Мне нравится, как пахнет твоя одежда

В совместном проживании команды было что-то такое, отчего все тело Шоё словно загоралось обещанием возможностей. Каждая комната становилась храмом командного единения, каждая лестница — потенциальной игровой площадкой. Вид огромной комнаты, где все они будут спать, наполнял его любопытством и радостным предвкушением: кто с кем будет спать рядом? Будут ли истории про привидений? Удастся ли подслушать что-нибудь интересненькое, полуночные разговоры старшеклассников? Всего этого у него не было в средней школе, и Шоё наслаждался каждой минутой. Эмоции Кагеямы были не такими бурными. — Ты так ужин пропустишь, — сказал он, медленно идя позади. Шоё наворачивал уже второй круг по комплексу, пытаясь убедиться, что ничего не пропустил. — Нет, не пропущу! — Что? Ты не собираешься еще полчаса бегать вокруг как идиот? Шоё толкнул его, сожалея, что никак нельзя передать часть своего восторженного воодушевления Кагеяме. Неужели тот не видел, насколько все это круто? Они — команда, у них совместная ночевка перед важной игрой. Разве в мире может быть что-то веселее? В конце концов он позволил Кагеяме уговорить себя вернуться в главную комнату, где ребята из команды уже раскладывали футоны. К его удивлению, Танака им помахал. — Давайте сюда! — крикнул Танака, показывая на пол рядом с собой. — Мы застолбили вам местечко. Шоё с Кагеямой обменялись взглядами, но подчинились и, взяв футоны из шкафа, разложили их рядом с Танакой, который устроился возле Нишинои. У Шоё было странное чувство, что они каким-то образом добровольно угодили в ловушку, но ему так и не удалось понять, в чем подвох. — Мы собираемся выяснить, что там за сюрприз приготовил нам Укай, — заявил Танака, когда они оба устроились. — Как-нибудь. — У вас есть план? — поинтересовался Кагеяма. — Нет, пока нет… Но у них с Такедой-сенсеем отдельные комнаты внизу. Можно будет что-нибудь подслушать. — И что вы хотите от нас? — Прикройте! Если нас поймают, скажем, что у Хинаты живот разболелся, ладно? Так что если увидите, что мы в беде… — Притвориться, что у меня болит живот, — кивнул Шоё. И усмехнулся. — Понял. Кагеяма нахмурился. — А что, если он отстранит тебя от завтрашней игры? — Будто у меня раньше никогда живот перед игрой не болел! Я всегда… кхм. — Ты только что вспомнил, что обычно плохо себя чувствуешь ночью перед матчем, да? — сказал Кагеяма. Шоё почувствовал, как на плечи надавило невидимым грузом. — Да… Шлепок по затылку отшиб часть этого груза. — Прекращай! Просто будь восторженным дебилом, как секунду назад. Разве ты все это не обожаешь? — Точно! — Шоё подумал обо всем, что занимало его мысли минуту назад: истории с привидениями, подслушанные разговоры, шалости. Давящее ощущение сменилось вполне удобоваримым фоновым гулом, и он улыбнулся Кагеяме. — Ладно, мне уже лучше. Танака посмотрел на него серьезным взглядом. — За исключением варианта, если мы попадем в неприятности. — Да-да, тогда у меня разболится живот. — Чудесно! Танака с Нишиноей убежали, умудрившись утащить за собой протестующего Асахи, и в до самого ужина Шоё с Кагеямой разговаривали с оставшимися второгодками, обсуждая школы, против которых им предстояло играть. К тому времени, когда Ячи пришла звать всех на ужин, желудок Шоё вовсю рычал, но он был счастлив. Вот что значит быть командой. * * * — Я все еще думаю, что тебе стоит ее рассказать, — говорил Шоё, идя бок о бок с Кагеямой. Пришла их очередь отправляться в ванную, на плечи Шоё было закинуто полотенце, и он пытался убедить Кагеяму позже рассказать свою историю с привидением. — Она была такая страшная. Мне хочется посмотреть, как испугаются остальные. — Я же тебе сказал, даже если история действительно страшная, нужно, чтобы у народа вечер прошел мирно и спокойно. Это тебе не ночевка. «Но это действительно ночевка», — разочарованно подумал Шоё. Танака с Нишиноей пока не преуспели в выяснении деталей сюрприза Укая, а после ужина во время подготовки ко сну никто не захотел ни во что играть — все по очереди ходили купаться. Асахи даже делал уроки, и Шоё понимал, что вмешиваться непозволительно, потому что третьегодкам полагалось равномерно сочетать учебу и волейбол. Это было ужасно. — О, мы на месте, — сказал Кагеяма, открывая Шоё дверь. Они вдвоем шагнули внутрь. — Прекрати дуться, а? — Я не дуюсь, — возразил Шоё, повесив полотенце на крючок и принявшись стягивать футболку. — Я… Он замер, а через секунду замер и Кагеяма. Шоё вдруг отчетливо осознал, где они находятся: отдельное помещение с огромной ванной, и душевыми, и — он бросил взгляд за спину Кагеямы, и его дыхание участилось — запирающейся дверью. Кагеяма отшатнулся. — Нет. Шоё схватил Кагеяму за запястье и, оттащив его в сторону, поспешно щелкнул замком. Он развернулся, ревностно охраняя дверь. Комната, в которой их команда готовилась ко сну, находилась в нескольких дверях от них, за половиной из которых скрывались комнаты отдыха. Здесь их не прервут и не подслушают. — Лучшей возможности нам не представится. — Не преувеличивай! — воскликнул Кагеяма. — Это… Но, казалось, даже ему не хватало слов. Он беспокойно крутил в руках полотенце и молча моргал, а на его лице появился розовый румянец. — Я готов быть с тобой наедине, — сказал Шоё, осторожно шагнув к Кагеяме. Схватил его за руки и начал покрывать поцелуями пальцы. — Очень готов. — Но… вот так… — Что? Мы с тобой и раньше видели друг друга голыми, помнишь? Кагеяма скосил взгляд в сторону, словно мог увидеть огромную комнату, где находились их сокомандники, сквозь кафельную плитку. — Все поймут. — У всех возникнут подозрения, — поправил Шоё. — И это в любом случае неизбежно. Сами виноваты, что всегда отправляют нас купаться последними, верно? Кагеяма промолчал, и Шоё шагнул ближе. — Ты не хочешь? — спросил он, вынимая полотенце из рук Кагеямы. А потом взял его ладонь и скользнул ею себе под футболку, опустил к бедру. Пальцы Кагеямы рефлекторно сжались, заставляя Шоё подвинуться чуть ближе; в горле першило от внезапно нахлынувшего желания. — Ну? — Хочу. По телу Шоё пробежала дрожь. В голове загудело от мысленных образов — полузабытые поиски в интернете, видеоролики. Он так много всего просмотрел, и в процессе сердце громко колотилось от восторга, а теперь, если все разыграть правильно, ему, возможно, удастся что-нибудь из этого опробовать. И кое-что ему хотелось попробовать больше всего, хотя Шоё и сам не понимал, почему его это настолько заводит. На ватных ногах он подошел к стене, чтобы дрожащими руками повесить полотенце Кагеямы. Рядом располагались полки для одежды, и Шоё бросил взгляд через плечо. Конечно, ему хотелось увидеть Кагеяму голым, но теперь, когда обстановка подразумевала взаимную обнаженность, его восторг от предвкушения был совсем не такой сильный. В сравнении его тело совсем не такое красивое, как у Кагеямы — это объективная истина. Верно? Так что если… — Эй, — окликнул его Кагеяма. — Что ты делаешь? Шоё подпрыгнул. — Ничего! Просто думаю. — О чем? — Ну, просто… Просто что? «Я беспокоюсь, что тебе не понравится, как я выгляжу без одежды»? Не то чтобы Кагеяма никогда раньше его не видел — они с этим уже определились, — и ведь все равно признался. С чего бы ему терять интерес теперь? Шоё проклял внезапно накатившее стеснение, не понимая, что произошло. Возможно, все те разговоры про предполагаемые поцелуи Кагеямы с девчонками наконец до него добрались. Он сам себе казался таким невзрачным — с мальчишеской фигурой, без единого намека на сексуальность. Но, опять же, будь он девчонкой, Кагеяму бы к нему не привлекло, верно? Так что, возможно, все хорошо? — Эй, — произнес он, наконец набравшись смелости заговорить. — Что тебе во мне нравится? Кагеяма озадаченно наморщил лоб. — Конкретно? Шоё повернулся к нему лицом и оперся спиной на пластиковые полки. — Гм… физически. — Это… — Кагеяма сложил руки, задумчиво прищурившись. Когда он поднял взгляд, у него было такое открытое выражение лица, что Шоё просто не смог бы поставить его честность под сомнение. — Все, наверное? — Что? Прямо все? Кагеяма пожал плечами. — Это же ты, поэтому мне нравится все. А что? Что тебе нравится во мне? Это было просто. Шоё подумал о длинных пальцах Кагеямы, его запястьях, темных глазах. Подумал о том, как двигалось тело Кагеямы — широкие плечи, подбородок, шея, — о том, как он выглядел со спины в волейбольных шортах… О. Возможно, ему действительно нравилось все. — Кажется, я понимаю, — медленно кивнул Шоё. — Но, для протокола, в первую очередь я всегда думаю о твоих руках. — Т-ты… это просто потому, что они больше всего задействованы во время пасов, тупица! — Не-а. Мне нравится представлять их на себе. И Шоё вдруг стало лучше. Кагеяма краснел и смотрел на него так, словно Шоё сказал что-то абсолютно несправедливое. Прежняя нервозность Шоё никуда не ушла, лишь уменьшилась, но ведь Кагеяма и правда уже не раз видел его. И, какими бы ни были причины, ему все еще было под силу лишить Кагеяму дара речи и заставить краснеть, так разве это не означало, что все будет в порядке? Шоё стянул с себя футболку, свернул и отложил ее на полку. — Эй, — сказал он. — Я приготовлюсь и залезу первым, ладно? А ты… не смотри. Бросив взгляд в сторону Кагеямы, Шоё увидел откровенное облегчение и согласный кивок. — Если ты сам не будешь смотреть. Кагеяма отошел в угол и достал телефон, отвернувшись спиной к остальному помещению. Шоё быстро разделся и включил душ. — В какие игры ты играешь? — спросил он, намыливая голову. Кагеяма сбивчиво перечислил несколько названий — некоторые их которых были Шоё знакомы, — и по мере того, как он говорил, из его голоса уходило напряжение. Шоё быстро вымылся, грубо проводя руками по голове и телу. Ему хотелось как можно быстрее вместе оказаться в ванной, чтобы они не задержались тут слишком долго и никто ничего не заподозрил. К тому времени, как Шоё выключил душ и залез в теплую воду, Кагеяма уже снова разговаривал нормально. И умолк, услышав движения Шоё. — Твоя очередь, — подсказал Шоё. Он пониже опустился на сидении, наслаждаясь теплом воды. — Спасибо… — Ах, так классно. Интересно, сколько здесь помещается людей? — По его прикидкам — человека четыре, но когда пришла очередь первогодок, Цукишима с Ямагучи пошли первыми. Это была одна из популярных в отелях ванн с автоматическим подогревом — куда круче, чем у Шоё дома. Синие, белые и желтые плитки, покрывающие поверхность, шли рябью под толщей воды, когда Шоё ладонями посылал небольшие волны, устроившись на сидении спиной к душевым. — И сколько тебе хотелось бы туда вместить? — Всего двоих, — широко усмехнулся он. Подумал о том, что сделает, когда Кагеяма заберется сюда. Позволит ли Кагеяма сделать то, что хотелось Шоё, или слишком смутится? Должно быть, Кагеяма тоже чувствовал неудовлетворение… но все же. Звуки льющейся из душа воды прекратились, и Шоё перестал дышать. Ноги подтянулись к груди в защитной реакции, щеки запылали. Кагеяма перебрался через широкий, выложенный плиткой край и сел рядом. Повисла долгая пауза, пока Шоё собирался с духом, чтобы посмотреть на Кагеяму. Чтобы установить контакт. — Эй, — позвал он, лишь немного повернувшись. Кагеяма скопировал его позу — ноги поджаты, руки обхватывают голени. Он положил голову на колени, чтобы посмотреть на Шоё, на его щеках ярко горел румянец — то ли от жара, то ли от смущения, нельзя было сказать наверняка. — Это как-то странно, да? — М-м-м. — Можно к тебе прикоснуться? Кагеяма дернул головой, всего чуть-чуть, и Шоё протянул руку. Его ладонь скользила по сиденью, пока не добралась до кожи, а потом провела вверх по боку Кагеямы до самого плеча. Кагеяма развернулся и поймал его пальцы. Шоё не смог сдержать хриплый вздох, хотя, конечно, ничуть не удивился. Просто это было… что-то. Что-то. — Приятно видеть, что ты нервничаешь, — пробормотал Кагеяма. — Иногда мне кажется, что я такой один. — Ага, ну, ты очень… высокий. «Красивый». — Высокий? Какое это имеет?.. — Просто имеет, — кивнул Шоё. Теперь он уже всем телом повернулся к Кагеяме, подтянув одну ногу на сидение, а другую оставив в глубокой части ванны. Его взгляд был прикован горлу Кагеямы, а потом сместился к ключице, к изгибу плеча. На загорелой коже мерцали капли воды, и Шоё сглотнул. Его увлечение Кагеямой было настолько болезненным, что иногда это даже удивляло. Шоё не понимал, как кто-то, кого он очень долгое время вообще не рассматривал в плане физической привлекательности, вдруг стал для него объектом одержимости. Свободной рукой Шоё провел по груди Кагеямы, задержавшись над сердцем, где можно было почувствовать тяжелое «тук-тук, тук-тук» пульса. В ответ пальцы Кагеямы скользнули вверх по руке Шоё, к шее, и его кадык заметно дернулся. Он хотел притянуть Шоё ближе? Шоё встретился взглядом с Кагеямой, и между ними воцарилось что-то тяжелое — возможно, сильное желание, или осознание происходящего. Вода казалась слишком теплой. — Я сяду поближе, ладно? — спросил Шоё, опуская взгляд. Он понимал, что краснеет совсем не только от тепла. Кагеяма прерывисто выдохнул. — Да. Шоё кивнул и осторожно положил ногу на бедро Кагеямы, уткнувшись головой ему в плечо. Развернулся, устраиваясь у него на коленях, и почувствовал, как участилось дыхание. Кагеяма аккуратно подтянул Шоё к себе, положив ладони ему на бедра, и тот почувствовал, насколько обширна площадь соприкосновения их кожи. — Нх, — бестолково выдохнул Шоё. Положил ладонь на грудь Кагеямы, размышляя, неужели и его сердце вот так же громко бьется. Именно так. — Кагеяма, — прошептал он. — Я думал, ты собирался звать меня как-то по-другому, — прошептал Кагеяма, которому, казалось, так же не хватало дыхания. Шоё поднял руку к влажным волосам Кагеямы, отвел пряди с лица. Было все еще так странно ощущать на себе взгляд этих темно-синих глаз — будто Шоё был единственным человеком во всем мире. Лицо Кагеямы было таким открытым — даже каким-то уязвимым, и таким он казался еще красивее. В Шоё всколыхнулась опасная смесь эмоций, и он снова тяжело сглотнул. — Тобио, — выдохнул он, потому что от него не укрылась умоляющая интонация в голосе Кагеямы. Шоё продолжал гладить темные волосы, касаясь пальцами щеки и не совсем понимая, что делать с затопившими его ощущениями. С одной стороны, хотелось резко подвинуться ближе, чтобы они прижались друг к другу, как тогда, в спальне. Только на этот раз без преграды одежды… А с другой стороны, хотелось сидеть вот так и просто смотреть. — Тобио, — сказал он еще раз, наблюдая, как на лице Кагеямы появляется довольное выражение: веки полуопущены, дыхание неровное. Когда Шоё звал его по имени, с Кагеямой творилось что-то интересное — что-то большее, чем простой восторг, который Шоё испытывал при звуке собственного имени из уст Кагеямы. Интересно, сколько всего людей звали Кагеяму Тобио? У этого имени, округлого, простого, на языке был сладкий вкус. Оно больше не казалось таким недоступным. Шоё все еще мешкал в нерешительности, когда Кагеяма потянулся вперед, утыкаясь лбом ему в плечо. Руки скользнули вверх по телу Шоё, вызывая приятную дрожь, заставляя дыхание срываться. Он не чувствовал себя хрупким — ему этого и не хотелось, — скорее, драгоценным, словно самый обыкновенный он был достаточно хорош — и даже более того. — Есть кое-что… — загнанно начал Шоё, но потом почувствовал губы Кагеямы на своей шее и неосознанно откинул голову назад, захваченный ощущениями. «Я хочу кое-что попробовать», — подумал он, пытаясь составить слова в нужном порядке. Но они улетучились без следа, когда большой палец Кагеямы нежной лаской коснулся соска, отчего все тело Шоё выгнуло дугой удовольствия. — Ах! — Тш-ш, — прошептал ему в шею Кагеяма, нажимая уже двумя пальцами там, где нашел слабость. — Н-не шикай на меня, когда делаешь такое! Я не виноват… Кагеяма отстранился, всего чуть-чуть, и вид у него был ошалелый. Где-то шумела вытяжка, но за исключением этого в помещении было тихо — слышался лишь легкий плеск воды о бортики ванны да неровное дыхание. Кагеяма, казалось, на мгновение задумался, а потом потянулся к крану в углу ванны. Комнату наполнил звук льющейся воды. — Воды было мало, — пояснил Кагеяма, подняв взгляд. Шоё почувствовал, как щеки заливаются краской, но все равно усмехнулся. И получил в ответ намек на улыбку — неловкую, словно Кагеяма пытался ее сдержать. В голосе Кагеямы отчетливо слышалась нежность, когда он добавил: — Ты такой громкий. — Хм-м. И ты хочешь, чтобы я перестал? — Идиот, — прошептал Кагеяма в подбородок Шоё. — Я всерьез начну целиться подачами тебе в затылок, если научишься быть тихим. Это — последнее, чего я хочу. — Т-ты… что? — Думаешь, я не заметил, как ты прикрываешь затылок, когда я выхожу на подачу? — А… ну… гм. Кагеяма усмехнулся, и Шоё наклонился, чтобы поцелуем убрать эту жуткую довольную усмешку. Он положил ладони на грудь Кагеямы, копируя ласку, которая перед этим чуть не свела его с ума. Теперь, получив доступ, Шоё мог наклониться, чтобы прижаться поцелуями к ключицам Кагеямы, к мышцам груди, даже скользнуть языком по соскам в тихой мести. — Ты… с-с-с… Он что, шипел? Шоё улыбнулся, скользнув ладонями вниз по прессу Кагеямы. Услышал резкий вздох и, бросив быстрый взгляд, чтобы получить разрешение, позволил рукам спуститься ниже. Шоё заткнул сдавленный стон собственным ртом, проглотил его, уверенно обхватывая ладонью твердый член Кагеямы. Еще один сдавленный стон, и в его бедра впились короткие, ровно подстриженные ногти, но Шоё не обращал внимания. Зато обратил, когда Кагеяма потянул его на себя, так что колени ударились о край ванны. — Эй, — выдохнул Шоё, как-то совсем не возмущенно. Они снова прижимались друг к другу, член Кагеямы терся о его член, и от этого ощущения стало слишком сложно думать о любой другой части тела, включая ссаженные колени. — Прости, — прошептал Кагеяма. — Я… Ему, казалось, не хватало слов, поэтом Шоё перебил: — Эй, я хочу кое-что попробовать. — Кое-что это что? — Гм… хочу попробовать ртом. — Но так будет хорошо только мне. Я не хочу… — Шоё рассмеялся, и Кагеяма запнулся на полуслове. — Думаешь, я не фантазировал о том, как сделаю это для тебя? — спросил Шоё. — Это… часто появляется в моих фантазиях. И мне от этого очень хорошо. Сможешь отплатить мне после. Он прошелся легкими поцелуями по лицу Кагеямы, по его шее. А потом улыбнулся. — Пожалуйста? — Д-да, ладно. Шоё встряхнуло изнутри. Какая-то часть его не ожидала, что Кагеяма согласится, поэтому как только он представил, сколько всего может пойти не так, стало немного страшно. Шоё может забыть держать зубы подальше, или вдруг сработает рвотный рефлекс, или… но он все изучил, дошел даже до того, что засовывал пальцы в рот и проверял, каково это будет, пытаясь приноровиться. Он подготовился. — Ладно. Тебе придется сесть на бортик, или я захлебнусь водой, — заявил Шоё. Он увидел, как лицо Кагеямы залилось ярко-красным, и прибавил: — Мне все в тебе нравится. Шоё отстранился, слез с коленей Кагеямы и наблюдал, как тот поднимается из воды. На лице Шоё запылал румянец, когда он увидел Кагеяму таким — таким обнаженным, выставленным напоказ, с цепляющимися за кожу капельками воды. Прямо у него перед глазами были жесткие черные волосы над твердым членом. Шоё снова забрался на сидение и легко сглотнул. У него было ощущение, что, смотря на Кагеяму вот так, он мог бы кончить от одного прикосновения к своему члену, и поэтому не стал этого делать. И взамен снова оперся на колени и сел как можно выше, чтобы обхватить ладонями лицо Кагеямы и притянуть его вниз. Шоё не знал, кому из них этот поцелуй был нужен больше. Пальцы Кагеямы вжались в его плечи. — Ты не должен это делать, — резко бросил Кагеяма. — Мы могли бы просто… помыться. — Какую часть из «Я хочу это сделать» ты не понял? — спросил Шоё. Увидев Кагеяму таким — увидев, как выглядело сейчас его тело, — Шоё вряд ли смог бы просто вернуться в спальню как ни в чем не бывало. Он бы точно в итоге пристал к кое-кому ночью во сне. Не то чтобы это когда-нибудь случалось, но все равно стоило побеспокоиться. Шоё отпустил лицо Кагеямы, вместо этого уронив руки ему на бедра, и начал покрывать поцелуями его грудь. Он ненадолго втянул в рот правый сосок Кагеямы — отчасти чтобы побыть засранцем, а отчасти для того, чтобы заставить Кагеяму вздрогнуть, — а потом начал спускаться вниз, наслаждаясь дрожью Кагеямы. Почувствовав, как в горло уперлась головка члена, Шоё немного отстранился, поглаживая правой рукой бедро Кагеямы и собираясь с духом, чтобы коснуться его члена — теперь без преграды одежды. Шоё бросил взгляд вверх, и это оказалось большой ошибкой — Кагеяма зажимал рот ладонью, и выражение лица у него было жуткое. — Не смотри так на него, — глухо сказал Кагеяма. — Почему ты так смущаешься? — скользнув ладонью вперед, спросил Шоё с нотками раздражения в голосе. — Ты больше меня. Это мне тут надо обижаться. Не то чтобы Шоё серьез возражал против различий между ними. Он склонился к члену Кагеямы и, скользнув кольцом пальцев к основанию, на пробу лизнул головку, закончив это движением поцелуем. На языке совсем не почувствовалось вкуса — возможно, потому что все было чисто? Шоё попробовал еще, на этот раз обхватив головку губами, и почувствовал, как Кагеяма содрогнулся в ответ. Взглянул вправо — Кагеяма впивался ногтями в свое бедро, и это казалось не слишком-то правильной реакцией. — Ты в порядке? — спросил Шоё, немного отстраняясь. — «В порядке» — не то выражение, которые я бы сейчас использовал, — процедил Кагеяма сквозь сжатые зубы. — Тебе правда, действительно не обязательно это делать. — Но я хочу, — сказал Шоё, прикидывая, подействует ли такое убеждение. — Меня это тоже заводит, понимаешь? Возможно, будет проще, если ты перестанешь пытаться проделать дырки в своей ноге. — Очень сложно не двигаться, — сказал Кагеяма, и в его голосе отчетливо слышалось невысказанное «тупица». — Я не хочу делать то, что хочет делать мое тело. — Это что? Кагеяма сверкнул мрачным взглядом. — Угадай. Шоё усмехнулся и, взяв руку Кагеямы, положил ее себе на голову. — Вот, поиграй с моими волосами, если так сложно ничего не делать. — Это… это не помогает… Но Шоё уже снова наклонялся вперед, и передышка придала ему смелости. Кагеяма, казалось, и так уже был на грани, а Шоё едва успел сделать хоть что-то из того, о чем начитался в интернете. Это будет просто. Он провел языком вдоль члена Кагеямы, а потом медленно скользнул кончиком в щелку на головке. Ощущение того, как пальцы Кагеямы сжались в волосах, послало импульс прямиком к собственному члену Шоё, и он с трудом удержался от того, чтобы не коснуться себя. Шоё еще не настолько унесло, чтобы ему захотелось кончить прямо в общественную ванну. Затаив дыхание, он снова обхватил губами головку члена Кагеямы, и теперь, когда все было покрыто слюной, стало проще. Шоё подался вперед, пропуская член глубже в рот, и чуть отстранился, чтобы добавить еще слюны, когда почувствовал ответный толчок. Ему показалось, что сверху послышался едва слышный протест, но сказать наверняка было нельзя, и секундой позже он снова подался ртом вперед и начал двигаться, стараясь плотнее прижимать язык. Теперь Кагеяма и в самом деле застонал — ну, своей версией стона, таким коротким, едва слышным почти вздохом, от которого Шоё захотелось еще сильнее пропустить в себя член, чтобы услышать этот звук еще раз. Хотя Шоё хорошо понимал, что это была бы плохая идея — исследования показали, что у него имеется отлично функционирующий рвотный рефлекс. Продолжая размеренно двигать ртом, Шоё обхватил ладонью то, до чего не дотягивался губами, и почувствовал, как сжалась хватка на волосах. В просмотренных им видеороликах парни иногда тянули головы партнеров вперед, словно вбивались совсем не в рот партнера… но Кагеяма ничего такого не делал. Кагеяма дрожал от усилий не делать это и издавал тихие звуки, от которых Шоё готов был на стену лезть. «Стони», — мысленно велел Шоё, следуя собственному приказу. Он читал, что такой гул в горле ощущается приятно. Кагеяма в ответ дернулся, и — Шоё мог бы поклясться — его бедра двинулись вперед, всего немного, чуть ближе к краю бортика. Шоё ускорил движения, слегка расслабил ладонь, чтобы касаться чуть дальше, и наконец услышал звук, немногим более громкий, чем стон. Бедра Кагеямы дернулись вперед, а потом тут же назад. — Я почти… тебе стоит… — Слова оборвались, когда Шоё взял в рот настолько глубоко, как мог, плотно прижимая язык к члену. Кагеяма ахнул. — Стоит… прекратить… — И не подумаю, — сказал Шоё, или, скорее, его голосовые связки произвели необходимые для этого звуки. От этого Кагеяма напрягся еще сильнее, и Шоё ощутил, как внизу живота забурлила смесь победного восторга и возбуждения. Он скользнул левой рукой вверх по груди Кагеямы, желая почувствовать сердцебиение — доказательство того, что он с ним сотворил, что довел гениального связующего Карасуно до загнанных вздохов и судорожно сжимающихся мышц. — Ш… ш… Продолжая двигать головой, Шоё почувствовал, как что-то изменилось — напряжение достигло пика… а потом в рот ударила горячая жидкость, и Кагеяма, содрогаясь, придвинулся ближе. Шоё сделал еще несколько движений, пока не утихла дрожь, а потом отстранился, все проглотил и вытер рот. С его лица не желала сходить широкая усмешка. Кагеяма тяжело дышал и смотрел на Шоё, словно на незнакомца. — Ты… не остановился… — Да ну, весь смысл в том, чтобы не останавливаться. Было хорошо, да? У меня хорошо получилось? — Хорошо, — выдохнул Кагеяма, и его голос прозвучал на самой грани слышимости. — Иди сюда. Шоё неуверенно встал, все еще не желая показываться обнаженным. Но невероятно уязвимый вид Кагеямы облегчил ему задачу. То, как Кагеяма смотрел на его тело, тоже помогло — словно только идиот мог бы подумать, что Шоё невзрачный или несексуальный. Кагеяма молча притянул Шоё к себе, пока тот снова не оседлал его колени, свесив ноги по другую сторону бортика ванны. Руки Кагеямы на долгие несколько секунд обхватили лицо Шоё, а потом он придвинулся ближе. От того, как Кагеяма его целовал, все тело Шоё начало казаться невесомым. Поцелуй был таким невероятно мягким — таким нелепо нежным, — и Шоё снова вспомнил о тех парнях, которые вбивались в рот своих партнеров. Интересно, их хоть раз после этого целовали вот так? На самом деле, ему было интересно, а целовали ли вот так хоть кого-нибудь вообще. Если бы другие люди знали о существовании таких поцелуев, разве они бы не потратили всю свою жизнь на поиск подобных ощущений, вместо того чтобы работать? Все это казалось маловероятным. Ладони Кагеямы спустились ниже, задевая соски, обводя бока, нацеленно скользнули в пространство между их телами; Шоё, казалось, не мог ни вздохнуть, ни ответить на поцелуй. А потом Кагеяма прикоснулся к нему, кожа к коже, и голова Шоё откинулась назад. Дыхание вырвалось неровным хрипом: ему так давно хотелось ощутить на себе прикосновение — и сегодня, и всю неделю до этого. Шоё понимал, что снова ведет себя слишком громко, но не мог даже точно описать, какие звуки издавал. Казалось, его слух не желал нормально работать. Все тело горело от ощущений, пылало жаром, и стало только хуже, когда Кагеяма наклонился, чтобы прижаться поцелуями к шее, время от времени прикусывая кожу. — Я долго не продержусь, — простонал Шоё. Интересно, следовало ли ему смутиться? — И не надо, — прошептал Кагеяма ему в висок. — Скажи мое имя снова. — Скажи мое. Кагеяма всегда был таким упрямым? Вероятно, да, хотя в этот момент Шоё не мог вспомнить точно. Он застонал, когда Кагеяма сжал руку чуть сильнее. Ритм как-то изменился, или сама хватка, и Шоё не думал — он просто повторял «Тобио», и каждый раз звучал более хрипло, чем предыдущий. Кагеяма — Тобио — шептал его имя в ответ, с теплом в каждом слоге, пока дыхание Шоё не перехватило. И вот он уже толкался бедрами вверх, повиснув на плечах Кагеямы и задыхаясь, приходил в себя после яркого оргазма. Надолго повисла тишина, наполненная лишь окружающими звуками — вытяжка, текущая вода… неровное дыхание. — Это было… — Шоё запнулся. Он сделал ошибку, посмотрев на Кагеяму, и от увиденного его пронзило ужасом. Кагеяма не улыбался, как делал бы в такой ситуации любой нормальный человек. Вместо этого он внимательно разглядывал. Напряженно. — Ух. И вдруг на щеках Кагеямы проявился восхитительный румянец, а выражение его лица вернулось к норме. Шоё неуверенно рассмеялся. — Это было?.. — спросил Кагеяма. — Великолепно. — Да, — сказал Кагеяма, опуская голову. — Гм. Слезай. У меня ноги онемели. И мне нужно избавиться от этого… Кагеяма держал что-то в сложенной ладони; Шоё мигом сполз в воду и окунулся до самого носа, пытаясь спрятаться от затопивших его с головой вины и смущения. — Прости… Надо мне было самому поймать. — Он наблюдал, как Кагеяма поднялся на трясущихся ногах и бросил белую массу в слив, а потом вымыл руки с мылом. — Ты поймал мою, — пробормотал Кагеяма, и вид у него был смущенный донельзя. Он закрутил кран, и Шоё уже ожидал, что Кагеяма развернется и пойдет вытираться. Но Кагеяма залез обратно в ванну и потянулся к нему. Шоё шатнулся вперед, позволяя Кагеяме поймать себя в объятие, прижать ближе, подсунув одну руку под спину, а другую — под бедра. Шоё уткнулся головой в изгиб шеи Кагеямы и слабо улыбнулся. — А нам не пора возвращаться? — без особой охоты спросил он. — Еще немного, — сказал Кагеяма, и улыбка Шоё стала шире. — Ладно.