***
Ежевика медленно открыл глаза, и увидев перед собой погруженную в полумрак комнату, закрыл их снова. Тихо. Спокойно. Он впервые был погружен в атмосферу умиротворения за эти прожитых три дня в замке Елизаветы Батори, в окна которого по утрам билась одинокая метель, завывая во все щели от безысходности своего скитания. Юноша потянул на себя одеяло и его с головой накрыл съехавший плед. Тепло. Мягко. Это пробуждение невозможно было сравнить даже с тем днем, когда под боком спала Серена и согревала теплом обнаженного тела. Прекрасна и невинна, она доверилась ему, потому что любила. Серена… Ежевика открыл глаза и выглянул из-под клетчатого покрывала. Сквозь зашторенную льняную ткань пробивался рассеянный яркий свет, позволявший разглядеть противоположную часть комнаты без каких-либо усилий. Деревянный интерьер, пыльные статуэтки и книги на полках, плетеное кресло-качалка с оставленной белой подушкой — настолько уютное и маленькое помещение юноша никогда не видел в укрепленном жилище вампиров. Возможно немногие тайные места открываются глазам сразу. Скрипнула дверь, и Ежевика обратил внимание на искрящиеся светло-серые глаза в дверной щели. Клавдий смелее заглянул внутрь, придержав ручку длинными когтями. Одетый в белую мантию, разорванную черную футболку и облегающие темные штаны — подобно оголодавшему зверю он подкрался к его кровати и сел на краешек, стянув с себя усыпанный снегом капюшон. Сверкающие кристаллики льда дождем посыпались на спину. — Как ты, Мистер Ледышка? — искренне улыбнувшись, поинтересовался Клавдий. — В порядке, — кивнул Ежевика. — Где мы? Белокурый юноша оглядел комнату вместе с собеседником, и встав с места, сменил местоположение в мгновения ока. Переливаясь слабым перламутром, он скрестил ноги в кресле-качалке и негромко заговорил, сминая подушку в руках: — В домике лесничего. Я часто здесь бываю, когда важные дела матушки сильно докучают. Тут хорошо, спокойно, никто не мешает твоему уединению с природой. — Разве лесничий не приходит к себе домой после обхода? — нахмурился Ежевика, не найдя закономерности в словах. — Вообще-то он давно в Яме. — Ответ Клавдия прозвучал настолько убедительно, будто бы он говорил об этом уже несколько раз и каждому, кого встречал на своем пути. — Как твоя рука? — Рука? — Юноша осторожно принял положение сидя, раскрывшись до пояса и замолчал, не увидев на себе одежды. Батори увлеченно что-то разглядывал на подлокотнике кресла. — Опасаюсь даже заглядывать под одеяло. Что ты делал со мной, пока я был без сознания? — Ничего личного. Ты получил ранение, когда сорвался с крыши и полетел вниз. Если бы я поймал тебя раньше, ты бы не напоролся на ветку и не рассек себе руку. Возвращаться в замок было рискованно, так как другие вампиры учуяли бы запах крови, и мне пришлось бы распрощаться с тобой в темнице. Поэтому я решил, что лучше будет показать тебе мой уютный уголок и оказать первую помощь вдали от зевак. Костюм не позволял закатать рукав до локтя, поэтому от него пришлось избавиться. Не волнуйся, штаны все еще на тебе, но соблазн снять их был. — Клавдий негромко посмеялся. Ежевика облегченно лег обратно на подушки и, подняв руку, задумчиво обвел взглядом забинтованное предплечье. Отрывки падения постепенно начали всплывать в голове. Свечение лун-близнецов, разговор, неожиданный поцелуй, неосторожное движение, смертельное падение, приближающаяся в полете фигура в красном и крылья, огромные, перепончатые, как у летучей мыши. Юноша все еще помнил их мягкое прикосновение до того, как потерял сознание. — Пока ты спал, я нагрел тебе воду и приготовил обед, — нарушил тишину Клавдий. — Странно чувствовать себя ответственным, но это приятно. — Ты приготовил обед? — удивился Ежевика, представив друга рядом с кипящим котлом и половником в руке. — Король вечеринок знает толк в бытовой жизни смертных людей? — Нет, но я попытался. Не будешь же ты осушать тела хорьков и куниц вместе со мной? К тому же ты быстро замерзаешь, а теплое питье тебе не помешает. — Белокурый юноша встал с кресла и, кинув собеседнику подушку, лукаво добавил, сверкнув острыми клыками: — Прикройся подушкой, как будешь выходить из комнаты. Я пошутил насчет штанов. Свежая одежда ждет тебя в ванной. Глаза Ежевики округлились. Он закинул постельную принадлежность следом за закрывавшейся дверью в коридор и услышал снаружи смех: — Тогда выходи без нее! Юноша цыкнул, сузив янтарные глаза. Когда руки благополучно коснулись спасительной ткани, натянутой на бедра, в комнате послышался громкий вздох облегчения и смешок. Клавдий умел поднимать панику без видимой на то причины. И это забавляло его.***
С раннего утра весь замок стоял на ушах. Слуги бегали по коридорам, подбирая с пола пепел и перешептываясь между собой. Мужчины успокаивали перепугавшихся не на шутку женщин в белых чепцах, моля их соблюдать предельную осторожность в западном крыле семьи Батори. Рыжинка наблюдала за ними из-за приоткрытой двери спальной комнаты и пыталась выяснить причину возникновения внезапной суматохи. Заметив, как одна из служанок покинула группу разговаривающих людей и направилась в ее сторону, девушка вышла из укрытия, обратив на себя тем самым внимание. Женщина подлетела к ней и, взяв за руки, горячо зашептала: — Мисс, пожалуйста, вернитесь к себе в комнату. В замке проводится неотложная уборка. В течении часа мы управимся с работой, и вы сможете посетить столовую… — Скажите, что происходит? — напрямую спросила Рыжинка, игнорируя слова собеседницы. — Мисс, вернитесь к себе в комнату. Снова оказавшись в спальне, девушка мрачно посмотрела за закрывшуюся за собой дверь и прислушалась. Каблуки быстро застучали по каменному полу, а затем стихли. Нарастающей волной голоса заполонили коридор. Рыжинка терпеливо ожидала, когда слуги покинут этаж, занявшись другими, более важными делами. Она вытащила из кармана круглые часы и, поглядев на циферблат, недовольно цыкнула. Подарок от детей Елизаветы Батори был бесполезным и непригодным для использования. Ни записки, ни инструкции, как пользоваться — только застывшие стрелки на цифре четыре. Компания угнетающей тишины понравилась девушке намного больше, чем присутствие посторонних людей. Она украдкой вышла в коридор, тихо заперев за собой дверь и бесшумно побежала налево. Широкую лестницу окутывало гулкое эхо: слуги продолжали обсуждать происшествие и выносить в прачечную почерневшую от пепла одежду. На каком этаже находились спальные комнаты семьи Батори? Ежевика что-то говорил об этом, но Рыжинка, к сожалению, не придала этому значение. В тот раз она думала совсем о другом. Дикие стоны вывели девушку из задумчивого состояния, заставив ее остановиться на лестничном пролете и прислушаться. Взвывала женщина, произнося имя своей дочери. Что случилось с Анастасией? Дверь, ведущая в покои принцессы, была приоткрыта, что позволило Рыжинке без труда занять место сплетника рядом с ней. Весь вид недуга был заслонен высоким мужчиной, облаченным в черное пальто. Его белые, всклоченные вверх волосы сливались с кожей. Девушка опустила взгляд, обратив внимание на длинные когти, которыми он перебирал, вслушиваясь в вопли Елизаветы Батори. — Моя девочка! — рыдала она. — Кто с ней это сделал? Кто?! — Матушка, успокойтесь, — послышался опечаленный голос Юрия. — Лекари что-нибудь говорили насчет произошедшего? — раздался сверху грубый голос наблюдавшего. Рыжинка невольно вздрогнула, сжав пальцами дверной косяк. — То, что Анастасию отравили! Яд сжег ее изнутри и обратил в пепел! — вскричала госпожа. Она отошла в сторону вместе с сыном, и девушка ужаснулась. На кровати лежал прах, а на подушке разваливавшаяся голова Анастасии, взгляд которой остекленел и смотрел куда-то сквозь потолок. — Тоже самое случилось и с остальными обитателями замка. Дети Кровавого Солнца были отравлены тем же ядом, что и твоя дочь. Но жидкость, попавшая внутрь тела, прожгла первым делом вены, а потом и весь организм. Ядом являлась кровь, а не химическая смесь, — вслух рассуждал мужчина. — Нет… не может быть. Те путники являются обычными людьми… — шептала Елизавета Батори. — Все ли? — Собеседник сменил положение ног. Рыжинка замерла. Левая часть лица Анастасии откололась, обратившись в сверкающие искры. — Ежевика… — вымолвила она, отстраняясь от двери.***
Большие хлопья снега медленно падали с серых небес, осторожно ложась и, тая на пушистых ресницах Ежевики. Выдыхая густые облачка пара в морозный воздух, он, сквозь пушистые сугробы, следовал за энергичным Клавдием. Батори прокладывал им дорогу и придерживал рукой, перекинутый через плечо мешок. Фигуры, похожие друг на друга как две капли воды, мелькали среди темных стволов, порой останавливались и поглядывали друг на друга, когда в лесу поднимался внезапный шум. Перепрыгивая с ветки на ветку, снежные вороны, похожие на перистые шары, сбрасывали на юношей залежавшийся снег и ехидно посмеивались, раскрывая острые клювы. Клавдий проводил их взглядом, и услышав позади себя тихое рычание, обернулся. Ежевика стоял в пяти шагах от него и пытался избавиться от попавших за шиворот слипшихся кристалликов льда. — Говорил тебе капюшон натянуть. Вот теперь принимай экзотичный контрастный душ, — засмеялся вместе с воронами Батори. — Кстати, почему ты несешь пальто в руках, когда я сказал еще в доме надеть его на себя? — Я пока не замерз, — отозвался юноша, поправляя мантию. — Можешь не придумывать на ходу отговорки. Это пальто скрывает в тебе всю воинскую натуру, так ведь? — Клавдий, ты можешь открыться мне и рассказать, куда мы все-таки идем? Клавдий упрямо помотал головой, и словно ребенок надул бледные губы, сложив руки на груди. — Нет! — буркнул он. — Секреты нужно держать при себе до тех пор, пока не придет время раскрыть их. Потерпи немного. Обещаю, тебе понравится. Светло-серые глаза вновь заискрились, и Клавдий кокетливо подмигнул уставшему собеседнику, не в силах справиться со своим обаянием. Ежевика застенчиво отвел взгляд в сторону, чувствуя, как щеки постепенно начинает покусывать жгучее пламя неравнодушия. Так, кто же они друг другу в итоге? Просто друзья? Молчаливое путешествие по лесу сменилось звуками природы, а, точнее, бурным ручьем, что протекал между деревьями темной лентой. Густой пар клубился над водой, движимой стеной закрывая вид на противоположный берег. Ежевика подошел ближе, вглядываясь в буроватые камни рядом с рекой, и невольно отскочил назад, когда они неожиданно зашевелились. Крупные птички заверещали на снегу и захлопали крыльями, расступаясь перед незваными гостями. Юноша потрогал воду и восторженно воскликнул: — Надо же, горячая! — Все потому, что река протекает прямиком из Пещеры горячих источников, — заговорил Клавдий, прижимая к губам когтистые пальцы. — Вот же ж… проговорился. Ладно, все равно мы почти дошли. — Мы будем купаться в горячих источниках? — Какой ты наивный. Кажется, сегодня кто-то спросонья переживал из-за «снятых» штанов. Батори подразнил собеседника согнутыми пальцами, показав тем самым кавычки. Ежевика угрюмо на него посмотрел, явно не довольствуясь общими воспоминаниями. Длинная журчащая лента привела к долгожданной Пещере горячих источников, вход в которую был скрыт от посторонних глаз завесой из оледеневших листьев. Клавдий осторожно приоткрыл ее правой рукой и дождавшись Ежевику, прошел внутрь. Темный зев пещеры пугал своей неизведанностью, заставляя мысли путаться в голове. Тихо, и на удивление холодно. Разве от источников не должно исходить тепло? — Сюда, — шепнул Клавдий, ныряя в темноту. Юноша с осторожностью последовал за ним. Гулкие шаги и удары перекатывавшихся по неровной поверхности камешков прорезали четкие хлопки, от которых волосы поневоле встали дыбом. Секунды томительного ожидания, и пещеру озарил яркий синий свет. Застав пробуждение магических кристальных роз, Ежевика завороженно поднял голову, устремив янтарный взор к расписному природой потолку. Пышные розы, с прыткими стеблями и острыми шипами, длинными змеями заполняли открытое пространство, переливаясь пурпурным свечением. Игра красок будоражила воображение, предоставляя возможность мечтать о невероятном. — Не думал, что магические кристальные розы продолжают разрастаться в Параллельном мире, — вымолвил Ежевика, поравнявшись с Клавдием. — Ну, — произнес тот, нарушая покой спящих растений, — Земля Кровавого Солнца осталась единственным местом пригодным для их жизни. Многие искатели сокровищ заработали целое состояние, отыскав их в недрах Скалистых Земель. Никогда не понимал людей, ведь сорванные цветы не приносят настоящей пользы. Особенно неорганические. — Немногие мастера в Параллельном мире умеют обрабатывать алмазы, в то время как в Реальном мире на этом строят целое ювелирное производство. — Ты обещал рассказать про свой мир, пришелец. — Знаю, но эту тему я затрону по дороге в замок. Клавдий притих, виновато закусив нижнюю губу. Слова задели его, выразив глубокую печаль на лице. Стянув с головы капюшон и, взъерошив волосы, он неожиданно ускорился, направившись в сторону замершего озера. Ежевика последовал за другом, не заметив его переменчивого настроения. Расположившись на гладком валуне рядом со льдом, Батори опустил мешок вниз и раскрыл его. Черные коньки, острые лезвия которых отбрасывали яркие блики, потонули в магическом свете цветов, став главным атрибутом воспоминаний белокурого юноши. Мягкие пальцы коснулись гладкого металла, медленно заскользили по нему и повисли на острие. — Так странно, — произнес Клавдий, потянув на себя шнурки. Он поднял голову и посмотрел на стоявшего перед ним Ежевику. На губах заиграла искренняя улыбка, глаза раскраснелись от внезапно подступивших слез. — Держу их будто в первый раз. Такие… легкие. Не думал, что спустя двадцать лет у меня возникнут подобные ощущения. Еще мальчишкой мне подарил их дядя… Юноша замолчал, опустив белокурую голову вниз. — Дядя решил сделать своему племяннику приятное: подарил прекрасные коньки для фигурного катания. А дальше? — потребовал продолжения Ежевика, заинтересовавшись историей. Он сел рядом, подобрав выпавший из рук инвентарь. — Это было не просто фигурное катание… — вздохнул Батори. — Помоги мне повторить те самые ощущения. Позволь снова стать шестнадцатилетним мечтателем и окунуться в прошлое. Клавдий быстро разулся и с трепетом натянул на ноги коньки. Все как тогда. Он сидел на скамейке и с восхищением смотрел на них, разглядывая каждую деталь. Черные, как воронье крыло, сверкающие, как полярная звезда. Подросток со всей серьезностью называл их упавшей-с-неба-мечтой. Вот заботливый дядя бесшумно откладывает в сторону глубокие тарелки с горячим супом, садится рядом и… Ежевика закинул ноги Клавдия на свои и принялся завязывать шнурки. — Не туго? — спросил он, пряча болтающиеся веревки внутрь инвентаря. — Нет, — шепнул Батори. — Если бы не отросшие ногти, превратившиеся за несколько лет в когти, я бы смог освоить несколько программ в свое свободное время. — Так постриги их. — Не могу. Будет возможность, объясню тебе все. Клавдий встал, покачиваясь на неровной поверхности. Странно ощущать себя снова мальчишкой, желать вновь покорить лед и насладиться танцем. Все так чуждо и с той же стороны до боли знакомо. «Полярная звезда всегда ярко сияет на темном небе, так и ты начни сиять на фоне развивающегося мира. Покори это замерзшее озеро и докажи всем, на что способен настоящий мечтатель!» Он снял с себя мантию и обменял ее на черное пальто с пышным мехом. Надев его на себя и, оставив нараспашку, юноша вышел на лед. Легкий ветерок разыгрался в его волосах и всколыхнулся, когда темная фигура остановилась посреди озера. — Когда-то я изучал вместе с дядей программу для исполнения агапэ — одну из четырех разновидностей любви — и осилил ее, произведя впечатление на жителей замка. Я стал восходящей звездой. Лучиком в смутном мире. Позже я влюбился… в румынского принца. Я не мог справляться со своими чувствами, изливая их на бумагу, поэтому снова вышел на лед с новой программой. Эрос. Меня поглотила с головой страсть. Я не находил себе места, и всегда держал рот на замке. Теперь, я испытываю это чувство снова и хочу показать его тебе. Клавдий принял позу, расположив руки перед собой и замер. Ежевика затаил дыхание вместе с ним. Как только замерзшее озеро озарило больше магических растений, Батори оживился. Он зашагал на льду, переставляя между собой ноги и расправляя руки, затем описал большой круг, желая ускориться для выполнения первого трюка. Резко подскочив, он несколько раз прокрутился в воздухе и с шумом приземлился. — У меня была прекрасная жизнь, несмотря на то, что я рос без родителей под бдительным присмотром сиделок и дяди. Да, без родителей, Ежевика. Разбалованный английский принц был обычным смертным, не знавшим ничего о ночной жизни. Я хотел учиться, отдаться спорту и молекулярным наукам. Но, любовь не терпела ожиданий. Я потерял себя рядом с румынским принцем, показал ему эрос и погиб. Словил во время полета пулю и повредил сердце. Меня ранили дважды, — рассказывал Клавдий. Разогнавшись, юноша исполнил спираль в положении «ласточка», а затем резко свернул и закружился на месте, вытянув ногу. Резвой юлой он спустился к сверкающему льду и снова выпрямился, продолжив путь. Руки странствовали по худощавому телу, плащ плавно развивался позади, разгораясь иссиня-черным пламенем. — Елизавета Батори, Анастасия и Юрий — никогда не были мне родными, но они помогли войти в новый мир без каких-либо проблем, дали новое имя, приютили на Земле Кровавого Солнца. Меня заточили в стенах замка, привязали к себе. Я хотел свободы. Твое появление, загадки Реального мира, понимание — раскрепостили меня, — продолжал Клавдий. Он замер, расположив пальцы рядом с шеей и, медленно спустив их, захлопал в ладоши. Магические цветы вспыхнули подо льдом, озарив начерченные лезвиями каллиграфические буквы имени: «Клэр». — Так меня звали до перерождения, — закончил юноша.