Мне нравится, как пахнет твоя одежда

«Завтра», — сказал Тобио, словно у него был какой-то план. Но он говорил серьезно. В тот момент, когда Хината таращился на него с залитым краской лицом, а на коже живота все еще ощущалось прикосновение пальцев, какая-то тупая как полено часть Тобио подумала, что ему удастся остаться с Хинатой наедине, стоит только им обоим захотеть. Однако судьба была не на их стороне. — Останешься на ужин? — спросила мама, тепло улыбаясь Хинате. Если не брать в расчет Тобио, она была его самым большим фанатом, и каждый раз, когда он заходил в гости, ее взгляд значительно теплел. Наверное, это было даже хорошо. Но еще в таких обстоятельствах мама постоянно предлагала им пользоваться гостиной, в то время как Тобио ничего так сильно не хотелось, как найти повод запереться с Хинатой в своей спальне. Вот бы его отец был дома — он всегда оккупировал телевизор, а его усталое ворчание было бы дурной компанией. Но вот его мама просто не хотела выпускать их из виду. — Я… — протянул Хината, мельком взглянув на Тобио. — А это удобно? — О, конечно же! Ты здесь всегда желанный гость. Тобио вспыхнул. Ей не обязательно было говорить настолько искренне, но, с другой стороны, он был согласен с этим заявлением. Хината широко улыбнулся. — Тогда я с радостью. Мама просияла, и Тобио утащил Хинату обратно на диван. — Как получилось, у такой милой мамы родился такой ворчун? — спросил Хината далеко не тихо, и Тобио услышал сдавленный смешок мамы. — Заткнись! — Вот видишь, твоя мама ни за что не приказала бы мне заткнуться… На этот раз от кухонного стола раздался совсем не сдерживаемый смех, а рука Тобио уже сжимала в кулаке волосы Хинаты. Тобио мрачно прожигал Хинату взглядом, но его убийственный вид, казалось, не работал, как бывало обычно. Хината смущенно смотрел на него снизу вверх. Тобио отдернул руку, словно коснулся огня. В его теле что-то резко изменилось — взвинченное возмущение уступило место напряженному предвкушению. Он даже как-то забыл, что не только его одного до смерти расстраивала невозможность остаться наедине. — На этот раз я выиграю, — пробормотал Тобио, поднимая свой джойстик. Они снова играли в «Smash», только теперь в свободном режиме и используя случайный выбор персонажей. Началась новая игра, и механическое нажатие кнопок позволило ему немного выпустить раздражение, хотя вовсе не отвлекло от сидевшего рядом Хинаты. После тренировки оба приняли душ — Хината сгонял домой, а потом вернулся сюда на велосипеде, и Тобио теперь даже на расстоянии чувствовал запах его шампуня. От этого в голове лишь ярче всплывали воспоминания о том, насколько мягкими казались волосы Хинаты, насколько сильно ему хотелось к ним прикоснуться. — Эй, — позвал Хината. — Как думаешь, мы когда-нибудь поедем на Олимпийские игры? Мы оба. — Это ты к чему? — поинтересовался Тобио. На экране его персонаж лупил какого-то игрового монстра сковородкой. — Ты спрашивал, буду ли я соревноваться с тобой на мировом уровне. Ты это имел в виду? — Это бессмысленно, — буркнул Тобио. — Если ты собираешься победить меня, тебе придется играть за другую страну, так что ничего не получится. Донки Конг Хинаты наступил на мину и перелетел на другой конец экрана. — Забудь, что я сказал насчет желания победить тебя. Так ты именно этого хочешь добиться? — …наверное. — Как думаешь, а у меня получится? — Надеюсь на это. — О-о, — протянула его мама откуда-то сзади. — Мой малыш уже планирует установить мировое господство в волейболе. У тебя все получится, Хината-кун. Разве ты не единственный, кто может пробить его подачи? Хината просиял. — Те, которые очень быстрые, да. — Вот видишь? Ну ладно. Мне нужно выйти, купить продуктов на ужин, раз уж у нас гости. Есть пожелания? — Карри со свининой, — сказал Тобио в тот же самый момент, когда Хината крикнул: — Только не карри со свининой! — Что? — чувствуя себя преданным, протянул Тобио. Хината рассмеялся. — Шучу я. Отведя взгляд от экрана, Тобио снова увидел на лице матери тот самый блестящий теплый взгляд. Она наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку, а потом — после секундного колебания — поцеловала и Хинату тоже. — Я скоро вернусь, — пообещала она, словно это было что-то хорошее. — Будьте умницами, ладно? Они синхронно кивнули и наблюдали за мамой Тобио, пока она открывала входную дверь — а потом за тем, как дверь за ней закрылась. Прошло пять секунд — десять, — казалось, все было безопасно. Тобио нажал на паузу ровно в ту же секунду, когда Хината бросил свой джойстик на журнальный столик и развернулся на диване. У Тобио была всего секунда на то, чтобы отложить свой джойстик, а потом Хината схватил его и, стащив с дивана, потянул к спальне. Сердце Тобио уже билось как сумасшедшее, и, почувствовав под спиной закрывшуюся за ними дверь спальни, он подумал, что ему может грозить сердечный приступ. Хината налетел на него, вцепился обеими руками за футболку на груди, чтобы не упасть, приподнимаясь на мысках. Ему удалось достать лишь до шеи Тобио, хотя это не остановило его от того, чтобы начать покрывать ее поцелуями. По всему телу Тобио пробежали мурашки, и он напрягся, почувствовав, как Хината с силой втянул кожу в рот. — Т-ты что творишь?! — Я не могу достать до твоего рта… — Если оставишь следы, она увидит! Идиот! — Так наклонись немного! — Ты меня к двери припер… — О, ну простите, мистер гениальный связующий. Я и не осознавал, что достаточно силен, чтобы припереть тебя… Тобио зарычал, силой своей досады заставил конечности работать, подхватил Хинату подмышки и бросил его в сторону кровати. Упав на матрас, Хината дважды подпрыгнул, и вид у него при этом был слегка ошарашенный и… покрасневший. Он казался очень смущенным. — Ты чего вообще краснеешь? — буркнул Тобио, вскинув руку, чтобы прикрыть вспыхнувшее лицо. Идиот! Почему Хинате обязательно было смотреть на него таким взглядом? Он смотрел так, будто… Будто что? Будто ожидал, что Тобио сорвет с него эту футболку с дурацким медведем и проведет ладонями по коже под ней? Или это Тобио проецировал собственные желания? — Иди сюда, — позвал Хината, все еще краснея. Тобио подчинился, осторожно опустился на колени напротив Хинаты, не зная, то ли навалиться на него, то ли попытаться спрятать лицо. Дыхание вырывалось короткими вздохами. Хината подался вперед и приподнялся, чтобы их лица оказались на одном уровне. Он тоже дышал слишком быстро, а его зрачки сильно расширились. Тобио не смог бы сказать, кто шевельнулся первым, но они встретились посередине, и секундой позже он почувствовал на своих губах мягкость губ Хинаты. Руки поднялись, чтоб обхватить ладонями лицо Хинаты, не дать ему отодвинуться… не то чтобы Хината пытался это сделать. Хината напирал, показывая больше энтузиазма, чем умения, но, если спросить Тобио, это был идеальный поцелуй — сбивающий дыхание, непрекращающийся. «Непрекращающийся» было ключевым словом. Тобио тоже подался вперед, следуя за движением языка Хинаты, за мягким укусом зубов. Неосознанно скользнул ладонью на затылок Хинаты, углубляя поцелуй. В ответ раздался звук — стон, — и Тобио ощутил, как сжались мышцы внизу живота. Ему хотелось притянуть Хинату к себе на колени и вжаться в него, но даже преодолей Тобио смущение, вряд ли у него хватило бы сил в руках, чтобы осуществить это желание. Казалось, все его тело дрожало. Он ахнул в губы Хинате, когда почувствовал, как тот смял в пальцах край его футболки. Хината немного отстранился. — Можно? — выдохнул он. Тобио не знал. Можно ли? Под силу ли ему поднять руки? Он попытался и обнаружил, что да, под силу. Хината задрал его футболку и стащил через голову, а потом уронил ее на кровать. Пристальный взгляд Хинаты мог бы польстить, если бы так сильно не смущал. — Что? — спросил Тобио, отводя взгляд. — Ты меня и раньше голым видел. — Это другое, — выдохнул Хината загнанным голосом. — Я тогда не знал, что ты мне нравишься. — Я тебе тогда и не нравился. Идиот. — А Тобио большую часть времени блаженно не осознавал собственные чувства, пусть даже что-то в Хинате всегда заставляло его чувствовать себя неуютно. — Хм. Возможно. Хината подался вперед, чтобы поцеловать его. На этот раз уже Тобио ухватился за край футболки Хинаты, и тот вскинул руки вверх. Как только футболка была отброшена, взгляду Тобио предстала обнаженная кожа, и он с трудом поборол желание провести ладонями по бокам Хинаты, вытянуть пальцы и проверить, насколько у него получится обхватить ими талию Хинаты. — Знаешь, ты можешь ко мне прикоснуться. Тобио поднял взгляд, ощущая, как в груди гулко бухает сердце. Хината краснел, но в его глазах горел вызов. Он приподнялся на коленях, чтобы оказаться выше, и пальцы Тобио дернулись, отчаянно стремясь сделать то, что ему было позволено. Тобио сглотнул, собираясь с духом. После долгой, напряженной паузы он протянул руки и позволил ладоням скользнуть вдоль бедер Хинаты, по коже и шлевкам на штанах, до выступивших на спине мурашек. Хината рвано выдохнул, и Тобио подался вперед, мазнул ртом по гладкой коже живота. Тобио глубоко вдохнул; смущение растворилось в полном блаженстве от запаха Хинаты, от ощущения кожи Хинаты. В волосах Тобио крепко сжались руки, а бедра, которые он обнимал, отчаянно дернулись вперед. — П-прости, — секунду спустя выдохнул Хината, и Тобио с трудом сглотнул, упираясь лбом в его солнечное сплетение. «Не извиняйся», — хотелось сказать Тобио. Он тоже хотел провоцировать, как Хината, говорить что-то вроде «Мне нравится» и «Меня это заводит». Но подобное казалось невозможным — настолько же невозможным, как притянуть бедра Хинаты к своим, прижаться зажатым в штанах возбужденным членом к выпуклости в штанах у Хинаты, показать, насколько он понимает то случившееся секундой раньше беспомощное движение. Горло перехватывали слова, которые никак не получалось выдавить наружу. Или, возможно… возможно, Тобио мог провоцировать. Не словами, но действиями, хотя и не так напористо, как хотелось. Он зацепил пальцами шлевки на штанах Хинаты и без дальнейших промедлений потянул его к себе на колени. Тобио… бы все почувствовал, если бы подвинулся еще немножко вперед. Он затаил дыхание, сократил последнее расстояние между ними, прижимая Хинату к себе, и точно поймал момент осознания. — Нх… — невнятно выдохнул Хината. Он приоткрыл рот и на мгновение закрыл глаза, а потом, приподняв тяжелые веки, встретился взглядом с Тобио. — Т-Тобио… Тобио забыл, что нужно дышать. Хината качнулся вперед, всего чуть-чуть, вырывая у них обоих приглушенные вздохи. Тобио уткнулся лбом в лоб Хинаты и усилием воли заставил себя сидеть смирно, боясь сдвинуться хоть на сантиметр. Он никогда не чувствовал ничего подобного и не совсем понимал, как с этим разбираться. В голове звучал голос Хинаты: «Тобио…» — Тебе нужно сесть нормально, — сказал Хината, пнув его ступню. — Когда ты сидишь на коленях, я двигаться не могу. — Н-не уверен, стоит ли тебе вообще двигаться… Хината снова его пнул, и на этот раз Тобио подчинился, скользнул ладонями вниз, чтобы приподнять Хинату и сменить положение, вытянул ноги вперед. По телу пронеслась горячая вспышка, когда Хината качнул повел бедрами и прижался крепче, пока Тобио устраивался поудобнее. — Прекрати! Если продолжишь в том же духе… станет очень неловко. — Почему? — с искренним недоумением спросил Хината. — Ты не хочешь? — Да, но… моя мать может вернуться в любой момент… — И что? Большая часть одежды все еще на нас, мы можем остановиться, как только услышим дверь. И я очень хочу. — Огромные карие глаза смотрели умоляюще, и Тобио вспыхнул, когда Хината потянулся назад, чтобы сильнее прижать ладони Тобио к своей заднице, и снова качнулся вперед. У Тобио дыхание сперло. — Вот видишь? — выдохнул Хината. — Ты тоже этого хочешь, правда? — Д-да. — Пусть даже джинсы казались неприятно тесными. Пусть даже в трусах потом будет мокро. Тобио ничего так не хотелось, как притянуть Хинату к себе и вжаться в него, поймать его губы в поцелуй. Кусать бледную коже на шее, пока не останутся метки. Он мог сделать все это, за исключением последнего пункта. — Тобио, — выдохнул Хината. Тобио снова почувствовал себя так, словно все функции тела вполне могли бы застопориться при одном только звуке его имени в выдохе Хинаты. — Пожалуйста? Двигайся? Тобио сильнее сжал задницу Хинаты, притягивая его к своему паху, и проглотил ответный стон. Казалось, все тело трясло, но ему пока как-то удавалось контролировать свои конечности, и на каждое его движение Хината отвечал своим — неуверенным, неуклюжим. И этого хватало, чтобы у Тобио кружилась голова. Поцелуй распался, и Хината склонил голову набок, снова прижимаясь влажным ртом к шее Тобио. — Не оставляй следов, — загнанно сказал Тобио. — Не буду. Если… «Есть еще и если?» — Если ты скажешь мое имя. — Я… не могу. — Но ты же хочешь, да? — Тупица, — удалось выдавить Тобио, ощущая, как сжимаются мышцы пресса, как нарастает давление. Дыхание сбилось, когда руки Хинаты скользнули вниз по его груди — ладони были такими горячими, что, казалось, оставляли на коже ожоги. — Откуда тебе знать, чего я хочу? — Я этого хочу. Именно желания Хинаты всегда позволяли Тобио поддаться собственным. Он почувствовал это имя на своем языке, во всем теле, оно рвалось наружу. «Шоё». Тобио провел ладонями по бокам Хинаты, вдоль его рук, запустил пальцы в волосы. Хината смотрел на него — губы покраснели от поцелуев, на щеках густой румянец. Тобио отвел взгляд. — Ш… Шоё… Хината качнул бедрами. — Еще раз, — сказал он низким голосом, вытянувшись всем телом, чтобы быть ближе к Тобио. Это означало, что они больше не сидели лицом друг к другу, и Тобио смог повернуть лицо к шее Хинаты, закрыть глаза и почувствовать, как Хината весь, целиком прижимался к нему. — Шоё, — повторил он, на этот раз на выдохе, потому что ему было позволено, потому что так было проще, казалось, будто все это сон. Возможно, тепло Хинаты не пропитывало всю суть Тобио до основания. Возможно, Хината не терся о Тобио, а от каждого движения по телу не расходились волны удовольствия. Если Тобио спал, то ему не придется нести ответственность за эти рваные выдохи, за то, как пальцы сжимались в волосах Хинаты, за каждый крошечный хриплый выдох Хинаты, подводящий его все ближе к концу. — Ах… — выдохнул Хината. — Я… ах… Тобио… — Я-я тоже, — прошептал Тобио. Хината подвинулся, немного отстраняясь, и его руки легли под подбородок Тобио, запрокинули голову… а потом губы Хинаты с силой прижались к губам Тобио — голодно, влажно, жадно. Ноги Хинаты сомкнулись вокруг него, изменяя позицию, один неуверенный толчок бедер — и Тобио кончил, сжимая задницу Хинаты и толкаясь к нему. От наслаждения в его разуме воцарилась блаженная пустота. Во рту ощущался привкус крови — он что, прокусил себе губу? — но Тобио мог лишь сосредоточиться на Хинате, цепляющемся за него, сжимающем пальцы в его волосах. Они уже не целовались — лишь дышали одним теплым воздухом. — Шоё, — шептал Тобио снова и снова, пока не заткнул себя шеей Хинаты, прижимаясь к ней влажными поцелуями. Хината застонал, а потом задергался, толкаясь рваными движениями и громко дыша. Его стоны во время оргазма почти напоминали всхлипы, и Тобио приказал себе запомнить беспомощный ритм голоса Хинаты, чтобы потом, когда он останется один и начнет сомневаться в себе, воспроизвести его в мыслях. В этот момент он никак не мог побороть чувство, что Хината для него — самая большая в мире драгоценность. Тобио не смог бы сказать это вслух — никогда, — но чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Эта мысль взрывалась в нем фейерверками, пока Хината отходил после оргазма и постепенно обмякал, тяжело и хрипло дыша. — Ты был громким, — прошептал Тобио, не в силах утаить теплоту в голосе. «Я рад, что ты был громким», — мысленно прибавил он. Хината выдохнул смешок. — Да, ну… Они оба отстранились, и Тобио подавил желание отвести взгляд. Ему хотелось запомнить, как выглядел Хината в этот момент — огромные глаза, красные щеки. — Ты не собираешься меня ругать? — спросил Хината. «Мне это понравилось». Тобио представил, как сказал бы это, но ему не удалось заставить язык двигаться, и поэтому он просто покачал головой. Во рту все еще ощущался привкус крови, и Тобио поднес палец к нижней губе. — Ох, — выдохнул Хината. — У тебя кровь идет. — Я, должно быть, прокусил… — Нет, думаю, это был я… Они оба резко замолчали, глядя друг на друга округлившимися глазами, а потом Хината рассмеялся. Тобио прикрыл ладонью рот, понимая, что если у него и на зубах кровь, то его улыбка будет казаться еще более жуткой, чем обычно. — Нам нужно… — начал Хината, беспомощно кивнув на их штаны. — Можно одолжить у тебя белье? — Да... вон там. Хината с явным трудом доковылял до шкафа. — Я пойду отмоюсь, — сказал он, подхватил пару боксеров и, густо покраснев, выскочил за дверь. Тобио упал спиной на кровать. Это произошло, да? Он вытерся, сменил белье, а потом надел те же темные джинсы, размышляя, сможет ли когда-нибудь смотреть на них так же, как раньше. Тобио как раз натягивал через голову футболку, когда вернулся Хината. — Подожди, — попросил Хината и прижал ладони к животу Тобио, скользнул ими выше. Тобио почувствовал, как по шее поднимается жар. — Что ты?.. — Наслаждаюсь, — с намеком на обиду сказал Хината. — Завтра в раздевалке мне нельзя будет тебя касаться, поэтому нужно сделать это сейчас. Тобио видел в этом определенный смысл. Он не стал натягивать футболку до конца и занялся волосами Хинаты, осторожно накручивая их на пальцы. Ему было немного совестно из-за того, как раньше он за них тянул — они были такими мягкими в его руках, — и что-то в этом ощущении заставило воздух встать комом в горле. Хината прекратил водить ладонями по груди и животу Тобио и отошел к кровати, чтобы поднять свою футболку. Тобио наблюдал за тем, как Хината ее надевал, ощущая, как начало смягчаться настроение. Он вдруг понял, почему перед этим Хината не дал ему сразу надеть футболку. Ему самому хотелось беспрепятственно касаться кожи Хинаты. — Мне нужно помыть руки, — вдруг сказал Тобио и сбежал. Он чувствовал себя очень странно — ему словно хотелось заплакать или сделать что-то подобное, но не от грусти. В ванной Тобио сполоснул лицо и вымыл руки, прополоскал рот, чтобы избавиться от крови, а потом вернулся в гостиную, где Хината уже ждал его на диване. — У меня не осталось никаких следов? — спросил Хината. — У тебя нет, но… Тобио сел рядом, внимательно осматривая его шею и руки. А потом покачал головой — говорить было все еще сложно. Хината улыбнулся. — Хорошо. А ранку на губе совсем не заметно. Вот, ложись. Он подтолкнул Тобио к подлокотнику и принялся устраивать его тело, как художник свою модель. Наконец удовлетворившись положением Тобио, Хината лег сверху, положив голову ему на грудь. Руки Тобио по собственной воле обхватили Хинату. — Снимем игру с паузы, когда услышим дверь, — пробормотал Хината ему в грудь. И Тобио снова почувствовал это странное желание заплакать. Он уткнулся лицом в макушку Хинаты и кивнул, опять думая о том, что Хината был ему дорог настолько, что едва ли Тобио когда-нибудь сможет пересилить смущение и сказать это вслух. — Эй, — позвал Хината. — Было хорошо, да? — Да, — согласился Тобио. Хорошо. Голос все-таки прозвучал не так, словно он был на грани того, чтобы расплакаться. — Вот бы можно было остаться так на всю ночь. Тобио прерывисто вздохнул. И откуда Хината всегда знал, что сказать? Тобио снова кивнул, чуть сжав объятия. «Я люблю тебя», — подумал он, когда Хината прижался еще ближе. Возможно, именно поэтому ему хотелось заплакать: эта мысль пульсировала в венах и сжимала горло. Хотя если бы Тобио все же заплакал, слезы не были бы грустными. Не то чтобы такое вообще могло произойти.