***
— Ты серьезно не хочешь говорить мне, куда мы едем? — Спрашивает Гарри уже в четвертый раз с тех пор, как Луи забрал его 12 минут назад. Луи отрицательно качает головой и продолжает ехать в город. Здания становятся все выше и ближе друг к другу, и Гарри с любопытством смотрит на него, пока они продолжают ехать. — Я могу поугадывать? — Спрашивает Гарри еще через минуту, оглядываясь на старые здания, смешанные с небоскребами. Города такие красивые и такие странные, все одновременно. Луи пожимает плечами, постукивая пальцами по рулю. — Конечно. — Необычный ужин? — Пытается Гарри, учитывая, что они оба оделись в костюмы. Луи даже расчесал волосы и побрил бороду. Да, он изо всех сил старался на День Святого Валентина. Панки тоже могут быть сентиментальными, ясно? — Нет, — отвечает Луи. — Я имею в виду, да, я накормлю тебя позже, но это не то, куда мы направляемся прямо сейчас. — Кино? — Боже, кудряшка, я что, похож на клише-парня? — Ну да, точно, — соглашается Гарри. — И, слава богу, я не представляю, насколько сегодня переполнены театры. Ладно, Итак ... — Гарри замолкает и смотрит в окно. — Я не знаю. Я бы предположил мюзикл на данный момент, но это не похоже на тебя. Луи кивает. — Это правда. Я лучше посмотрю одну из твоих ужасных романтических комедий, чем буду сидеть на мюзикле. — Пьеса? — Боже, нет. — По магазинам? — Потому что ничто так не радует, как шоппинг. Да, точно, кудряшка, — дразнит Луи, сворачивая с главной дороги и сворачивая на самую плохую дорогу, которую только можно найти. Гарри разочарованно складывает руки. — Ну, хорошо, тогда я сдаюсь. — Все в порядке, потому что мы на самом деле находимся менее, чем в квартале от места назначения, — сообщает ему Луи, когда он въезжает на место и останавливает машину. — Так что ты разберешься с этим через пару минут, детка. Все нормально. Гарри дуется, и Луи клянется, что он понимает, откуда это все у Лии, потому что, честно говоря, он выходит из машины и все равно идет рядом с Луи. Они идут, взявшись за руки, в течение нескольких секунд, и это более естественная, утешительная вещь в наши дни, чем то, как это было раньше в их отношениях. — Мы здесь, — объявляет Луи через несколько минут, подталкивая Гарри, пока он не посмотрит на здание перед ними. Улыбка затмевает его лицо, зеленые глаза сияют, когда он понимает, где они находятся. — Я думал, ты ненавидишь художественные музеи, — тихо размышляет Гарри, все еще улыбаясь, оглядываясь на Луи. Он выглядит в полном восторге. Боже, я влюблен в этого ботаника. Луи отвлекается от Гарри, пожимая плечами. — Я не большой поклонник музеев, но могу ценить искусство время от времени. Или я должен быть художником, не так ли? Из принципа или типа того, да? — Ну, конечно, — соглашается Гарри, пытаясь укротить свою слишком широкую улыбку, но ужасно неудачно. Это так мило, и иногда Луи поражается, как сильно он любит этого глупого высокого мальчика с кудрями, даже после всех этих месяцев. Это один из таких случаев. И, возможно, это один из тех случаев для Гарри, потому что его улыбка смягчается, и он долго смотрит на Луи, прежде чем приблизить его к себе. Он целует Луи нежно и медленно, и он чувствует это слишком интимным поцелуем, чтобы делиться на публичной прогулке перед музеем, но почему-то Луи плевать на это, и он не обеспокоен об окружающих. Гарри снова глупо улыбается, когда они отстраняются, и Луи забирает свои слова обратно, сейчас он чувствует себя ошеломленно. Гарри смотрит на мгновение дольше, прежде чем покачать головой, улыбаясь себе, когда он предлагает Луи свою руку в тошнотворно джентльменской манере. — Разрешите? Луи, вероятно, закатил глаза, увидь он это в кино, но он не может не чувствовать себя так чертовски влюбленным, когда он смотрит на этого кудрявого мужчину рядом с ним и переплетает их руки. — Давай начнем ценить искусство, кудряшка.***
Галерея - это адское место. Есть шедевры, которые Луи никогда даже не думал увидеть своими глазами, и теперь они здесь прямо перед ним. Это действительно сногсшибательно. Но настоящий шедевр, что делает всю поездку стоящей - это Гарри, который любуется каждым произведением искусства, мимо которого они проходят. Его глаза широко открывается, когда они приглядываются к каждому мазку, его рот открывается, когда он смотрит на холсты, в три раза больше его размера. Луи может признать, что искусство впечатляет и восхищает, но он слишком отвлекается на сверкающие глаза Гарри, чтобы признать красоту, висящую на стенах.***
После музея и ужина в небольшой закусочной (”пожалуйста, мне не нужен причудливый ресторан после этого, Луи, музея было более чем достаточно" настаивал Гарри в машине) они заканчивают в квартире Луи и Зайна, оставаясь на ночь. Мертвая тишина и кромешная тьма, когда они заходят, и Луи думает, что, вероятно, он должен был оставить свет заранее, так как он знал, что Зейн уйдет сегодня вечером. (если что, находясь у Гарри с Найлом и Лией на ночь.) — Так тихо, — бесполезно замечает Гарри, когда он включает лампу в гостиной. Они купаются в искусственном желтом сиянии, и Луи может представить, что эта атмосфера очень неудобна во многих ситуациях. Но когда он смотрит на мальчика напротив, неловкость - это последнее, что чувствует Луи. И первое, что он говорит, это: я люблю тебя. Ему нравится, как Гарри все еще реагирует на эти слова. Месяцы спустя, и он все еще выглядит удивленным и довольным, будто на вершине гребаного мира каждый раз, когда Луи говорит эти три слова; его глаза немного расширяются, прежде чем его губы вытягиваются в свободную, легкую улыбку, ямочки всегда появляются на прежнем месте. Этот раз ничем не отличается, и он почти не успевает вздохнуть, прежде чем слышит: я тоже тебя люблю. — Очень сильно, — добавляет Луи для хорошей меры, делая два шага, пока они не окажутся в пространстве друг друга. Руки Гарри находят свое место на теле Луи, пальцы копаются в ткани его пуговицы. Его глаза обвиваются вокруг Луи, и он с трепетом смотрит на то, что он видит: Луи - это какое-то произведение искусства в музее, и он только что получил доступ, чтобы увидеть его ближе. Это едва ли первый раз, когда он видит Луи таким, но он все равно восхищается им, прежде чем повторять слова Луи с каким-то ошеломленным недоверием: — Очень сильно, детка. Грудь Луи напрягается и нагревается под взглядом Гарри, и все, что Луи может сделать, это просто поцеловать Гарри. Сначала это медленный поцелуй, губы мягко касаются, прежде чем снова и снова возвращаться друг к другу, но он быстро растворяется в серии более грубого, нуждающегося поцелуя. Гарри кусает нижнюю губу Луи, держа ее между зубами, прежде чем отдернуть ее, когда он отходит. Он моргает, чтобы увидеть Луи, голубой растворяется в зеленом и появляется нечто большее. — Спальня? — Спрашивает Луи, уже не смущаясь, когда он просит всего несколько поцелуев. Гарри кивает и соглашается - это не то, что нужно, он, безусловно, чувствует, что напряжение растет весь день. Они разуваются, попутно снимая с себя носки, брюки, Луи ни минутой позже, расстегивает рубашку в спешке. Или, пытается. — Помочь? — Спрашивает Луи со смехом, когда он садится на край своей кровати, стоя в своих боксерах и расстегнутой рубашке и он смотрит на Гарри в метре от него. Высокий мальчик борется с пуговицами, еще только наполовину заканчивая. Он смотрит вверх с оттенком румянца на щеках, его губы ввернуты в маленькую, смущенную улыбку; это ужасно мило, действительно. — Иди сюда, — подзывает его Луи. — Я хочу сделать это. Гарри кивает и подходит к Луи. Луи быстро работает с пуговками, но Гарри не торопится, чтобы насладиться видом перед ним. Его глаза царапают тело Луи с головы до ног и обратно, и, когда он обхватывает руки Луи под рубашкой, обернутые вокруг его талии. — Ты такой красивый, — шепчет он, и, боже, Луи думал, что это странно, когда его называют красивым, но ему нравится слышать, как Гарри это говорит. — Ты единственный, кто может так сказать, — ухмыляется Луи, а Гарри улыбается его словам. — Но на самом деле, Лу, — продолжает Гарри, его руки бегают вверх и вниз по рукам Луи, оставляя за собой следы мурашек. Он качает головой, глаза прикованы к груди Луи. — Иногда я не могу забыть, как я люблю тебя... как мне повезло. — Его глаза порхали вверх-вниз. — Как нам с Лией повезло. Грудь Луи снова делает эту вещь, это слишком полное, слишком большое чувство, когда Гарри так говорит - всякий раз, когда он понимает, что это все для него; Гарри для него. Луи пропускает через язык так много слов, и он качает головой, не в силах выбрать, какие из них выпустить. В конце концов, все они найдут выход, он полагает; у него есть годы, чтобы рассказать Гарри, как он себя чувствует. На данный момент, однако, пока он просто качает головой и дергает Гарри вниз на кровать, вместе с его расстегнутой рубашкой. Сначала их губы небрежно соприкасаются, но Гарри всегда быстро восстанавливает нежность, подпирая себя над Луи и идеально выравнивая их тела. Луи пихает руки под рубашку Гарри, скуля, когда Гарри заканчивает их поцелуи, чтобы полностью снять ее, но целует его еще сильнее, когда он возвращается. Он хватается за бицепсы Гарри, позволяет своим пальцам копаться в его коже, он кусает губы Гарри. Гарри медленно запускает язык в рот Луи, и он думает, что может целовать Гарри так каждый день до конца своей жизни. Он, конечно, не возражал бы. Гарри заставляет их переключаться через некоторое время, плюхаясь на матрас со вздохом и ухмылкой, тогда Луи снова скулит, но все равно нависает над Гарри. Его нытье длится недолго, Луи обязан губам, таким розовым и опухшим, предстоящим перед ним. — Боже, я люблю тебя, — бормочет Луи между поцелуями, и это звучит отчаянно, как будто ему нужен Гарри, чтобы услышать это. Гарри улыбается, целуя его, полностью снимая рубашку Луи и подталкивая его трусы вниз, что, кажется, одним долгим движением. — Я люблю тебя, детка, — отвечает Гарри, встречаясь с глазами Луи в темноте. Луи не думает, что устанет слушать, как Гарри это говорит. Их губы встречаются снова, и снова, и снова, и они сбрасывают последнюю одежду в последующие минуты. Луи хватает бутылку смазки и презерватив с прикроватного столика и устраивается между ног Гарри, распространяя смазку, скользя пальцами по телу, в тоже время, не позволяя его губам покинуть кожу Гарри. Он продолжает целовать губы Гарри, пока угол не станет слишком большим, а затем он опускает губы по шее, ключице, груди, гладкому прессу и маленькому животику. Боже, он любит тело Гарри. Гарри извивается при прикосновении Луи несколько минут спустя, его дыхание ловит жадные стоны, когда он тянется к Луи. — Хорошо, детка, хорошо, — Луи вытаскивает пальцы со вздохом. — Поиграй со мной минутку? Ему это не нужно, боже, у него жуткий стояк, но он будет проклят, если он коснется Гарри еще раз, потому что от такого напряжения у него просто порвется презерватив. Гарри кивает и берет Луи за руку, быстро и сильно дергая его. Он делает это вслепую, его голова откинута на подушки, и глаза закрыты, и Луи собирается спросить его, что случилось, когда он замечает, как тяжело Гарри. Не говоря ни слова, Луи отталкивает руку Гарри и открывает презерватив, надевая его, прежде чем двинуться вперед и приблизиться к Гарри, его ноги все еще широко расставлены. — Ты готова, дорогой? — Осторожно спрашивает Луи, удостоверяясь. — Да, Лу, — отвечает Гарри, его голос низкий и хриплый, и боже, Луи больше не нуждается в директиве, прежде чем войти в Гарри, медленно и долго. Он держится так несколько секунд, прежде чем выйти и снова войти в него. — Хорошо? Гарри кивает, поднимая ноги немного выше, чтобы вместить Луи. Он, наконец, моргает, открывая глаза, чтобы встретить взгляд Луи через минуту, как только он приспособился к ощущению того, что Луи внутри него. Гарри тянет Луи вниз для поцелуя, наполовину съезжая с кровати, пытаясь удержать его, когда Луи продолжает входить в него с более частыми толчками. Луи выдыхает, когда их губы раздвигаются, заканчивая стоном, когда он снова погружается в Гарри. Тепло, окружающее его, похоже на сенсорную перегрузку, и он хватается за член Гарри, качаясь синхронно с его толчками. — Давай со мной, детка, — Луи успевает выйти на вздохе, его губы где-то на щеке Гарри. Гарри кивает и догоняет Луи на полпути. — Уже близко, Лу, уже, — его слова прерываются тихим стоном. И Луи любит эту часть, любит, когда они оба достигают кульминации вместе. Это быстро, и все горячее, потное и липкое, но на самом деле у него не было бы другого пути, когда он выходит из Гарри и падает на матрас рядом с ним, его грудь вздымается от его дыхания. — Я так тебя люблю, — заявляет Гарри через минуту, в комнате тихо, дыхание более нормальное. Он поворачивает голову к матрасу, чтобы посмотреть на Луи, и улыбается чему-то широкому и зубастому, что сияет даже в темноте. — Я действительно люблю тебя, Лу. Сегодня был... сегодня был потрясающий день. Впечатляющий. Спасибо тебе. Луи легко улыбается, уверенный, что это выглядит глупым после секса. — Знаешь, как легко любить тебя, Хазза? — Он задается вопросом, потому что, честно говоря, почему Гарри когда-либо должен благодарить его за что-то? — Сегодня ничего такого не было, но мне нравилось проводить время с тобой. Гарри улыбается еще шире. — Мне тоже, Лу. Они долго держат взгляд друг на друге, прежде чем Гарри прерывает его, чтобы прижаться к Луи. Если бы кто-то сказал Луи год назад, что так он проведет День Святого Валентина в этом году или что он будет так счастлив, он бы ответил, что это безумство. Но сейчас Луи не может представить свою жизнь иначе.***
Луи любит ленивые дни с Гарри и Лией, особенно когда Лия занимает себя игрушками на полу, чтобы он и Гарри могли прижаться друг к другу на диване, едва обращая внимание на детское шоу по телевизору, и просто наслаждаться присутствием друг друга. После еще нескольких мгновений ленивых обнимашек, Луи практически задремал с Гарри на руках, Гарри поворачивается к Луи и тихо говорит: — Ты в основном живешь здесь, не так ли? Луи немного краснеет, пытаясь сформулировать какое-то оправдание относительно того, почему он чаще находится не дома, а у Гарри. — Почему бы вам просто не переехать? Сердце забилось чаще, и Луи, вероятно, следует спросить, серьезно ли он говорит. Но Гарри продолжает: — Я уверен, Лия не будет возражать. Она спрашивает, сможешь ли ты ночевать у меня почти каждый день. Луи ничего не может сделать, кроме как прошептать: — Я бы с удовольствием. Так и случилось.***
Луи только что вернулся в квартиру Гарр.. их квартиру, делая закуску, Джемма высаживает Лию, она иногда забирала ее со школы, если графики Луи и Гарри не совпадали. Поле пяти минут дверь открывается и закрывается с быстрым: — Привет Лу! Пока, Лу! Мне нужно к дантисту, но я привезла вашу дочь домой в целости и сохранности! Луи пытается крикнуть: — Привет! Спасибо! — И дверь закрывается. Вскоре можно услышать, как маленькие ножки бегут к кухне, где Луи закончил класть нарезанные фрукты в миску, предпочтительную закуску Лии. Как отец, как дочь, Луи думает про себя. — Папа! Папа! — Визжит Лия, когда она врывается, размахивая бумагой в руке. Она подбегает прямо к ошеломленному Луи, и с гордостью демонстрирует рисунок в руке. — Привет, любовь моя, — Луи приветствует ее и берет у нее рисунок, чтобы он смог увидеть его крупным планом. — Это для папочки, любимая? Боюсь, его не будет дома некоторое время. Но Лия качает головой и выглядит абсолютно довольной, когда она объявляет — Нет, это для тебя, папа! Луи уставился на Лию в замешательстве. Папа? Но она все еще смотрит на него с волнением, поэтому он обращает свое внимание и внимательно изучает рисунок. Это рисунок карандашом из трех человек. Средняя палка-человек, очевидно, Лия, так как она гораздо короче и имеет длинные, вьющиеся волосы и "Лия" помечена над головой. Фигура палки слева супер-высокая и носит шляпу со словом "папа", написанным над ним. Когда глаза Луи приземляются на самую правую фигуру палки, он выпускает тихий вздох. Этот человек-палка выше, чем Лия, но не так высока, как фигурка Гарри и над ним, он озвучивает: "папа". Глаза Луи расширяются, поскольку у него, вероятно, самая монументальная реализация его жизни. Черт, я и есть ее папа. Это моя семья, у меня есть ребенок, о боже, думает Луи. Она никогда не называла его папой до сегодняшнего дня, он мимолетно удивляется, откуда она это узнала. Когда он приходит к соглашению с этим прозрением, он смотрит в большие, сверкающие глаза, и широкую улыбку его дочери. Он думает, что его дочь. Мы семья. Улыбка Луи растет, когда он смотрит на Лию. Он так счастлив. В приподнятом настроении. Экстатический. Он так любит свою семью, что не уверен, что его сердце сможет сдержать это. — Это великолепно, любовь моя, — в конце концов ему удается сказать. — Совершенно потрясающе, это сразу попадает прямо на холодильник, — говорит Луи Лии, поворачиваясь и прикрепляя изображение к холодильнику с помощью алфавитных магнитов. Луи определенно гордый папа. Как только Лия бросила рюкзак в своей комнате, они садятся на диван в гостиной и едят кубические фрукты, наблюдая за Поиском Немо, снова, и Луи не думает, что он мог бы стереть улыбку с лица, если бы попытался.***
Позже, в ту ночь, он рассказывает Гарри о новости "папа", и что если им придется спать втроем на одной кровати. Никто не должен об этом знать.***
Пару дней спустя, когда Гарри на работе, а Лия в школе, Луи берет рисунок палок-людей с собой в свой тату-магазин, где сегодня работает Зейн. Луи действительно не потребовалось много времени, чтобы решить, что делать с пустой стороной напротив его татуировки fox den, ему просто пришлось ждать возможности. И вот, Луи едет домой через несколько часов с новой повязкой на руке и улыбкой на лице. Когда он приходит домой, Гарри сразу замечает повязку на руке и продолжает беспокоить Луи весь вечер, бесстыдно флиртуя и трепеща ресницами, когда у него появляется шанс. Луи точно знает, где Лия черпает свое очарование. Луи, наконец, смягчается, когда ночью они лежали в постели, Гарри переворачивается к него, умоляя его рассказать. — Лу-у-у, пожалуйста-а-а, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, покажи мне. — Хорошо, хорошо, ты такой же упрямый, как наша дочь, — шутит Луи. Гарри абсолютно светится, когда Луи называет Лию "своей". Гарри скатывается с Луи, чтобы они оба могли сидеть у изголовья, и Луи может почувствовать, как волнение скатывается с Гарри, когда они сталкиваются плечами. Луи осторожно откидывает пленку и медленно вздыхает. — Лу, — шепчет Гарри, его пальцы автоматически будет очерчивать линии новых чернил. — Тебе нравится? — Нервно спрашивает Луи, испытывая короткий момент паники, что Гарри может подумать, что это слишком. То есть, пока Гарри не обнимает Луи в ожесточенных объятиях и целует любую кожу, до которой он достает. — Лу, О боже мой, это так удивительно, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя! — Щебечет Гарри, быстро прижимая губы к Луи. Луис позволяет поцеловать себя в пределах дюйма своей жизни, или, по крайней мере, он пытается. Трудно целоваться улыбаясь, но он старается изо всех сил.***
Следующая неделя, другая футбольная игра. На этот раз, однако, немного холоднее, но это не мешает Гарри и Лии выйти, чтобы подбодрить его. Они даже приехали с Луи, чтобы посмотреть разминку. Они подбадривают его на протяжении всей игры, с горячим шоколадом в руках. Лия даже машет нарисованным плакатом для лучшей части матча, подбадривая. — Папа Лу! Папа Лу! Луи любит свой фан-клуб больше всего на свете.***
Луи смотрит на маленькое скромное здание перед собой. Он не должен нервничать, но он нервничает. Это его первый раз, когда он забирает Лию из своего класса в одиночку, и после каждого шага, который он делает со своей маленькой семьей, он чувствует себя удивительно огромным и важным, и он рад этому, просто нервы, ведь Луи хочет преуспеть в том, чтобы быть папой. Он хочет, чтобы его маленькая семья гордилась во всех отношениях. Луи делает глубокий вдох и бормочет себе: —Ты в буквальном смысле в порядке, ты взрослый мужик, просто иди за своей девочкой. Пока Луи пробирается через школу, в поисках кабинета номер двенадцать, он замечает все взгляды. Он полагает, что ношение майки с его обычными, скинни джинсами на самом деле не помогает, но это уже будет не он. Он обязательно держит голову высоко и даже приветствует некоторых из родителей, таращащих глаза. У него все под контролем. В конце концов, он находит двенадцатую комнату в конце коридора, и пробирается внутрь. Еще больше родителей, стоящих вокруг и много детей, играющих с игрушками и раскрасками, в то время, как они ждут родителей, чтобы забрать их. Многие из них смотрят вверх, чтобы увидеть новичка, а Луи немного ерзает при внезапном внимании. Миниатюрная брюнетка, другая, чем в первый день школы, наконец подходит к нему, выглядя неудобно и смущенно, когда она спрашивает: — Могу ли я вам помочь? Луи игнорирует все эти странные взгляды и отвечает: — О, да, я здесь, чтобы забрать Лию? Я ее второй папа. Он немного раздражен тем, что учитель скептически относится к этой информации, но затем Лия подбегает со своим маленьким рюкзаком и листом бумаги в руке, крича: — Папа! Папа! Луи наклоняется, чтобы обнять ее и целует ее по всему лицу, пока она хихикает. Когда она немного успокоилась, Луи спрашивает: — Как сегодня в школе, мой маленький монстр? Лицо Лии абсолютно светится (она любит школу). — Это было великолепно! — Восклицает она. Затем она начинает показывать лист бумаги в руке Луи, так что он может видеть прекрасную картину на нем. — Смотри, я раскрасила тебе картинку! — Она визжит. После того, как он рассмотрел рисунок хорошенько, он обязательно тщательно просматривает все, прежде чем похвалить. — О, Лия, это красиво.— Он по-прежнему покорно игнорирует все взгляды, сосредоточившись исключительно на своей малышке. Лия абсолютно рада, когда она спрашивает — Ты нарисуешь это на руке, папа? Луи печально качает головой, объясняя: — Я не думаю, что у меня есть больше места, прости, любимая. — Он целует Лию лоб, когда она дуется. Он был так поглощен Лией, что немного пугается, когда учитель Лии трубит: — У вас есть татуировка одного из ее рисунков? — Луис думает, что она выглядит немного очарованной. Случайно Луи отвечает ей — Да! Прекрасно, не правда ли? — Луи переключает Лию на другую руку, чтобы он мог с гордостью показать татуировку, которую он получил от семейной фотографии Лии. Он обожает его и хочет показать его всем, кто готов смотреть. Есть неловкий момент тишины, когда Луи решает, что лучше всего им начать, поэтому, прежде чем кто-либо еще сможет сказать, он резко говорит: — Хорошо! Мы должны уйти, должны забрать папу с работы. Приятно познакомиться, мисс Джонсон. Луи проводит Лию по коридору и выходит из здания, снова игнорируя взгляды, когда он слушает, как Лия утверждает, что у них должны быть вафли на ужин. И действительно, кто он такой, чтобы отказывать вафлям?