The Golden Show

Посреди комнаты стоял профессор Квирелл. Годрик. И ещё тысяча раз «Годрик». Гермиона зажмурилась, почти до боли, до состояния, пока перед глазами не запрыгали цветные круги. Но когда она открыла глаза, то перед ней так и продолжал стоять профессор по защите от Тёмных Искусств. Тугой комок стянул все внутренности в один узел, и девочка чуть не задохнулась от нахлынувших на нее чувств. Это же неправда. Это-не-может-быть-правдой. Нет. Разумеется, нет. Она просто заснула у себя в комнате. Этот день окончательно её вымотал. Сначала новость об отбывшем десять минут назад Дамблдоре, потом разговор с МакГонагалл, уверяющей, что «Никто не доберется до того, что спрятано в замке», затем перестановка колб в подземельях Снейпа с места на место, а весь вечер Гриффиндорки заняло эссе для того же зельевара. Понятно, что, закончив его, она ринулась в кровать. И мысли, не дававшие ей отбоя на протяжении всего дня о Волан-де-Морте, покинули её голову. Конечно. Это же просто глупый сон, из которого ее буйная фантазия вьёт свой сюжет. Сон-сон-сон. — Вы? — разочарованно выдохнула Гермиона, смотря на кривую улыбку профессора. — Удивлена? — его голос, прежде заикающийся и дрожащий, резал слух. — Грейнджер, кажется? Снова не в постели после отбоя, я не первый раз застаю тебя, кстати. А мог бы сказать хоть Филчу, хоть МакГонагалл. Думаешь, они бы это оценили? Ты бы не вылезала с отработок. — Благодаря Снейпу и так не вылезаю, — фыркнула Гриффиндорка, заламывая руки. — Северусу? — Квирелл расхохотался, это было не то дрожащее хихиканье во время уроков, а ледяной пронзительный смех. — Только из-за него я не рассказывал никому из профессоров, а тем более — твоему декану. Снейп почему-то не хотел, чтобы ты опять шлялась по Запретному лесу ночью. Поэтому, в любое свободное время, когда он переставал за мной следить, занимал тебя своими колбочками. Квирелл сделал паузу, обводя твердым взглядом вид девочки. — Не буду отрицать, что я ожидал увидеть тебя здесь: мерзкий мятежный дух так и кишит в тебе. Но зачем жалкой Гриффиндорке надо было приходить сюда? — Я думала, тут будет Снейп, — также твёрдо ответила Гермиона, не теряя надежды, что это всё ещё не самый лучший её сон. — Северус? — Квирелл оскалил ряд ровных белых зубов. Его тюрбан, всегда воняющий чесноком, едва-едва съехал набок. — Не правда ли, он выглядит подозрительно? Пока в Хогвартсе был Снейп никто и подумать не смог бы на б-б-бедного з-заик-ку п-п-профессора Кв-вирелла. Он явно издевался над собой, тянул момент и наслаждался её не верящими в происходящее глазами. А Гермиона застыла у входа в комнату, теребя в пальцах край пижамной кофты. Мысли лезли в голову, пробуждая воспоминания. Все они касались причастности Снейпа к краже. И ни в одном из них не было… Квирелла. — Но Снейп пытался убить меня! — вдруг выпалила Гриффиндорка. В ее памяти отчётливо проступил случай в подземелье зельевара. Он в очередной раз заставил её вешать бирки на банки с жидкостями и расставлять их по местам в зависимости от состава и применения. Всё шло своим чередом, когда «летучая мышь упорхнула к себе». Но когда Гермиона потянулась к банке с ярко-красным содержимым, что стояла в первом ряду, то почувствовала, как стекло тает у нее в руке. Девочка попыталась выбросить банку, кинуть её на пол, но она словно намертво приклеилась к её пальцам. Стоило жидкости пролиться на пол и вытечь на руку, как она зашипела, пуская черные клубы дыма. Тогда Гермиона чуть не задохнулась, очнувшись лишь на следующий день в больничном крыле. — Нет, дорогая, это Я пытался убить тебя, — мужчина снова рассмеялся, она забавляла его с каждым разом всё больше. Только губы девочки дрогнули, чтобы спросить, на кой-чёрт ему это надо, Квирелл недоверчиво изогнул бровь. — Ты действительно не понимаешь? А я думал, что Гриффиндорцы умнее, чем хотят казаться, — профессор презрительно фыркнул. — Ты всегда мешала мне. Разве тебя не учили, что совать нос в чужие дела не вежливо, Грейнджер? Столько раз шлялась по коридорам со своими друзьями, мешала мне не хуже Северуса. Да и к слову о Снейпе, я бы не упустил шанса досадить ему. И воспользовался случаем… Сейчас пришла очередь смеяться Гермионе. Она не могла поверить в сам смысл услышанного. — Не думаю, что Снейпу было бы грустно от моей смерти. Он бы танцевал чечётку на моих похоронах, а если бы и пришёл, то лишь по наставлению Дамблдора. — Ты ошибаешься, — протянул Квирелл. — Он к тебе привязался, хотя не знаю, зачем. А насчёт твоих похорон… так мы это и проверим. Зря ты теряла время, потому что сегодня ночью ты всё равно умрешь. Что-то резко впилось изнутри Гермионе в горло. Она была готова, казалось, ко всему, что ждало её в этой комнате. Готова была даже к тому, что её непременно отчислят. Но готова ли она была сейчас умереть? Может быть. Из-за Снейпа, из-за Волан-де-Морта, но не из-за Квирелла… — Ты слишком любопытна, чтобы оставлять тебя в живых, Грейнджер, — пару секунд спустя пояснил профессор, нетерпеливо теребя пальцами край фиолетовой мантии. — Кто шатался по школе каждые два дня, подходя к этой самой двери? Пару раз я чуть не наткнулся на тебя, когда хотел посмотреть, кто охраняет камень. Внутри Гермионы что-то взвилось и упало в пятки. Значит, она оказалась права. — Но чуть ли не каждый раз натыкался на тебя, — Квирелл начинал отчего-то терять терпение. Пальцы так и заходили по кромке мантии. — Тебе никогда не говорили, что твой бунтарский характер когда-нибудь тебя погубит? Впрочем, уже погубил. Но сейчас у меня нет времени с тобой разделаться, я должен исследовать это любопытное зеркало. Только сейчас Гермиона поняла, что ничего не осмотрела. Лишь взглядом впивалась в фигуру мужчины, стоящего посреди зала. Хотя здесь было довольно светло, по всему периметру расставлены большие колонны, к которым ведут трехступенчатые лесенки. А сейчас девочка смогла увидеть то, что стояло позади мага. То, из-за чего он пока что не мог ее прикончить. Забавно. Это было старое зеркало. Бортики давно обшарпались, а стекло было на удивление пыльным. Гриффиндорка удивилась, что раз для Квирелла это зеркало было таким «любопытным», то мог он хотя бы стереть с него грязь. — Значит, поэтому я видела вас в кабинете Снейпа, когда он говорил про хранилище? — Гермиона ровным счетом не понимала ничего, кроме того, что если мужчина всё-таки исследует этот артефакт, то всё действительно пойдёт под откос, покатится с крутой горы. Прямо на неё. — Ну конечно, — не оборачиваясь раздражённо ответил Квирелл, кажется, он был удивлён, что девочка никак не может понять, что происходит. — В этом зеркале кроется ключ к камню, но… Он всегда меня подозревал, ходил по пятам, стоило мне сделать шаг от кабинета. Он был уверен, что я что-то замышляю, и не хотел оставлять меня одного, но я никогда не был один… Уже много времени. Гермиона судорожно сглотнула. Надо отвлечь, надо его отвлечь — всё, что приходило в её рыжую голову в те затянувшиеся мгновения. — Я вам не верю, — выдала она, нащупывая рукой в кармане палочку. На секунду она действительно испугалась: там не было карты Мародёров. — Снейп бы наверняка рассказал Дамблдору! — О, он это делал, — отозвался Квирелл, стуча костяшками пальцев по раме. — Много раз делал, но старикашка имеет привычку верить в лучшее. Знала бы ты, сколько раз он ошибался. После второй попытки у Северуса даже закончилось терпение, он поспешил на разборки со мной. Кажется, ты должна помнить тот день: тогда он не пришёл на твою отработку. Ты такая радостная бежала тогда из подземелий. И собственно, куда? К чертовой трёхголовой псине, которая даже не смогла оттяпать Снейпу ногу! Маг обошёл зеркало с другой стороны, стуча пальцами по каждому сантиметру окантовки, словно надеясь, что сейчас оно откроет ему какой-нибудь портал или уж выплюнет сам камень. На мгновение его взгляд скользнул по озябшей Гриффиндорке, и тогда он быстро щелкнул пальцами. Невидимые веревки стянули Гермиону со всех сторон, палочка вывалилась из руки, стукнувшись о пол. Квирелл хотел снова рассмеяться, поражаясь её наивности, но его больше заботило зеркало. — Но сегодня мне наконец-то повезло, — равнодушно сказал профессор. — Я оказался здесь первым, а передо мной — лишь мелкая Гриффиндорка и паршивое зеркало. Как я давно не радовал своего повелителя… Но мне следовало бы догадаться, что жалкий старикан придумает что-нибудь в этом духе. Конечно, ты не входила ни в его, ни в мои планы, а выводы подобного на удивление просты: ты никогда не задумывалась, почему нежелательные свидетели умирают первыми? Если бы я только мог понять, как получить камень… Я же вижу его. Здесь, прямо перед собой. Я отдаю его своему повелителю, но как? Гермиона тоже не могла понять «как». Как Квирелл может видеть то, чего в принципе нет? Всё, что можно увидеть в пыльном зеркале, — пыльного себя. Хотя, надо сказать, Дамблдор любит свою манеру переворачивать простые фразы в метафоры. Может быть, и простые предметы — в какие-нибудь штуковины, хранящие в себе филосовские камни? Сердце девочки билось в рёбра, она пыталась судорожно сообразить, что делать дальше, но ничего, кроме как развить тему себя самой, не могла придумать. — Но я всегда думала, что Снейп ненавидит меня! — с видом показного равнодушия сказала Гермиона. Квирелл на пару секунд поднял взгляд от зеркала и криво сквозь сжатые губы усмехнулся. — О, конечно. Небо тому свидетель — он ненавидит тебя. Но он никогда не желал тебе смерти, Грейнджер. Профессор обогнул зеркало ещё несколько раз, отчаянно высматривая на нём какую-то подсказку, необходимую деталь. Его холодные глаза жадно впивались в пыльную поверхность. Гермиона пыталась ослабить обвязавшие ее путы, но безуспешно. Казалось, маг полностью сосредоточился на изучении артефакта. И она должна его отвлечь. Каким-нибудь способом, чтобы он переключился на неё. — Но Снейп угрожал вам, я это слышала, — упрямо приводила последние факты Гриффиндорка. Если бы дотянуться до палочки… — Да, конечно, — рассеянно согласился Квирелл. — Он был полностью уверен, что это я. А после того случая — с тобой и банкой — так вообще вышел из себя. Пытался выведать информацию и запугать. Запугать, представляешь? Будто это было в его силах! Ведь на моей стороне сам Волан-де-Морт… Гермиона впервые слышала, чтобы кто-то произносил это имя вслух, кроме неё. — Но после его угроз вы несколько дней назад плакали, — девочка, следя за взглядом профессора, сделала шаг в сторону. Он оказался маленьким и дался с трудом, потому что ноги были скованы до самых щиколоток. Первый раз с момента, когда Гриффиндорка появилась в зале, Квирелл потерял своё равнодушное выражение лица. Его губы начали подрагивать, а взгляд нервно забегал по комнате. — Жалкий зельеварщик здесь не при чём, — заверил он, наконец-то отрываясь от зеркала. — Просто я не всегда могу выполнять приказы моего господина… Он величайший волшебник, а я слишком слаб, чтобы служить ему… Это такая честь, что он выбрал именно меня, а я столько раз подвел его… Гермионе не составило труда догадаться, о ком идёт речь. Поэтому она решила полностью 'брать быка за рога' и пользоваться тем, что маг уже не рассматривает пыль в щелках зеркала. — Вы говорите так, будто он сейчас вас слышит, будто он здесь, в этой комнате, — терпеливо выдержала Гермиона, делая еще один шаг. Лишь шаг… — Он всегда со мной, где бы я не был, — с благоговением поделился Квирелл, словно ему уже очень давно хотелось об этом кому-нибудь рассказать. — Всегда давал мне советы, а я не всегда их слушался… За это ему приходилось меня наказывать… Лишь я в этом виноват. Я до сих пор удивлён, что он выбрал меня, а не какого-нибудь сильного волшебника. А тем более, тогда. Я путешествовал по миру, был молод и глуп, полон нелепых мыслей о добре и зле и безумных фантазий. Но Тёмный Лорд показал мне, насколько я ошибался! Добра и зла вовсе не существует. Подобные мысли недопустимы во взрослой жизни. И я отбросил все эти сказки. Понял, что жизнь — это власть. Если у тебя её нет — ты не живешь. И он обещал мне её дать, научить добиваться места под солнцем… К сожалению, я столько раз подводил его. Недопустимо подводил. И ему приходилось относиться ко мне со всей строгостью. Квирелл поежился, потом его передернуло, словно он заглотил лимон без кожуры разом. — Лорд Волан-де-Морт не склонен прощать ошибки, иначе бы у него не было последователей. А тут на его пути попался я… И когда я не смог достать чертов камень из хранилища в «Гринготтс», он был мной более, чем недоволен. И ему пришлось наказать меня… После этого я не мог допустить провала, и Тёмный Лорд решил пристальнее следить за мной, контролировать каждый мой шаг… Без него я бы не справился, не отделался даже от Снейпа. Мой господин очень помог мне… Ради нашего общего блага. Голос Квирелла постепенно затихал, разносясь по комнате. Поплыли и воспоминания в голове у Гермионы. Сначала «Дырявый котёл». Сейчас она отчётливо помнила, как шла по нему, озираясь на странных посетителей. Среди них был и профессор защиты от Тёмных искусств. Он сидел у края барной стойки, нахлобучив свой тюрбан до самых бровей, и что-то ровным тоном шептал себе под нос. Если бы она включила мозги, если бы глупая ответная ненависть не затмила всё её понимание… Как она не могла понять, что превратилась в одержимую? Что ею давно уже двигает не голос разума, а чувство мести. Могла бы и догадаться, что Снейп тут не при чем, что это… Квирелл негромко пробормотал какое-то ругательство и носком домашнего фиолетового тапочка в тон мантии пнул низ рамы. — Я не могу понять, как работает это чертово зеркало. Может быть, камень находится там, за стеклом? Может быть… мне стоит разбить его? Тогда я получу его, а. Мысли Гриффиндорки путались, сваливаясь в кучи. Она подошла уже совсем близко к палочке, но что она могла сделать ей, даже не взяв в руки? Обоснованные темы для разговоров закончились, а колючий комок стоял у самого горла. Квирелл окончательно терял терпение, он махнул руками и елейным голосом воззвал куда-то к небу. — Я не понимаю, господин, как оно работает! Помоги мне, о, мой Лорд. Гермиона фыркнула, но в следующую секунду леденящий холод пробрал изнутри. Ясный холодный шёпот разлетелся по комнате, отбиваясь от стен, и ледяными иголками вонзался в уши. — Используй девчонку… Девчонку… - Но... но зачем, Повелитель? - профессор поднял голову выше, словно пытаясь высмотреть обладателя голоса среди балок на потолке. - Она же абсолютно бесполез... - Она не та, кем кажется... Квирелл резко повернул голову в сторону Гриффиндорки, которая застыла на месте, пораженная тем, как профессор может говорить не открывая рта. — Грейнджер, — строго произнес он, вытягивая вперёд руку. — Иди сюда. Мысли о том, что она может не подчиниться, сами отлетели на дальний план, и девочка маленькими шагами пошла к старой развалине. Она почувствовала, что руки и ноги в момент освободились от невидимых пут, но не в силах сделать движения в сторону. Увидев в зеркале своё отражение, Гермиона изумленно распахнула глаза. На то было несколько весомых причин. С одной стороны это всё же была она. Та самая Гермиона, что стояла сейчас в этой комнате. Но изображение в зеркале меняло всё. Хотя вернее, наоборот, ставило на свои места. У Гриффиндорки было бледное лицо, на котором выступили едва заметные морщинки и синяки под глазами. Под зелёными глазами. Рыжие волосы скатались в большой комок на голове, открывая лоб, на котором виднелся до удивления странный зигзаг. Он был красным, словно царапина от ножа, проступившая совсем недавно. Гермиона бы сейчас же докоснулась до этого места, но по заклинанию она не могла сделать ничего, кроме как стоять и смотреть на своё отражение. До безумия странное отражение. С этими странно-зелеными глазами и молниеподобным шрамом. Должно быть, это тот, о котором говорила мама ещё в начале года. Тот, который вывели от греха подальше. Это зеркало явно не то, за которое себя выдавало. Зеркальная Гермиона оглянулась, приподнимая одну бровь, и беззвучно рассмеялась. Потом она подняла один палец, словно говоря, чтобы реальная Гриффиндорка подождала, и махнула рукой. Тут на её ладони появился кроваво-красный камень. Она подкинула его, передала из руки в руку и, подмигнув, сунула в карман. Сейчас же девочка почувствовала, как что-то чуть оттянуло край пижамных штанов. Квирелл в это время нетерпеливо ходил по комнате, пока не решил, что её время вышло. Мужчина резко схватил девочку за плечо и развернул к себе. В голову больно ударило что-то, из-за чего Гермиона упала бы на пол, если бы он тут же не отпустил. — Ну? Что ты видишь? — профессор поправил тюрбан, от которого всё также разило чесноком, и посмотрел в карие глаза. — Что. Ты. Видишь? В висках что-то яростно забилось. Камень у неё. Пора делать ноги. Заклинание, кажется, перестало действовать, после его прикосновения, потому что она смогла пошевелить пальцем. — Я не буду это говорить, — упрямо сказала девочка, понимая, что окончательно вывела его из себя. Но так было надо. Для правдоподобности. В глазах Квирелла полыхнул красный огонь, сначала ей даже померещилось, что это были вовсе не его глаза, а чьи-то другие, более зверские, но не успела она и подумать, как холодные пальцы снова впились ей в плечо и толкнули на пол. Лоб снова пронзило, будто стрелой, насквозь, и она упала на каменные плиты. — Я сказал, что ты видишь?! — рявкнул профессор, наступая на неё, подходя ближе. — Я… — голос девочки дрожал — того требовал сценарий, сложившийся в её рыжей головушке. — Я мою из палочки волосы Снейпа! Эта мысль самая первая пришла ей в голову, засела на кончике языка и сорвалась с него именно в этот момент. Конечно, её передергивало от одной только мысли об этом, но, кажется, мужчина поверил. Он вновь обернулся к зеркалу и выругался. Камень оттягивал карман, удивительно, как он вообще не ударился о холодный камень, когда хозяйка сей пижамы полетела на пол. Мысленно Гермиона составляла диаграмму своих шансов на побег. Палочка валяется на второй ступеньке, то-что-нужно-Квиреллу у нее в кармане. В мгновение Гриффиндорка вскочила на ноги и рванула к выходу. Шаг. Ещё один. Рука тянется за палочкой… Как вдруг ледяной шёпот пронзил её снова до мозга костей. — Она врёт… Жалкая грязнокровка врёт… Гермиона подумала, что Квирелл позаимствовал столь пламенную речь у Малфоя, но когда обернулась, то поняла, что профессор, кажется, не произнес ни слова, а шипение все разлеталось по залу. — Грейнджер, — теперь сказал мужчина. Его голос был холоден, но не настолько, чтобы закладывать уши. — Иди сюда. Скажи правду, что ты там видела? Он хотел уже снова вытянуть вперед руку или щелкнуть пальцами, но что-то заставило его остановиться. Шипение разлетелось по залу, и из-за этого Квирелл вздрогнул. - …Дай мне поговорить с ней… Дай… — В-вы слишком слабы, повелитель… — профессор болезненно вздрогнул. А его голос говорил больше о страхе, нежели о заботе. — На это моих сил хватит… Только на это, к сожалению… Гермиона ожидала, что обладатель этого ужасающего шепота сейчас выйдет из-за какой-нибудь колонны или ещё откуда-нибудь, но, на её удивление, Квирелл просто начал развязывать свой тюрбан. Запах чеснока поплыл по комнате, одурманивая мозги. Это было именно то, из-за чего у девочки всегда болела голова, стоило ей войти в кабинет защиты от тёмных Искусств. Когда Квирелл откинул на пол фиолетовую ткань, Гермиона в немом ожидании стояла, сжимая за спиной палочку. Профессор защиты от Тёмных Искусств был лысым, что ему совсем не шло. — Поверни меня к ней… — просипел голос, исходивший от самого профессора, который медленно развернулся лицом к зеркалу. То, что увидела Гриффиндорка, повергло её в ужас. Сердце пропустило удар, а вся краска сошла с лица. Комок в горле сам протолкнулся ниже. Потому что это было хуже, чем в детских сказках. Это вообще не было сказкой. Квирелл стоял к ней спиной, а из места, где у человека находится затылок, на Гермиону смотрело белое лицо. У существа не было носа — лишь рваные прорези. Тонкие губы испещрены царапинами. А глаза — красные и наливающиеся будто кровью — горели немой злостью и, казалось, могли убивать лишь одним взглядом. — Гриффиндорка Грейнджер, — прошептало лицо, и девочка почувствовала, как сжалась в комок, хотя на самом деле не дрогнула ни мускулом. Она хотела отступить назад, но ноги не слушались. — Видишь, чем я стал? Всего лишь тенью, химерой, не внушающей никакого страха… Я обретаю форму лишь благодаря чужим телам. А я ненавижу зависеть от других. Конечно, мой верный Квирелл служил мне верой и правдой, пытаясь достать для меня камень. Но пока его не было мне приходилось поддерживать себя лишь кровью единорога, разумеется, она неплохо помогает, но не способна дать мне своё тело… Для этого мне нужен лишь эликсир жизни… Какая-то проклятая девчонка могла догадаться, что даже смерть не остановит меня. Но я слышал, ходят слухи, что девочка-которая-выжила уже никогда не вернётся. Интересно, как же будут называть меня, когда я вернусь? Когда я только получу камень, что лежит в твоём кармане… Значит, он знает. Что-то яростно забилось в висках, и это помогло Гермионе понять, что к ней вернулись силы. Она попятилась назад, боясь развернуться. Руки судорожно сжимали палочку в кармане. Если повернется — умрёт. И всё было просто для них двоих. — Грязнокровка, — просипел голос, а глаза сверкнули, словно капли крови. — Не будь глупее, чем ты есть. Или хочешь сказать, что ты за добро? Белое лицо улыбнулось, от чего царапины на губах растянулись и грозились треснуть. Но ему было всё равно. — Добро… Что внушают современным детям, мой верный Квирелл? Никакого добра нет, Грейнджер. И я открою тебе секрет, что зла тоже нет. Это взяли из детских книжек. Это вообще придумали для того, чтобы найти объяснение магглам. Магглам, понимаешь? Им намного легче поверить в добро и зло, нежели в правду. А правда заключается во власти. Разве не ты была той, кто кричала, что ею не следует злоупотреблять? Значит, она есть. И на ней держится это хрупкое определение мироздания. Если у тебя нет власти — ты никто. А если она у тебя есть… ты всё. Не глупи, я могу дать тебе шанс — ты можешь присоединиться ко мне… И заодно сохранить себе жизнь. Гермиона задумалась — или сделала вид, что задумалась. Она не знала тех времён, когда Волан-де-Морт правил, не могла представить себе тот ужас, который он нёс в себе. Разве что своим видом. Он никого у неё не отнял, не причинил вред. Она знала его лишь по рассказам, байкам, которыми в маггловском мире пугали бы в лагерях. Видя её состояние, лицо решило добить до конца. — Я вижу в тебе потенциал. Я никогда не признавал магглорожденных, но ты… со своим мятежным духом могла бы мне пригодиться. Могла бы обрести власть. Тебе надо лишь отдать мне камень… и всё закончится. Гермиона кивнула и сунула руку в карман. Тот самый, на котором делала специальное углубление для палочки. Именно в эту дыру провалился камень, болтающийся где-то чуть выше колена. Пальцы нащупали древко и сжали его. — Присоединись ко мне и… — Никогда! — крикнула Гермиона, высовывая палочку. Она была уже готова произнести какой-нибудь «Петрификус тоталус», как рука словно вспыхнула, обжегшись о волшебный атрибут. Девочка невольно разжала пальцы, будто докоснулась до раскаленного железа. Её единственное средство защиты покатилось по полу. — Лови её! — крикнуло лицо Волан-де-Морта, и Квирелл начал спиной надвигаться на Гриффиндорку. Не успела Гермиона в спешке сделать и трёх шагов, как почувствовала на своей шее холодные пальцы. Лоб мгновенно пронзила острая боль, словно голову полоснули ножом, и она сейчас разлетится надвое. Глаза застилала пелена. Не контролируя себя, девочка крикнула, пиная наугад воздух, стараясь задеть Квирелла. Ей даже показалось, что у неё получилось, потому что профессор отошёл, разжав пальцы. Гермиона быстро открыла глаза, чтобы увидеть, где он оказался. Профессор корчился от не менее сильной боли, глядя на свои пальцы, которые начинали разбухать и покрываться волдырями. — Поймай её! Отбери камень! — ревел Волан-де-Морт, кривя белое лицо и щуря глаза. Квирелл собрался с силами и накинулся на Гриффиндорку. Каждое его прикосновение отдавалось ужасной болью в черепе, словно меткий стрелок попал точно в голову. В секунду мужчина оказался сверху и сомкнул пальцы на шее и подбородке. Глаза обожгло, и девочке пришлось их закрыть от нестерпимой боли. Тем не менее Гермиона отчётливо слышала вопли профессора. — Мой повелитель! Мой повелитель! Эта девчонка проклята. Я не могу держать её — мои руки… На мимолетное мгновение девочка разжала веки и увидела, как кисти мужчины быстро краснеют, словно он десять минут на них держал раскаленные угли, большие пузыри пошли дальше по всей руке, набухая. — Убей её! Убей девчонку, — хрипло сипел Волан-де-Морт. — Покончи с этим, глупец! Квирелл трясущимися пальцами схватился за свою палочку, собираясь действительно покончить с этим, как кулак Гриффиндорки пришёлся ему прямо в глаз. Волдыри и струпья пошли по лицу профессора, который выл от боли. Он упал на холодный пол, задев собой Гермиону. Лезвие, полосуя её лоб, не давало думать. Нисколько. Ни капли. Только бы держать его. Только бы не убрать руки от лица. Грейнджер кистью свободной руки перехватила пальцы профессора, сжимавшие палочку. Тот крикнул и пытался отцепить от себя девчонку. Волан-де-Морт по-прежнему шипел проклятия «Убей её, убей». Но потом на смену этому пришли другие голоса. Такие далёкие, которые кричали её имя. Наверное, кричали. Гермиона почувствовала, как рука Квирелла выскользнула из её собственных. И осознание того, что всё кончено, пришло к ней, пока она проваливалась в звенящую пустоту. Темную черную пропасть. Ниже и ниже…