~~* *~~
В начале марта Дамблдор собрал педсовет в честь треклятых экзаменов. Так что после уроков педсостав неохотно подтянулся в учительскую. Кресла сдвинули в круг, и все принялись рассаживаться. Только профессор Бинс безучастно парил у двери, как призрачный лакей. — Хагрид что-то задерживается, — нахмурившись, сказала Спраут, пока Квиррелл пробирался мимо неё к своему месту. — Думаю, это Трелони, — обронила Вектор. — Я видела, как она сцапала его в коридоре. Северус непроизвольно скривился. — Ебать-колотить! — незамедлительно откликнулась Хуч из своего угла. — Роланда! — задохнулась МакГонагалл. — Где твои манеры? Хуч не отреагировала на этот выпад. — Мерлин, что мы хотим от учеников, если преподаватели так выражаются и… директор, это не смешно! — Простите, мой дорогой профессор, — сказал Дамблдор, хотя усы его всё ещё подрагивали. — Я, кажется, пока не успел поздравить Гриффиндор с блистательной победой на этой неделе? Возможно, впервые за семь лет ваш факультет получит Кубок Хогвартса по квиддичу. В ответ многие заулыбались и согласно закивали. — Мисс Поттер — настоящая находка, — пропищал Флитвик. Противно вспомнить, но на первом матче Северус и сам подумал об этом, на мгновение пожалев, что девчонка не попала на его факультет. МакГонагалл не смягчилась. — Спасибо, — сухо сказала она. Северусу стоило больших трудов сдержать рвущуюся с языка колкость. — Что ж, предлагаю дождаться опаздывающих и потом уже начинать. Чаю? — сказал Дамблдор. И прежде чем кто-то успел возразить, на шатком столике в кругу кресел возникли заварочный чайник и белые фарфоровые чашки. А следом блюдо с пончиками, политыми разноцветной глазурью. Учительская тут же наполнилась густым ароматом свежезаваренных чайных листьев. Флитвик довольно потянул носом. — Не стесняйтесь, — сказал Дамблдор. Все как будто ждали этого приглашения — последовали взмахи палочками, и чашки поплыли по воздуху к своим владельцам. Северус тоже решил не отказываться. Но едва пригубил свой чай, как в коридоре послышался потусторонний голос Трелони: — Я ощутила это ещё в башне… вибрации, предчувствие беды. И тут же поспешила, чтобы сообщить всем о нависшей над Хогвартсом опасности. Внутреннее око — тяжкий дар. Ах, Хагрид, какие же ужасные известия ты принёс… Северус легко мог представить, как она взмахивает своей сверкающей шалью и выпучивает огромные глаза за толстенными линзами очков. — Горбатого могила исправит, — процедила Хуч. МакГонагалл тут же на неё зашикала. В тот же миг дверь распахнулась, и на пороге возникла всклокоченная Трелони. Складывалось впечатление, что она выскочила из башни впопыхах, кое-как собравшись — не было даже всех этих позвякивающих побрякушек, придающих ей сходство с гадалками из Лютного. И судя по шибанувшему запаху шерри, Трелони перед этим изрядно набралась. За её плечом маячил растерянный Хагрид — вот уж кому нечасто приходилось сталкиваться с чокнутой прорицательницей. Дамблдор поднялся из своего кресла. — Что случилось? — Эта… я хотел сказать… — начал Хагрид, но Трелони его перебила. — Смерть витает над Хогвартсом, — замогильным голосом сообщила она. — И сейчас как никогда близко. Вчера в своём хрустальном шаре я видела её ужасающий лик. Позади Хуч едва слышно пробормотала что-то про белую горячку. — Сибилла, сколько ты выпила? — поднимаясь, сухо спросила МакГонагалл. Но как только она, отставив свой чай, попыталась помочь Трелони переместиться в кресло, та извернулась и вцепилась в неё мёртвой хваткой. — В лесу начали гибнуть единороги! — вид у Трелони был настолько безумный, что даже Бинс — хоть и с постным выражением на призрачном лице — немедленно отплыл в самую дальнюю часть учительской. При этом он прошёл сквозь Квиррелла, от чего последнего передёрнуло. — Это дурной знак, вы не можете отрицать! Северус заметил, что стиснул свободную руку в кулак, и медленно разжал пальцы — на ладони остались полукруглые отпечатки ногтей. — Ради всего святого, Сибилла… — поморщился Флитвик. Дамблдор же повернулся к застывшему в дверях лесничему. — Хагрид, это правда? Все как по команде повернули головы. — Ну дак, я и хотел сказать… — замялся Хагрид, заметно нервничая. — Единорога я мёртвого нашёл. Уже второго за эту неделю. — Может, в лесу появился дикий зверь? — неуверенно предположила Спраут. — Не, — мотнул косматой головой Хагрид. — Кентавры бы заметили. Они любого чужака вмиг бы подстрелили, жуть как свою территорию стерегут. Квиррелл никак не показывал, что его взволновала тема беседы, и — очень благоразумно с его стороны — держал рот на замке. — Попомните мои слова — до исхода года один из нас покинет этот мир! — театрально закатывала глаза Трелони. Естественно, ни о каком педсовете уже не могло идти и речи. Все принялись расходиться. Спраут и Флитвик любезно согласились доставить нетрезвую Трелони в Северную башню. А Дамблор отправился с Хагридом в Запретный лес, чтобы лично взглянуть на убитого единорога. Задержавшись в дверях, Северус через плечо посмотрел на Квиррелла, который так нервно вцепился в воротник мантии, будто ощутил удавку на собственной шее. О, да кто-то уже наложил в штаны от страха. Паника — дурной союзник. И когда Квиррелл допустит фатальную ошибку, Северус будет неподалёку. Чтобы выпустить ему кишки.~~* *~~
«Да будет проклят испивший крови невинного...» — когда-то прочёл Северус в старинном трактате. Тогда Тёмный Лорд просил разработать для него снадобье, способное вернуть к жизни даже того, кто одной ногой стоит в могиле. Пришлось изрядно попотеть, чтобы найти способ нейтрализовать негативный эффект единорожьей крови. И Северус по праву гордился своей разработкой — зелье оказалось настолько удачным, что Тёмный Лорд предпочёл о нём не распространяться. Сомнительно, что он стал бы делиться рецептом с мелкой сошкой вроде Квиррелла. А вот использовать его для добычи ингредиентов — вполне. Единорогов осталось мало, и найти их где-то, кроме Запретного леса, было почти невозможно. К тому же, было бы глупо доверить приготовление зелья человеку, который чудом не получил в аттестат «О» по этому предмету. Да и Эйвери в своё время недаром прозвали «ночным кошмаром Слагхорна». Значит ли это, что у Тёмного Лорда заранее был на примете тот, кто сварит зелье? Кто-то четвёртый, если Эйвери вообще замешан. Или же... Квиррелл ведь не додумался рассказать о том, что его притравили перед Рождеством? Потому что если додумался и передал скрупулёзно скормленные ему речи... ...тогда лояльность Северуса не вызывает у Тёмного Лорда вопросов.~~* *~~
На следующий день после несостоявшегося педсовета на зачарованном зеркале возникла записка, коряво выведенная пальцем по пыльному стеклу. Главарь банды просил о встрече, и Северус сразу же отправился в Лондон. Его встретили в штабе. Красиво на словах, на деле — всего лишь подвал нежилого дома. На стену ложились отсветы костра. Тянуло плесенью вперемешку с дразнящим ароматом жареных сосисок. За бетонной перегородкой эхо дробило грубоватые разговоры местной шпаны. Насквозь простуженный главарь без конца чихал, кутаясь в дырявую курточку, и растерял львиную долю своей авторитетности. Он и рассказал, что Квиррелла видели в Лютном Переулке. — Он купил яйцо. — Яйцо, — задумчиво повторил Северус. На этот раз он позаимствовал внешность бледнокожего, тучного маггла. Северус старался приходить под разными личинами, чтобы не примелькаться, но главарь прекрасно знал, что общается с одним и тем же человеком. Правда, раскрывать тайну его личности он не брался. Когда-то Северус вытащил мальчишку из передряги, достаточно серьёзной, чтобы теперь тот не задавал лишних вопросов. — Я хочу поговорить с тем, кто это видел. — Не вопрос, — шмыгнул носом главарь, сунул голову за перегородку и заорал: — Джефф! Акустика впечатляла, Северус поморщился. — Чего? — прогундосили издалека. — Почегокай мне тут! А ну иди сюда, дерьмо собачье! Кто-то тихо сказал: — Это он. И все разговоры тут же стихли. Из-за перегородки показался долговязый мальчишка с красными от холода круглыми ушами. Северус вспомнил, что уже видел его раньше. За стойкой «Колючего змея». — Ну чего ещё? — ёжась от холода, спросил он. Палочки при нём Северус не заметил, хотя разумно было бы наложить согревающие чары, отойдя от костра. Значит, мальчишка либо сквиб, либо попросту не учился пользоваться заклинаниями. С бедными семьями такое часто случалось — ребенка не могли послать в школу из-за нехватки денег. В лучшем случае его учили родители, и то если имелась хотя бы одна волшебная палочка, доставшаяся в наследство от какой-нибудь прабабки. Когда-то Северус боялся, что и ему грозит домашнее обучение. — Подойди, — велел он. Мальчишка Джефф нехотя приблизился. Сузив глаза, Северус вторгся в его сознание. Уловил тихий вскрик и вцепился в костлявое плечо. Сосущий голод... лопоухий мальчик лет восьми, умирая со стыда, тянет руку к прохожим... летят в лицо ледяные хлопья... …ветер воет в трубе, задувает в чердачные щели... Мальчик вздрагивает в углу в такт ударам — дубовая дверь того и гляди разлетится в щепки. Прокуренный мужской голос с другой стороны исходит яростью: — Пошли вон! Убирайтесь, волчьи отродья! — Мама! Мама! Худая, как скелет, женщина на тюфяке захлёбывается кашлем... кровавые пятнышки на светлой подушке, яркие, словно брусника... Северус преодолел сопротивление, поднял окклюментные щиты, воздвиг на пути чужих воспоминаний неприступную стену. Мрачные картины пронеслись мимо, не оставив отпечатка, только звенящее напряжение. Словно кто-то держал в горсти его сердце, лёгкие, нервы — знакомое чувство, когда подбираешься к цели. А потом впереди забрезжил свет. И спустя миг Северус понял, что глядит на дрожащий огонёк масляной лампы. За окном «Колючего змея» было темно. По стёклам барабанил дождь. Взгляд соскальзывал с фигуры покупателя, закутанного в струящийся плащ с капюшоном, хотелось отвернуться — обычная реакция на отводящие чары. Но ошибиться невозможно — это был Квиррелл. Видимо, он боялся не отличить правильно сваренное оборотное зелье от опасной в использовании бурды, которую чаще всего продавали в Лютном переулке. И потому использовал заклинание. Великий конспиратор. Квиррелл негромко беседовал с хозяином: незнакомо низкий, вибрирующий голос будто зарождался где-то в грудине и только затем поднимался к горлу. Слов было не разобрать, уши то закладывало, то казалось, что беседа ведётся на незнакомом языке. Наконец они договорились, и недовольный хозяин достал из-под прилавка зелёное крапчатое яйцо, чуть больше страусиного, и лишь тогда заметил, что за ними наблюдают. — Какого хера ты тут уши греешь? Может, тебе заняться нечем? Так я тебе помогу... Когда Северус вынырнул из чужого сознания, то обнаружил, что парнишку трясёт. Побелевшие губы прыгали, а заскорузлые от грязи пальцы намертво сомкнулись вокруг его запястий. Это ничего, случалось, его отшвыривало стихийной магией после такого. — Можешь идти. Парнишка с трудом отцепился, — на руках Северуса остались красные отметины от пальцев, — пошатываясь, отступил. Чиркнул плечом по перегородке и опрометью кинулся прочь. Взбежал по ступенькам. Лязгнула и заскрипела тяжёлая железная дверь. Напряжённая тишина длилась недолго, за перегородкой снова начали негромко переговариваться. — Ай-яй-яй, — поцокал языком главарь. — Вот всегда так с новичками, пока не привыкнут. Распугаете мне банду, дядя. Надо бы подлечить Джеффа. Чем-нибудь покрепче, ну... вы понимаете. — Тогда передай ему, за труды. Северус вынул из кармана галлеон и кинул предприимчивому мальчишке. Поймав монету, тот моментально расплылся в ухмылке. — Не вопрос, дядя. Мы вам завсегда рады, приходите ещё.~~* *~~
Получив воспоминания, Дамблдор долго стоял над Омутом Памяти, пока Северус ожидал вердикта в кресле напротив дубового стола. Директор хмурился, и его усы слегка шевелились. — Это драконье яйцо, — наконец сказал он. — Квиррелл решил взять хранилище штурмом? — ироническим тоном произнёс Северус. Дамблдор усмехнулся. — Долгоиграющий план, ты не находишь? — Должно быть, драконы — его новая страсть после троллей, — саркастически откликнулся Северус. — Или же он заразился манией селекции от Хагрида. Я бы поставил на последнее, на днях они пили в пабе на брудершафт. Дамблдор внимательно посмотрел на него поверх очков. Казалось, он пытается вывернуть наружу самые потаённые уголки души, чтобы отыскать нечто, что не понравилось бы Северусу, вздумай директор рассказать о находке. Как же он ненавидел этот взгляд. — Насколько я помню, драконьи яйца используют в запрещённых зельях. Пальцы на подлокотнике кресла рефлекторно сжались. — Как и кровь единорога. Но мне казалось, мы говорим о Квиррелле, — помолчав, ответил Северус. Пройдя вдоль своего стола, Дамблдор задумчиво тронул один из приборов, назначения которого Северус до сих пор не знал. Он старался лишний раз не рассматривать всё то, что само собой крутилось, покачивалось и вертелось в кабинете директора. От одного взгляда на это могла разыграться морская болезнь. — Да, я помню... но нельзя исключать, что его сообщник может оказаться хорошим зельеваром. Северус скептически изогнул губы, бесцельно разглядывая тёплое пятно света на директорском столе. Рядом с настольной лампой стояли блюдечко с засахаренными лимонными дольками и чай. От крошечной фарфоровой чашки с золотым ободком до сих пор поднимался ароматный пар, видимо, Дамблдор наложил подогревающие чары. — Маловероятно. Их взгляды встретились, и, ощутив давление на собственный разум, Северус закрылся — сознание превратилось в озёрную гладь, неподвижную, будто скованную льдом. — Ты кого-то подозреваешь? — спросил Дамблдор, усаживаясь в кресло. Признание встало поперёк горла. Северус медленно разжал побелевшие от напряжения пальцы. — Я думаю… Тёмный Лорд рассчитывает, что именно я сварю для него зелье. Тишина была оглушительной. Как мог быть оглушительным миг до того, как лязгнут цепи в зале правосудия Визенгамота. — Это мощный целебный состав, с его помощью можно поднять человека даже со смертного одра, — добавил Северус, водя пальцем по подлокотнику кресла. По обивке вился потускневший от времени узор виноградной лозы. — Но… зелье экспериментальное, есть определённые риски. — А кому сейчас рисковать, как не Тому? — произнёс Дамблдор. Северус кивнул. — Да. Рецепт сложный, малейший просчёт может привести к непредсказуемым результатам, Тёмный Лорд не доверит приготовление абы кому. Так что я — первый кандидат на эту роль. Думаю, он попытается выйти на меня через Квиррелла. И снова воцарилась тишина, нарушаемая только глухим постукиванием — феникс Фоукс клевал зерно из своей миски. — Метка тебя не беспокоит? Осторожно подняв глаза, Северус искоса глянул на Дамблдора. Тот задумчиво поглаживал свою белоснежную бороду. — Нет, директор. — Что ж… если Тому нужно целебное зелье, значит, физическая оболочка у него уже есть. Но всё не так уж плохо. Благодаря тебе, Северус, у нас появился шанс схватить его, пока он ещё слаб. Я подключу аврорат, — Дамблдор на мгновение умолк. — Ты знаешь, о чём я хочу тебя попросить. Если ты готов… — Я готов, — сказал Северус и сразу же понял, что это правда. Был готов с той самой октябрьской ночи в восемьдесят первом году, когда весь его мир вывихнулся, развалился на куски. — Твоя задача — согласиться приготовить зелье и добиться, чтобы тебя привели к Тому. Всё остальное на мне. — Я понял. А если план провалится, всегда можно будет свалить облаву на прозорливость Дамблдора, который давно подозревал Квиррелла и потому решил за ним проследить. — Я рассчитываю на тебя, Северус, — сказал директор. Голубые глаза над стёклами очков выразительно сверкнули, пронизывая насквозь, словно окклюментных щитов на их пути не существовало вовсе. И как же он ненавидел это... Как же ненавидел.~~* *~~
Однако вопреки ожиданиям, Квиррелл не спешил идти на контакт и всё так же старательно отсаживался в дальнюю часть стола. Северус наблюдал за ним исподтишка, и с каждым днём нервничал всё сильнее. Что, если он просчитался и не понял замысел Тёмного Лорда? Или уцепился за самую очевидную версию и уже после подогнал под неё факты? Тем утром Северус еле отскрёб себя от постели, так как полночи ворочался, пытаясь понять, в чём мог ошибиться. Всё время казалось, что он что-то упускает. Вот только что? Поднявшись к завтраку, он первым делом выхлебал кружку кофе и только потом принялся за еду. Со стороны преподавательского стола весь Большой зал лежал как на ладони. После бессонной ночи настроения вести беседы не было, Северус без особого интереса разглядывал студентов. Он как раз приканчивал свой тост, глядя, как один из близнецов Уизли пытается затолкать другому в ухо салфетку, когда под потолком захлопали бесчисленные крылья. Пролетев над столами, совы обрушили на головы учеников посылки, и зал наполнился звуками рвущейся бумаги. За слизеринским столом царило оживление — Нарцисса в очередной раз прислала Драко коробку сладостей, и он тут же её распотрошил, щедро отсыпая горсти конфет в подставленные руки однокурсников. От Северуса не могло укрыться, как победоносно мальчишка зыркнул в сторону гриффиндорского стола и мгновенно сник. Потому что… …перед забрызганной соусом Поттер прямо в тарелке спагетти кривобоко лежала коробка. Пока Северус разглядывал нахохлившуюся белую сову, которая деловито топталась на плече Поттер, девчонка медленно и как-то даже торжественно развернула бумагу, приподняла крышку… Близнецы Уизли тут же сунули в коробку носы. — Да ладно?! — заорал один спустя мгновение. И потянулся достать содержимое. Поттер, не глядя, шлёпнула его по руке, пробегая глазами по записке, которую уже успела извлечь наружу. Несколько секунд — и она издала ликующий вопль, а затем принялась тормошить младшего Уизли так, точно намеревалась вытрясти из того последние мозги. За гриффиндорским столом началась возня, все вытягивали шеи, кто был поближе, тоже заглядывали в коробку и после непонимающе оглядывались на однокурсников. Драко мрачнел всё сильнее. Опять сцепятся, как пить дать. Сквозь гул голосов доносились обрывки возмущённых воплей близнецов Уизли: — Значит, как родным кровиночкам... ...так нет! А как... — ...ещё отец называется! — Чего они так расшумелись? — задумчиво произнесла Спраут. И хотя вопрос был скорее риторическим, МакГонагалл тут же поднялась со своего места. — Пойду, посмотрю что там, — не без интереса сказала она. Любопытная кошка. Стоило ей подойти к столу, как все тотчас же угомонились. МакГонагалл не прикладывала видимых усилий для того, чтобы её слушались. Пришлось ли ей попотеть, как и Северусу на заре своей карьеры, прежде чем добиться такого отношения, или ученики сразу почувствовали, что с этой дамой лучше не шутить? В первых год работы в Хогвартсе Северус и сам возражал ей с большой осторожностью, аккуратно нащупывая границы дозволенного. До тех пор, пока стычки за интересы своих факультетов не вошли для них в привычку, хоть немного скрашивая унылое болото школьной рутины. Склонившись над столом, МакГонагалл что-то негромко спросила у Поттер. Та тут же затараторила. Теперь уже весь преподавательский стол с интересом следил за происходящим, потому что с каждым словом Поттер лицо МакГонагалл вытягивалось всё сильнее. До тех пор, пока девчонка не протянула ей какую-то бумагу. Изучив её, гриффиндорский декан недовольно поджала губы. Что-то сказала. И Поттер кивнула, сияя, как начищенный котёл. Когда МакГонагалл вернулась за стол, вид у неё был озадаченный, в руках она всё ещё держала свиток пергамента с надломленной гербовой печатью. В углу золотился министерский штамп. — Что случилось, мой дорогой профессор? — спросил Дамблдор. — Поттер получила разрешение на использование заколдованной маггловской фотокамеры. Боже, о чём только думал Артур Уизли! — Он выбил ей разрешение? — удивился Флитвик. — Да! Девочка подписала бумаги, что обязуется не использовать фотокамеру иначе как для личных нужд: «Напоминаем, что в случае, если заколдованное устройство будет использовано в присутствии магглов, вам будет грозить отчисление из школы, а также придётся выплатить штраф…» — процитировала МакГонагалл. — Зачем такие сложности? — недоумённо произнесла Спраут. — Поттер сказала, что хотела получать мгновенные снимки и не возиться с проявкой. «Полароид». — Фотокамера не работала в Хогвартсе из-за магии, — продолжила МакГонагалл. — Директор, мы не можем позволить ей… Северус уже не слушал, он метнул взгляд на гриффиндорский стол, но Поттер спрятала посылку под стол и уплетала свой завтрак, болтая с Уизли. За каким чёртом ей «Полароид» в Хогвартсе? — Девочка всего лишь хочет делать фотографии, — тем временем ответил Дамблдор. — Не думаю, что возникнут какие-то проблемы, Минерва. — За исключением того, что мы продолжаем поощрять нарушение школьных правил, — процедил Северус. — Хэйли заслужила награду за своё упорство, — сказал директор. — О, должно быть, это было ужасно трудно, ведь Поттер не дружит с детьми министерского чиновника. Дамблдор пристально посмотрел на Северуса поверх очков, и рвущиеся наружу слова встали поперёк горла. — Я думаю, любые старания должны вознаграждаться. Ты так не считаешь?~~* *~~
С сизого неба сыпался снег вперемешку с дождём. Мокрые снежинки таяли прямо в полёте, превращая хогватский двор в непролазное болото. Мантия вся покрылась влажными каплями, но Северус не уходил. Стоя под крышей, он облокотился о балюстраду и вдыхал по-осеннему холодный воздух. На сегодня занятия уже закончились, и он просто сбежал сюда, чтобы не открутить голову очередной набитой дуре, почитывающей под партой «Запретную страсть с дикарём-магглом» вместо того, чтобы следить за зельем. Чем сильнее в воздухе пахло весной, тем чаще Северус изымал подобные книжонки, и уже начинало казаться — где-то под Хогвартсом открылась подпольная типография. На счастье девицы, та училась на Рейвенкло и потому была передана на руки мягкосердечному Флитвику. На его месте Северус не преминул бы сообщить родителям, какие фантазии бродят в пустой голове их чистокровной дочурки. Бывало, после такого девицу мигом переводили на домашнее обучение, — «не дай Мерлин сбежит с каким-нибудь грязным маггловским животным!» — а после спешили выдать замуж за такого же чистопородного жениха. Флитвик же только немного пожурит её и отправит восвояси. Хорошо, если снимет баллы — сентиментальный старый болван. Северус с отвращением ждал, когда с наступлением погожих деньков вся хогвартская округа будет кишмя кишеть обжимающимися парочками, и Флитвик снова примется умиляться: «Юность — это так прекрасно!». Свой пубертатный период Северус пережил, как ночной кошмар, и по сей день был убеждён, что нет ничего хуже бушующих подростковых гормонов. Во дворе никого не было. Такую мерзейшую погоду ученики предпочли пересидеть в гостиных, лишь неразлучная троица во главе с Поттер, прыгая через лужи и оскальзываясь на жидкой грязи, умчалась в сторону хижины Хагрида. А спустя некоторое время в ту же сторону, крадучись как вор, проследовал Драко. Северус прикрыл глаза, моля небо о терпении. Потому что, видит Бог, всё это уже так… Заебало. И отчего Поттер не получилась тихой славной девочкой? Скромно опускала бы очи долу и вздыхала по своему ненаглядному Драко издалека. В нынешней же ситуации Северусу всё больше казалось, что постоянно приходится разнимать двух петухов, не поделивших территорию. Ветер швырнул за шиворот пригоршню мокрого снега. Северус поёжился, поплотнее запахивая мантию, и услышал скрип открывающейся двери. За исключением призраков, сюда никто не забредал. Если не считать тот раз, когда Северус нос к носу столкнулся с выходящим из галереи Дамблдором в ночном колпаке и едва не пальнул в него заклятьем от неожиданности. Позже директор признался, что просто не мог уснуть и решил прогуляться. «Удивительное пересечение маршрутов в таком огромном замке», — добродушно посмеялся он, когда первый испуг прошёл. Северус тогда подумал, что с такими совпадениями недолго отдать концы. Но сейчас под крышу галереи ступил не Дамблдор. А Квиррелл. Сделал несколько шагов и остановился на безопасном расстоянии. Дверь захлопнулась за его спиной. Наконец-то. — Искал уединённое местечко? — вкрадчиво поинтересовался Северус. Стоя вполоборота, он опустил руку и чуть повернул кисть — палочка скользнула в ладонь. Выгодная позиция для того, чтобы успеть первым нанести удар. На случай, если придётся сражаться. — Иногда х-хочется п-побыть одному, — выдавил Квиррелл, нервный взгляд перебегал от лица Северуса к палочке у его бедра и обратно. — А т-тебе разве н-нет? Н-не устаёшь от д-детей? — Я устаю только от чужого идиотизма. Так что было бы очень любезно с твоей стороны избавить меня от своего присутствия. — В-выносливее, чем к-кажешься? — по губам Квиррелла скользнула тень усмешки. — П-просто ты всегда такой в-взвинченный. Он что, вздумал насмехаться над ним? И почему не говорит о деле? — Неустойчивая психика, подавленная агрессия, — Северус выразительно шевельнул палочкой. — Ах, какая будет жалость, если я сорвусь именно сейчас. Улыбка Квиррелла померкла. Бочком приблизившись к перилам, он постарался принять независимый вид. — Я т-только х-хотел с-сказать, ч-что не п-понимаю. Т-тебя м-м-мин-н… — Квиррелл перевёл дух, стараясь справиться с волнением и продолжил: — минуло б-брачное ярмо, т-ты не растишь с-спиногрызов. Ты м-мог быть с-совершенно с-свободен, но п-прозябаешь в Хогвартсе. Не п-похоже, чтобы т-ты любил с-свою работу. Бог ты мой, этот молокосос даже не знал, что в школу Северус устроился по распоряжению самого Тёмного Лорда, чтобы шпионить за Дамблдором. И теперь легко смог бы оправдаться, сказав, что оставался там, где было приказано, собирая сведения к возвращению хозяина. — Отчитываться я буду не здесь, — сказал Северус. — И не перед тобой. Квиррелл помолчал, а когда снова заговорил, то постарался взять себя в руки: — К-когда я учился в школе, т-только и слышал о т-том, что истинный с-слизеринец н-никогда не откажется от своих амбиций. Н-но разве Д-дамблдор дал тебе что-то, кроме выводка д-детишек, чтобы подтирать их м-маленькие з-задницы? Или ты д-действительно м-мечтал стать учителем и з-заполнять все эти б-бесконечные отчёты об и-исполнении отчётов? Дамблдор ведь д-даже не п-позволяет тебе занять м-место п-преподавателя Защиты, чего т-ты добиваешься с-столько лет. Ладони налились нестерпимым зудом. Первым порывом было врезать ублюдку, но Северус не стал бы тем, кем стал, если бы продолжал поддаваться первым порывам. — Приятно знать, что холодными зимними вечерами ты сидишь у камина и размышляешь о моей нелёгкой судьбе, — процедил он. — Я п-просто не п-понимаю. Н-неужели тебе не х-хотелось з-заняться чем-то п-поистине великим? Я с-слышал, раньше т-ты проводил эксперименты с з-зельями. Мгновение — и палочка нацелилась в лоб побледневшего собеседника. — Я ещё не выпустил тебе кишки только потому, что ты можешь оказаться полезен. Считаешь, что уж ты-то занимаешься чем-то великим, а не просто ошиваешься в школе, потому что твой… албанский приятель якобы раскрыл тебе все карты? Квиррелл дёрнулся как от удара. — Не обольщайся. Ты не можешь справиться с простейшим заданием, ни на шаг не приблизился к цели. Только и годишься, что собирать ингредиенты. — Я н-не п-по… — Всё ты понимаешь! — рявкнул Северус. — Я уже предлагал тебе отказаться от своих притязаний и доверить это дело тому, кого он сам когда-то признал и отметил. Не думал о том, что будет, если ты не справишься? Сглотнув, Квиррелл сделал шаг назад. Скорее инстинктивно — бежать под прицелом палочки было бы глупо. — А ведь я мог бы замолвить за тебя словечко, просто за то, что ты оказался таким покладистым. Что скажешь? — добавил Северус. — Можем разделить славу. Или ты готов рискнуть его милостью? Квиррелл молчал, и Северус продолжил, подпустив яда в голос: — Такие, как ты, всегда были для него расходным материалом, топливом для костра, которое он разжигал только для самых преданных и проверенных временем сторонников. Тех, кто готов подтирать задницы детишкам, если это нужно для достижения его целей. Тех, кто бы умер бы за него, не раздумывая. Скажи, ты готов умереть, Квиррелл? Тот судорожно вздохнул, оторвал панический взгляд от кончика палочки и вскинул глаза. До сих пор Квиррелл избегал его и отводил взгляд при встрече, а на виду у коллег применять легилименцию Северус не рискнул. Но сейчас глупо было бы не воспользоваться шансом. Разум налетел на стену. Виски заныли, будто он и правда с разгона влетел лбом в бетонную преграду. Северус попытался обойти блок, но впереди была лишь чернота, как будто кто-то защищал чужие мысли непроницаемым щитом. Скорее всего, хитрое заклинание, Квиррелл не был окклюментом. Нужно будет обдумать это позже. — Так я и думал, — сказал Северус, не дождавшись ответа. — Не путайся под ногами и тогда, возможно, останешься жив. Квиррелл молчал. Его лицо казалось восковым слепком, которому придали человеческие черты — такое же застывшее и болезненно-бледное. На лбу выступила испарина. Северус пренебрежительно отвернулся и направился прочь.~~* *~~
Променад до хижины Хагрида ничего не дал — на улице не было ни души, на стук тоже никто не отозвался. Северус обошёл дом кругом, без интереса оглядел перекопаные грядки и, плюнув на всё, отправился обратно в Хогвартс. Квиррелл даже не заикнулся о зелье. Чёрт! Неужели Северус где-то налажал? Весь разговор выглядел как проверка на вшивость. Все эти речи о великих свершениях... В шестнадцать он на такое и клюнул. Для того чтобы придумывать новые заклинания, не нужно было ничего, кроме фантазии, знания формул и огрызка пергамента. Эксперименты с зельями требовали куда больших вложений. И Северусу тогда казалось, что только присяга Тёмному Лорду откроет перед ним безграничные возможности. Главное, чтобы заметили, уж тогда-то он своего не упустит! Северусу грезилось, что он войдёт в анналы истории, встав на одну ступень с великими зельеварами, и деньги ручейком потекут в карман, вокруг будут виться стайки хорошеньких женщин, а Лили... Лили, увидев, каким он стал, непременно опомнится. И вернётся. Тогда ещё слухи о ночных налётах Пожирателей на беззащитные маггловские деревеньки казались грязной клеветой. До получения Метки им мало что рассказывали, потом — обратного пути не было. Молодняк бросали в бой только против вооружённых противников, чтобы оценить их навыки и умение работать в команде. В то время для Северуса это было лишь продолжением школьной войны, учитывая, что среди оппозиционеров то и дело мелькали ублюдочные рожи Мародёров. Только теперь он не был один против всех, теперь они сшибались стенка на стенку. Но стоило Тёмному Лорду обратить на него свой взор и всё изменилось. Сначала сократилось количество рейдов, позже Северус и вовсе перестал в них участвовать, вплотную занявшись проклятьями и зельями. Затем — ритуал Посвящения... Северус и сам не заметил, как на всех собраниях стал вдруг оказываться по правую руку от Тёмного Лорда. Именно тогда, как и многие другие, Мальсибер отвернулся от него. Эйвери предпочёл не встревать. Вскоре за спиной Северуса уже шептались: «Белоручка». Пришлось приложить усилия, чтобы всё это снова не разророслось в полновесную травлю, но тогда Северус ещё думал, что игра стоит свеч. Тогда он ещё был тошнотворно наивен. Зелье уже достаточно остыло, чтобы можно было перелить его во флакон. Больнично-зелёное, с лёгким ароматом чабера, оно слегка пенилось, когда он заливал его в узкое стеклянное горлышко через воронку. В клетке, стоящей на столе, белая крыса поднялась на задние лапки и встревожено принюхалась. Но Северус и сам чувствовал это: когда он приходил, из комнаты будто вытягивали весь воздух. Дверь за спиной предупреждающе скрипнула. Обернувшись, Северус тут же оставил котелок и поклонился. — Милорд. Белое как кость лицо обратилось к нему, но кроваво-красные глаза смотрели мимо, поверх плеча. — Ты приготовил новое зелье, Северус? — неспешно спустившись по короткой лестнице, Тёмный Лорд остановился под чашей с огнём, прямо в пятне трепещущего тёплого света. Просторное чёрное одеяние струилось за пределы этого круга, по ступеням, будто продолжение непроглядного мрака коридора позади него. — Да, милорд. — Позволишь взглянуть? Как только Северус вложил флакон в подставленную ладонь, Тёмный Лорд поднял зелье к свету и слегка принюхался; узкие, почти вертикальные щели ноздрей втягивали воздух. Видя это, трудно бывало скрыть дрожь омерзения. Каким бы великим умом ни обладал этот волшебник, чудовищные эксперименты исказили его облик настолько, что трудно было угадать в нём человеческие черты. — Какой у него должен быть эффект? — спросил Тёмный Лорд. Северус напрягся сильнее. Порой трудно было понять, какого ответа от него ожидают, приходилось обдумывать каждое слово, прежде чем что-то сказать. Нельзя было позволить счесть его, Северуса, ни на что не годным, он слишком хорошо знал, как Тёмный Лорд поступает с теми, кто его разочаровывает. — Всего лишь лекарственное зелье, милорд. То, что вы хотели, уже готово, и я решил, что могу позволить себе… — Не оправдывайся, Северус, — перебил Тёмный Лорд, склонившись к клетке и просовывая между прутьями длинный бледный палец. Крыса с верещанием заметалась в замкнутом пространстве, ища укрытия. — Я не запрещал тебе заниматься собственными исследованиями, наоборот, я это одобряю. Но готов поспорить, ты уже устал делать пробы на животных. Не так ли? — Да, вы правы, милорд, — на краткий миг ему представилось, как тонкая рука протягивает ему флакон — «Тогда пей», — но безгубый рот Тёмного Лорда лишь скривился в подобии ухмылки. — Крысы не сдохли? — Нет, милорд. — От чего это зелье должно лечить? — Пищеварительные проблемы, милорд. — Что ж, у нас есть несколько пленных магглов, — сказал он, отходя от клетки. — Еда, что им дают, довольно скудная, уверен, у них что-то болит: кишки или желудок. Не хочешь испытать своё зелье, Северус? Окклюментные щиты успели лишь дрогнуть, а затем красные глаза впились в него, и было уже поздно защищаться. Он почти физически ощутил насильственное проникновение в собственный разум. Северус ни с чем не спутал бы это чувство, когда что-то чужеродное вторгается в сознание, невесомо, как пёрышком, касается воспоминаний, просеивая, перебирая, находя нужные. Снимая всё лишнее, как шелуху, словно стремясь не познать — разъять. — Хочу, милорд. Северус торопливо вытолкнул на поверхность уверенность в результате эксперимента, свою гордость от проделанной работы, готовность и страстное желание доказать свои умения. Только где-то глубоко внутри всё сжималось то ли в страхе, то ли в сладостном предвкушении. Тёмный Лорд улыбнулся, и на этом черепе, обтянутом кожей, под которой змеился узор из вен, улыбка напоминала оскал. Когда на плечо Северуса легла ладонь, он едва не вздрогнул. — Тогда пойдём. — Прямо сейчас? — А разве нас что-то останавливает? Откинув эмоции, как мусор, Северус стиснул зубы. Сознание превратилось в зеркальную гладь холодного озера — нужно было позволить Тёмному Лорду заглянуть внутрь себя и не найти даже тени сомнений. — О, нет, милорд. Ничего. Внешнее давление усилилось, по поверхности воды пошла рябь, а потом напор ослабел. С непонятным выражением Тёмный Лорд спрятал кисти в широких рукавах своей мантии. — Хорошо. Следуй за мной. Они покинули тесную лабораторию и двинулись по неосвещённому коридору. Лишь вдалеке горел одинокий факел, пламя агонизировало от сквозняка, и на стенах корчились кривые уродливые тени. Не доходя до источника света, Тёмный Лорд свернул в сторону массивной металлической двери, толкнул её и вошёл внутрь. Северус последовал за ним. Тесная камера насквозь пропиталась смрадом экскрементов, крови и животного ужаса. С низкого каменного потолка монотонно капала вода. Человек скорчился возле стены, уткнувшись лицом в черную от влаги подстилку. Когда дверь захлопнулась, он шевельнулся, приподнимаясь на локте. Это был очень грязный, бородатый маггл, одетый в одни лишь драные лохмотья. — Тебе не стоит волноваться, Северус, — как бы невзначай заметил Тёмный Лорд. — Я не стану карать тебя в случае неудачи. В желудок будто провалилось что-то холодное и склизкое размером с булыжник. — Да, милорд, — сказал он, с трудом разлепив пересохшие губы, и шагнул вперёд. Маггл отпрянул от него, вжимаясь в сырую стену. — Прошу вас, — слова звучали невнятно, видимо у пленника не хватало нескольких зубов, — умоляю, господин, не губите. — Я принёс тебе лекарство, — сказал Северус. Разумеется, маггл не поверил. — Умоляю вас… — он так резко подался вперёд, что Северус по инерции выхватил палочку. Но пленник всего лишь вцепился в подол его мантии. В полумраке камеры запавшие глаза лихорадочно мерцали. — Прошу, у меня жена и двое детей. Господин, пожалуйста… Что, если ничего не получится? — Северус, — сказал Тёмный Лорд, — чего же ты ждёшь? Он поднял палочку выше, целясь в пленника. — Это не просьба, — сказал Северус. — Пей. — Нет… умоляю… — маггл скрючился, касаясь лбом пола, и тихо завыл. — Я не знаю, чем вы тут занимаетесь, но клянусь, я никому не скажу. Отпустите меня. Прошу вас, пожалуйста… Его слова ввинтились под рёбра, выкручивая внутренности, как мокрую тряпку. Северус слегка подхлестнул его заклинанием, потому что Тёмный Лорд ждал этого, но внутри его корёжило, выворачивало от самого себя. И маггл затих, судорожно всхлипывая у его ног. — Пей, — повторил Северус. Подняв заплаканное, грязное лицо, пленник взял флакон, со сдавленным рыданием, проглотил его содержимое и застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Северус затаил дыхание. Страх накатил как прилив и сразу поднялся до самого горла. Крысы выжили. Значит, и этот выживет, нечего бояться… А потом пленник закричал. Душераздирающе чистый звук полоснул по слуху. Отразился от стен бесконечно дробящимся эхом. И ещё долго звучал в ушах, даже когда маггл стих. Захрипел, стискивая в кулаке подол мантии Северуса, закашлялся так, словно хотел выблевать собственные лёгкие. Капли крови оросили мыски ботинок. Северуса словно ударило током. В голове воцарилась абсолютная пустота. По телу маггла прошла судорога, ещё одна, он повернул голову. На грязном, заросшем лице читалось обвинение. — Ты… сказал, что… это… лекарство, — с трудом прознёс он и вдруг обмяк. Пальцы разжались. Это не происходило. Такого просто не могло произойти... — Ничего страшного, Северус, — голос Тёмного Лорда прозвучал будто издалека. — Любые старания должны вознаграждаться. Яд — это тоже хорошо. Уверен, ты доработаешь это зелье, и мы вместе взглянем на результат. Его будто огрели по затылку, в ушах зазвенело. Удушливая волна поднялась в груди и затопила его. И Тёмный Лорд вдруг показался далёким-далёким, будто Северус смотрел на него с вершины Астрономической башни. — Но всё же я бы советовал тебе сосредоточиться на новых проклятьях. Я хочу получить что-то уникальное, столь болезненное и опасное, чтобы авроры содрогались при одной мысли о битве с Пожирателями Смерти. Гулко бился пульс, отдавая ударами в виски — одно неверное слово, и он, Северус, будет следующим. — Что скажешь? Ты же сделаешь это для меня? — Да, милорд, — сказал он деревянным голосом. — Безусловно.