — Спрашивает Гарри, обернувшись, чтобы посмотреть на свою дочь. Она хмурится, играя с тканью своего сиденья. — Нет… — Как насчет того, чтобы мы купили хорошую, большую тыкву вместо этого? — Предлагает Луи, взглянув на зеркало заднего вида, чтобы оценить реакцию Лии. Она поддается на эту идею, улыбка тянет ее губы. — Насколько большую? — Достаточно большую, чтобы фея Золушки одобрила, конечно, — отвечает Луи. Улыбка Лии еще больше расширяется. — Достаточно большую для перевозки?! — Конечно. — Посмотрим, — громко заканчивает Гарри, заглушая Луи. — Половина удовольствия от покупки тыквы заключается в выборе! Лия хихикает от внезапного энтузиазма Гарри, но настаивает: — Я хочу самую большую тыкву, которая у них есть! Управляя беседой о самой большой тыквы, Луи спрашивает Лию: — Что ты хочешь вырезать на своей тыкве, дорогая? Ты думаешь о более традиционном варианте, или, как... что-то из Немо? Принцесса? Балерина? Глаза Лии расширяются от простых возможностей, и она начинает отвечать Луи только для того, чтобы менять свое мнение каждые семь секунд. — Точно Немо! Нет, н-нет, подожди, не знаю! Подождите, принцесса и Немо! Или... Я хочу... Мне нравится Рапунцель... Нет, Золушка! Золушка и Рапунцель! Нет! Рапунцель танцует балет! С пачкой! И Немо! Нет... — Окей, окей, окей, — прерывает Луи смехом, Лия все еще запинается, говоря идеи. — Думаю, нам есть о чем подумать, да? Лия не слышит его, все еще говоря о вариантах сама с собой. Гарри смотрит на нее на мгновение, прежде чем посмотреть на Луи с беспокойством, сминающим его лоб. — Я думаю, ты сломал ее.***
Ферма с тыквами подготовлена, хотя сейчас еще только начало октября. Лия, кажется, не возражает этому. Она прыгает в каждую секцию тыкв и взбирается на их холмы, как и все другие дети, к большому огорчению Гарри. — Из-за этого могут проблемы, — наблюдает Гарри с нервным взмахом своими руками, когда он стоит на стороне одной секции тыкв рядом с Луи. — Все в порядке, малыш, — уверяет Луи Гарри, пока он делает еще несколько фотографий Лии своим телефоном. Он уже сделал смущающее количество фотографий, хотя они были здесь всего 10 минут. — Дети лезут на эти тыквы каждый день, и ферма все еще открыта, поэтому я не думаю, что они подверглись каким-либо серьезным судебным искам из-за детских травм тыквы. Уголки губ Гарри дергается с улыбкой. — Интересно, есть ли раздел закона, посвященный травмам тыквы. Луи опускает телефон, чтобы посмотреть на Гарри сквозь солнечные очки. Проходит какое-то время, прежде чем Луи успокаивается: — Ты такой странный, кудряшка. Гарри улыбается, его ямочки вновь появляются. — Но ты все равно любишь меня. Розовый цвет рассеивается по щекам Луи, и он поворачивается к куче тыкв перед ними. Его глаза немедленно находят Лию, и он позволяет улыбке упасть на его губы, когда он соглашается: — Именно, кудряшка, я люблю тебя. Он поворачивается назад к Гарри, и, конечно же, он стоит с широкой, глупой ухмылкой с этими глупыми, прекрасными ямочками. Луи уверен, что его глупые зеленые глаза, вероятно, глупо блестят за этими глупыми солнечными очками. Тьфу. Глупый, симпатичный Гарри. Гарри все еще ухмыляется, когда стучит по плечу Луи, прежде чем положить руку на поясницу Луи. Он обхватывает другой рукой рот и кричит: — Лия, дорогая, давай спустимся и найдем твою идеальную тыкву! Лия поворачивается на голос своего отца и спускается вниз, так нечестиво, из тыквенной кучи, улыбаясь всю дорогу. — Я хочу самую большую, папочка! Гарри смеется и говорит: — Хорошо, посмотрим, что мы сможем найти.***
Они покидают тыквенную ферму в тот день с тыквой, настолько большой, что даже Гарри не может нести ее к машине. Она настолько большая, что не может поместиться в багажнике, и они должны пристегнуть ее на заднем сиденье рядом с Лией. (Лия продолжает гладить ее всю дорогу домой.) Луи и Гарри также купили тыкву (требование Лии), хотя их размер гораздо более нормальный (слава богу). Они отложили время для выреза тыквы на следующий день, это будет очень большая ошибка, ведь вся кухня будет грязная. Кухня в беспорядке тыквенных семечек и кишечников, а костяшки Гарри красные от вырезания массивной тыквы Лии, вычищения от ее внутренностей. Луи поручено набросать рисунок резьбы (и, конечно, он помогает на самом деле вырезать тыквы). Гарри делает традиционное лицо Джека, Луи рисует простое Беззубое лицо дракона для своей собственной маленькой тыквы, и интересное сочетание Немо и Дори, улыбающихся рядом с балериной, которой должна быть Рапунцель (на тыкве это сложновато сделать) на тыкве Лии. Да, он будет делать практически всю резьбу Лии, но он не может злиться, когда Лия так взволнована дизайном, что она прыгает вверх и вниз и визжит в течение двух минут.***
— Папа, смотри! — Кричит Лия со своего места за кухонным столом, Луи сидит рядом с ней, с карандашами для макияжа. — Что, дорогая? — Спрашивает Гарри, подходя за угол с тканью и ножницами в руках. — Смотри! — Лия упорствует, пока Гарри наконец не поднимает глаза с ткани на свою дочь. Его глаза комично расширяются. — О, боже, — это первые слова из уст Гарри. — Луи сделал мне такие же рисунки, как у тебя, — объясняет Лия, прыгая со стула, чтобы показать отцу. На ее плече есть сердце и немного кривой единорог, а также цветы и звезды, и пара лиц тоже. Рисунки со вкусом четырехлетнего ребенка. Со вкусом или нет, Гарри все еще выглядит более, чем немного напуганным, чтобы увидеть руки своей дочери, покрытые произведениями искусства. — Я вижу, — говорит он, осторожно разглядывая Луи, но Лия с улыбкой демонстрирует свои новые "чернильные рисунки". — Это все можно стереть, я надеюсь, ведь так? Скажи мне, что я прав, Луи. Луи смеется, закрывая все карандаши и бросая их в сумку. — Да, кудряшка, все можно стереть. Твоя дочь будет завтра чиста, как свежий лист бумаги, я обещаю. Лия кричит из-за этого, но Гарри вздыхает с облегчением. — Слава богу, — говорит он, но затем его глаза снова расширяются, когда он рассматривает Лию поближе. — Он тоже накрасил твои глаза? — Это прозвучало немного истерично, но только поймите его: гго дочь только начала учиться в прошлом месяце, и теперь она накрашена подводкой для глаз. Иногда все происходит слишком быстро. — Папа, я панк-балерина! — Напоминает ему Лия. — Да, кудряшка, и каждый настоящий панк наносит немного подводки, — поддерживает ее Луи. — Конечно, — тихо говорит Гарри. Он выглядит немного потерянным, и это сигнал для Луи, чтобы все исправить. — Лиа, детка, как насчет того, чтобы убежать и найти ту пачку, которую ты настаиваешь надеть сегодня вечером? — Большего Лии и не нужно, она направляется в спальню. Она бежит, напевая песню. Луи использует свободный от Лии момент, чтобы пересечь комнату и подойти к Гарри. — Эй, — начинает он, его голос низкий, но слова быстрые, — помни, что это просто костюм, да? Нет причин волноваться из-за того, что Лиа растет слишком быстро. Она только нарядилась, вот и все, детка. Глаза Гарри были на полу с тех пор, как Лия покинула комнату, но он, наконец, встретил взгляд Луи, зеленый встретились с синим на долгое время, в поисках уверенности. Комфорт. Наконец, он кивает и пытается слегка улыбнуться. — Спасибо, Лу, — говорит он и крадет быстрый поцелуй, прежде чем поднять свою ткань и ножницы. — Думаю, я должен разобраться с этим костюмом, чтобы мы могли выйти? — Лучше поторопись, — соглашается Луи, сжимая локоть Гарри. — Не хотелось бы, чтобы панк-принцесса-балерина ждала, не так ли? Улыбка Гарри наконец-то сияет. — Конечно, нет. Пятнадцать минут спустя, они собираются на вечер сладостей. Лия подпрыгивает вокруг них в своей пачке, поет маленькие кусочки из песен, которые она только частично знает. Луи клянется, что слышит, как в ее устах скользят строчки из классических текстов Green Day здесь и там, и он более, чем гордится. Возможно, даже пускает слезу. Но он этого не делает, конечно. Слезы - это совсем не для панка. Демонстративно не отпуская гордых слез, Луи абсолютно серьезно наряжен в розово-фиолетовую пачку, которую Лия умоляла-умоляла его надеть, чтобы быть панк-балериной с ней. Это глупо, и он получает больше, чем несколько взглядов, пока они идут по окрестностям, но это стоит того. Большей части панков плевать на мнение окружающих? Черт. Гарри тоже хорошо. Гарри ходит вокруг, как призрак эмоджи, с кривыми глазами и высунутым языком.