Real

      31 июля 1992 года,       Лондон, Спер-роуд.       День рождения Гарри Хеллсинга проходил как обычно. Обычно для него, а не для среднестатистического англичанина, конечно, но ему нравилось — он любил бывать в Букингемском дворце. Торжественная красота интерьеров странным образом сочеталась с чудесным чаем и лёгкой улыбкой Её Величества. Редкой и оттого ещё более ценной.       Попав сюда впервые, Гарри всё никак не мог преодолеть робость и поверить, что вот сейчас действительно увидит самую настоящую королеву. Утверждение приёмной матери о том, что их организация состоит под личным патронажем королевской семьи, никак не могло уложиться в его голове. Он перепутал все слова и движения, произвёл, как ему казалось, ужасное впечатление. А она ему улыбнулась, в её глазах не было упрёка.       В тот раз Гарри исполнилось семь лет, и он уже полгода по праву звался Хеллсингом. Тогда, кстати, он и познакомился с Джастином, сыном члена Кабинета министров и Тайного совета.       С тех пор Гарри видел Её Величество ещё четыре раза, но сегодня были отличия. Если раньше его почти ни о чём не спрашивали, то в этот раз пришлось довольно много рассказывать — о Хогвартсе.       Лимузин неторопливо поворачивал, выезжая на Беркердж Уолк, взгляд Гарри скользил по деревьям Сент Джеймс парка, хотя мыслями он всё ещё пребывал в Букингемском дворце. Из состояния мечтательной задумчивости его вывели грохот и последовавший за ним рывок — асфальт впереди вздыбился воронкой взрыва, в котором сгинула половина конвоя, и Уолтеру, бессменному дворецкому, телохранителю и водителю, пришлось резко выкручивать руль, объезжая машину, перегородившую в результате дорогу.       Старшая и младший Хеллсинги, не сговариваясь, быстро достали из потайных ящиков — каждый со своей стороны — по Вальтеру ППК, Гарри, в отличие от матери не владевший холодным оружием на достаточном уровне, дополнительно рассовал по карманам брюк и пиджака запасные магазины, к его ноге была пристёгнута палочка — на самый крайний случай.       Лимузин совершил очередной дикий вираж, выезжая обратно на дорогу, когда прогремел новый взрыв. Машину тряхануло и развернуло чуть не на девяносто градусов — из-за их предыдущего манёвра снаряд пришёлся в заднюю часть. Они врезались в горящий остов, тряхануло так, что Гарри чуть не откусил себе язык. Двигатель натужно ревел, пытаясь сдвинуть лимузин с места, но тщетно.       — В последнюю машину, быстро! — скомандовала мать, открывая дверь.       Половина бойцов из шедшего позади транспорта — вынужденно остановившегося и в данный момент предпринимавшего попытки развернуться — уже направлялись в их сторону, остальные прикрывали. Подъехать прямо к лимузину не было никакой возможности: с одной стороны доступ перекрывала взорванная первой машина, а с другой — вековые платаны.       Уолтер и Гарри с матерью выбрались из лимузина, стоило убраться отсюда как можно скорее. Будто подтверждая эту мысль, под фургоном, к которому они направлялись, вспух очередной гриб взрыва. Им повезло, что покорёженный раскалённый кусок металла, в который он превратился, отнесло в сторону, не вперёд, а следом и лимузин повторил бесславную участь своих сопровождавших; со всей очевидностью стало ясно, что неведомый враг с ними играет, нагло забавляется. Конвой, повинуясь лёгкому взмаху руки своей начальницы, двинулся в сторону парка, её губы едва заметно шевельнулись, очевидно, призывая главное оружие семьи.       Они уводили нападавших — ни один из которых до сих пор так и не показался им на глаза — подальше от дворца и любых людей. Взрывы в непосредственной близости от королевской резиденции наверняка уже привлекли внимание соответствующих служб — скоро тут будет яблоку негде упасть. Очень много людей, профессионально обученных воевать. С другими людьми, не с нечистью. Сотни бессмысленных жертв, потенциальных упырей. В парк они тоже полезут, но позже. Была надежда, что к тому времени всё уже так или иначе закончится.       Бойцы «Хеллсинг» двигались быстрым шагом, щетинясь стволами во все стороны, редкие деревья открывали прекрасный обзор, но никого, кроме редких прохожих, достаточно любопытных и глупых чтобы не испугаться взрывов, сейчас в панике разбегавшихся при виде вооружённого отряда, обнаружить не могли. Их целью было здание Королевской конной гвардии — достаточно большое и прочное, чтобы выдержать какое-то время осаду даже с активным применением взрывчатки.        Не успели они преодолеть и половины дистанции, как четвёртый взрыв прогремел практически у них под ногами. Чёткое построение отряда вмиг разрушилось — взрывной волной людей разметало в разные стороны. Большая их часть сумела подняться почти сразу, но половину шатало, руки дрожали и зажатое в них оружие ходило ходуном; очевидно, контузило. Четверо так и остались лежать, лишь один из них слабо шевелился.       Гарри отделался парой ссадин и лёгким звоном в ушах, его матери повезло меньше: рассечённую голову с пугающей скоростью заливала кровь, но эта удивительная женщина в очередной раз доказала, что достойна каждой крупицы восхищения, которую вызывала в окружающих. Не обращая ни малейшего внимания на рану, она быстро поднялась с земли, выпрямилась и рявкнула на растерявшихся бойцов своим командным голосом. Это привело их в чувство и помогло вернуть подобие строя.       Всё-таки неплохо натаскал их Фергюсон всего за несколько месяцев, не зря командует... командовал штурмовым подразделением. Он ехал в первой машине.       Гарри нахмурился и быстро оглянулся, пытаясь оценить обстановку. По-прежнему пусто, будто издеваются, но кое-что всё же привлекло его внимание: воды озера Сент Джеймс, к которому они как раз подобрались прямо перед взрывом, неестественно — для такого маленького водоёма и почти полного отсутствия ветра — волновались.       — Озеро! — успел крикнуть Гарри, когда поверхность воды словно вскипела, выпуская из своей глубины бессчётные тёмные фигуры.       Со всей очевидностью стало ясно, что их ждали, а последний взрыв стал сигналом к нападению.       Мирную вечернюю тишину наполнило стрекотание выстрелов.       Упыри падали один за другим, но казалось, что их не становится меньше: из воды выходили всё новые и новые твари, некоторые успевали подобраться слишком близко. Их встречали освящённая сталь материнского палаша и нити* Уолтера, но несмотря на это, а также то, что нападавшие были изначально рассредоточены чуть не по всему озеру — из-за чего не могли разом навалиться всем скопом — то и дело кто-нибудь из оборонявшихся оказывался недостаточно быстр или удачлив, чтобы избежать зубов упырей, а уже через минуту присоединялся к атакующим.       Когда всё закончилось, их осталось пятеро.       — Отходим по плану!       Но крик матери потонул в очередном взрыве — зря они забыли о том, кто подал сигнал. Было это везение, или над ними просто издевались, но эпицентр оказался достаточно далеко, и до сильно поредевшей группы долетело лишь несколько комьев земли, не причинивших никакого ущерба.       Однако его расположение — прямо по пути их следования — служило недвусмысленным намёком и предупреждением, так что пришлось остановиться.       Поздним летним вечером света хватало, а деревья росли достаточно редко, но Гарри, как ни пытался, обнаружить противника снова не смог, и буквально через секунду стало понятно почему: гад всё это время прятался в густой кроне одного из платанов. Это стало понятно, когда он, спрыгнув оттуда, приземлился прямо перед ними.       Существо почти двух метров роста, с непропорциональной головой и серой кожей, испещрённой маленькими круглыми металлическими нашлёпками, разными по цвету и размеру глазами (один — маленький и зелёный, второй — большой и оранжевый), выглядело неудачной пародией на человека. Оно было голым и бесполым, в правой руке держало странного вида оружие, цепями прикреплённое к браслету на запястье.       Все вместе, не сговариваясь, открыли огонь, и тело монстра разом прошило не меньше десятка пуль. Его отбросило на добрый метр, он упал, но рассыпаться пеплом не спешил, крови тоже не было.       Напряжённо следивший за телом Гарри не поверил своим глазам, когда тонкие серые губы, казалось было, поверженного монстра растянулись в улыбке, обнажившей клыки, а на его коже проступили фиолетовые геометрические узоры. Они становились ярче, наливаясь тревожным свечением и отбрасывая блики на землю и деревья вокруг, многочисленные дыры от пуль начали стремительно зарастать.       — Что ты, чёрт возьми, такое? — потрясённо прошептал Гарри.       Чудовище поднялось. Оно не переставало глумливо усмехаться, узоры на коже потускнели, но отбрасываемые ими блики не пропали, наоборот, будто бы зажили отдельной осмысленной жизнью, собираясь в светящиеся хищно извивающиеся ленты фиолетового цвета. Через секунду они метнулись по направлению к пятёрке выживших, а через полторы — Уолтер и двое оставшихся бойцов повалились на землю, заливая её кровью из внезапно появившихся на их телах глубоких порезов. Оба Вальтера и палаш, рассечённые ими же, разлетелись на куски.       Ненормально большой оранжевый глаз смотрел прямо на Гарри, существо не пыталось проникнуть в его мысли, но от этого почему-то становилось только хуже. Монстр раззявил пасть, поднял костлявые руки, полыхнуло фиолетовым, и разлитая по земле кровь пришла в движение: капли ползли по земле, поднимались в воздух и влетали в широко открытый нечеловеческий рот.       Волосы Гарри стояли дыбом, всё тело охватило липкое ощущение безысходности — они ничего не могли противопоставить этому поистине чудовищному вампиру. Внезапно мать, стоявшая до того правее, сделала шаг вперёд и влево, загораживая собой Гарри, её рука, сжатая в кулак, нервно постукивала по бедру. Он подумал, что это бессмысленно и всё равно не поможет, но тут же обругал себя последними словами — до него дошло: это была подсказка.       Как он мог забыть о палочке?       Пусть Гарри был волшебником всего год, но учебники и дополнительную литературу, в силу профессионального интереса по большей части про всякую нежить, читал внимательно. Инсендио. Самое простое и крайне эффективное заклинание против вампиров знал любой первокурсник. Медленно выдохнув сквозь сжатые зубы, Гарри отвёл руку чуть назад, перенёс вес на левую ногу и начал очень аккуратно поднимать правую, сгибая её в колене. Больше всего на свете он боялся сейчас привлечь внимание наслаждавшегося ещё тёплой кровью их людей вампира и потерять последний шанс на спасение, но мать знала куда вставать — вампир не смог бы увидеть его действия, только услышать.       Когда, вечность спустя, пальцы Гарри нащупали казавшееся тёплым дерево волшебной палочки, его глаза непроизвольно закрылись, помогая сосредоточиться. Вытащить её бесшумно не получится при всём желании, у него будет только одна попытка. Тяжёлый густой сладкий запах крови кружил голову, оставлял металлическую окалину на языке, путал мысли.       Из состояния хрупкого равновесия Гарри выдрал звук двойного выстрела, громом вспоровший звенящую вечернюю тишину, слишком неожиданный, он не оставил ему шансов устоять, и Гарри повалился на землю, неловко подвернув ногу, которую с сухим треском пронзила вспышка боли. Первым, что он увидел, распахнув глаза, было тело серого вампира. Отсутствие головы и дыра размером с половину грудной клетки не оставляли сомнений в его скоропостижной кончине от рук — Гарри мотнул головой, оглядываясь, — Алукарда. Тот где-то потерял очки и шляпу, а его плащ местами глянцево поблёскивал запёкшейся кровью.       — Ты не слишком торопился, — сказала мать сухо, и две одинаково встрёпанные черноволосые головы синхронно покаянно склонились.       Гарри запоздало сообразил, что обращалась она всё-таки к Алукарду, и не смог подавить нервный смешок. Его начало потряхивать после пережитого напряжения, взгляд непроизвольно вернулся к странному вампиру, чуть не уничтожившему весь «Хеллсинг». Ему понадобилось секунд пятнадцать пристального рассматривания для понимания того, что же в том неправильно: обезглавленное тело с воздетыми руками продолжало стоять на том же месте, в прежней позе, а узоры на серой коже едва заметно мерцали, с каждой секундой разгораясь всё ярче.       — Освящённые серебряные пули, — потусторонний голос исходил из пустого места, подёрнутого лёгкой дымкой, над плечами никак не желавшего сдохнуть монстра. — Хорошая попытка. Почему бы тебе не отведать собственного угощения, Алукард?       С каждым словом марево становилось всё гуще и под конец уплотнилось, обретя очертания утраченной головы.       Металлические нашлёпки по всему телу вампира налились ослепительным белым светом и с невероятной скоростью разлетелись в разные стороны. С десяток этих «пуль» досталось Алукарду. В местах попадания зияли пугающие отверстия с разъеденными, словно кислотой, краями, и они продолжали увеличиваться. Его кровью забрызгало всё на добрый десяток футов вокруг.       Изувеченное тело, похожее на гротескный дуршлаг, продолжало стоять почти целую секунду, а потом ссыпалось кучей кровавых ошмётков вперемешку с потрохами, увенчанных почти целой головой.       — Вот и всё, конец знаменитого Алукарда. Тебя сильно переоценивали.       Из прострации, вызванной жутким зрелищем и потусторонним хохотом серокожего вампира, Гарри вывел звук падения. Не обращая внимания на боль в ноге, он подполз к распластанному на земле телу матери. Часть снарядов, прилетевших в их сторону и предназначавшихся в том числе ему, попала ей в грудь и живот. Они не оказали на человеческое тело такого же пугающе разрушительного действия, но дырки от пуль есть дырки от пуль, они обычно никому здоровья не прибавляют.       Затаскивая голову матери себе на колени и пытаясь зажать все четыре раны разом, Гарри клял своё невежество в медицинских вопросах. Он стащил пиджак и левой рукой прижал его одним большим комом к пострадавшей области, правой попытался нащупать волшебную палочку. Как оказалось, сломалась не только нога.       Вампир, тем временем вдоволь натешившись видом поверженного противника, с гадкой усмешкой уже неторопливо шёл к ним.       Гарри, прижимавший пиджак уже обеими руками, видимо, надавил слишком сильно — глаза матери распахнулись, с её губ сорвался тихий хрип.       — Алукард! Снятие печатей до первого уровня ограничения. Уничтожь эту тварь! — смогла выговорить она тихим прерывающимся голосом, полным ненависти, голубые глаза лихорадочно блестели, устремлённые на приближающегося вампира. — Ты сдохнешь, ублюдок!       — Твой карманный монстрик сам подох, — парировал тот с глумливым сочувствием, — и уже не сможет никого уничтожить. Я Инкогнито, единственный оставшийся в мире истинный вампир!       Но его речь не была услышана: глаза матери вновь закатились, она потеряла сознание.       — Ну что, мальчик, осталось разобраться с тобой.       Вокруг Инкогнито заплясали знакомые фиолетовые блики.       Смертоносная лента не долетела до Гарри какой-то десяток сантиметров, оказавшись зажатой в гигантской волчьей пасти, будто сотканной из чернильного мрака и покрытой сотнями зловещих красных буркал. Впечатляющие по размеру зубы, больше похожие на костяной частокол, едва уловимо напряглись, и она не выдержала, звонко и как-то жалобно хрупнула, по земле раскатились покорёженные осколки.       — А ты живучий, — пророкотал Инкогнито со смесью удивления и злого предвкушения.       Ответом ему послужил искренний смех, который Гарри смог бы узнать из тысячи. Оторвав наконец взгляд от пасти, он понял, что та являлась частью гротескной человекоподобной фигуры, состоявшей всё из тех же глаз и клубящегося мрака, она служила ему вместо руки.       — Наконец-то действительно достойная цель, — сказало это существо и, вновь залившись хохотом, метнулось к противнику, на ходу отращивая всё новые руки-пасти.       Гарри продолжал сидеть на холодной земле, держа голову бессознательной матери у себя на коленях, — смотрел на битву двух чудовищ и продолжал прижимать импровизированный тампон, уже насквозь пропитанный кровью, к её ранам, не представляя, что ещё может сделать. Он закрыл глаза и начал молиться.       Злые вспышки белого и фиолетового обжигали даже сквозь веки, и Гарри не знал, сколько времени прошло, когда спустя, кажется, вечность, после одной особенно яркой... всё закончилось. Наступила темнота и тишина.       Помедлив пару мгновений, он открыл глаза. На месте недавнего побоища виднелась чья-то фигура в чёрном.       — Очередная подделка с претензиями, — прошелестел тихий голос, в нём можно было различить сожаление.       Фигура развернулась, направилась к Гарри, и он, проморгавшись, узнал в ней Алукарда. Тот выглядел довольно странно — невесть откуда взялись ненормально длинные волосы и чёрный кожаный костюм с заклёпками, — но всё равно был вполне узнаваем. Он подошёл почти вплотную и опустился на колено, аккуратно, словно хрустальную, взял в свои руки ладонь хозяйки и поднёс к губам.       — Прощайте, графиня, — сказал он с нежностью и перевёл взгляд на Гарри. — Приказывайте, хозяин. ___________________________________________ * Струноподобные нити из неизвестного материала неопределённой длины (до нескольких сотен метров), прикреплённые к кольцам на пальцах обеих рук. Преимущественно используются связывающие возможности нитей и их режущие свойства, однако возможны и более экзотические формы применения. Визуализация: http://forum.sibnet.ru/uploads/post-67963-1235507742.jpg и http://dmitriy-a-batov.narod.ru/images/u3.jpg