Мне нравится, как пахнет твоя одежда

— Когда вы с папой начали встречаться, как у вас все было? — спросил Тобио у матери однажды вечером, когда они ужинали вдвоем. Отец уехал в командировку, и Тобио это показалось удачным моментом для вопросов. Мама выпрямилась на стуле. Ее глаза округлились, а на губах начала появляться улыбка. — Ты с кем-то встречаешься? — Нет, — быстро ответил Тобио. Он знал, что этот разговор примет совсем другое направление, если мама узнает о его влюбленности в парня. — Но многие ребята в школе встречаются. Мне просто интересно. Мама улыбнулась. — Ну, мы с твоим отцом начали встречаться, когда оба были уже гораздо старше… и до нашего знакомства у обоих за плечами были отношения с несколькими людьми, поэтому можно сказать, что мы в этом были уже тертые калачи. Тобио сморщил нос. — Знаешь, у большинства людей все именно так. Первая любовь очень редко остается последней. И вот теперь ему было уже не просто неудобно… ему приходилось бороться с болезненным ощущением глубоко внутри. Тобио понимал, что это абсурдно — еще неделю назад казалось невозможным даже то, что Хината когда-нибудь ответит взаимностью на его далеко не товарищеские чувства, — но от одного предположения, что ощущаемое в этот момент счастье может быть всего лишь временным, его замутило. — Ну и? — надавил он, чтобы увести разговор от темы завершившихся отношений. — И как у вас все было? — Обычно, полагаю. Мы ходили в кино, разговаривали о будущем… но это уже взрослые отношения. — Мама наклонилась вперед и широко усмехнулась. — Хочешь узнать о моей первой любви? Тобио постарался не дать лицу скривиться в недовольной хмурости, но, судя по смеху мамы, его усилия пропали втуне. Ему не хотелось слушать о ее первой любви, потому что, во-первых, это был не его отец, а во-вторых, это только подчеркнет то обстоятельство, что большинство заведенных в старшей школе отношений в итоге заканчивается. Он прекрасно это осознавал, всегда понимал, но от подобных мыслей внутри образовывалась пустота. За два дня, прошедших с момента, когда Хината сказал те немыслимые слова — «Ты мне нравишься», — у Тобио упрочилось ощущение, будто какой-то узел внутри него ослабился, и от этого весь мир начал казаться ярче. Не то чтобы что-то на самом деле изменилось. У Тобио просто появилось личное счастье, от которого становилось теплее по ночам: «Я нравлюсь Хинате». Ему не требовалось, чтобы об этом знал кто-то еще. — А ты можешь объяснить как-нибудь так, чтобы было не противно? — Тобио вообще ничего не понимал в отношениях, и первые два дня, технически проведенные с Хинатой в статусе пары, это только подтвердили. Полагалось ли ему что-то делать для Хинаты? Нести его сумку, например? Нет… это было бы глупо. Хината и сам прекрасно справлялся с переноской собственной сумки. Так что Тобио мог бы сделать? «Ничего в пределах площадки», — подумал он. Это линия, которую ни за что нельзя было пересекать. Тобио ни разу не перешагнул ее за все то время, пока осознавал свою влюбленность, вот и теперь даже не подумает это сделать. Вероятно, он мог бы наконец согласиться помочь Хинате выучить подачу с прыжка в свободное время, хотя от этой мысли захотелось скрипнуть зубами. «Нет, — подумал Тобио. — Сначала ему нужно улучшить простую подачу». Вот почему их первые два дня отношений внешне казались совершенно неотличимыми от всех предыдущих дней, если не считать воздушного чувства в животе и намечающейся тенденции краснеть каждый раз, как только Хината встречался с ним взглядом. В отношениях Тобио был чертовски плох. — Мы делали все как обычно, — начала мама. — Шоколад на День святого Валентина и подарки на Белый день, сочельник вместе, поход в храм на Новый год. Долгие прогулки. У нас не было денег на то, чтобы много куда ходить, но это не имело значения. Просто быть вместе — одно это казалось раем. Тобио поджал губы. Прогулки? Это было бы отлично, но… как-то обычно. Мама хихикнула. — У меня даже была его футболка. Я частенько спала, положив ее на подушку. Лицо Тобио вспыхнуло жаром, как только в его мыслях прозвучал голос Хинаты: «Мне нравится, как пахнет твоя одежда». Значит, Хината… делал это? Он именно это имел в виду? На этой мысли Тобио захотелось сунуть голову в ведро с ледяной водой. А еще ему захотелось отдать Хинате свою одежду, всю до последней вещи. — Самое важное, — снова заговорила мама, — это делать только то, что покажется тебе комфортным. Тут некуда спешить. Только то, что твои одноклассники уже рассказывают о первых поцелуях, совсем не означает, что и тебе обязательно торопиться. Я знаю, в твоем возрасте в это сложно поверить… — Я уловил суть, — быстро перебил Тобио, пока мама не принялась убеждать его дальше. — Я не… я вовсе не спешу… Перед глазами пронесся образ — губы Хинаты под его губами, их прижатые друг к другу тела, — и Тобио забыл, как собирался закончить предложение. Это была фантазия, а не воспоминание, но дыхание все равно перехватило, и он беспомощно пожал плечами, раз уж слова подвели. Мама улыбнулась. — Я тебя смутила. Прости. Но я рада, что ты спрашиваешь меня о таких вещах, Тобио. Он поднял взгляд, удивившись, насколько мягким стал голос мамы. Она казалась… успокоенной. О. Это потому что Тобио проявил интерес к другим людям. Он повесил голову. «Я не асоциален, — хотелось ему сказать. — Просто у меня плохо получается заводить друзей». Но для родителя услышать такое должно быть не менее печально, верно? «Но все в порядке, — представил он, как сказал бы маме. — У Хинаты это получается отлично». Нет, не так: «У моего парня это получается отлично». Тобио улыбнулся столешнице, на том разговор и завершился. * * * «Он был прав», — думал Тобио, прижимая к носу свою кофту, которую Хината вернул еще вчера. Тобио тогда без особых размышлений засунул ее в шкаф — только чтобы вытащить обратно сегодня. Она пахла как Хината, пропиталась запахом его дома. Тобио все прижимал кофту к лицу и глубоко вдыхал, словно это могло бы волшебным образом перенести к нему самого Хинату. Вот только такого никогда не случилось бы. Тобио упал на кровать. На следующий день было воскресенье, и никаких тренировочных матчей не планировалось. Разверзающиеся впереди выходные казались пустыми, абсолютно лишенными Хинаты. Не то чтобы для них с Хинатой было чем-то необычным проводить вместе в том числе и выходные дни — но это всегда обуславливалось предлогом в виде дополнительных волейбольных тренировок. Они не ходили друг к другу в гости, потому что даже не считались друзьями — они были соперниками, которые по стечению обстоятельств все делали вместе. Приглашать друг друга в гости просто для того, чтобы вместе позависать, было бы пересечением черты. А сейчас это тоже означало бы пересечение черты, но уже совсем другой. Тобио простонал в ткань кофты, плотно прижимая ее к лицу и пытаясь придумать, как же ему пережить эти выходные. * * * — Тобио? — позвала его мама от входной двери. — Тут к тебе пришли. Из твоего клуба. Сердце Тобио рвануло вскачь. Он стоял в своей комнате, наполовину раздетый, с все еще влажными после душа волосами, и ему больших усилий стоило не вывалиться в коридор прямо так, с голым торсом, чтобы поскорее узнать, кто к нему пришел. Кофта, которую Хината одалживал у него, лежала на кровати, и он натянул ее уже на бегу. — Хината, — хрипло выдохнул Тобио, увидев, с кем разговаривала мама. Утреннее угрюмое настроение испарилось без следа. — Ты не говорил… — Сюрприз! — перебил Хината. Он уже разулся и, похоже, успел настолько очаровать маму Тобио, что та запросто впустила его в дом. «Хорошо, я хочу, чтобы он был здесь», — подумал Тобио. Хината был одет в бриджи и полосатую футболку, и с этими своими волосами, торчащими под всеми углами, казался воплощением лета. — Ты вчера много вздыхал, — сказал Хината. — Я подумал, что ты куксишься из-за отсутствия тренировочных матчей на выходных, и поэтому… Мама рассмеялась — предательница — и обернулась к Тобио. — Ого, он и правда хорошо тебя знает, да? — Только потому что он сам такой же, — пробормотал Тобио. — Или даже хуже. — Ага. Ну, угадай, кто уболтал тренера Укая-старшего разрешить нам воспользоваться сегодня вечером его площадкой? Глаза Тобио округлились. — Серьезно? Хината просиял. Тобио просиял в ответ и шагнул ближе, чтобы взлохматить ему волосы. — Молодчина. И только отводя руку, он осознал мягкость волос Хинаты под ладонью, а Хината в тот же момент заметил, какая кофта была надета на Тобио. Тобио резко отдернул руку, а щеки Хинаты залились краской. Казалось, даже воздух между ними вдруг нагрелся. — И… — начал Хината, бросив взгляд на маму Тобио и сжав сильнее ремень сумки, — …я принес игровую приставку, так что… — Думаю, — объявила мама Тобио, — мне как раз пора смотаться за продуктами. Хината с радостным возгласом пробежал вглубь дома. Тобио посмотрел на маму, беспокоясь о том, как она могла понять эту ситуацию. — Тебе вовсе не обязательно… Она подтолкнула его локтем. — Повеселись с другом. Мне очень приятно наконец познакомиться с одним из твоих приятелей по команде. Мне уже казалось, что ты их придумал. — Н-нет… Мама поцеловала его в лоб и выудила из чаши рядом с дверью ключи от машины. Секундой позже она подхватила свою сумочку и вышла за дверь. Приказав сердцу утихомириться, Тобио прошел в гостиную, чтобы сесть рядом с Хинатой напротив телевизора, и принялся наблюдать, как тот вытаскивает из сумки знакомую фиолетовую коробку. — GameCube? У моей кузины была такая. — Она древняя, но я решил, что это будет весело. — Хината поднял голову, его щеки все еще окрашивал легкий румянец. — Или, может быть, ты не хочешь?.. — Да! — чуть ли не крикнул Тобио. — Тупица! Почему нет-то? — Ну а вдруг тебе нравится только играть в волейбол и пинать щенков. — Я не… с чего ты взял, что мне нравится пинать щенков? — Я шучу, придурок. Помоги мне воткнуть шнуры. Тобио принялся помогать, а когда приставка была должным образом подключена, ему удалось поднять взгляд и посмотреть в лицо Хинате. — Спасибо, что пришел сегодня. И что договорился обо всем с Укаем-старшим. Хината склонил голову набок. — Ты так говоришь, словно я тебе этим услугу оказал. Тобио пожал плечами, глядя в пол. — Мне, знаешь ли, хотелось провести день с тобой. Я думал об этом весь прошлый вечер и поэтому утром проснулся уже с четким планом в голове. Я не знал, захочешь ли ты, чтобы я зашел к тебе домой, поэтому мне пришлось заготовить хорошую причину. — Почему ты так подумал? — спросил Тобио, принимая протянутый ему Хинатой джойстик. Он обошел стол кругом и уселся на край дивана. И ждал, что Хината поступит так же, но тот уселся прямо рядом с ним, ровно посередине дивана, так, что их колени соприкасались. Внутри что-то встрепенулось. — В прошлый раз ты меня выгнал, помнишь? — Это… мне было неловко! А кому бы не было? Хината подтолкнул его коленом. — И все же. На экране появился логотип GameCube, и перезвон заставки воскресил воспоминания многолетней давности, а потом Хината принялся щелкать стартовое меню игры, в которую Тобио никогда раньше не играл. — «Smash Brothers»? — Ты ни разу не играл?! Мне казалось, ты говорил… — Просто объясни. Уверен, я соображу. Хината отложил свой джойстик и просунул руку под рукой Тобио, чтобы обхватить его джойстик с обеих сторон, расположив пальцы поверх. На какой-то долгий момент Тобио забыл, как дышать. «Это всего лишь Хината, идиот», — мысленно обругал он сам себя. Они с Хинатой всегда касались друг друга — постоянно, даже когда влюбленность Тобио заставляла его чувствовать себя из-за этого виноватым, — но теперь все ощущалось по-другому. Хината знал о его влюбленности, и теперь Тобио бы ни за что не удалось отделаться резким оскорблением, если бы Хината спросил, с чего это он вдруг напрягся. Но, опять же, разве не полагается наслаждаться, когда тебя касается твой парень? Тобио посмотрел вниз, на макушку Хинаты, и внутри у него стало тепло. Парень. Это все еще казалось чем-то за гранью возможного. — Эй, ты вообще слушаешь? Нажимаешь А для обычной атаки, а аналоговым джойстиком направляешь… — Хината продемонстрировал объяснения в действии, и на этот раз Тобио приложил все усилия, чтобы вслушаться. В для особых атак. Z — чтобы провести захват. Он не был уверен, что точно все запомнил, но не стал перебивать. Тобио мог бы сидеть вот так хоть целый день, ощущая, как узкие ладони Хинаты обхватывают его собственные, и был бы этим вполне доволен. — Ну ладно! Все равно для начала будем играть в команде. Раз уж ты до этого ни разу не играл. — Мэли! — провозгласила игра, и на экране появилось меню выбора персонажей. Хината поменял команды и выбрал себе какой-то розовый шар. — Кирби! — радостно заявила игра. — Вот, а ты выбирай Джиглипаффа. — Мне выбирать… что? — Другого розового. Просто доверься мне. Тобио сделал, как ему было сказано, мрачно глядя на экран. Буквально все остальные персонажи выглядели куда более круто, чем тот, которого ему присоветовал Хината — даже какая-то черная тень. Он, конечно же, знал, кто такой Джиглипафф — потому что играл на своей DS в две другие игры с покемонами, — но розовый шарик вовсе не казался достойным соперником для огромных обезьян и мастерски размахивающих мечами людей. Тобио уставился на джойстик, пытаясь припомнить, какая кнопка за что отвечает, а потом Хината закончил выставлять настройки. Началась игра: красная команда Кирби и Джиглипаффа против синей Донки Конга и Боузера. — Зачем ты выбрал самых больших?! — возмущенно воскликнул Тобио, наблюдая за обратным отсчетом на экране. Его персонаж стоял на парящей платформе над каким-то вулканическим полем. — Неважно, насколько они большие! Так будет даже веселее… Игра началась, и оправдания Хинаты сошли на нет. Его персонаж прыгал по экрану не хуже самого Хинаты в реальной жизни, в то время как Тобио пытался не запутаться, кто есть кто. Он избегал лавы и всего один раз выпрыгнул за пределы карты — и то только потому, что пытался выяснить, насколько далеко может пролететь его розовый шарик. Тобио уже подумал, что начал врубаться, что к чему, методично раздавая пощечины Донки Конгу, а потом подпрыгнул и провел новую атаку. И Джиглипафф вдруг уснул. В то время как лава поднималась все выше. — Почему он не двигается?! — Это твоя особая атака! — Моя особая атака — завалиться спать?! — Тут все зависит от момента… Тобио наблюдал, как рыже-желтая лава поднималась все выше, чтобы сжечь его персонажа, который только подпрыгивал на месте, обгорая. Он витиевато выругался, пытаясь не огрести больше ущерба, чем уже получал. Хината продолжал уворачиваться и расшвыривать противников направо и налево, явно одерживая победу, в то время как Тобио просто… барахтался. — И за каким хреном я должен был выбрать именно его?! — Это весело! Я раньше иногда играл в эту игру один, и всегда выбирал Кирби, и я… гм. — Что? Хината неловко рассмеялся. — Я притворялся, что Джиглипафф — это моя подружка, которую мне нужно защищать. Потому что они выглядят похоже, видишь? Они вполне могли бы встречаться. На осознание потребовалась пара секунд, но после Тобио не смог сдержать смех. — Тупица, — пробормотал он, продолжая играть своим решительно не злобным персонажем уже с меньшим возмущением. «Тупица Хината», — подумал Тобио, пытаясь понять, почему это ощущалось выражением симпатии. — Ты не злишься? — Конечно нет. — Но сказать, что счастлив, Тобио не мог, потому что это было бы глупейшей причиной для счастья, да и в животе у него совершенно точно не было никакого воздушного ощущения. Они продолжили битву без дальнейших разговоров. Победные вопли Хинаты перекрывали фоновую музыку. Эта игра закончилась триумфом их команды, и следующий раунд они начали с теми же персонажами — на этот раз в огромном замке. — Эй, Кагеяма, — позвал Хината. — М-м? — Давай ты будешь хватать их и бросать в меня. Как в волейболе. Тобио фыркнул, но попробовал так и делать. Они оба потеряли немало очков здоровья за время множества последовавших провальных попыток, но потом Джиглипаффу все же удалось отбросить Донки Конга в сторону Кирби, который ему тут же и влепил со всей силы. Когда все наконец получилось, оба расхохотались, хотя задыхающийся смех Тобио был скорее реакцией на боевой вопль Хинаты. — Еще раз! — крикнул Хината. Он перемежал удары с засасыванием врага целиком, а Тобио все не мог определиться, какой из приемов смешил его сильнее. Мышцы пресса уже начинали ныть. Полчаса спустя лицо Тобио болело от улыбок. Они поставили игру на паузу, и Тобио пошел на кухню, чтобы организовать им попить. Хината наблюдал за ним, навалившись на спинку дивана. — Эй, Кагеяма, — позвал он, и на этот раз в его голосе послышались какие-то осторожные нотки. Тобио сначала принес их напитки, а потом заинтересованно хмыкнул, показывая, что слушает. — А как все это происходит? — спросил Хината. Он сидел прямо, подтянув одну ногу на диван, чтобы всем телом повернуться к Тобио. — Мы оба парни. Ты знаешь?.. Тобио смотрел на свободное место между ними. Именно на этом диване Хината — нечаянно — вырвал из него признание, и именно с того момента все пришло в движение. Все началось из-за Тобио, но он понятия не имел, что должно было происходить дальше, как именно им полагалось встречаться, или что все это значило. — В смысле, разве то, что мы оба парни, не означает, что один из нас должен быть за девчонку? — продолжил Хината, и на его лице появилось задумчивое выражение. Тобио уставился на него. — Потому что у меня такое чувство, что это должен быть я, потому что ты выше, но мне на самом деле не… — Нет! Конечно нет! Мы оба… никто из нас не девчонка. Ничего подобного. — Но что насчет… — Лицо Хинаты залилось краской, а его следующее слово прозвучало совсем тихо, на грани слышимости. — …секса? Рука Тобио дернулась по собственной воле и толкнула Хинату лицом в диванную подушку, чтобы тот не мог увидеть его ярко-красные щеки. — Тупица! — выдавил Тобио, зажав ладонью нос и рот, словно это могло скрыть его румянец. — Что! — крикнул Хината, выворачиваясь из-под его хватки. — Я кое-что разузнал, ясно? И в гомосексуальных отношениях… — Пожалуйста, замолчи! Плечи Хинаты опустились, но он уступил, и Тобио медленно убрал руку. — Я не говорю, что я против этого, — угрюмо проговорил Хината, пока Тобио не успел накрыть его рот ладонью. Вместо этого Тобио ограничился мрачным взглядом. — Тебе совсем не терпится? — спросил он, чувствуя, как колотится сердце в груди. «Если дело касается нас, я ни в чем не хочу облажаться, — беспомощно подумал он. — Я не хочу, чтобы ты перестал смотреть на меня вот так». — Не… в смысле, чтобы это произошло, но… чтобы знать. Как все будет. — Хината подвинулся, чтобы встать на колени напротив Тобио, размахивая руками для лучшего донесения своих слов. — А тебе разве не хочется знать? — Я… Наверное. — Тобио потер щеку, надеясь, что краснота уже ушла. — Но я не думаю, что нам с тобой нужно об этом беспокоиться. Тем более не сейчас. И… когда придет время, будем делать то, что захочется. О боже, скрутившее внутренности волнение грозило тошнотой. Этот разговор нужно было сворачивать, и срочно, но Хината снова нахмурился. — Ладно, но кто кому дарит шоколад на День святого Валентина? — Кто захочет, тот и дарит, тупица. Я просто сказал… — Я хочу. — Что? — Я хочу получить шоколад на День святого Валентина. От тебя. Тобио в крайнем недоумении разглядывал Хинату. — Сейчас сентябрь. — Хочешь сказать, что не подаришь? — Подарю, идиот! Раз тебе этого так сильно хочется. Господи. — Тобио отвел взгляд, зная наверняка, что румянец уже тут как тут. Он не был готов к тому, что Хината с широкой усмешкой подпрыгнет к нему вплотную. — Подаришь? Серьезно? — Д-да. Если мы все еще… — Мы будем, — не раздумывая, заявил Хината, и Тобио удивленно посмотрел на него. Как он может быть настолько уверен? Что это, все та же слепая вера, которая позволила ему тогда, в первый раз, замахнуться с закрытыми глазами? Хината, казалось, заметил в выражении лица Тобио невысказанный вопрос и немного отстранился. Он все еще был близко — достаточно близко, чтобы получалось уловить аромат его шампуня и теплый запах его кожи. Все в Хинате теперь казалось Тобио привлекательным — все те же самые вещи, которые были ему противны при первом знакомстве. Он не знал, как такое вообще возможно, вот только теперь они ему ни за что не станут неприятны. — Кагеяма? — позвал Хината. Тобио, почти не слыша звука, наблюдал, как эти губы складываются вокруг его имени. Рука Хинаты тепло лежала на его колене, и ему вдруг стало очень сложно глотать… даже дышать. — Что? — ошеломленно пробормотал Тобио. — Почему ты… смотришь… Это Тобио подался вперед или Хината? Слова Хинаты оборвались, теплое дыхание повисло в воздухе между ними, и Тобио почувствовал, как его голова наклонилась, как его рука поднялась, чтобы коснуться подбородка Хинаты. Тело волной захлестнуло тепло, а потом… Осознание. Он пытался поцеловать Хинату — без предисловий, без обсуждений… и вдруг его спина уперлась в подлокотник, а между ним и Хинатой образовалось полметра свободного пространства. Хината пристально разглядывал его. — Мне показалось, что у тебя крошка на лице, — сказал Тобио. Его голос казался загнанным, даже ему самому. — Ты собирался меня поцеловать. — Не собирался. — И он действительно не собирался… потому что не знал точно, как это происходит, а налажать в таком деле ему не хотелось. Тобио поднял отложенный джойстик. — Долго еще до похода к Укаю-старшему? Хината вздохнул и подсел ближе, как раньше во время игры. Тобио закрыл глаза и сглотнул. — Еще два часа, — ответил Хината. — Но нужно будет перед этим что-нибудь поесть. Иначе я проголодаюсь. — Ага, — кивнул Тобио все еще немного не отошедший от шока. — Конечно. Хината включил звук на телевизоре, но, прежде чем снять игру с паузы, подтолкнул Тобио локтем. — Ты собирался меня поцеловать, — низким голосом сказал он. — Не собирался, — пробормотал Тобио. А потом подумал: «Но поцелую». «Надеюсь, что скоро».