Мне нравится, как пахнет твоя одежда

Страница, на которую прислал ссылку Сугавара, была… очень познавательной и всеобъемлющей. Тобио прочитал все с телефона, неподвижно сидя на кровати и упираясь спиной в стену. Он дышал неглубоко, подтянув ноги к груди. Время от времени его рука прижималась ко рту, подавляя звуки, которым — к счастью — не удавалось сорваться с языка. Оказалось, что для секса было куда больше способов, чем Тобио вообще мог себе представить. Раньше он неуверенно представлял, каким должен быть секс, но чувство вины не давало ему фантазировать о Хинате в таком ключе. На этом сайте было описано гораздо больше, чем он мог себе представить или нафантазировать. Там даже имелись картинки, и во время прочтения Тобио частенько ловил себя том, что судорожно сглатывал, пытаясь не давать мыслям расползаться во всех направлениях. Внезапное гудение телефона заставило подпрыгнуть и удариться затылком о стену. Тобио ахнул и чуть не уронил телефон, а спустя пару секунд услышал, как открылась дверь. Он поднял взгляд, ощущая себя ждущим решения своей судьбы преступником, и увидел маму, стоявшую в дверном проеме с обеспокоенным выражением на лице. — Это было громко! — сказала она. — Ты в порядке? Тобио отрывисто кивнул. Тревожные складки на лбу его мамы разгладились, и она приподняла брови. — Что это ты тут делаешь в одиночестве? — Читаю с телефона. — Его голос казался загнанным, даже ему самому. — Тебе что-нибудь нужно? Он покачал головой, и его мама, загадочно улыбаясь, закрыла дверь. — Не засиживайся допоздна! — крикнула она из коридора. Тобио несколько раз глубоко вдохнул и снова посмотрел на экран телефона. Ему пришло новое сообщение — от Хинаты. Хината: Ты уже прочитал??? Он явно не шутил насчет того, что напишет сообщение. Тобио сжал телефон дрожащими руками. Вы: Как раз читал. А от твоего сообщения подпрыгнул Хината: Что, так увлекся?? ;) Тобио подумал, что можно было бы и так сказать. Вы: Я не буду с тобой об этом разговаривать Ответ пришел почти мгновенно. Хината: Но я очень хочу с тобой об этом поговорить. А если мы будем наедине, ты ни за что не согласишься, верно? Сейчас самое время :) Вы: Не буду. Точка Хината: Ладно тогда давай я с тобой об этом поговорю? Тебе не обязательно отвечать Тобио сглотнул слюну. Ему, несомненно, хотелось узнать, что думает Хината — но как потом реагировать? Завтра они увидятся вживую, и Тобио придется с ним разговаривать. Он сомневался, что будет на это способен — в зависимости от того, что Хината собирался сказать. «Я смогу притвориться, будто ничего не прочитал, если будет слишком неловко», — подумал Тобио. Это решило проблему, и он отправил сообщение всего с одним словом — «ладно», — а потом снова откинулся спиной на стену, пытаясь подавить смятение. Прошла целая минута, прежде чем его телефон снова завибрировал, и Тобио схватился за мобильник, как утопающий за спасательный круг. Что же сказал Хината? Хината: Когда читаю об этом, только сильнее хочется осуществить все на самом деле. И я боюсь, что ты не хочешь или, может, считаешь, что это мерзко, поскольку тебе это нравится не так сильно, как мне. Я очень хочу касаться тебя постоянно, и я хочу, чтобы ты касался меня (20:39) «А он стал лучше печатать», — рассеянно заметил Тобио, ощущая, как кружится голова. Слова Хинаты казались такими искренними — совсем не походили на простую попытку поддразнить. Тобио, затаив дыхание, ждал продолжения, и вскоре его ожидания оправдались. Ты мне действительно очень нравишься, и когда мы рядом, я чувствую себя по-другому. Всегда так было, но теперь все иначе. Я замечаю все, что касается тебя. А потом я прочитал этот сайт. Я и раньше много фантазировал о таком, просто не знал, как все это называется(20:42) Тобио с нажимом провел ладонью по лицу, осознавая, что ему постоянно приходится напоминать себе дышать, что ладони вспотели, что штаны натянулись из-за возбуждения. А еще он прекрасно понимал, что в соседней комнате сидят его родители. Наверное, на самом деле мне бы просто очень хотелось знать, думаешь ли ты обо мне так же, потому что я очень много о тебе так фантазирую. Типа того. Тебе не обязательно отвечать (20:44) Тобио судорожно сжал телефон одной рукой и принялся печатать ответ, прикрыв лицо другой. Это была плохая идея, но он в итоге не мог притвориться, будто не видел сообщений Хинаты. Он задержал дыхание, печатая: «Я пытаюсь не думать о тебе так, потому что это кажется неправильным». Вот. Отправить. Хината: Почему? Но я хочу, чтобы ты так думал Тобио дернулся и упал на кровать, свернувшись вокруг телефона. Ну как Хината мог такое говорить? Он крепко зажмурился, пытаясь не обращать внимание на затопившее тело тепло. Тобио ни за что не сможет отреагировать на это сообщение — ни ответом, ни… чем другим. Хината: Хочешь? Сейчас? Ощущая, как сердце в груди отстукивает судорожное стаккато, Тобио прислушался к звукам в соседней комнате. Что бы подумали родители, если бы узнали, что он тут делает? Не то чтобы Тобио вообще что-то делал — лежал, свернувшись в плотный комок, поверхностно дыша и сжимая мокрые ладони, — но зато думал о том, чтобы что-то сделать. «Я хочу, чтобы ты так думал», — снова проиграл он в мыслях, все еще не отойдя от потрясения, и это вернуло его обратно к чуть более ранним словам Хинаты: «Я очень много о тебе так думаю». Это правда означало то, о чем подумал Тобио? От этой мысли щеки залило краской, и он уткнулся лицом в подушку. К несчастью, его разум на этом не остановился — перед глазами возник мысленный образ Хинаты, который лежал один в своей комнате и, неглубоко дыша, крепко жмурился, скользя рукой под… О боже. О чем он вообще думал? Возбуждение вернулось, черт подери. Тобио посмотрел на экран телефона, чтобы отвлечься, и увидел, что Хината как больше ничего не прислал, так и не предложил сменить тему. Может, Хината ждал? Беспокоился? Он действительно думал, что может быть противен Тобио? Вы: У меня за стеной родители, тупица. Они могут войти в любой момент. В ту же секунду, как нажал кнопку «отправить», Тобио об этом пожалел. Он подошел невероятно близко к признанию — настолько отправленное сообщение казалось очевидным. Но какая-то его часть стремилась сделать все, чтобы Хинате хотелось говорить слова наподобие «Я хочу, чтобы ты так думал» и «Я замечаю все, что касается тебя». Перечитывая сообщения с самого начала, Тобио чувствовал себя так, словно у него в животе металась стая бабочек, отчаянно пытаясь сбежать. Хината: Так скажи им, что устал и ложишься спать. Уже довольно поздно, верно? Хината явно пытался его переубедить. Тобио бросил взгляд на оттопырившиеся штаны, размышляя, с каких пор каждое действие собственного тела начало его смущать. Раньше такого не случалось — он был куда более собранным, чем другие, обладал лучшими рефлексами, быстрее бегал. Его тело казалось идеально заточенным инструментом… вот только теперь оно уже таковым не было. В последнее время оно больше напоминало мешанину тепла, ломоты и совершенно бесполезных ощущений вроде нервного трепета. И почему от этого было так приятно? Не то чтобы двинуться с места было его собственным решением. Когда Тобио осознал собственные движения, он уже стоял на полу. Кровь прилила к голове, и он, спотыкаясь, побрел к двери. «Что я творю?» — снова и снова спрашивал себя Тобио. Он открыл дверь. — Я ложусь спать, — сказал Тобио, моргая от яркого света. Родители посмотрели на него, отвернувшись от бормочущего что-то фоном телевизора. Тобио предусмотрительно выглянул из-за двери лишь немного, отлично помня о выпуклости у себя в штанах. Хотя она, слава богу, казалась уже не такой очевидной. — Ты себя хорошо чувствуешь? — спросила мама. «Нет», — подумал он. — Просто устал. — Ты сделал уроки? — спросил папа. — Ага. — Ну тогда ложись, поспи. Тобио закрыл дверь, ощущая, как колотится сердце. Он поднял телефон: ни одного нового сообщения. Интересно, ждал ли Хината… ждал ли, что Тобио сделает так, как он ему предложил. «Я не могу ему сказать», — подумал Тобио, его смущение уже вышло за рамки возможного. Он попытался вспомнить, как обычно звучало его тело — раньше, когда он не представлял собой дикую смесь сдерживаемого дыхания и томительной боли. Вы: Я же сказал, что не буду с тобой об этом разговаривать, тупица. Ответ пришел мгновенно. Хината: Ну, я все равно собираюсь с тобой поговорить, если ты не запретишь (20:56) Так что ха! И еще я собираюсь представлять тебя (20:56) …если только это тебя не напрягает? :( (20:57) Вы: Не напрягает. Идиот. Я просто подумал, что это может напрягать тебя Хината: Нет… Пальцы Тобио сжались вокруг телефона. И к чему было вот это многоточие? Это значило «вроде как напрягает»? С чего вдруг теперь нормальная пунктуация? Скрытое раздражение позволило Тобио свернуть сообщения и начать листать список контактов. Он без колебаний нажал на кнопку вызова рядом с номером Хинаты. А потом вспомнил, о чем они только что говорили. Он чуть не сбросил вызов, но Хината ответил слишком быстро. От его приглушенного шепота «Кагеяма?» все нервные окончания Тобио вспыхнули ярким пламенем. — Что это за «нет точка-точка-точка»? — резко прошептал Тобио, прикрыв ладонью рот с левой стороны, чтобы звук не ушел дальше микрофона. — Это нет? Или да? — Это… — голос Хинаты сбился. Он продолжил чуть тише: — Это нет с дополнением. — Что?! Что еще за нет с дополнением? — Это значит, что тут больше, чем просто нет! Это… гм… — Что? — едва дыша, спросил Тобио. — Меня это заводит, ясно?! — Ч-что? — Просто… думать о том, что ты… фантазируешь обо мне. Меня это заводит. И это нормально! Это не стремно. — Тобио прямо-таки слышал, как Хината нервно ерзает, но он был слишком поражен, чтобы как-то его успокоить. Это просто… ох. — Скажи что-нибудь! — прошипел Хината. Тобио склонил голову, пытаясь упорядочить мысли. Болезненно сглотнул. — Тогда ладно. — Ладно? — Д-да. Приятно знать. — Что? Ты что, сам считаешь, что это стремно? — Нет, я… мне нравится. — Правда? Тобио снова представил себе Хинату — покрасневшего, с ускорившимся дыханием, запрокинутой головой, дрожащей ладонью, которая глушит тихие вздохи. Он откашлялся. — Да. И… и я не собираюсь с тобой это обсуждать. Тупица. Даже он сам слышал, насколько неровно звучал его шепот. — Ладно, — согласился Хината. — А ты… подумаешь обо мне? Пожалуйста? — Идиот! Я только что сказал, что не буду с тобой об этом разговаривать… — Потому что я собираюсь думать о тебе, ясно? После того, как мы повесим трубку. Получится, словно мы делаем это вместе. В горле забурлила паника. — Я еще не согласился! — Еще, — легкомысленно повторил Хината. Ох, вот дерьмо. — Да ладно тебе. Будет весело. Все это делают. — Не так, — прошептал в ответ Тобио. «Никто не делает это вместе». — Пожалуйста? Ты мне очень нравишься, Каге… гм. Т-Тобио. Та самая стайка бабочек вновь замахала крыльями, да так сильно, что Тобио пришлось лечь, прикрыв лицо рукой. «Тобио». Хината хоть раз называл его так раньше? Вряд ли. Иногда казалось, будто Хината совсем забыл о том, что его зовут не просто «Кагеяма», в то время как сам Тобио всегда прекрасно знал, как зовут Хинату. Другие постоянно обращались к нему по имени, но… Тобио казалось слишком самому это произнести. «Шоё». Связующий Некома начал звать так Хинату с первой же встречи. А Тобио все еще не мог, хотя ему и хотелось. — Прости, — сказал Хината. — Это было странно, да? — Нет, не было, — поспешно уверил его Тобио. — Л-ладно. Но я… подожду. Прежде чем сказать это снова. «Подождешь чего?» — подумал Тобио, но спрашивать не стал. — Ладно. — Тогда я отключаюсь? — Ага. — Это прозвучало как вздох. — Думай обо мне, ладно? Должно быть, что-то ударило ему в мозг, потому что Тобио снова сказал: — Ага. Хината сбросил вызов. Тобио перекатился на кровати, пряча лицо в подушку. Тело словно било в лихорадке, конечности казались слишком легкими и абсолютно бесполезными. Тобио переполняло слишком много эмоций. Удастся ли ему вернуться к нормальному состоянию? Или влюбленность в Хинату повредила его навсегда? Тобио воскресил в памяти то, как Хината, запинаясь, произнес его имя, и эта мысль заставила его свернуться в комок на боку, словно он пытался не дать себе развалиться на части. На площадке Хината делал Тобио сильным, но вот вне ее… Слабым. Очень слабым. — Шоё, — выдохнул он в подушку. Словно поделился тайной. Тобио подумал о Хинате, находившемся в своей темной спальне в двадцати минутах поездки на велосипеде. Думал ли он сейчас о Тобио, как и обещал? И что именно думал? Представлял ли их вместе, разделенных лишь тканью одежды? Или кожей на коже? От этой мысли дыхание Тобио стало мелким и поверхностным. Он вспомнил ночевку в доме Энношиты, как его окружал запах Хинаты — чистый аромат шампуня, и стирального порошка, и кожи. В тот раз ему было слишком стыдно, чтобы насладиться этим ощущением, но воспоминания о том, каково было чувствовать прижимающегося к нему спиной Хинату, уже который день оставляли Тобио наедине с тоскливой жаждой. Это ощущение было одновременно заветным и опасным. Что бы они с Хинатой делали, если бы были одни? Стали бы экспериментировать, как советовал своим читателям сайт Сугавары? Попробовали бы потереться друг о друга всем телом, пока… О боже. Тобио даже представить себе этого не мог без всепоглощающего смущения. Это же постыдно, да? Но Хината не говорил об этом так, словно им следовало стыдиться — он говорил так, будто подобные вещи совершенно нормальны, будто ему ничто такое не показалось бы отвратительным. Это было важно; Тобио было бы очень плохо, если бы что-то в нем отвратило Хинату. Раньше он жутко беспокоился, что у Хинаты одни его чувства вызовут неприятие. Конечно, тогда он не знал, что меньше чем через три недели Хината примется подбивать его по телефону на… всякое. Даже абсурдно, насколько кардинально переменилась его жизнь от неопределенной тоски к ежедневной пытке, но Тобио не мог заставить себя сожалеть ни об одном решении, приведшем его к этому дню. Хината думал о нем. Даже фантазировал о нем. И хотел, чтобы он делал то же самое. Тобио снял штаны и футболку и залез под одеяло, все еще с неловкостью ощущая, как горят щеки. «Это не повод смущаться, — сказал он себе. — Это заводит Хинату». Ух, нет… нельзя было об этом думать. Так он снова изведется от смущения, понимая, что Хината знает, чем он тут занимается. Или собирается заняться, «Он не знает, — подумал Тобио. — Он подозревает. Он не узнает наверняка, пока я сам ему не скажу». Так было лучше. Тобио вздохнул, закрывая глаза в уже темной комнате. Нервное биение сердца не сулило ничего хорошего. Он еще даже ничего не сделал, а уже чувствовал себя так, словно творит что-то нехорошее. Тобио представил Хинату рядом с собой в постели, сидящим у него на бедрах, и на этот раз они были одни. Воображаемый вес давил на пах и плечи, призрачные вздохи оседали на лице, огромные карие глаза смотрели прямо него, взволнованные и возбужденные одновременно, с расширившимися до предела зрачками. Он представил, что его руки ложатся на бедра Хинаты, удерживая. Лицо Тобио залила краска, когда на следующую же секунду проявились эффекты от этой фантазии. Он подавил смущение и сильнее сожмурил веки. «Я хочу касаться тебя», — сказал Хината. Тобио был вполне уверен, что эта цитата вышла прямиком из их сегодняшних текстовых сообщений, но теперь «тебя» означало нечто иное. Руки Хинаты скользнули по груди Тобио вниз, к полоске волос, уходящей под пояс его трусов. Руки Тобио последовали воображаемому пути ладоней Хинаты, и он представил себе, что это Хината стащил вниз его боксеры, что это Хината обхватил пальцами его твердеющий член. Тобио сглотнул, собираясь с силами для того, что хотел представить дальше. «Это дозволено», — подумал он снова, и воображаемый Шоё улыбнулся ему. «Я хочу использовать свой рот», — тихо сказал Хината. Тобио кивнул — реальный он кивнул, потому что его уже настолько занесло — и в следующий осознанный момент уже беспомощно выгибался на кровати, подхваченный агонией собственной фантазии: влажное тепло, язык Хинаты, скользящий по твердому члену. Тобио проглотил стон. Он понимал, что это только он сам, только его собственные руки. Но еще Тобио понимал, что где-то в километрах от него Хината делал то же самое — и вдруг его фантазия переключилась именно на это. Он представил себе реального Хинату — задыхающегося, выгибающегося на кровати, шепчущего имя… не просто «Кагеяма», но и «Тобио» тоже. Губы, произносящие это слово, будто какое-то таинство, точно как Тобио чуть раньше произносил имя Хинаты. Он представил себе хриплое дыхание, и жажду; ту же жажду, которая пронизывала тело, приближающееся к оргазму. Тобио хотел, чтобы Хината был здесь, а не там. Хотел слышать это неровное дыхание, хотел услышать, как Хината произнесет его имя. Тобио поймал себя на том, что протянул руку, сжимая в кулаке простынь и представляя себе, будто может почувствовать Хинату. — Хината, — выдохнул он, толкаясь в ладонь. — Хината. «Шоё». Тобио не смог сказать это сразу же — он не мог даже представить себе, как произнесет это имя, — поэтому он снова вообразил Хинату, лежащего на боку с подтянутыми к груди коленями и прикусившего нижнюю губу. В каждой линии тела Хинаты чувствовалось напряжение… а потом облегчение, когда он кончил, толкаясь бедрами, бормоча «Тобио-Тобио-Тобио», а в следующий моменты Хината был уже не один — Тобио тоже кончил, так увлекшись воображаемой картинкой, что едва вспомнил прикрыть левой ладонью головку члена, чтобы не забрызгать спермой кровать, пока волны удовольствия сотрясали его тело, — Шоё, — прошептал он, вдруг ощутив опустошение. Хината был нужен ему здесь, сейчас, чтобы прикоснуться, и поцеловать, и почувствовать его рядом. Тобио требовалось, чтобы расстояние между ними сократилось до нуля, чтобы весь разделяющий их дома ночной воздух исчез, чтобы стены пропали… чтобы остались только он и Хината, вместе, задыхающиеся и смотрящие друг на друга. «Что мы только что сделали?» — читалось бы на их лицах, но они бы ни о чем не жалели. Лицо Хинаты растянулось бы в улыбке, а Тобио отвернулся бы, чтобы Хината не увидел, как он покраснел. А Тобио уже краснел, в одиночестве собственной комнаты. Ладонь покрывала липкая сперма, и в какой-то момент этой фантазии Тобио умудрился скинуть с себя простыни. Если бы его мама зашла в комнату — если бы она услышала его сорванное дыхание и беспокойные движения, — он бы окончательно и бесповоротно попался. И все же Тобио не мог найти в себе силы пошевелиться. Вместо этого он подумал, напишет ли еще Хината сегодня. Ощущение было точно такое же, как раньше, когда Хината расстраивался из-за того, что остаток вечера им придется провести вдали друг от друга. Часы между этим вечером и завтрашним утром казались слишком длинными, растянутыми до бесконечности. Какой-то части Тобио хотелось схватить отцовский велосипед и проехать весь путь до дома Хинаты. Тобио с некоторым трудом подавил эти мысли, убеждая себя, что это непрактично. И небезопасно. И навряд ли останется незамеченным. В конце концов он смог натянуть обратно трусы и добраться до стола, где лежали салфетки. Тобио как можно тщательнее вытер руки и все другие места, ощущавшиеся влажными, но на самом деле ему хотелось в душ. Или хотя бы помыть руки. Но поскольку его родители были в соседней комнате, ни на что из этого Тобио решиться не мог. Ему казалось, что любой, кто посмотрел бы на него в этот момент, сразу же понял бы: что-то изменилось. Гудение с кровати заставило его рвануть обратно к телефону, забыв об ощущении липкости. Сердце колотилось где-то в горле. Хината: Эй, Кагеяма? «Тобио», — подумал он, и в груди проснулась новая потребность. — «Зови меня Тобио». Но он не мог этого сказать. Вы: Да? Хината: Знаешь, ты мне правда очень нравишься Тобио вздохнул, с раздражением ощущая пульсирующее тепло в груди. Он был безнадежен. Вы: Тупица. Ты мне тоже очень нравишься.