Аутопсия

В ответ на стук псина Хагрида звонко гавкнула; шумно засопела, прижимая к щели под дверью мокрый нос, и заскребла когтями по дереву. Северус постучал настойчивее. Судя по звукам, собака с восторженным лаем принялась крушить всё вокруг. Если закрыть глаза, казалось, будто Северус застрял на карусели и теперь до конца дней своих будет кружить, кружить, кружить… Родители Лили как-то раз взяли его с собой в парк аттракционов, Северус заблевал все кусты возле тележки с хот-догами. Но даже тогда, несмотря на жгучий стыд, он не чувствовал себя и вполовину так погано, как сейчас. Внутри хижины что-то разбилось, послышались глухие ругательства, и под тяжёлой поступью Хагрида заскрипели половицы. Дверь приоткрылась на полпальца. — Я же сказал, не приходите… — сорванным голосом начал Хагрид и поперхнулся. Косматая фигура лесничего, омытая желтоватым светом, — по крайней мере, видимая её часть, — заметно содрогнулась. Его собака тыкалась в щели, поскуливая от невозможности сию секунду наброситься на гостя со слюнявыми поцелуями. — Ждал кого-то другого? — хрипло сказал Северус. Шевеление в просвете было отдалённо похоже на отрицательное мотание головой. — Не хочешь меня впустить? Хагрид отмер, засуетился. — Сейчас-сейчас… Снова послышался грохот, — собака взвизгнула, — что-то тяжело проскрежетало по полу и врезалось в стену. Хижина сотряслась. Забаррикадировался он там, что ли? Дверь распахнулась рывком, и Хагрид, отдуваясь, предстал на пороге: взмокший, с натёртым до красноты лицом и распухшим носом. — Проходите, профессор Снейп. Пришлось схватиться за косяк, чтобы втолкнуть непослушное тело внутрь. Окружающий мир вращался по орбите Северуса, ненадолго замирая, если уставиться в одну точку. Духота за порогом придавила упругой подушкой. От спёртого, горячего воздуха, насквозь пропитанного алкогольными парами, ещё сильнее замутило. Северус понадеялся, что не блеванёт прямо на пороге. — Ей-богу, вот неожиданность, что вы зашли, профессор, — осторожно сказал Хагрид. Северус обвёл плывущим взглядом тесную хижину — комната размазывалась, — половину комнаты занимала громоздкая кровать, другую — такой же громоздкий стол. Возле ревущего камина свисали пучки сушёных трав и птичьи тушки. Замызганный угол пола выглядывал из-под криво стоящего комода — второпях его не поставили на законное место. Ошмётки годовой пыли торчали вверх, точно шерсть диковинного животного. К горлу снова подкатило. — Итак… — Северус сделал несколько неуверенных шагов — под подошвами ботинок заскрипели осколки — и вцепился в столешницу. Окно опрокинулось навстречу, завертелось, — могу предположить, что ты не в курсе, какое наказание предусмотрено за контрабанду. Особенно, если в качестве курьеров выступают дети. Промокнув лоб грязным рукавом рубахи, Хагрид ответил: — Не пойму, о чём вы толкуете, профессор Снейп. Сглотнув кислый ком в горле, Северус покосился на забившуюся под стол чёрную псину, — та неуверенно застучала по полу хвостом, — вслепую провёл рукой по столу, задев корешок книги. Это могло быть… да хоть бы и пособие по овощеводству, вот только Хагрид дёрнулся так, будто собирался кинуться наперерез, но в последний момент удержался. Попал пальцем в небо? Северус осторожно повернул голову и открыл книгу на закладке. Буквы поплыли, как от слёз. Северус напряг зрение, и висок прошила тонкая игла, вонзилась в переносицу. Истаяла. Проклятье. — Интересную литературку ты просматриваешь на досуге, — сказал он после паузы и зачитал: — ...чтобы зародыши не погибли, дракониха дышит на кладку своим пламенем. Посему яйцо следует закопать в горячую золу и не давать огню потухнуть на протяжении месяца. Опытные заводчики также рекомендуют для равномерного прогрева поворачивать яйцо не реже раза в сутки. Ради всего святого, что ты собирался состряпать по этим инструкциям? Омлет? Северус вскинул глаза — мир провернулся вокруг своей оси несколько раз, прежде чем ему удалось сфокусироваться. — Я страсть как люблю драконов, профессор, — опасливо сказал Хагрид. — Вот, решил, чего б не почитать в свободное время. Я ж редко в библиотеку заглядываю, всё дела да дела. — В самом деле? — Северус захлопнул книгу. Собака, которая было высунулась из-под стола, спряталась обратно. — А я сегодня получил сведения о некоем письме, которое написала мисс Поттер. Хагрид побелел. Его лицо, покрытое воспалённо-красными пятнами, стало напоминать плохо перемешанное черносмородиновое мороженое. — Любопытная записка, — Северус не глядя швырнул книгу на стол. — В ней говорилось, что мисс Поттер сегодня в полночь должна подняться на Астрономическую башню. С твоим «кулинарным шедевром». Опасно пошатнувшись, Хагрид схватился за сердце, взгляд у него стал совершенно пустым и чёрным. Какая-то часть сознания Северуса начала просчитывать действия в ситуации: «лесничий падает в обморок». — Её поймали? — хрипло произнёс Хагрид. — А ты как думаешь? — Хэйли не виновата, это всё я… — Хагрид начал задыхаться; приятное зрелище, — если надо, накажите меня. Не надо её отчислять, она этого не переживёт… Зная Дамблдора, девчонку ждал всего лишь выговор. При особо удачном стечении обстоятельств — отработка-другая. Но, ох, с каким бы удовольствием Северус лично втолкнул Поттер вместе с пожитками в Хогвартс-экспресс. Пусть даже для острастки. — Как трогательно, — прошипел Северус. — Вероятно, стоило подумать о последствиях до того, как ты всучил детям опасную огнедышащую тварь. Гнев вспенивался в груди, как зелье под крышкой, Северус и рад был бы отгородиться, но окклюментные щиты, похоже, остались где-то там, в «Кабаньей голове», на дне чёрт-знает-какого-по-счёту бокала. Лёгкой же целью он стал бы для Тёмного Лорда, если какая-то тошнота мешает ему сконцентрироваться! — Прошу вас, сэр... — Или, может, — Северус повысил голос, — когда твоё ручное чудовище чуть не отгрызло руку мистеру Уизли… — Да он же это… только слегка его куснул… — … или когда тебе пришло в голову притащить эту дрянь сюда, чтобы под носом у Дамблдора ПОИГРАТЬ В ДРАКОНЬЮ МАМОЧКУ?! Палочка выбросила сноп колючих алых искр, — Северус не смог бы ответить, когда успел её выхватить, — и собака под столом заскулила. В тот же миг в дверь деликатно постучали. Съёжившись, Хагрид уставился на неё с таким видом, словно ожидал явления по меньшей мере Тёмного Лорда. Стук повторился. — Я… открою?.. — полувопросительно произнёс Хагрид, уже направляясь к двери. С улицы дохнуло свежестью, прохладный воздух коснулся разгорячённого лица, — было бы неплохо выйти наружу, чтобы слегка остыть, — свет жёлтым квадратом лёг на вытоптанный пятачок земли, выхватив из темноты высокую фигуру директора. — Добрый вечер, Рубеус, Северус, — невозмутимо сказал он, переступая порог. В лиловой мантии со звёздами и полумесяцами директор ухитрялся и напоминать иллюстрацию из маггловской книжки про волшебников, и при этом не выглядеть нелепо — причудливость настолько въелась в его натуру, что уже воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Хагрид молча отступил в сторону, пропуская Дамблдора внутрь. Невыразительно скользнув взглядом по Северусу, точно тот был частью интерьера, директор без улыбки произнёс: — Есть какие-то новости? — Нет, директор. — В таком случае, побеседуем завтра. А сейчас прошу прощения, но мне нужно сказать Рубеусу пару слов. Северус и не подумал тронуться с места. — Полагаю, что вам уже известно про дракона. — Именно так. Глянув на съёжившегося Хагрида, Северус снова посмотрел в спокойное лицо Дамблдора. Сложно судить, был ли он зол под своей маской вежливой невозмутимости? Северусу хотелось, чтобы он был зол. — Слышали о том, что Адское пламя часто сравнивают с драконьим, директор? Знаете, что бывает с глазами от такого огня? Хагрид закаменел возле стены. — Все мы прошли войну, Северус, и знаем, как опасны бывают Тёмные искусства, — сверкнул глазами Дамблдор. — Ты знаешь это даже лучше других. Будто отвесил оплеуху. Стиснув зубы, Северус оттолкнулся от стола, широким шагом пересёк комнату и вывалился на улицу, грохнув дверью так, что в буфете зазвенела посуда. Снаружи он тут же удобрил взрыхлённую грядку. Держась за сруб, с отвращением утёр рот тыльной стороной ладони и зажмурился до цветных точек перед глазами. Если бы Эйвери не свалился, как снег на голову, Северус никогда бы не попёрся в трактир без отрезвляющего зелья. Теперь же он сомневался, что сможет удержать в себе хотя бы воду. Отец говаривал, что после безудержной пьянки обязательно нужно съесть чего-нибудь жирного… От одной мысли об этом его вывернуло снова. Хрустнула ветка. Северус резко повернулся и вскинул палочку; вспыхнул бледный огонёк Люмоса. Примятая трава на пригорке медленно распрямлялась, но внизу, на дороге, никого не оказалось. Тучи разошлись, дав рассмотреть несколько чётких отпечатков следов в грязи, но с этого расстояния сложно было определить, насколько они свежие. Северус осторожно спустился с холма. Крона дерева шумела на ветру, на склоне лежала подвижная тень от листьев. Никого. Но когда Северус повернулся, чтобы уйти, всего на миг в чёрном провале между деревьями ему почудилось какое-то движение. Вдоль позвоночника побежали мурашки, будто кто-то невидимый цепко и неотрывно смотрел ему прямо в душу.

~~* *~~

Почти всё воскресенье Северус пролежал за пологом в герметичной тишине, умирая от тошноты и непроходящего головокружения. Лишь пару раз к нему совался Хонки, и оба раза Северус швырял в него ботинком (сначала правым, затем левым) — когда домовик открывал рот и начинал справляться о здоровье, Северусу казалось, что его лупят по голове веслом. Так что разговор с Дамблдором состоялся только вечером. Прямой как палка Северус сидел в кресле напротив директорского стола, и его тянуло блевать сильнее обычного. Конечно, Хагрид не будет наказан, ведь эта орясина не понимала, что творит. Разумеется, Поттер не взяли с поличным, а следовательно — не пойман, не вор. И прошу, Северус, пошёл на хер, мы справимся без тебя. Раз Люциус с Эйвери не при делах, то твоя работа закончена, очевидно же: сподвижники Тёмного Лорда завербовали Квиррелла в Албании. Будем ловить на живца. А ты слишком ценен как шпион, чтобы бездарно всё проебать, если что-то пойдёт не по плану. Северус смог уйти, как только пообещал, что оставит Квиррелла в покое. Позже оказалось, что внезапная смена тактики привела того в ещё больший ужас, но это Северус обнаружил только к концу недели, а в тот день он спустился к себе и, чтобы отвлечься, почти до утра листал записи, отданные Эйвери. Из школьной теории Северус помнил — в отличие от окклюменции, при приготовлении любовных зелий, наоборот, следовало «дать волю чувствам». И схалтурить позволительно было разве что с паршивенькими образцами на основе афродизиаков, которые тут и там мелькали в свободной продаже. Настоящие любовные зелья требовали особого подхода, особенно если их готовили на заказ. Одним из таких будто бы несущественных пунктиков являлось: «Предаваться мечтаниям о любви со всей страстью, но при этом не представлять никого конкретного». Не думай о белом слоне. Гипотетически возможно, практически — невыполнимо. Именно поэтому приготовление любовных зелий редко поручали посредникам. К тому же эффект всякого любовного зелья сходил на нет, стоило только перестать принимать его ежедневно. Судя по записям, безызвестный зельевар пытался создать что-то стойкое, способное создать чувство, максимально похожее на истинную любовь. Не он первый — многие мечтали озолотиться, — но один из немногих, кто оставил свои попытки посмертно. Эйвери подложил Северусу большую свинью. Варить такое зелье в школе, полной детишек, которые только и мечтают сунуть нос в чужие дела? Заказчик ждёт, что Северус продолжит эксперименты и всё же достигнет цели? На ком тестировать зелье? И кто будет отскребать его с потолка, если что-то пойдет не по плану? Как учитель, Северус готов был прямо сейчас вернуть Эйвери записи — нечего здесь обсуждать! Но в то же время... кто-то другой, почти задушенный школьной рутиной, нашёптывал на ухо — по крайней мере, будет интересно. Зелье не темномагическое, Дамблдор закроет на это глаза. Можно попробовать, никто не торопит, обговорить детали, хорошенько всё обдумать. Если браться за работу, то не раньше лета, сейчас совершенно некогда… и при том — времени полно. Так зачем же рубить с плеча?

~~* *~~

— Ты вообще слушаешь? — вклинился в сознание недовольный голос МакГонагалл. Моргнув, Северус перевёл взгляд на кипу бумаг, которая невесть как оказалась в руках, и нахмурился. — Нет. Но, вероятно, мне нужно заполнить бланки. Наглый солнечный луч, найдя щель между неплотно задёрнутыми шторами, обрисовал золотистым нимбом наэлектризованный пушок на волосах МакГонагалл. — Их следовало заполнить ещё неделю назад, чем ты вообще занят? — Скрывался в надежде, что тебе надоест за мной бегать, и ты сбагришь всё на Бинса. МакГонагалл сердито раздула ноздри — ни дать ни взять ангел возмездия с карающим мечом. — Это уже переходит все границы! В конце концов, это твой курс! Мало нам, что Сибилла снова саботирует свои обязанности, и ты туда же? — Забастовка? — живо заинтересовалась Хуч из своего угла учительской. — Заперлась и напивается? — Делает вид, что не ест, хотя Филч видел, как она крадётся в ночи на кухню, — хихикнул Флитвик. Он забрался в самое глубокое кресло и теперь инфантильно болтал ножками над полом, чиркая чьё-то эссе. — Дай угадаю, мы её не ценим? — тяжко вздохнула Спраут. — И правда, почему это? — саркастически хмыкнула Хуч. — О да, потеря потерь, — протянул Северус, выравнивая стопку бланков о кофейный столик. — Как же теперь наш «прогнозируемый отчет об исполнении отчета о прогнозируемом исполнении поурочных планов». Трелони вполне могла бы исписать только первый лист, а затем оставшиеся — сколько там? — страниц практиковаться в рисовании непристойных картинок, никто бы и не заметил. — Северус! Хуч загоготала, хлопая себя по колену. — Банан тебе в рощу, на такое бы даже я поглядела! Послышались сдавленные смешки. — Хороши, ничего не скажешь! — МакГонагалл упёрла руки в бока и обвела всех строгим взглядом поверх очков. — Похохочем, когда проверка нагрянет. Северус! Чтобы бланки к концу недели были у меня на столе! Заполненные! Она так резко развернулась, что упругой волной воздуха на пол снесло несколько пергаментов. По коридору, удаляясь, застучали каблуки. — Кажется, вчерашние церковные гимны в исполнении Поттер доконали её окончательно, — крякнул Флитвик, шурша пергаментом. — Теперь будет носиться как наскипидаренная и шипеть на всех подряд. — Не одно, так другое бы доконало, — отмахнулась Спраут. — Каждый год одно и то же. — Непостижимая круговая херобора, — задумчиво изрекла Хуч, погружаясь в работу. — И не говори, — согласился Флитвик. С тоскливым вздохом Северус сунул под мышку бланки. Сгрёб со стола не менее внушительную охапку контрольных и направился в лабораторию, виртуозно просочившись в дверях мимо дрогнувшего Квиррелла. В лаборатории уже дозревала амортенция. Любопытство взяло верх, и Северус освободил себе вечерок, чтобы повторить опыт предыдущего зельевара (тот, который предшествовал его преждевременной кончине). Как и при приготовлении большинства любовных зелий, на последнем этапе в амортенцию следовало добавить свою кровь, а затем дать настояться. Но, судя по записям, формулу криво перекроили по схеме оборотного — чтобы последний ингредиент можно было добавить в любой момент после того, как зелье будет сварено. В целом концепция была ясна, единственное, что вызывало вопросы: почему такую тонкую работу поручили полному кретину? Получившийся рецепт походил на монстра Франкенштейна — латаное-перелатанное уродливое чудовище, волочащее за собой гниющие кишки. Мерлин… кто вообще добавляет в любовное зелье столько семян алихоции? Если избранника заказчицы хотели упечь в психушку, для этого существовали менее ресурсо— и энерго— затратные способы. Северусу хватило пары часов, чтобы на коленке добавить в формулу несколько костылей и получить более-менее рабочий вариант, а затем приступить к тестированию. Направляясь в лабораторию, Северус надеялся, что не ошибся в расчётах и всё получилось, но в то же время крошечная часть его хотела, чтобы ничего не вышло... Стоило приоткрыть дверь, как изнутри пахнуло печным жаром, тонкими запахами костра, старой бумаги и… да, треклятым цитрусом. Сгрузив свою бумажную ношу на край стола, Северус малодушно помедлил, прежде чем снять крышку с котла. Поднявшийся пар завивался характерными спиралями, но готовое зелье приобрело ядовитый пурпурный оттенок. Точь-в-точь как платье длинноногой петуньиной куклы, которая несколько лет подряд не покидала каминную полку. Северус запомнил её только потому, что до того как все игрушки в доме Эвансов перекочевали на чердак, он каждый раз пытался представить, как с этой куклой играет Петунья. И не мог. Аромат был такой же омерзительный, как цвет зелья, к нему примешивался сладковатый гнилостный душок прелых фруктов и осклизлой от влаги древесины. Цитрус, сандал и цитрус… Флёр духов Лили преследовал его по ночам весь пубертатный период. Северус мог бы разобрать этот аромат по нотам, но передать, как он менялся на коже Лили, не смог бы даже самый искусный парфюмер. Едва уловимый шлейф или пряное благоухание, в зависимости от того, была ли она в душе с вечера. Только тогда, у портрета Полной Дамы, когда Лили вышла к нему, от неё пахло незнакомо остро, почти болезненно. Лили была так бледна и глаза её так лихорадочно блестели, что Северус сразу понял — им не удастся помириться. Когда он шёл сюда, казалось — получится, ещё не поздно всё исправить. Стоит лишь сказать, какое чудовищное недопонимание возникло между ними, подобрать правильные слова, и Лили простит. Северус всегда ощущал близость расставания, но оказался не готов, что это и вправду может произойти. Он никогда не понимал, чего Лили с ним миндальничает, вокруг неё постоянно вились поклонники, подруги, с которыми их связывало гораздо большее: общие интересы, общие темы, общие секреты. Но Лили была одинаково добра со всеми, в том числе и с ним, хотя он никогда не чувствовал себя достойным этой доброты. Как оказалось, не напрасно. Поверх тонкой сорочки Лили накинула халатик и казалась одновременно такой близкой, — лишь протяни руку, — и недосягаемой. Она дрожала, то ли от холода, то ли от ярости, — такая хрупкая и непоколебимая, — безжалостно бросая ему в лицо обвинения, а Северус не мог выдавить из себя ни звука. Слова «что я могу сделать, чтобы всё исправить?» комом встали в горле, потому что ничто не могло исправить это. Нанесённая обида сломала что-то хрупкое между ними. «Прости, я не могу больше притворяться, что всё в порядке. Ты выбрал свою дорогу, а я — свою». «Нет, послушай, я не хотел…» «...называть меня грязнокровкой? Но таких, как я, ты именно так и называешь, Северус. Чем я лучше других?» Со скрипом закрылся портрет, а Северус всё стоял истуканом. Казалось, что это какая-то ужасная ошибка, Лили остынет, передумает и снова выйдет к нему. Лили не вернулась. Медленно, как в кошмарном сне, Северус добрёл до спальни. Не раздеваясь, не отвечая на вопросы однокурсников, забрался в постель и задёрнул полог, будто если уснуть, то завтра он проснётся и всё будет как прежде. Да, у них были разногласия, но Северус готов был мириться с этим. Он ведь всего лишь один раз оступился. Всего один раз! Она сможет простить его, если постараться загладить вину. Ведь сможет же? Сердце колотилось так сильно, что Северус не мог лежать на животе, его покачивало, как на волнах, засасывало в бездонный водоворот. Он проваливался в какой-то полусон-полуявь, где продолжал спорить с Лили, а она не хотела слушать, просыпался и ворочался с боку на бок, продолжая подбирать слова, но все они казались неправильными. Когда за окном забрезжил рассвет, Северус выбрался из постели. И до самого завтрака призраком скитался по коридорам, пока ноги не принесли его к подножию лестницы в гриффиндорскую башню. Вниз уже потихоньку стекались студенты, Северус чувствовал на себе их неприязненные взгляды, но упрямо глядел наверх, переминаясь с ноги на ногу. Лили появилась в окружении подруг — Сердце болезненно дёрнулось в груди. — и прошла мимо с гордо поднятой головой, даже не взглянув в его сторону. Остаток семестра Северус против воли пялился ей в спину, как полный кретин. Как Лили поворачивала голову, обнажая белоснежные зубы в знакомой приветливой улыбке, которая больше не предназначалась ему. Как, сидя за первой партой, отбрасывала за плечо гладкие волосы: Северус всегда бесился, что она трясёт ими над котлом, и не понимал, почему это не бесит Слагхорна! Как ниже пригибалась к учебнику в читальном зале, лишь бы они не столкнулись взглядами. В тот год он часто выпадал из реальности, подолгу застывая у зеркала по утрам, когда все толкались у раковин, чтобы тоже почистить зубы. Думал: мог ли он предотвратить то, что случилось? И понимал — не мог. Рано или поздно их дороги всё равно бы разошлись, Лили был нужен кто-то другой. Как выяснилось позже — этим кем-то оказался именно Джеймс Поттер.

~~* *~~

Стук в дверь привёл его в чувство. В лаборатории не горела ни единая свеча, Северус не смог вспомнить, сколько времени просидел вот так, в темноте. Он зажёг Люмос, и собственная дрожащая тень кляксой легла на стену. Под ногами валялась разбитая лампа — блестящая масляная лужа на каменном полу. Северус не мог вспомнить, что делал до того, как постучали. Он поднял палочку высоко над головой — стекло интимно блеснуло, — с содроганием оглядывая ряды маринадов на полках. Патологически аккуратно выстроенные в линию банки, рассортированные по размеру и, кажется, даже по содержимому. Выверенное до миллиметра расстояние до края полки. Проглотив кислую слюну, Северус опустил руку. Снова раздался робкий стук, и прежде чем можно было решить, не притвориться ли мёртвым, щёлкнул замок. Северус в ступоре смотрел, как медленно поворачивается ручка: даже Дамблдор со своей феноменальной бестактностью ни разу не входил в его покои, не дожидаясь приглашения. Разве что произошло нечто экстраординарное, требующее срочного присутствия Северуса. Он стиснул зубы. Разнести бы всё к чертям собачьим прямо сейчас, уничтожить эти грёбаные банки, расставленные с маниакальной педантичностью... — Профессор Снейп? ...и… Что? На пороге с пергаментом в руках стояла Поттер. На секунду в опустевшей от потрясения голове пронеслась безумная мысль, что девчонку не устроила оценка за последнюю контрольную, и она пришла просить о пересдаче. Только потом Северус заметил на локте Поттер смутно знакомую серебристо-текучую ткань и фотокамеру на шее. Любопытные аксессуары для вечерних прогулок по замку, хорошо подходят, чтобы натворить какой-нибудь херни. Не слишком умно так откровенно демонстрировать это намерение преподавателю. — Профессор Снейп, — увереннее повторила Поттер, — простите, но это правда важно… Поздно, Северус уже вышел из оцепенения. Плевать, что она там собиралась сказать, какого чёрта девчонка вообще к нему привязалась?! Нянчиться с гриффиндорцами святая обязанность МакГонагалл! — Вон! В груди уже становилось горячо от подступающей ярости. — Но, сэр… — ВОН! Северус схватил первое, что попалось под руку. Поттер переменилась в лице, попятилась и юркнула за дверь за секунду до того, как банка взорвалась над её головой. Какого хера?! Как она посмела?.. Как посмела вломиться к нему? Тяжело дыша, Северус захлопнул дверь и наложил на замок три варианта запирающих чар. Что бы там ни было важного, с чего она вообще решила, что ему есть до этого дело? Если она внезапно не оторвала ногу Малфою, Северуса это вообще не касается! Ещё один взмах палочки — и остатки банки с тараканами перекочевали в мусорное ведро. Какого чёрта?! Нахальная маленькая дрянь! Северус помассировал виски пальцами и прикрыл глаза. Тишина и темнота окутали его. А ведь эта идиотка и впрямь могла наломать дров… Северус медленно выдохнул, набрал в лёгкие воздуха и с отвращением рявкнул: — Хонки! Эльф молниеносно возник посреди лаборатории и отвесил низкий поклон, коснувшись ушами пола. — Чем Хонки может служить сэру профессору Снейпу? Отрешиться, выбросить всё лишнее из головы. Всё это полова, мусор. Подумаешь, беспардонная девчонка… к дьяволу её! — Убедись, что Поттер без приключений добралась до спальни. Если что-то пойдёт не так — мигом доложишь МакГонагалл. Ясно? — Да, сэр! Слушаюсь, сэр профессор! — снова колыхнулись уши, и Хонки с хлопком исчез.

~~* *~~

Не было никаких сомнений в талантах МакГонагалл по части дрессуры шкодливой шпаны, но условные рефлексы буквально вопили, что следовало самому всё проконтролировать. Едва злость схлынула, как в голову начала лезть всякая ерунда: Северус вернулся в свои комнаты и спустя четверть часа поймал себя на том, что нервно слоняется из угла в угол. Ну точно издёрганная мамаша в ожидании своего припозднившегося чада! Оправдания, будто бы дело только в привычке делать всё самому, и вправду звучали как оправдания. Но минуты текли, ничего не происходило, и Северус почти сумел убедить себя в том, что всю херню, которую Поттер могла натворить, она натворила до визита к нему и сейчас благополучно дрыхнет себе в башне. А если нет — то её уже вовсю распекает МакГонагалл. Додумавшись до этой светлой мысли, Северус отправился в душ, намереваясь расслабиться и после спокойно отойти ко сну. Увы, планам не суждено было сбыться. Когда он вернулся в комнату, запахивая полы халата, в дверь уже барабанили так, будто за эти десять минут успел настать Апокалипсис. Впрочем, с Поттер бы сталось протащить в Хогвартс и Чуму, и Голод… Из груди вверх рвались пузырьки нервного смеха, лопались, щекоча горло, но рука дрожала, когда он потянулся к замку. Настойчивым визитёром оказалась всклокоченная МакГонагалл в застёгнутой не ту пуговицу мантии. — Ровена милосердная, я уж подумала, ты не откроешь! Ученики в Запретном лесу! Срочный сбор в учительской! Северуса прошиб озноб. В ушах зазвенело, точно его огрели Ступефаем, и он, пролетев добрых сто метров, треснулся о стену головой. — Кто? — деревянным голосом спросил Северус, заранее зная ответ. — Поттер и Малфой. Твой эльф рыдал и умолял сунуть его в камин, говорил, что девчонка буквально растворилась в воздухе. Так вот что за тряпка была у Поттер с собой! То-то она показалась такой знакомой… Вцепившись в волосы, Северус простонал: — Мантия-невидимка… проклятье! — Что? — У неё была мантия-невидимка! — Но откуда… — начала МакГонагалл, и тут её тоже осенило: — Ну конечно, Альбус! Господи, о чём он вообще думал! — Хотел бы я знать. Что с Драко? — Его видел Хагрид. Говорит, ошивался возле леса, кого-то караулил, а как окликнули, так сразу припустил в чащу. Северус понял, что сейчас вырвет себе клок волос, и беспомощно уронил руку. — Дамблдор?.. — Пока не вернулся из Визенгамота, мы не можем ждать. Только бы дети были живы, — озвучила его мысли МакГонагалл. — Ещё и Квиринуса не можем доискаться, так что, видимо, идём на поиски без него. Ну чего ты застыл? Накинь уже что-нибудь, счёт идёт на минуты!

~~* *~~

— Я, конечно, не в претензии, очень удачно с эльфом получилось, но Поттер ведь заходила к тебе, прежде чем удрать в лес? — тихо сказала Хуч, пока они плохо организованной группой спускались с пригорка, освещая себе путь палочками. Темень — хоть глаз выколи. Когда они выходили из замка, огрызок полной луны ещё висел над головами, но вскоре и его заволокло тучами. — Безусловно. И я так ранил трепетную девичью душу, что она решила — не могу с этим жить, пойду самоубьюсь об кентавров... — Кончай уже, я серьёзно. Чего Поттер такого сказала, что ты ей вслед эльфа послал? Недавно прошла гроза: небо уже не расчерчивали разряды молний, но вдали ещё пока угрожающе грохотало. Стылый ночной воздух настырно забирался под тонкую лабораторную мантию, Северус пожалел, что не накинул плащ. Вдалеке горели окна хижины Хагрида. — Ничего особенного, — уклончиво ответил Северус. — Но вела она себя подозрительно, я решил перестраховаться. Сам Хагрид ждал возле кромки леса — огромная чёрная фигура на фоне чёрных деревьев. Не разглядев его впотьмах, Флитвик охнул от неожиданности, когда тень шевельнулась. Лесничий вышел под свет палочек, щурясь от яркого света, безмозглая собака возле его ног оглушительно гавкнула. — Мы с Клыком прочесали опушку — нету их, — прогудел Хагрид, перебрасывая из руки в руку здоровенный арбалет; стоящие в первом ряду отшатнулись. — Видать, дальше утопали. И, эта, в общем, опять единорога кто-то сильно подрал. А Хэйли в последние дни всё крутилась тут, расспрашивала про эти нападения... Северус лишь по тихому выдоху догадался, что МакГонагалл у него за спиной схватилась за сердце. — Считаешь, дети сами решили выследить нападавшего? — звенящим от напряжения голосом уточнила Синистра. В голове щёлкнуло, и, будто паззл, воедино сложились и отсутствие Квиррелла, и пострадавший единорог, и неожиданный визит Поттер с фотокамерой для моментальных снимков. «На вашем месте, Поттер, я был бы осторожнее с нашим дражайшим преподавателем Защиты». «...если он преступник, то почему он работает в школе, сэр? Все негодяи должны сидеть за решёткой». Господи Иисусе… Видимо, Северус сказал это вслух, потому что, подняв глаза, увидел обращённые к нему бледные лица. — Ты что-то понял? — спросила МакГонагалл с таким видом, будто не была уверена, хочет ли знать ответ. Выпустив из судорожно сжатых пальцев воротник мантии, Северус мотнул головой. — Нет, — и повторил: — Нет. Кинув на него подозрительный взгляд, МакГонагалл обратилась к Хагриду: — Покажи, где напали на единорога. Подняв с земли фонарь, тот чиркнул спичкой и, когда фитиль загорелся, поманил всех огромной ручищей. — Идите за мной. Когда они вышли на опушку, в лицо дохнуло могильной сыростью. Хагрид поднял фонарь выше, освещая узкую извилистую тропинку, будто забрызганную расплавленным серебром. — Кажется, сильно ранили, вряд ли он далеко ушёл, — резюмировал Флитвик. — Не факт, что дети действительно пошли по этому следу. Разобьёмся на пары! — скомандовала МакГонагалл. — И… Северус, куда это ты намылился? Низкая разлапистая ветка сосны, когда он зацепил её макушкой, коварно стряхнула за шиворот ледяную дождевую воду. — Северус, а ну вернись! Но он перемахнул через поваленное дерево и быстрее зашагал по тропинке в чащу. — Оставь его, Северус большой мальчик. Не пропадёт, — донеслось вслед замечание Хуч. Аминь. Вскоре кроны сомкнулись над головой, образуя густой шелестящий от ветра купол. Здесь Люмос был не более полезен, чем огарок свечи в погребе. Тропинка вилась в непроглядную темноту. Столько крови… она слабо светилась на траве, листьях и даже стволах, словно животное в агонии металось между деревьями. Скорее всего, единорог уже мёртв, а если нет — добить его было бы милосерднее. От этой мысли мороз продрал по коже. Тьма подступала к мыскам ботинок, как смеркут, стелилась по земле, чтобы накрыть могильным саваном, придушить, сожрать. Казалось, ещё шаг вперёд, и огонёк на палочке выхватит из мрака распластанное на земле детское тело. Он слишком хорошо мог это представить: застывший взгляд, влажно блестящая багрянцем мантия и ухмылка располосованного горла. В темноте что-то мелькнуло, Северуса будто шандарахнула молния. Он юркнул за дерево, прижался спиной к замшелому стволу с палочкой наготове. Люмос слабо мигнул, прежде чем погаснуть. В темноте слух обострился. Вдалеке заунывно кричала ночная птица, в палой прошлогодней листве шуршали и попискивали мыши, на дне ближайшего овражка журчала родниковая вода. Прошла минута, другая, и наконец среди обыденных лесных звуков послышался глухой стук копыт. Северус затаил дыхание и осторожно выглянул. На фоне просветов между деревьями во весь опор пронёсся тёмный силуэт кентавра с луком наизготовку. Следом ещё один. — Чужак снова здесь! — прокричал один из них на бегу. И кишки скрутило в узел от этих слов. — Пролилась кровь невинного! — вторил ему другой. — Бэйн должен узнать! Обдало ветром, в нос шибануло запахом конского пота и свежей, вывороченной копытами влажной земли. С колотящимся сердцем Северус подождал, пока всё стихнет. Потом ещё немного на случай, если кентавры решат вернуться — эти разбираться не будут, подстрелят и дело с концом, — и только потом вышел из укрытия. На сей раз он не стал зажигать свет: глаза почти привыкли к темноте. Северус не стал выходить на открытую местность, а двинулся между деревьев, так, чтобы не потерять тропинку из виду, но при этом самому оставаться в тени. Ветки цеплялись за одежду, будто кривые, уродливые пальцы. Но стоило пройти всего несколько метров, как палочка задрожала в руках, будто от нетерпения. Или предчувствия беды. Тогда Северус взмахнул ею и подумал: «Хоменум ревелио». Его всегда поражало, как работает это заклинание: ни вспышки, ничего, затем вдали, в полной темноте, магическая волна спружинила о незримую преграду. Так звук гулко натыкается на стену и отскакивает, дробясь эхом. Палочка снова завибрировала. Двое. Людей впереди было двое. Северус бросился вперёд со всех ног. И вскоре стали различимы тихие голоса: — ...так и знала, что ты в штаны наложишь. — Заткнись, Поттер! Мы торчим здесь уже… сколько? Миллион лет? Мне надоело! Облегчение, которое он испытал, было сложно передать словами. — Ну и вали баиньки, тебя никто не звал. Только учти, если меня исключат по твоей милости, я молчать не стану — тебя с собой прихвачу. По мере приближения яростный шёпот великих конспираторов становился только громче. — Тоже мне напугала! Да если я попрошу, мой отец оплатит мне домашнее обучение! А вот ты вернёшься в свой убогий маггловский городок к своим убогим магглам! — Ты ещё скажи, что отцовских пиздюлей не боишься. Под ногой хрустнула ветка, и детишки резко примолкли. Уже не таясь, Северус отодвинул с пути ветки и вышел на небольшую поляну. Луна ненадолго вышла из-за туч, осветив высокий трухлявый пень, несколько поваленных деревьев и… единорога. Очевидно, несчастное создание шло вперед, пока не упало замертво. Стройные ноги, сведённые посмертной судорогой, застыли в неестественной позе, жемчужная грива разметалась по земле. Ни Малфоя, ни Поттер не было видно, скорее всего, они укрылись под этой дрянной мантией. Но прежде чем он успел что-то сказать, Поттер выскочила как чёрт из табакерки. Эффект, надо сказать, был потрясающий, Северус едва не приложил её Редукто. — Профессор Снейп, что вы здесь делаете? Северус зажёг огонёк на кончике палочки, и Поттер, щурясь, приложила руку к глазам козырьком. Малфой в ужасе стоял позади неё и уже готов был покаяться. Северусу захотелось схватить обоих за шиворот и столкнуть головами. Их совершенно бестолковыми пустыми головами! — Итак, — мягко произнёс Северус, — значит, знаменитая Хэйли Поттер считает, что она умнее директора и всех преподавателей вместе взятых? — Простите, сэр? — удивлённо подняла брови девчонка, Драко закрыл лицо руками и застонал. — Считаете, что вычислили преступника, пока остальные сидят без дела? Уверен, ваши гриффиндорские дружки пришли в восторг от этой идеи. Упрямо поджав губы, девчонка посмела начать возмущаться: — Но, профессор, я ведь хотела… — Молчать! — холодно отрезал Северус. — К сожалению, мисс Поттер, вы не на моём факультете, поэтому я не смогу вас исключить. Но с удовольствием делегирую эту обязанность тем, кто обладает этими счастливыми полномочиями. Что касается вас, мистер Малфой, можете не сомневаться: уже завтра вы первым поездом отправитесь домой с сопроводительной запиской для вашей матери в кармане. Краска сбежала с лица Драко. — Сэр, прошу вас… — Если меня попытаются исключить, я расскажу, что приходила к вам, а вы меня прогнали! — звенящим от напряжения голосом заявила Поттер. Не веря своим ушам, Северус уставился на девчонку, та, сердито сверкая глазами, уставилась на него в ответ. — Ты ещё и угрожать мне вздумала, — Северус крепко схватил её за плечо и хорошенько встряхнул, — ты, маленькая… Их прервал шелестящий звук на грани слышимости. Умолкнув, Северус напряг слух, вглядываясь в темноту. — Что там? — севшим голосом пискнул Драко. — Тихо! Но поздно — их услышали. Куст на краю поляны дрогнул… — сердце пропустило удар — затем из мрака беззвучно выскользнуло существо в плаще. Северус пригляделся. Нет, не существо — человек, забрызганный серебристой кровью. Квиррелл? Мысль ещё не успела оформиться, а магический щит уже замерцал, отгораживая их от медленно скользящей тёмной фигуры. Казалось, она плывёт над землёй, не касаясь её ногами. Под капюшоном была тьма, непроглядная, как безлунная ночь. Драко беспомощно заскулил за спиной. — Северус... — прошелестел знакомый холодный голос, от которого волосы зашевелились на голове. — Убери палочку. Рука дрогнула, но не опустилась. Метку словно бы покалывало, но он не был уверен, что это не игра воображения. — Покажи лицо, — велел Северус, поражаясь, насколько жалко это прозвучало. Человек в плаще издал смешок, и колени превратились в студень. — Ты уже всё понял, Северус. Убери палочку. Поколебавшись, он повиновался. Щит погас, и Поттер рядом тихо ахнула. — Ты столь настойчиво искал встречи со мной весь этот год, и как удачно всё сегодня сложилось, — Тёмный Лорд двинулся по кругу, разглядывая Северуса и жавшихся к нему учеников, как товар на витрине. — Знаешь, я почти поверил, что ты всё ещё верен мне. Да и бедняжка Квиррелл буквально умолял открыться тебе… Он снова издал этот омерзительный смешок. — Милорд, я… Обойдя их кругом, Тёмный Лорд остановился напротив Северуса, и тот осёкся. — Этого недостаточно. Уже от того, как это было сказано, по спине продрал мороз. Позади них Драко, на которого никто не обращал внимания, попятился, хрустнула ветка под каблуком. «Беги! — мысленно умолял Северус. — Спасайся!» Тёмный Лорд даже не глянул в сторону мальчишки. — Ты весь год демонстрировал свои намерения, и так изобретательно. О, ты всегда был изобретателен, Северус — из всех твоих качеств это особенно нравилось мне. Как и то, что ты никогда не оставлял оскорбление неотмщённым… приятно знать, что за эти годы ты совсем не изменился. В голове было отвратительно пусто, тело не слушалось. — Чего вы хотите, милорд? — едва разлепил губы Северус. Крошечная пауза, в два удара сердца. Из-под капюшона блестели глаза, Северус ощущал этот взгляд, как сухое прикосновение змеиной кожи. — Убей девчонку. Поттер молниеносно вывернулась из его хватки, будто ждала отмашки, Северус едва успел перехватить её за шиворот. Ткань затрещала. Закашлявшись, девчонка вцепилась в воротник своей мантии, — её пальцы неверяще скребнули по руке Северуса — а после яростно замолотила кулаками в воздухе, пытаясь вырваться. — Пусти! Отпусти меня! Гад! Мерзавец! Предатель! Эти вопли должны были слышать даже на другом конце леса. И Северус умолял высшие силы, чтобы сейчас сюда явилась МакГонагалл, Хуч, Хагрид… кто угодно. Всё, что мог сделать он сам — это тянуть время. — Милорд, если убить Поттер здесь, то это вызовет подозрения. Дамблдор… — голос помимо воли дрогнул. — Это уже не будет иметь никакого значения, Северус. После её смерти мы сразу вернёмся в замок, где ты поможешь мне достать философский камень. — Отпусти! Пусти, сволочь! Пусти меня! — яростно отбивалась Поттер. У Северуса отнялся язык. — Разумеется, я щедро вознагражу тебя за помощь. Пауза затягивалась. Он молчал, крепко сжимая воротник мантии скользкой от пота рукой. — Решайся. Моё терпение не безгранично, — белые кисти на мгновение показались из рукавов мантии, скрюченные, как птичьи когти. Жалобно скулящий Драко сполз по стволу на землю. — Ненавижу тебя! Ненавижу! — очки Поттер сбились набок, и без того лохматые волосы встали дыбом, разметавшись по плечам. Никто не появлялся. — Я понимаю, это тяжело, — с притворным участием произнёс Тёмный Лорд. — Она ведь так похожа на свою мать, которую ты вожделел настолько, что умолял оставить в живых. Северуса захлестнуло бешенство, а следом… Всё произошло в считанные секунды: краем глаза он увидел, как Поттер вскидывает камеру к глазам, и кончик палочки будто сам собой начал выписывать возле бедра хорошо знакомый узор. Щёлкнул затвор. Вспышка осветила лес, выхватив из черноты труп единорога, обступившие поляну деревья, Тёмного Лорда, вскинувшего руки к глазам… Они с Поттер одновременно выкрикнули: — ПОШЛИ НА ХЕР ОТ МЕНЯ! — АВАДА КЕДАВРА! Будто тряпичную куклу, Тёмного Лорда отбросило назад, его тело врезалось в поваленное дерево и замерло в неестественной позе. Даже сквозь звон в ушах Северус расслышал, как хрустнула шея. Перед глазами плясали белые точки. Поттер больше не пытаясь убежать, Северус ощущал на себе взгляд её широко распахнутых глаз. Справившись с дрожью, он поднял палочку и выпустил в небо сноп красных искр.