Самое нетронутое место в галактике

Рей проснулась рано, когда над лагерем только занялся рассвет, чистый и спокойный. Кроме небольшого времени, выкроенного для этого в хижине Йоды, ей все не удавалось как следует помедитировать, так, как она делала это, только прилетев на планету. А после всего случившегося, она невероятно в этом нуждалась. Она вошла в привычный поток рутины одевания и подготовки к походу на свой холм, и знакомые действия приносили радость. В нетерпении она мысленно возвращалась к совету Энакина и хотела скорее начать делать свои первые осторожные шаги к границе в Силе. Ее взгляд соскользнул на Кайло, который все еще лежал под тентом, свернувшись клубком так, что это выглядело почти смешно. Он весь съежился, и такая поза не столько зрительно уменьшала его, сколько казалась просто неудобной и нелепой. Рей задумалась, не разбудить ли его, чтобы спросить, не хочет ли он составить ей компанию. Но она чувствовала, что он крепко спит, и решила не беспокоить его хотя бы в этом. Вместо того она надела ботинки, убрала волосы назад в пучок и повесила свой световой меч на пояс. Теперь он приятной тяжестью покоился у нее на бедре. Она начала свой путь, наслаждаясь ощущением прохладного воздуха на коже. S4-M1 говорил, что надвигается сильная гроза, но Рей нравилось такое изменение погоды, пока вокруг все еще было спокойно и свежо. Она шла, и тем временем ее разум задавался вопросами. Она думала об учениях мастера Люка и о том, как связать их с ее новым подходом к Силе. На самом деле, ей нужно было изменить не так много. Люк рассказывал ей о собственных искушениях Темной стороной и о том, как стремился принять ее, а не полностью игнорировать. Его спасло понимание того, что она сделала с его отцом и что из-за нее может случиться с его друзьями и семьей. Рей видела только показанный им краткий образ молодых Леи и Хана, но и этого хватило, чтобы понять, что он имел в виду. Когда он говорил о Дагобе, он делал это с удивительным почтением, хотя и жаловался на ее недостатки. Сила была велика там, говорил он, и Рей была невероятно склонна согласиться с ним, пусть даже отчасти и недоумевала, отчего это было так. Учась полагаться на собственные силы и работать над своими слабостями, он обрел часть мудрости мастеров-джедаев. Ему являлись также видения будущего или нечто на них похожее. Рей не знала, были ли те видения такими же, какие пришли в пещере к ней и Кайло, о галактике, уничтоженной Светом и Тьмой. Что-то подсказывало ей, что они были другими, и то, что видели они вдвоем, носило более обширный характер, было не абсолютным и предопределенным, а скорее рожденным из страха и дурных предчувствий. Люк видел судьбы своих близких, а не всей галактики. Она еще не испытывала ничего подобного вне пещеры. Единственными видениями, которые можно было считать похожими, были призраки, но они были реальны. Они говорили с ней, работали с ней так, как Йода и Оби-Ван работали с Люком в прошлом. Хотя и видения, и призраки приходили из Силы, они представляли две различные ее области. Шагая, Рей лениво размышляла, сможет ли она вызывать видения Силы по желанию, так же, как она просила Силу направить и укрыть ее. В этом отношении было еще очень много того, что ей хотелось бы попробовать и потренировать и о чем можно было спросить ее призраков-учителей. Рей приблизилась к возвышению и уселась на свое любимое место. Спокойствие и облегчение заструились в ней и позволили расслабиться и войти в предмедитационное состояние. Вода тихо плескалась у берега, ветер свистел в кронах деревьев и поскрипывал ветвями, всепроникающий запах почвы и мха вытеснял все остальные. Здесь сходились вместе все стихии, и она очень ценила это, благодаря этому соскользнуть в медитацию удавалось легче, чем когда она только начинала это делать. Погрузившись в нее, Рей заметила что-то постороннее. Гармония Силы оставалась той же, может быть, стала чуточку громче и яснее. Все так же миллиарды форм жизни окружали ее со всех сторон, образуя сложную запутанную сеть, поющую о повторяющейся природе жизни и смерти. Все это осталось как было, но появилось что-то еще, тихое и незаметное, как шепоток на краю сознания. В нем не было ничего опасного или жестокого, оно просто было, но Рей казалось, оно каким-то образом вторгается сюда как постороннее. Она не знала, стоит ли ей осмелиться приблизиться к нему, надавить и попытаться убрать. Она знала только, что это нечто не подходит к общей гармонии, словно инструмент в оркестре, выбившийся из ноты, или предмет, оказавшийся не на своем месте. Одним своим присутствием оно действовало на нее раздражающе и, как оказалось, этого было достаточно, чтобы она стиснула зубы и отчаянно вцепилась в Силу, пытаясь удержать контакт. Она не чувствовала никакой конкретной энергии, исходящей от этого нечто, поскольку оно вообще не казалось живым существом. Оно просто было странным, чужеродным для Силы, как будто не было ее частью. Потом она открыла глаза, и Дагоба обрушилась на нее более резко, чем всегда, так, что все поплыло перед глазами. Зелень была слишком сочной, серость слишком водянистой. У Рей почти что закружилась голова. Странное присутствие померкло немного, но осталось, настойчивое, хотя и неподвижное. Рей недовольно застонала и с силой принялась тереть костяшками пальцев глаза, пока под веками не расцвели светящиеся круги. Прямо сидя там, где сидела, она попыталась определить, что это было такое, попыталась сосредоточиться на нем, как если бы оно находилось в каком-то одном определенном месте. Тотчас она поняла, что это было не так. Оно присутствовало в Силе не так, как джедаи, и скорее наоборот, заставляло вспомнить о темной материи, о пустом пространстве космоса между звездами, о том, о чем никто не думает, но оно все же есть. Теперь, когда она знала об этом, все, чего ей хотелось – чтобы это нечто исчезло. Она так сконцентрировалась на нем, что чуть не пропустила знакомое колебание Силы, и, заметив его, удивилась. «Рей?» - голос Оби-Вана был спокойным и вселил в нее чувство огромного облегчения. Рей убрала руки от глаз, повернула голову и увидела сидящего рядом с ней Оби-Вана. Он по-прежнему выглядел молодым, таким, каким пришел к ней в пещере. От воспоминания у нее возникло странное ощущение, как будто в груди осталась какая-то пустота, и теперь с появлением Оби-Вана обнажилась. Он, разумеется, это почувствовал, и между бровей пролегла морщинка, когда он нахмурился. «Тебя что-то тревожит», - сказал он, скорее утверждая, а не спрашивая. Да, ее что-то тревожило, но объяснить она это не могла. После событий в пещере в ней остался некий внутренний конфликт, а теперь еще и это… присутствие. Ей по-прежнему нужны были ответы, но проблема заключалась в том, что она не знала, как задать вопросы. Как ей сказать, что она все равно до сих пор не знает, как подойти к этой границе? Как сказать, что она не уверена в правильности этого пути, несмотря даже на то, что поведали ей видения? Никто не дал ей подробных указаний о том, что делать, и для ее пути не было сложившихся традиций, как для джедаев или ситхов. Если раньше, следуя пути джедаев, она чувствовала растерянность, то для того, чтобы описать свое состояние сейчас, она и вовсе не могла подобрать нужных слов. В итоге она просто опустила подбородок на руки и вздохнула, глядя вдаль, на воду. - Откуда вы знали, что поступаете правильно? – спросила она. Для нее самой это прозвучало нелепо, но спросить иначе не получалось. Она знала, что Оби-Ван в своей жизни прошел через немало тяжелых испытаний, видела отблеск его сражений с Энакином, и когда они были молоды, и когда стали старше. Она не медитировала на эти знания, хотя сейчас поняла, что они могли бы дать ей некоторые ответы, поскольку было что-то знакомое и извечное между Энакином и Оби-Ваном, распространившееся и на ее отношения с Кайло. Оби-Ван рядом с ней немного пошевелился. Его безмятежный взгляд был устремлен на застывший пейзаж Дагобы. «Я не знал. Не знал этого в точности, - сказал он. – Энакин тоже считал, что поступает правильно, поэтому, полагаю, такого рода вещи субъективны. Мне просто приходилось верить, что я принимаю верные решения. И даже сейчас я не думаю, что все те решения были хороши. Я более чем убежден, что совершал ошибки». Такое трудно было представить. Может быть, в этом была вина самой Рей, видящей Оби-Вана каким-то непогрешимым созданием, чей свет в Силе был безупречен. Ей пришлось напомнить себе, что он был обычным человеком, родился, вырос и умер, как многие до него и после него. Он прожил свою собственную жизнь, страдал, учился, и даже несмотря на то, что перешел границу смерти, как другие джедаи, он заплатил за все высокую цену. Она знала, что он потерял того, кто был ему ближе, друга и ближе брата, кто был связан с ним узами крепче кровных. И потом потерял остальных, одного за другим. То, что она видела его дух, и тот был сейчас одним из ее наставников, не означало, что ни одна часть его души не потускнела от пережитого. И значит, может быть, может быть, тот серый путь, что показал ей Энакин, был не только общими словами. Вполне возможно, что и Оби-Ван открыл его для себя в свое время. Он снова, кажется, почувствовал в ней что-то и улыбнулся. Эту улыбку Рей назвала бы одновременно мудрой и усталой. «Ты все еще испытываешь сомнения относительно своего пути, верно?» - Это так очевидно? – отозвалась она, но не удержавшись, улыбнулась в ответ. Она чувствовала себя обессилевшей, словно на плечи ей взвалили тяжелый груз. Мышцы болели примерно так же, как от работы на Джакку, когда она таскала сумки с деталями. Ноша, которую, как оказалось, необходимо нести. «Это знакомо мне, - ответил Оби-Ван. – Я сказал бы, что все джедаи чувствовали это в тот или иной момент жизни, во время обучении или уже после. Думаю, и рыцари, и падаваны наравне. И даже магистры». - Я уверена, магистр Йода сказал бы что-нибудь на тему того, как кто-то из них пал на Темную сторону, - сказала Рей. Ей трудно было сдержать суховатую иронию в голосе. Оби-Ван пожал плечами, но движение было добродушным: «Ты слышала такое раньше, но магистр Йода родом из других времен, и у него другое понимание Силы. Я полагаю, Энакин немного объяснил тебе это». Она не удивилась тому, что он знает, хотя и задумалась, входят ли призраки джедаев друг другу в своего рода доверие, собираются ли вместе в те моменты, когда не приходят к ней. В любом случае, Оби-Ван с Энакином наверняка общались. - И вы не беспокоитесь из-за того, что я перейду на Темную сторону? – спросила она. Слова вырвались у нее как шутка, но у них было и более глубокое значение. Когда она произнесла их, проявился тот конфликт, о котором говорил Оби-Ван. Он знал, что ее видения свежи в ее памяти и что она не забудет их еще долгое время. «Если честно, нет, - сказал он. – Я понимаю, что после того, что ты видела в пещере, ты смущена. В наших учениях говорится только, что в Свете добро, а во Тьме – зло. И я знаю, что сам говорил тебе идти к Свету, поэтому, конечно, тебя беспокоит, как связать все это вместе и какие могут быть последствия». Он попал прямо в точку. Она совсем не хотела полностью отрекаться от джедаев. Их присутствие успокаивало ее и было полезным, приносило затишье после того урагана, каким обернулась ее жизнь после Джакку. Они давали ей уверенность, якорь, когда ей не за что было ухватиться, чтобы удержаться на земле. Сама мысль о том, что предложенный ими путь может привести к кровавому концу, ее искренне и глубоко тревожила. Она знала, что это будет долгое путешествие. Оно уже началось. И на краю сознания заворочалось подозрение, что их поход в пещеру покажется легким и наивным по сравнению с тем, что принесет это путешествие. Но там, где должен был возникнуть ужас, у нее появилось только странное ощущение легкости. Оно было похоже на то чувство, когда Сила прокладывала ей путь, делая ее шаги легкими и бездумными, ведя ее к цели и уберегая от страхов. «Может быть, тебе стоит поговорить с моим учителем, - сказал Оби-Ван, глядя на нее с пониманием. – Есть и другие. Я уверен, они могут помочь тебе». - А как же вы? Он усмехнулся, кривовато, но дружелюбно: «Я могу остаться одним из твоих наставников, разумеется. Но философию твоего пути определить непросто. Я пробовал медитировать на нее прежде, и, возможно, будучи в изгнании, следовал ей больше, чем думал сам, но ее идеи и уроки все же незнакомы мне. Я могу тренировать тебя, но не могу учить тебя, если в этой фразе есть какой-то смысл». Смысл был, и принес ей облегчение, в котором она так нуждалась, даже не зная об этом. Джедаи не отказывались тренировать ее после того, как она ступила на свой новый путь. - Значит, вы можете тренировать меня сейчас? Из-за голубоватой призрачной ауры трудно было сказать, но ей показалось, его глаза засверкали: «Это я сделать могу». Он говорил, она слушала, и на какое-то время то странное присутствие в Силе померкло. *** На какое-то время Кайло почти удалось притвориться, что все случившееся ночью ранее было всего лишь сном. Когда он проснулся, Дагоба не была залита кровью, а беглое прощупывание окружающей местности показало, что пусть Рей сейчас и нет в лагере, она где-то неподалеку. Все на этой планете было в порядке, хотя он не мог сказать того же о всей галактике. Что-то с очевидностью изменилось, но Кайло не мог понять что. Шепот в его голове затих, но не замолчал полностью. Он говорил ему что-то, но Кайло не знал, что именно. Он сел и свесил ноги с края контейнера, все еще чувствуя себя больным, но уже понимая, что выздоравливает. Ребра ныли и вполовину не так сильно, как раньше, и, наверное, не стало бы большим преувеличением сказать, что через пару дней можно будет снять гипс. Но неприятные ощущения и травмы не занимали главное место в его мыслях. Они лишь служили темным, болезненным фоном для тех чувств, что по-прежнему грызли его и ранили, похоже, сильнее, чем физические недуги. Легко было притвориться, что Дагоба – нетронутый мир, подобный одинокому острову посреди океана. У Кайло возникло ложное ощущение безопасности, то ощущение, которое, как он знал из своих тренировок, ему нельзя было себе позволять. После многих лет обучения, как через уроки, так и через боль, закономерно было задаться вопросом, как он вообще мог почувствовать такое. Слова еще горели перед ним, ярко и страшно отпечатываясь в сознании, и говорили ему, что нигде в галактике нет для него безопасного места, нет такого уголка в бескрайних просторах космоса, где он сумел бы укрыться, как бы далеко ни сбежал. Едва он поклялся в своей верности, едва только присягнул, выдохнув одну лишь фразу, подтверждающую его преданность, невидимый засов захлопнулся за ним, отрезая ото всех самое его существо. То были оковы, привязь, и никогда не настал бы день, когда он смог бы порвать эту привязь. Эта мысль оставила в нем ощущение тошноты и пустоты. Желудок скручивался, захлебываясь собственной кислотой и ничем более. Изоляция Дагобы не имела значения. Присутствие многочисленных джедаев огромной силы ничего не меняло. Они не стали барьером между Кайло и остальной галактикой. Болота и облака не заглушали никакую связь. Он совершил глупейшую ошибку, и шепот, разраставшийся на краю его сознания, как паразит, был тому достаточным доказательством. «Неважно, как далеко ты убежишь, ты всегда вернешься сюда», вспомнил он. «Ты не сможешь развернуться и сбежать прочь, как трус. Исполнив свою клятву, ты не сможешь решить, что этот выбор не для тебя. Я уверен, это ты понимаешь». Он понимал. С тех пор, как были произнесены эти слова, не было такого момента, когда бы он не понимал. Он видел мощь Первого Ордена, которая демонстрировалась бесчисленными способами, огневую мощь, людскую мощь и мощь саму по себе. Уничтожение системы Хосниан было сокращением буквально одного мускула, ровно настолько, чтобы показать обществу, на что они способны. Механическое оружие было лишь первой частью чего-то более великого и более глубокого. Галактика не видела еще ничего настолько древнего, громадного и монструозного, как то, что вверил ему Сноук. Тошнота уступила место равнодушным когтям страха. Они расползались в нем, свиваясь кольцами мороза, и он почувствовал еще больший холод и пустоту, чем раньше. Но чего именно он так боялся? Трудно было сказать точно, назвать эту тему, что вселяла в него такую тревогу и… Нет, он не станет избегать в смущении собственных мыслей. Он был в ужасе. Сноук пообещал ему когда-то, что в случае любой совершенной провинности смерть будет наименее болезненным исходом. Измена сюда подходила, как и дезертирство. Мельчайшие нарушения правил во время его обучения наказывались разнообразно и мучительно, и он мог поклясться, что при воспоминании ощутил, как по телу пробегает разряд электричества. С тех пор, как Кайло Рен заступил на свое место и отбросил прежнее имя, он не боялся умереть. Но были вещи гораздо хуже смерти. Правда заключалась в том, что он не мог вернуться в Первый Орден, к Сноуку, к своим рыцарям, если уж на то пошло, не мог продолжать делать то, что делал раньше. Даже если бы он пришел обратно, снова стал бы магистром своих рыцарей, вернулся бы к своей должности и обязанностям, продолжил бы сражаться, разрушать и убивать так, как он это делал прежде, его разум уже все равно изменился. Сноук, конечно же, может стереть эти изменения. Верховный лидер с легкостью уничтожит все малейшие следы его помыслов и воспоминаний о событиях на Дагобе. Дух Энакина превратится в едва уловимый обрывок мысли, все отношения с Рей развеются как туман. Но для этого нужно было, чтобы либо он по своей воле пошел к Сноуку и попросил о таком, либо чтобы Сноук считал его мысли, сам раскрыл правду и принял решение за Кайло. Прямо сейчас он не хотел ни того, ни другого. Сейчас, узнав правду от Энакина и из видений, он уже никак не мог вернуться в Первый Орден и снова подчиниться этой системе. Он ценил контроль, в особенности над самим собой, и одного лишь понимания, что Сноук давал ему только иллюзию самоконтроля, было достаточно, чтобы убедить его в невозможности возвращения. В лучшем случае ему пришлось бы прийти, опять провалив задание, и уже за это одно наказание было бы тяжелым. Даже если бы он хотел вернуться, даже если бы хотел прийти обратно, завершив свою миссию успешно, он не мог этого сделать. Не мог теперь, когда между ним и Рей все так сильно изменилось. Собственный голос звучал у него в голове, обжигая злостью, которая казалась словно тенью чего-то другого, и кричал, что ему неважно, останется она в живых или погибнет. Нет, сейчас для него это было важно, и все полученные от Сноука уроки пробегали у него в голове, как ток по оголенным проводам, стараясь вбить в него знание, что забота о других – это слабость, и чувствовать сострадание значит признать поражение. Слова не достигали цели, после всего пережитого он просто не мог поступить так с Рей. Он не знал, какого рода будущее их ждет, и подумал, что, может быть, именно этого так сильно и боится. Он не боялся смерти и за всю жизнь испытал так много боли, что на нее трудно было бы вызвать такой эмоциональный отклик, как страх. В конце концов он решил, что боится неопределенности. Он не знал, будут ли его пытать, убьют ли, промоют мозги или что там еще мог припасти для него Сноук. И не знал, что Сноук сделает с Рей, станет ли преследовать ее по всей галактике, сумеет ли взять ее в плен, используя знания Кайло, поднимет ли против нее такие силы, что у нее не останется никакой надежды. Были тысячи вариантов, и каждый пробирал Кайло до глубины души. Это было странное ощущение, незнакомое и отвратительное. Ему хотелось избавиться от него, но как и в случае с его тренировками, оно не желало уходить. И он, и Рей должны были принять решение. Он не знал, над чем она размышляет и есть ли у нее планы на будущее после Дагобы. Она так многого еще не знала и не понимала, пусть и прекрасно управлялась с тем немногим, что ей было дано. Разумеется, она вернется в Сопротивление. Все это время план с ее стороны был таков, и точно так же он был уверен, что вернется в Первый Орден. Но что дальше? Она может отправиться к Люку, а может присоединиться к наступательным силам и атаковать Первый Орден напрямую. Сопротивление, без сомнений, высоко ценит ее, как чувствительную к Силе, проходящую обучение на джедая у самого Люка Скайуокера, а также как превосходного пилота и опытного бойца. Рей – бесценный союзник для них, но трудно было сказать, какие планы у них есть на нее, или какие планы есть у нее самой. Им все еще нужно было поговорить. Этим они в основном и занимались на Дагобе, когда не сражались. У него были вопросы, у нее тоже. Ему было что рассказать ей, было чему научить ее, если хоть кто-то из них собирался покинуть планету и выжить в той неопределенности, что скрывала их будущее, как облако туманности скрывает черноту космоса. И он должен был принять решение. Он не мог вернуться в Первый Орден, не мог сбежать, просто улетев, поскольку его бы нашли, и уж точно не мог отправиться в Сопротивление, поскольку его бы заклеймили военным преступником и убийцей. И если на то пошло, даже если бы он нашел убежище в Сопротивлении, он по-прежнему не верил в то, во что верили они, как бы сильно не изменили его последние несколько дней. Он все еще верил в то, что мог предложить Первый Орден, в правление твердой рукой, противоположное хаосу и коррупции Республики. Его понимание политики и возможность взглянуть напрямую на внутреннее устройство Республики научили его всему, что было нужно знать, и определили мучительно болезненный курс его жизни. Ценности, которые представляло Сопротивление, все так же шли вразрез с его убеждениями. И если быть честным с самим собой – а он старался быть максимально честным – единственной настоящей причиной для него пойти к ним была Рей. Немалая часть его открыла для себя, что ему хочется быть с ней на одной стороне. Такие люди, как она, выигрывают войны, становятся иконами и, если говорить циничнее, мучениками. Он знал, как много в ней сил и знал, что, как и в случае с его дедом, судьба галактики может легко оказаться на ее плечах. Если бы он мог просто выбрать сторону, где была бы она, он бы так и сделал. Но все было устроено не так просто, и он не мог уйти в Сопротивление только из-за нее. Он оказался в необычайно безвыходном положении и никак не мог принять решение. Это жгло его изнутри, глубже той раны на лице. Это заронило в него нечто, что расплавило лед страха и запустило цепную термическую реакцию. Он был зол, а гнев, ярость и обида по меньшей мере были ему знакомы и оттого успокаивали. Кайло злился на себя, злился на Первый Орден, на Сноука, на генерала Хакса, на все и вся, что привело его сюда, в эту ситуацию, на этот ужасный перекресток нерешительности. Пойдет ли он одним путем или другим, в любом случае все закончится очень плохо. Он хотел, или хотя бы думал, что хотел обрести контроль. Ему нужен был контроль над собой, над своей ситуацией, нужен был выбор, где его будущее не было бы в руках того, кто хочет использовать его лишь для собственных целей. Отчасти он завидовал Рей, ее силе и той свободе, которую она могла себе позволить. Неважно, верила ли она в судьбу или нет, он видел, что она сама управляет своей жизнью, и от этого тоже злился. Он сидел здесь, на болоте, где было настолько тихо, что это действовало ему на нервы, раздраженные внутренним конфликтом, и просто закипал от ярости. Дыхание участилось и стало тяжелым, ребра заныли. Кайло было плевать на это, и он спрыгнул с контейнера, в нетерпении готовый сбежать прочь от… чего-то. Здесь не от чего было бежать, кроме собственных мыслей и шепота в голове, который начал усиливаться, и из тихого, почти незаметного шипения становящийся шире и громче. Кайло пошел быстрее, словно мог убежать от него физически. Конечно же, он не мог. С каждым шагом шепот словно набирал мощность, голоса сплетались воедино, образуя непостижимую, пульсирующую головной болью мешанину. Кайло мог только отдаться медитации, стараясь выдирать их из мыслей, пока они не оставили бы его в покое. …предатель, монстр, глупый мальчишка, да как ты смеешь, после всего, что мы для тебя сделали, что они могут сделать для тебя, как ты думаешь, дезертир, перебежчик, предатель, предатель, ПРЕДАТЕЛЬ… Они оглушали его, и он ничего не мог сделать, чтобы отгородиться. Они стучали в голове как пульс, с шипением бежали по венам вместе с током крови. Добравшись до прогалины среди деревьев, он опустился на край камня и крепко сжал пальцами переносицу, так, будто этой крупицы боли хватило бы, чтобы прогнать голоса. Ничего не произошло, и даже когда он попробовал нащупать Силу, найти что-то успокаивающее в окружающем его пространстве, голоса словно начисто выскребли из него все это. Ему не за что было ухватиться, не было ничего, что могло бы ему помочь. А впрочем, может быть, было. Он плотно зажмурился, опустил руки на колени и постарался потянуться вовне. Он звал громко, как мог, перекрывая нарастающий вой и крики у себя в голове. Дедушка. Энакин. *** Рей резко распахнула глаза и ее тело вздрогнуло, как будто ее ударило током. Сердце застучало в груди быстрее, она попыталась восстановить дыхание, которое почему-то сбилось. Какое-то возмущение в Силе, несоизмеримое, правда, с чем-то вроде уничтожения Республики. Это было гораздо ближе, более осязаемое. Не миллиарды угасших огоньков, но всего один, опасно приблизившийся к исчезновению. Она поняла, что Оби-Ван тоже это почувствовал, поскольку тот отвернулся от нее и поглядел вдаль, на болото, нахмурив брови и сжав губы в тонкую линию. - Что это было? – спросила она, все еще переводя дух. Он ничего не сказал, и говорить ему было не нужно. Осознание пришло само. - Это Кайло, да? – от одной только мысли об этом ее снова пробрала дрожь. Она и не думала, что он может быть в опасности, когда она оставляла его в лагере, с ним было все в полном порядке. Но было и то присутствие, то настойчивое жужжание в голове, раздражение буквально на самом краешке ее ощущения Силы. Не проследить связь было невозможно, и Рей в секунду была на ногах, уже снимая с пояса меч. - Я должна идти, - только и смогла она сказать, развернувшись уходить. «Рей, постой. – Это был приказ, но не слишком властный. Тем не менее, Рей остановилась и выжидающе посмотрела на Оби-Вана. Того терзали какие-то противоречивые чувства, даже для призрака. – Попробуй взглянуть через Силу. Призови видение, как это делал Люк. Я не хочу, чтобы ты слепо отправлялась туда». - Как? – спросила она. «Так, как я учил тебя раньше. Попроси Силу поработать с тобой, и она откликнется». Сделать это оказалось не так просто, как раньше. Тогда она всего лишь испытывала страх, а сейчас ее мучила тревога, и беспокойство закрывало возможность видеть. Она чувствовала, что словно бредет по колено в грязи. Она знала, что там, вовне, есть что-то, что угрожает им, даже несмотря на защиту джедаев. И когда она попыталась коснуться этого нечто, оно озлобилось. Раньше оно не было опасным, а было просто чем-то, но теперь она чувствовала, как оно растет. «Отгородись от него, Рей, - посоветовал Оби-Ван. – У тебя хватит для этого сил. В борьбе с тобой не обязательно победит оно». Она попробовала сделать это, и приложила все свои силы. Сущность была упорной и всепроникающей, ее тьма стремилась распространиться вокруг. - Что это такое? – спросила она, хмурясь в попытке сконцентрироваться. «Нечто очень древнее, - ответил призрак. Голос его был обеспокоенным, и ее поразила эта странность. – Оно не является ничем конкретным, но возвращается в разном обличье. В свое время именно оно определило, кто такие ситхи». - Темная сторона? «В каком-то смысле. Это простое определение». Темную сторону Рей знала – ту, что не была этим, вцепившимся в Кайло Рена, ту, что ничуть на это не походила. То, что она знала, было спокойной, мягкой темнотой, похожей на сон, приносящий отдых. Темная сторона была подобна ночи на Дагобе. А это было чем-то гораздо худшим – словно смерть для каждой жизни, находящейся по другую сторону. Здесь присутствовала двойственность, не только в противостоянии Света и Тьмы. У Темной стороны было не одно лицо, как и у Света, и сейчас она наблюдала другое, не то, что раньше. Это было злобная сущность, купающаяся в собственной жестокости и искушающая предложением чистой мощи. То, что она проникла сюда, на планету, где Сила была столь велика и чиста, было свидетельством тому, как она сильна. Если она была здесь, и это она искушала Кайло Рена… Рей оттолкнула ее изо всех сил, каждой частицей своего духа. Она крепко цеплялась за Силу, так же, как тогда, когда билась с Кайло в первый раз. Она позволила ей течь через себя, расщепляя атом за атомом, пока не появилось то обжигающе-горячее ощущение звезды внутри, жаркое, алмазное и ничуть не похожее на грубый свет того чудовища из пещеры. Если Тьма носила две маски, то она покажет этой стороне Тьмы свою сторону Света. И она надавила на нее. Это было странно – чувствовать, как она отпрянула назад, как живое существо от удара. Но через несколько секунд все исчезло, оставив Рей едва ли не светиться изнутри. Она глубоко и с силой втягивала воздух, остатки этой мощи жгли тело, и нервы ощущали покалывание. Она посмотрела на Оби-Вана одновременно с облегчением и подтверждением случившегося и удивилась, увидев, как тот смотрит на нее – так, словно не уверен в том, что видел только что. На миг это встревожило ее, но потом он улыбнулся. Он не предложил ей никаких слов мудрости, вместо этого приглашающе поведя рукой в воздухе. «Ищи свое видение, Рей», - произнес он, но в голосе безошибочно угадывалась нотка гордости. Сила все еще струилась в ней, безупречно ясная и чистая, как родниковая вода, и Рей сделала, как он сказал. Она потянулась к тому, чего не могла видеть, и притянула к себе. Будущее, подумала она. В ее мыслях оно было похоже на темную, гладкую, втягивающую все в себя материю, прохладным шелком ложащуюся в ладони. Убедившись, что дотронулась до него, она подтащила его еще ближе и вгляделась внутрь. Видения пришли к ней все разом, как и тогда, на Такодане. Они вспыхнули в голове, яркие и непрерывные, и одно перетекало в другое. Она увидела Дагобу, погруженную в темноту, гром грохотал так громко, что она чувствовала, как звук отдается в земле. В небе сверкали ослепительно яркие молнии, освещая поляну, покрытую жидкой грязью, по которой бежала рябь от капель дождя. Посреди поляны стоял Кайло, снова с мечом в руке. Клинок был красным и злым, дрожащим от неконтролируемой ярости. Она видела, как он оборачивается, в темноте его глаза были практически черными, лицо искажал гнев. Он замахнулся обеими руками назад, готовясь нанести удар, и… База Сопротивления на Ди’Куар. Машины как обычно шумели и стучали, все было залито призрачным сине-зеленым светом множества мониторов, на которых непрерывным потоком текли данные со всей галактики. Все казалось обычным, кроме персонала. Те выглядели так, будто хотели бы находиться не здесь, а где-то в другом месте. Некоторые пытались продолжать работу, проверяя и перепроверяя информацию, поддерживая каналы сообщений, открытые уже несколько часов. В самом сердце всего стояла генерал Органа, одну руку прижимая ко рту, а другой ухватившись за край консоли проектора. По лицу у нее текли слезы. Рядом с ней стоял По Дамерон, в успокаивающем жесте положивший руку ей на плечо. Он тоже был расстроен или возмущен чем-то, но ради нее старался быть сильным. Он открыл рот, чтобы что-то сказать… Ее собственная рука сжимала серебристо-белую рукоять незнакомого меча. «Сражайся», произнес голос. Голос Люка, Энакина, Оби-Вана. Голоса смешивались, и она зажгла меч, сине-зеленый, такой же как тот, которым она убила другую себя. «Сопротивляйся, сопроти…» Снова Дагоба, дождливый день. Вместо крестокрыла какой-то другой корабль, которого она не видела раньше. Он был черный и совсем новый, поблескивающий в бледном водянистом свете этой планеты. Под одним крылом она увидела серовато-стальной символ Первого Ордена, с чересчур явной гордостью выставленный напоказ. Люк открылся, прожекторы ослепили ее светом… Рей выпала из видений, опять хватая ртом воздух. Ее мутило и она потеряла ощущение равновесия, головокружение тянуло к земле. Понадобилось некоторое время, чтобы осознать себя в пространстве. Она постаралась упорядочить свои видения, чтобы найти в них смысл. Кайло сражался, Лея плакала, ее собственная рука сжимала меч из пещеры, на Дагобу опустился корабль Первого Ордена. Все это указывало на нечто ужасное, и что-то подсказывало Рей, что оно началось с того самого присутствия и его власти над Кайло. - Я должна идти, - повторила она напряженно. «Да, - согласился Оби-Ван. Он был теперь еще более обеспокоен, и взглянув на него, Рей увидела, что он скрестил руки на груди и лицо его вытянулось и осунулось. – Будь осторожна, Рей». Она больше ничего ему не сказала, а развернулась и побежала к лагерю. Ноги ее двигались сами по себе, и на бегу она ни о чем не думала, кроме того, что могло навредить Кайло. Когда она уходила от него, он не был безоружен. Его меч лежал в нескольких шагах, и уж конечно у него хватило бы физической подготовки защитить себя даже без оружия, если бы до того дошло. Ее смущало только, что она не чувствовала во время своей медитации ничего нового, появившегося в Силе на Дагобе, кроме того присутствия, которое отогнала. Если его было достаточно, чтобы причинить Кайло вред или вызвать возмущения такого уровня, что она ощутила их, даже не вслушиваясь специально, то что-то определенно самым ужасным образом шло не так. Она добралась до лагеря за рекордное время и испытала некоторое облегчение при виде S4-M1, стоящего рядом с крестокрылом, на обоих не было повреждений. Дроид подкатился, чтобы взглянуть на нее, испуская высокую приветственную трель. В звуках не было никакого страха, и это немного успокаивало. - S4-M1, Кайло еще здесь? – спросила Рей, опускаясь рядом с ним на колени. S4-M1 чирикнул отрицательно, а затем издал несколько длинных пространных свистов. «Его нет примерно два часа». Два часа как он один, возможно, где-то там, где обитает то присутствие. В ней начала подниматься паника, и она немного собралась с мыслями, погладив дроида по макушке. - Я пойду его искать. Если он вернется, скажи ему подождать и попробовать связаться со мной, - велела она, и S4-M1 издал очередной радостный писк. Она поднялась на ноги и для начала направилась к болоту к западу от лагеря, туда, где медитировала прежде. Его отпечаток в Силе по-прежнему отсутствовал для нее, он ощущался даже не просто скрытым, а так, словно его совсем здесь не было. Живот скрутило холодным страхом, и она ускорила шаги, доверив Силе направлять ее. К нему. К его телу, если… Ей не хотелось думать, что такое возможно, но перспектива была нерадостной. Также было возможно, пусть и чуть с меньшей вероятностью, что он сумел как-то покинуть планету. Но Рей полагала, что заметила бы отлет, или один из призраков заметил бы. Точно заметил бы Энакин, и она сомневалась, что он не сказал бы ей. Просто для того, чтобы удостовериться, она мысленно позвала Энакина, потянувшись к нему, к сияющему солнцу его очертаний. Что встревожило ее больше, так это то, что ей не пришло ответа. И не было никаких признаков его самого. Призраки ведь не могут погибнуть, так? - подумала она. Сила была странным явлением, и случиться могло все что угодно. Только трудно было представить, как что-то загасило дух одного из самых могущественных джедаев в истории галактики. Когда она добралась до края западного болота, оно оказалось пустым. Не было никаких следов Кайло и ничто не указывало на то, что он здесь находился. Не было даже отпечатков ног в грязи. Пока она стояла, переводя дыхания, начался дождь, но она едва это заметила. - Кайло? – позвала она, но как и ожидала, не получила ответа. Его истребитель. Если он все еще на месте, то, скорее всего, Кайло еще на планете. Рей не могла представить, что даже он сумел бы вытащить его из болота и восстановить, приведя в полный порядок, за такое время. Но сама возможность заставила ее бежать, уворачиваясь на ходу от корней и ветвей, как могла. Сила передвигала ее ноги, ее плечи, ее голову, тянула ее вперед, к чему-то, к кому-то, к тому, кто мог быть жив или мертв. И тогда она начала замечать следы. Черные обугленные отметины на стволах деревьев, грубо и неловко срубленные ветки, глубокие выжженные борозды в земле. Рей уже видела такие отметки раньше, когда они были в хижине Йоды, и Кайло уничтожил древесный пень. Все что было вокруг нее, носило следы некой борьбы, и этого хватало, чтобы понять, что он был где-то поблизости. Рей замедлила движение и замерла у полумертвого дерева, разрубленного почти надвое ударом светового меча. Проведя пальцами по срезу, она удивилась тому, что он был холодным. Прошло уже какое-то время с тех пор, как он был здесь, но это точно был он. Она снова пошла вперед, и чем дальше шла, тем более яростными становились следы разрушений. Деревья были срублены под корень, лианы срезаны и отброшены в сторону. Здесь тянулась полоса опустошения, и следуя по ней, Рей все больше волновалась из-за того, что обнаружит в конце. - Кайло? – позвала она еще раз, стараясь не обращать внимания на дрожь в голосе. Ничего. Даже джунгли замолчали. Остался только шелест дождя и тихие раскаты грома в отдалении. «Отступи, - прошептал ей вдруг кто-то. Голос был похож на голос Квай-Гона, такой же мягкий, как она помнила. Но слова не соответствовали тону. – Ты не найдешь его здесь. Лучше будет вернуться». Рей обернулась, но никого не увидела. Вокруг нее была только вечерняя темнота Дагобы. «Я много узнал с тех пор, как моей жизни пришел конец, - продолжил он. – Один из уроков, что я извлек из своей смерти – бывает то, что спасти уже нельзя». Нет, только не Кайло. Он не может говорить про него. Рей нахмурилась и инстинктивно схватилась за рукоять меча. - О чем вы говорите? – спросила она. «По пути, что ты избрала, лучше идти, не обладая привязанностями. Поэтому не ищи его. Он ничем не поможет тебе». Прежде чем Рей успела раскрыть рот, чтобы сказать, что он ошибается, в ее разуме зазвучал голос Йоды. «Мастер Квай-Гон прав, - проговорил он почти что с разочарованием. – Привязанности формировать не должна ты. Потерю ощутишь ты, слабость за ней последует. К разрушению путь твой приведет». Другой голос, незнакомый, низкий и звучный. «Ты не понимаешь, как слепа ты стала, - сказал он властно, даже царственно. – Он одурачил тебя. Ты и правда считала, что он отвернется от всего, что имел, ради тебя? Нет, сейчас тебе нужно покинуть Дагобу». Затем голос Оби-Вана, усталый и горький, словно его терзала боль: «Что-то изменилось, Рей. Тебе нужно уходить, пока еще возможно, пока ты еще в безопасности». Голоса слились воедино, повторяя ей одно и тоже снова и снова. Она не справилась, говорили они. Ей нужно уходить, нужно улететь как можно дальше от Дагобы, бросить Кайло. Он безнадежен, он – неудача, он – привязанность, которую ей нельзя было формировать. Голоса давили на нее, и она никак не могла ни закрыться от них, ни заглушить их. Она уже почти прижала ладони к ушам, чтобы не слышать, когда заговорил еще один голос, чистый, но нежнее остальных. «Рей, - прошептал этот голос, мягкий, как ткань, колышущаяся на ветру. Он принадлежал женщине и был таким тихим и мелодичным, что, кажется, убаюкал другие голоса, и они мгновенно замолчали. – Ищи правду сама». Как только она это произнесла, на Рей обрушилось понимание. За все то время, что она слышала здесь голоса, сейчас она впервые не чувствовала их в Силе. Проскальзывая внутрь, она не ощущала ничего и не видела ничего. Не было кристалла, не было маячка, не было звездного света. Только пустота, которую она чувствовала раньше, и в ней только одно существо. Тихое, как вздох, присутствие коснулось ее разума. Словно подхваченная ветром ткань, чистая и невесомая. Это было не солнце и даже не мерцающий свет звезд. Скорее луна, отражающая свет, точно зеркало. И был еле уловимый запах цветов и травы, нагретой солнцем. Рей почувствовала теплые руки у себя на плечах, но в то же время она не чувствовала ничего. Она знала, что если откроет глаза, то и не увидит ничего, кроме дождливой темноты. Это был не призрак и не джедай. Мало слов подходило для описания этого, и Рей таких слов не знала. Она понимала, что это, но одновременно и не понимала. Присутствие было успокаивающим, как теплые ладони на плечах, как руки, проводящие по волосам. Пока оно было рядом, Рей почти не ощущала холодного дождя, вымочившего одежду, и порывов ледяного ветра. Она чувствовала что-то странное, чудесное и знакомое. «Послушай меня, - прошептал голос, нежный, как мелодия песни. – Ни для кого нельзя оставлять надежду. Ты ведь знаешь это, верно?» Да, хотелось сказать Рей. Слово было в ней, но голос не слушался. Ей хотелось окунуться в прекрасное тепло это духа навсегда, и пока она наслаждалась им, ни один звук не мог сорваться у нее с языка. «Ты очень сильная, Рей. Ты изумительна. Тебе предстоит столько всего хорошего. Тебе нужно верить в себя и свои силы, и ты сможешь сделать все, что угодно. Верь мне». Рей верила ей. Ее присутствие окутало ее как мягкое одеяло, как объятия, и Рей жалела, что не может погрузиться в него целиком. «То, что говорило с тобой этими голосами, говорило и с ним, - продолжила женщина, и у себя в мыслях Рей увидела Кайло. Не злого и не раненого, но такого, каким она видела его, проснувшись в хижине. Уязвимым, обычным человеком. – Ты можешь сопротивляться этому, но ему сейчас приходится гораздо тяжелее. Ты еще можешь до него дотянуться, Рей, но ему нужна помощь». В этот раз Рей сумела заговорить. Ее голос до нее самой доносился как будто издалека, словно она слышала себя во сне. - Он жив? – спросила она. «Да, и все еще на этой планете, - ответил ей голос. – Ты можешь найти его». Она могла. Благодаря этому голосу она чувствовала себя так, будто ничто не могло ее остановить, пусть даже и дождь пошел сильнее, и гром грохотал так, что дрожала земля. Что-то тянуло ее вперед, заставляло переступать ногами, одна за другой, и вселяло все большую уверенность в каждый последующий шаг. Он не был мертв, и он был где-то там. Подобное лунному свету присутствие в разуме Рей померкло, оставив ей последний образ, мысль, которую она уже видела раньше, но глазами другого. Она ощутила грусть, сильную тоску, надежду, любовь и увидела поле, залитое золотом солнечного света. Вокруг нее росли тысячи цветов, ярких и теплых оттенков. Дух Падме покинул ее, и Рей устремилась вперед, в бушующую ночь. *** Она не знала, сколько времени прошло, но когда начала испытывать усталость, вокруг все так же завывала буря, и Дагоба погрузилась в такую глубокую тьму, какой она еще не видела. Болото озаряли жутковатые вспышки молний, белоснежные на фоне абсолютной черноты. Чтобы продолжать идти, Рей потребовалось призвать всю свою смелость. По правде сказать, ей очень хотелось вернуться в лагерь и очутиться в безопасности своего укрытия под деревом, где рядом был бы S4-M1. Она не возражала бы даже против хижины Йоды, и для того, чтобы подбодрить себя, представляла огонь, горящий там в очаге, такой радостный, несмотря на обветшалые руины вокруг. Но она не могла бросить Кайло, где бы он сейчас ни был. Она знала, что он жив, но не знала, не ранен ли он. Скорее всего, его кости уже срослись, но в тех местах все равно были хрупкими. И то Темное присутствие, страшное и хищническое, могло уже сделать с ним что-то ужасное. Если оно едва не обмануло ее, даже после того, как она оттолкнула его от себя, Рей могла только догадываться о том, что оно способно сотворить с ним. И Рей продолжала идти, хотя все вокруг, казалось, становилось все темнее, и гроза расходилась все сильнее. Конечно, она отвлеклась на время мыслью о том, чтобы остановиться на ночь, отыскать пещеру или дерево, под которым можно пересидеть, пока не утихнет буря. Было бы хорошо поспать несколько часов и восстановить силы или по крайней мере подождать улучшения видимости. Сейчас Рей шла, полностью повинуясь инстинктам и Силе, которая вела ее, но не похоже, чтобы этого было достаточно. Но несмотря на все возникающие на пути трудности и острую нужду в привале, она не останавливалась. Она отказывалась это делать. Кайло все еще был далеко, и за те часы, что понадобились бы ей для отдыха, ему могло стать хуже. Даже после того, как они начали доверять друг другу, она не знала всего, что случилось с ним в прошлом, но что-то подсказывало ей, что в какой-то момент его бросили. Она не думала, что это сделала Лея, но не знала точно. Она не могла говорить за него и видеть его историю с его точки зрения. Рей просто не хотела становиться еще одной отметиной-зарубкой в его жизни, еще одним человеком, повернувшимся к нему спиной. Она не сдастся, ни перед лицом бури, ни перед мутной глубокой темнотой Дагобы, ни перед чем из того, что сражалось с ней на каждом шаге. И она упрямо шла, ослепленная тьмой и дождем, доверив каждый свой шаг Силе. Потом она почувствовала что-то. Почти неразличимое, молчаливое и приглушенное настолько, что в любой другой ситуации она могла бы решить, что это просто крупное животное или один из многочисленных духов этой планеты. Но судя по тому, как оно проявило себя – призрачным светом в отдалении – это было невозможно. Рей немедленно пошла за ним, ускорив шаг и щурясь сквозь косой от ветра дождь. - Кайло! – крикнула она, хотя имя почти заглушил ревущий шторм. Свет как будто начал разгораться ярче, стал более сильным, и Рей теперь была уверена, что нашла что-то. Даже если это был не он, это существо было больше и сильнее всего, что встречалось ей на Дагобе. Рей практически перешла на бег, щиколотки и голени забрызгало грязью, одежда промокла насквозь. Это было для нее неважно сейчас. Она была так близко, так… Ее прошило странное чувство, сильным потоком пробежав вверх и вниз по позвоночнику и через каждое нервное окончание. Рей остановилась, переводя дыхание, и широко раскрыла глаза. Что-то словно заморозило ее на месте, захватив каждую мышцу и связку. Даже в темноте при свете молний было видно, что ее зрение начинает затуманиваться. Последним, что она увидела, перед тем, как удариться о землю, был светящийся красный крест меча Кайло.