The Golden Show

Время в Хогвартсе шло быстро и безмятежно, все готовились к предстоящим экзаменам и срезам. Замок постепенно оживал в преддверии Нового года, а вместе с ним и его обитатели. Но всё это происходило с обычными детьми, которые сидели в библиотеке и учили, что будет, если смешать настойку полыни и шерсть носорога. Гермиону же эти три недели мучили странные чувства, при испытании которых она ощущала себя ужасно. Нет, она была не сломлена, не раздавлена. Ей было интересно. Любопытство — вот, что заставляло сердце Гриффиндорки биться быстрее, вот, что всегда одолевало ее и заставляло действовать. Что. Эта. Трёхголовая. Псина. Делала. В. Хогвартсе. Самом безопасном и защищенном месте, по словам профессоров и Министерства Магии. Но что это тогда было? Говорят, собака — друг человека. Может, этот огромный пёс с тремя головами и без намордника напирал на нее, чтобы узнать, как дела? Вопросов становилось всё больше, и ответы на них находились здесь, в Хогвартсе. Это убивало еще больше. Будто вся эта ситуация только дразнила девочку издалека. С Малфоем она больше не виделась. Да и обоим хватило случайных трёх встреч до конца жизни. Второй семестр подходил к своему счастливому концу. К тому времени первокурсники осилили азы начальной магии и должны были преступить к практике, что немало радовало всех. Конечно, многие уже тренировались в элементарных заклинаниях, взять хотя бы Симуса. Да и Гермиона никогда не была против этого. Она мало-помалу приводила свое обещание, данное в Косой аллее, в действие. Грейнджер, сама себе удивляясь, больше не рискнула идти в библиотеку, поэтому попросила близнецов, которые достали ей много книг, касаемых квиддича. Поэтому на тренировках рыжая стала учить различные приёмы и обманные движения. Зная тактику ловца Пуффендуя, — Диггори — по которой несколько недель ее пытал Вуд, Гермионе понадобилось бы всё своё мастерство и умение, которое она нарабатывала с каждым полетом над полем. Через месяц после игры выпал снег. Ученики заметили его, как только проснулись. Всё за пределами замка, покрылось белым ковром, на котором виднелись отпечатки снежных 'ангелов'. Черное озеро покрылось толстым слоем льда, а Гремучую Иву засыпало, словно из ведра. В тот же день из-за Уизли отняли у факультета очки, потому что те заколдовали снежки носиться за профессором Квиреллом и бить его по макушке. Совиную почту приостановили, потому что окоченевшие птицы не долетали до пункта назначения или из-за снегопада сбивались с пути. Но тем не менее только белая полярная сова Гермионы в тот вечер принесла письмо. Родители звали ее на Рождество домой, обещая испечь любимых пряничных человечков. Поэтому сейчас девочка сидела на своей кровати в гостиной, кидая нужные вещи в синенький чемодан. Близнецы на зимние каникулы оставались в замке, потому что их родители поехали к старшему брату в Румынию. Они обещали, что не будут скучать и попробуют растормошить Рона. Последней вещью, которую Гермиона сунула в рюкзак, были взрывающиеся мармеладки и желатиновые червячки, которых Грейнджер набрала в подарок в «Сладком королевстве», когда спускалась по секретному ходу. К слову, после каждой вылазки приходилось отдавать карту близнецам, потому что у них она пролежала столько лет в безопасности, ещё не хватало, чтобы столь ценную находку отхватил себе Снейп или вечно недовольный завхоз. Девочка накинула на плечи кислотно-желтую куртку и выкатила чемодан в гостиную. В камине потрескивали бревнышки, и собирались ученики, покидающие школу на время каникул. — Ну, обещаешь нам не скучать? — требовательно спросил Джордж, подлетая к подруге. — Обещаю, что приеду через неделю, и мы снова будем строить планы по захвату Хогвартса, — подмигнула Герм, и близнецы обняли ее. Хогвартс-экспресс отходил через пять минут, когда Грейнджер уже шла по проходу с Симусом, держа в одной руке клетку с птицей. Мимо скользили ученики, ища нужный вагон и болтая о том, что собираются делать на Рождество. — Подожди, Гермиона, я к чему-то прилип, — беспомощно взвыл Финниган, когда понял, что не может сдвинуться с места. — Симус, любое сходство между тобой и человеком является чисто случайным, — без особой злости бросила Гриффиндорка, подходя ближе. Оказалось, что на полу была раздавлена конфета «Флоппс», начинка которой приклеивала язык к небу на пару часов. — Либо ты сейчас же вспомнишь заклинание, либо мы будем сидеть здесь. Гермиона оперлась на стену, поставив клетку с грохотом на пол. В ее головке медленно скользили заклинания, которые она выучила, но не одно из них не подходило к конфете. — Что, Грейнджер, безуспешно пытаешься соблазнить однокурсника, пока твои рыжие телохранители отсутствуют? — холодный насмешливый голос заставил стайку мурашек пробежать по спине, а голову развернуться в сторону нежелательного гостя. Малфой, облаченный в черную мантию, наброшенную лишь на плечи, стоял, засунув руки в карманы брюк. На лице того играла кривенькая поганая усмешка. Рядом с ним было два парня, похожих на борцов сумо, которые лыбились на шутку предводителя. За спиной Слизеринца же стояла ещё кучка учеников с повязанными зелено-серыми шарфами. Кто-то из них даже усмехнулся себе в кулак. — Что, Малфой, безуспешно пытаешься спрятаться за спинами дружков, которым я бы хотела выбить зубы, но почему я должна улучшать их внешний вид? — оскалилась Гермиона. — Не надоело напрасно меня пугать? Или твоя жизнь настолько скучна, что тебе больше нечем заняться? — Детка, он тебя не пугает, он же не зеркало, — один из Слизеринца около ближайшего купе пожал плечами, видя, что Гермиона заметно побледнела и застыла на месте. Но в следующую секунду она гордо вздернула вверх подбородок и сжала кулаки, кидая незнакомому парню приблизительно с четвертого курса испепеляющий взгляд, и снова обернулась к Малфою. — Ещё одно слово в мою сторону, и твой отец зря потел, — сделав шаг вперед, бросила девчонка, ловя вид покосившейся физиономии Слизеринца. — Не трогай моего отца, иначе, я тебе обещаю, твои самые худшие воспоминания окажутся цветочками, — зло выплюнул Малфой, смотря на девочку, как на самый ненавистный ему отброс общества. Тут Финниган наконец-то смог оторвать ногу от пола и дернул Гермиону за рукав, пока она не успела наломать дров. Грейнджер заметила его освобождение и приторно улыбнулась врагу, хватая с пола клетку. — Чао, персик, — дозревай, — бросила она, удаляясь в глубь вагона, туда, где осталось два пустых места для Гриффиндорцев. Этой стычки хватило, чтобы испортить настроение, и Гермиона проехала всю дорогу, пытаясь убедить себя, что он ничего ей не сделает. Хотя, что этот грызун посмеет вытворить? Он всего лишь жалкий аристократишка, поганый слизеринчик, у которого зашкаливают гормоны, иначе бы он не кидался на людей. И его друзья с такими же смазливыми личиками и пухлыми кошельками. И, как она и ожидала, все мысли отступили, стоило ей выйти на знакомую платформу. Симус, пожелав счастливого Рождества, кинулся к родственникам. А девочка искала глазами маму. Скоро та ее окликнула и налетела с объятиями. По пути к машине на первокурсницу сыпались многочисленные вопросы, на которые она не смогла ответить из-за остановки совиной почты. — А где папа? — спросила Гермиона, едва выдался момент, когда миссис Грейнджер замолчала, заводя машину. — Его очень загружают на работе, милая. Это уже просто невыносимо, — женщина надавила на педаль газа и поехала на лондонским улицам. Здесь было не так много снега, как у замка, а люди шли с раскрытыми зонтами. — Хотят и меня отправить в командировку, в Швейцарию. Но я сказала, что подумаю. — О чем подумаешь? — Гермиона невольно сжимала палочку в кармане, словно это была ее последняя связь с магическим миром. — Ехать или нет, конечно! — миссис Грейнджер резко затормозила на красный свет и постукивала пальцами по рулю. — Если я уеду, то как там будет папа? Я сомневаюсь, что он даже еду себе приготовит. — Как там будет папа? — всплеснула руками девочка. — Да отлично! Поверь мне, он будет только рад, что ему не придется убирать ноги с журнального столика. И он сможет есть с пластиковых тарелок, чтобы не мыть посуду, и целый день лежать с книгой на диване! — Да, должно быть, ты права. Тем более, что меня хотят повысить, — улыбнулась миссис Грейнджер и посмотрела на дочь в стекло заднего вида. — О, Гермиона, как мне тебя не хватало. Машина затормозила у их бежевого дома, с крыши которого летели капли от растаившего снега. Девочка, катя чемодан, заехала на крыльцо и выдохнула. Она дома. Здесь ее резко отпустили все мысли о трехголовой собаке и белобрысом хорьке, здесь она для того, чтобы справить Рождество. Внутри дом уже был украшен. Гирлянды, мишура, дождик были даже в ее комнатке, которая пустовала почти четыре месяца. На окнах были нарисованы узоры, сквозь которые с улицы светились лампочки. В гостиной, у камина, стояла настоящая елка, от которой шла тонкая нить с их подвешенными разноцветными носками. Журнальный столик был усыпан журналами с советами по украшению интерьера. На диване сидел мистер Грейнджер, почитывая книгу, которую отложил, как только заметил в дверном проеме дочь. — Кого я вижу, — он раскрыл свои широкие объятия, в которые с головой окунулась рыжая бунтарка. — Я надеялся, что ты приедешь. — Отлично, давайте, собираемся все к столу, — позвала хозяйка дома. — Уже все накрыто, идемте ужинать. В тарелках были спагетти и поджаренный антрекот. Гермиона, которая не ела ничего, кроме завтрака в хогвартсе и тянучки в поезде, облизнулась. — Расскажешь нам, как прошел семестр? — поинтересовался отец, беря в руку столовый нож. — Отлично, как и всегда, — ответила дочка, направляя вермишелину себе в рот. — Да ну? — хитро улыбнулся Клаус. — Неужели твоя школа меняет людей, иначе почему же нас ни разу не вызвали к директору? — Может, потому что наша дочь себя хорошо вела? — также хитро уголком губ улыбнулась Марта и подмигнула мужу. — О, а почему бы и нет? — наигранно поразился отец, смотря на дочь. — Конечно, наша Гермиона была замечательнейшим ребенком. Да, я верю, что она всегда делала домашние задания, и у профессоров не будет ни малейшего повода оставить ее на отработку летом. Я прав? — В Хогвартсе не вызывают родителей, — наконец смогла ответить девочка, откладывая вилку. — Там оставляют на практику в течение года и дают сверх меры домашнего задания. — Ну, тебе-то там нравится? — спросила мама, и безмятежность на ее лице сменилась строгостью и настойчивостью. — Ты бы еще спросила, никто ли меня не обижает, — кивнула девочка, откидываясь на спинку стула. В столовой было жарко, потому что рядом, за стеной, находился камин, а окна были закрыты. Щёки младшей Грейнджер становились все краснее, будто она только-только пришла с мороза. — О, об этом спрашивать нет смысла, — покачала головой Марта, собирая тарелки у семьи и отправляя их в посудомойку. — Иначе бы ты вместо одежды привезла их выбитые зубы. Кстати, после Рождества должна вернуться Ирэн. Мы ей сказали, что ты учишься в дорогом швейцарском пансионате, но, если хочешь, скажи ей правду. А пока, иди отдыхай, наверное, ты устала с дороги. Миссис Грейнджер улыбнулась и пошла в гостиную, собираясь почитать новости. Гермиона знала, что именно это она сейчас будет делать, потому что за четыре месяца она не изменила своих традиций. Отец девочки похлопал дочь по плечу и отправился за женой дочитывать начатую книгу. Гермиона не осталась сидеть на кухне, она несколькими большими шагами долетела до своей комнаты, взобралась на второй ярус кровати и уставилась в окно. Вид открывался ей тот же, что и все одиннадцать лет ее жизни. Она видела дорогу, по краям которой лежал нерастаявший снег. Видела такие же бежевые дома напротив, в окнах которых светились яркие лампочки и деревья. Видела тропинку, ведущую в парк, и садик миссис Рут, грядка клубники которой была закрыта пленкой. Тьма постепенно опускалась на город, на небе было видно звезды, а голова Гермионы впервые была чиста от мыслей. Девочка медленно пошла в ванную, умылась и вытащила карие линзы. Спустя десять минут она снова лежала на мягком оранжевом одеяле и смотрела в окно. На улице стало совсем темно, и на стекле она увидела лишь отражение самой себя — темно-бордовые волосы, ярко-зеленые глаза, такое детское лицо и аккуратный нос. Может быть, тот Слизеринец прав, и она далеко не красавица? Хотя, к чему здесь этот вопрос? Гермиона никогда не считала себя красивой или особенной, она была такой, какой была. Бунтарем, мятежницей, рыжей оторвой. Она была противоположностью этого белобрысого суслика. Они, как две стороны монеты разной стоимостью. Не удивительно, что у обоих нет друг к другу ничего, кроме презрения и ненависти. Волшебница заснула, стоило ей коснуться желтой подушки, а проснулась она из-за отчаянного громыхания. Сова, пытаясь вырваться на свободу, уронила клетку на пол, отчего защелка соскочила и позволила той вылететь. Сейчас птица кружила по комнате, присаживаясь то на люстру, то на край письменного стола. Гермиона захотела на нее прикрикнуть, чтобы та угомонилась и не щебетала так громко, но поняла, что до сих пор не дала ей имени. Прокрутив в голове потенциальные имена, девочка решила, что ни одно из них не подходит, поэтому пока только шикнула на птицу и поставила эту задачу себе на день. Грейнджер встала с кровати и потянула носом — в воздухе пахло пряниками и индейкой. Кажется, ее мама всерьез с самого утра взялась за приготовления к Рождеству. Сегодня был сочельник, а это значило, что сначала они всей семьей пойдут гулять, потом посидят в каком-нибудь кафе, сходят в гости, поздно вернутся домой и будут строгать салаты к самому празднику. Гермиона не ошиблась. Ни с тем, что ее мама с самого утра куралесила по кухне, ни с тем, что весь день прошел по запланированному плану. Когда уже смеркалось, семья Грейнджеров ввалилась домой, держа в руках пакеты с продуктами и подарками родственникам. Они смеялись, а на душе было также тепло, как и у них в гостиной. Гермиона, улыбаясь, поднялась к себе в комнату, дабы запаковать то, что она собиралась всем подарить. Папа должен был получить от нее книгу по истории магии, о которой он грезил еще тогда, в Косом переулке, взрывающиеся конфеты «Друбблс» и рождественские тросточки из «Сладкого королевства», вкуснее которых не было. Маме дочка собиралась дарить книгу с рецептами волшебных блюд и напитков, в числе которых было лучшее сливочное пиво, «Берти Боттс. Бобы со всевозможными вкусами» и леденцы, меняющие цвет в зависимости от понравившегося вкуса. Близнецам Гермиона выбрала нечто, на ее взгляд, особенное. Она дарила им сладости, маггловский будильник, который прыгал и вибрировал, набор для ухода за метлами, волшебный календарь, который зачеркивал дни до определенного события и резиновых уточек, которых нашла в магазинчике у вокзала Кингс-Кросс. С помощью профессора Флитвика Герм заколдовала все упакованные подарки, чтобы те выбежали в гостиную под елку в день Рождества. Девчонка лежала на животе у себя в комнате на мягком цветном ковре и чувствовала истинное счастье. Конечно, она была бы рада, если близнецы отмечали праздник с ней, но также она знала, что они могут чудно отдохнуть и в замке. Гермиона сунула все коробки с яркими лентами под стол и, съехав по перилам, спустилась вниз. Пять хомячков кружили по клетке. Миссис Грейнджер на кухне резала салаты и накрывала на стол. Ее руки ловко брали нужные специи и сыпали удивительно нужное количество всего. Она улыбнулась, завидев дочь в дверном проеме. — Поможешь, дорогая? — спросила Марта и указала рукой на фрукты. — Надо порезать. Гермиона чуть кивнула и принялась за работу. Скоро всё было готово, и на столе стояло то, что можно было найти даже на магическом празднике в Хогвартсе. — С праздником, — произнес папа и стукнулся бокалом с женой. Семья быстро поела и перебралась в гостиную, обратившись к окну, которое было почти от пола до потолка. Младшая Грейнджер залезла с ногами в кресло, надев пушистые носки с оленем. В руках она сжимала кружку с теплым какао. Ее папа расположился на полу, возле елки, надев на голову шапку Санты Клауса. Это был забавно, если учесть то, как его зовут. Правой рукой он держал бокал с шампанским. Мама, намотав на шею красный шарф, сидела на диване. Все смотрели в окно, где тотчас прогремели салюты. Яркие краски раскрасили небо и взрывались высоко-высоко, огоньками спадая на землю. Часы с кукушкой пробили полночь, и на улице раздались радостные крики. Родители чокнулись бокалами и отпили по глотку. Потом папа повернулся к дочери и спросил: — Слушай, а волшебники пьянеют? — Клаус, — шикнула мама, строго смотря на мужа. — Что? Просто хочу узнать, если в их волшебной крови что-нибудь полезное. — Я обещаю тебе проверить это как-нибудь, — отозвалась Гермиона, подмигивая отцу. В камине трещали дрова, и тепло раскатывалось приятными волнами по телу. Девочка еще недолго посидела с семьей, а потом двинулась в сторону своей спальни, дабы отметить это еще и в одиночестве. Волшебница поднялась наверх и смотрела в окно. Было на удивление хорошо. Даже как-то магически. И по-волшебному. Невольно девочка подумала, как другие празднуют рождество. Уизли? Малфой? Может быть даже пропавшая девочка Поттеров? Герм улыбнулась, представив, что если правда то, что пишет «Ежедневный пророк», и сейчас Избранная находится у Дамблдора, то он предлагает ей лимонную дольку, и она берет ее, не отрываясь от салюта. В комнату влетела сова, она приземлилась на жердочку в клетке и, всколыхнувшись, закрыла глаза. — Спокойной ночи, Гарриет, — тихо сказала Гермиона и легла спать.