Семья.

      Папа долго не появлялся дома, Лидия сносила это на занятость и людей, которым постоянно нужна помощь Реннера. В далеке раздались взрывы, хускарл вскочила со стула и взяла со стойки меч, побежала на выручку, наказав сидеть дома. Но я ее не послушала и побежала за ней, там среди пламени и полыхающих деревьев, стоял папа, из его рук срывались огненные шары и взрывались только касаясь земли, задевая все своим пламенем, лицо… Папино лицо исказила гримаса ярости и гнева. Я никогда не видела его таким. Мне пришлось спрятаться за кустом, но долго убежище мне не прослужило. На меня напал один из головорезов, но в этот же мгновение, как он занес свою секиру надо мной, его пронзила ледяная глыба, и теперь надо мной возвышался папа. Его брови были сведены на переносице, а глаза сверкали негодованием. — Софи! Я же тебе говорила, не суйся! — причитала Лидия, но ее слова, не могли перекрыть взгляд отца, такого жестокого.       Реннер просто отвернулся и крикнул, крикнул на драконьем языке, да так что бездыханное тело улетело в скалу, папа был на взводе, больше не говоря ни слова ушел в дом, а я осталась выслушивать причитания Лидии.       Через некоторое время она выдохнула и повела меня в дом, там уже около костра на шкуре медведя сидел папа и уплетал похлёбку, на вертеле жарилось мясо оленя, а в горшочке варилась картошка. Папа сидел спиной ко мне, его светлые волосы уже отросли ниже лопаток, на нем не было дублета, а легкая рубаха и холщевые штаны.        Я подошла ближе, тихо и медленно переступая ногами, боясь, что он обернётся и я вновь напарюсь на тот взгляд. — Если ты думаешь, что я тебя не слышу, то глубоко заблуждаешься, — тихо проговорил Реннер, отставляя миску в сторону. Я встала, как вкопанная, но он не повернулся, а лишь глубоко вздохнул: — Подойди уже наконец, сядь и объясни мне всю суть своего не обдуманного поступка, или я такой страшный? — последние слова были сказаны явно в шутку, значит настроение у него поднялось, правильно говорит Лидия: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, и я спокойно села рядом и смотрела на папин профиль. — Мне было… Любопытно… — запинаясь выговорила я. — Любопытно? — он вскинул брови и выпучил глаза, — Любопытно, как умирают люди? Или то что их убиваю я? — папин голос стал грубее, но потом вернулся к усмешке, — Знаешь, меня чуть не убил медведь, мне было очень интересно что находится в пещере, а он как выпрыгнет, как зарычит, заклинание даже не успел произнести, благо вовремя отскочил, но он меня задеть успел, — папа повернулся и показал на свой шрам на лице, шрам нисколько не делал его страшным, а даже придавал ему какой-то шарма. С минуты мы молчали, забывшись в своих воспоминаниях, но молчание прервалось: — Пап? — чуть запинаясь спросила я. — Да? — повернул он голову, откинув капну волос на спину. — Можно я заплету тебе косичку? — уже более уверенно подсела к папе. — Нет, — коротко ответил папа и отвернулся к огню, перемешивая картошку в котелке. — Ну па-а-ап! — жалобно протянула я и сделала щенячьи глазки. — Хорошо, хорошо, ради Восьмерых, только пожалуйста без бантиков и лент! — сдался Довакин, а я победно побежала за гребешком и лентой, что бы закрепить свое творение.