Мне нравится, как пахнет твоя одежда

— Твои колени… — В порядке, — отмахнулся Хината, неловко натягивая бриджи. Они едва-едва прикрывали покраснения, а назавтра на коленях наверняка проступят синяки. Что же Тобио наделал? — Прекрати так смотреть, — сказал Хината, ткнув его пальцем в живот. И усмехнулся. — Оно того стоило. Тобио нахмурился, хотя почувствовал, как к щекам прилила кровь. — Что? Раньше ты меня постоянно толкал. А теперь я просто извлекаю из этого больше для себя. — Я… но… теперь все по-другому. — Ага, теперь все лучше. Так или иначе, нас не было слишком долго. Если задержимся еще, люди обязательно это прокомментируют. «Словно они и так этого не сделают», — подумал Тобио, неслабо испуганный такой перспективой. Они оба были подобающе одеты, но Тобио не отпускало поселившееся под кожей ощущение — какая-то странная смесь чувства вины, счастья и уязвимости, и он не знал, как скрыть это от всех. Кожа почему-то казалась прозрачной. Хината, тем временем, словно сиял изнутри. — Да ладно тебе! Можешь рассказать свою историю с привидением. — Он вытащил Тобио из ванной за запястье, хотя и отпустил его, как только они оказались в коридоре. А потом пихнул его кулаком в плечо. — Будет жуть как весело. — Говорю же, истории с привидениями перед сном — плохая идея. — Это единственное время, когда их можно рассказывать. Они пугают, только когда темно… Его голос резко оборвался, когда из комнаты на другом конце коридора вышли тихо переговаривающиеся Дайчи с Сугаварой. Тобио сжал зубы, увидев, что старшеклассники заметили их. Сугавара улыбнулся, а вот выражение лица Дайчи сменилось со спокойной уверенности на внезапное осознание. Дайчи несколько раз моргнул с самым ошарашенным видом. — Вы куда-то идете? — спросил Хината и прибавил шаг, чтобы нагнать их. — Собираетесь поговорить с тренером Укаем? — Хм? — отозвался Сугавара. — Ты, возможно, разговаривал с Ноя-саном и Танакой-саном? — Нам всем любопытно! Это нечестно! — Удача улыбается терпеливым, — нараспев проговорил Сугавара. — Идите ложитесь спать. — Да, вице-капитан, — грустно отчитался Хината, и они по двое разошлись в противоположных направлениях. Тобио подумал, что этим бы все могло и закончиться, но Хината вдруг резко замер и схватил его за руку. — Чт… — Ш-ш-ш. — Хината оглянулся назад, и Тобио вместе с ним. Их капитаны завернули в мужской туалет чуть дальше по коридору. У Тобио не было времени на размышления о том, что бы это могло значить — Хината уже тащил его к приоткрытой двери, жестами показывая хранить молчание. Да что он такое творил? Хотел выяснить, что там насчет Укая? Секундой позже Тобио услышал приглушенный голос Дайчи. — Ты знал! — прошипел он. — Суга, мы за них отвечаем. Следом раздался тихий смех Сугавары. — И что ты собирался сделать? Потребовать, чтобы они ходили купаться по отдельности? — Да! Именно это мы и должны были сделать! — Хм-м, кажется, ты очень серьезно воспринял тот раз, когда Кагеяма-кун назвал тебя папой. Тяжелый вздох, а потом: — Нам нужно с ними поговорить. Тобио невольно попятился. Вот только рука Хинаты все еще крепко сжимала его бицепс, так что далеко уйти не удалось. — Но не перед игрой, — сказал Сугавара. — Это их только отвлечет. Последовало продолжительное молчание, а потом Дайчи проворчал: — Ко мне ты никогда так снисходительно не относился. — Возможно, ты этого не заслуживаешь. — В голосе Сугавары явно слышалась улыбка. Тобио почувствовал, как Хината потянул его от двери, и добровольно подчинился. Если их поймают здесь за подслушиванием, это будет даже хуже, чем стыд из-за того, что они уже услышали. Тобио с Хинатой как можно тише пошли к общей комнате. — Ты назвал Дайчи-сана папой? — шепотом спросил Хината, как только они отошли подальше. — По-моему, это совсем не самое важное из того, что мы сейчас услышали! Ответом ему стал веселый взгляд округлившихся глаз. — Я был сонный, — возразил в свою защиту Тобио, и улыбка Хинаты стала шире. Однако больше он ничего не сказал, и они пришли в главную комнату. Чувствуя, как внутри все сжалось от нервов, Тобио отвел дверь в сторону. Как оказалось, все ребята собрались вместе, чтобы поиграть в игру — или посмотреть, как играют другие. Все столпились вокруг башни из деревянных блоков, и Нишиноя — самый ближний к башне — поднял голову, услышав звук открывшейся двери. — Не трясите комнату! — на грани отчаяния воскликнул он. — Идите как можно осторожнее. Энношита рассмеялся себе под нос. — Не вини их просто потому, что вот-вот проиграешь. — Я не проигрываю. — Я сказал «вот-вот проиграешь»… Все хором рассмеялись, и Тобио начал аккуратно пробираться к своему футону, в то время как Хината пошел посмотреть на игру. Никто не удивился их совместному возвращению, не было даже подозрительных взглядов, или внезапного понимания на лицах, или чего-то в том же духе. Тобио скрыл улыбку, притворившись, будто ищет что-то в сумке, и увидел Цукишиму, наблюдавшего за ним из-за книги. Этот долговязый засранец, развалившийся поверх футона на животе, был единственным, кто находился в этой части комнаты. — Никогда не ходите в ванну передо мной, — глухо, едва слышно за гомоном остальных ребят, заявил Цукишима. Его взгляд был наполнен привычным высокомерием. — Ты выглядишь отвратительно. Тобио покраснел, ужаснувшись от того, что из всех людей его раскусил именно Цукишима. — Выгляжу отвратительно? — переспросил он. Тобио ожидал от Цукишимы утверждения, что он сам отвратительный. — Да, весь такой довольный. На твоем лице это кажется неуместным, если ты не держишь при этом волейбольный мяч. — Я залеплю им тебе в лицо, раз тебя это так беспокоит, — сказал Тобио, отвечая на мрачный взгляд Цукишимы собственным, не менее мрачным. — Сшибу с тебя твои особенные очки. На лицо Цукишимы вернулось нейтральное выражение, а потом — вдруг, — там появилось что-то приблизительно похожее на улыбку. — Уже лучше, — заключил он и вернулся к чтению книги. — Но не забывай про ванну. Вы идете последними. — Да-да. Все равно подобная проблема теперь вряд ли возникнет. Услышав мысли Дайчи по этому поводу, Тобио и не рассчитывал, что им с Хинатой когда-нибудь снова выпадет такая возможность. Но видеть негласное колючее приятие Цукишимы все равно было довольно приятно. Остаток вечера Тобио провел за попытками не казаться слишком довольным, что бы это ни означало. Хотя он сомневался, что у него получилось. * * * Тобио вжался лицом в подушку, пряча в ней угрюмый взгляд. Ему едва удавалось дышать, но перекрытие доступа кислорода к мозгу казалось неплохим способом задвинуть непрошеные мысли куда подальше. Все другие способы не сработали. Он помнил все в мучительных деталях. Помнил, какие ощущения дарили губы Хинаты, как тот усмехнулся после, как в каждом сантиметре улыбки светился триумф. Помнил, как Хината стоял перед ним обнаженный и возбужденный: гладкая кожа, рваное дыхание, пальцы, впивающиеся в плечи, собственное имя на грани всхлипа. Все это было слишком, даже теперь, и Тобио задумался, не из-за этого ли мама говорила ему не заниматься сексом. Потому что секс превращал его в возбужденную тряпку уже даже по факту. И отключал мозг, когда Тобио этого совсем не хотелось. Он лежал в темной комнате, заполненной его сокомандниками, пытающимися уснуть. И у него был стояк. Хотелось застонать от бессилия — но это выдало бы его с потрохами, поэтому Тобио попытался лежать неподвижно, беспокоясь, что любое движение заставит его потереться о футон. Да что с ним вообще не так? — Эй, Хината? — послышался голос, отвлекший внимание Тобио от его мучительных усилий успокоиться. Он повернул голову. Похоже, это шептал Танака, лежавший по другую сторону от Хинаты, хотя Тобио думал, что большинство ребят уже уснули. Танака все еще не спал? А кто еще? — Каково это? — Что каково? — невнятно прошептал сонный Хината. — Поцелуи и все такое. Тобио услышал, как Цукишима застонал и перевернулся. Их футоны лежали впритык, и Тобио, скорее испытывая любопытство, чем беспокоясь, бросил взгляд в сторону Цукишимы: тот, казалось, пытался закрыть уши подушкой. Тобио тоже хотелось так сделать, вот только это не поможет остановить завязавшийся разговор. — Это потрясающе, — сказал Хината с такой абсолютной уверенностью, что у Тобио внутри все радостно сжалось. Танака вздохнул. — Вот черт, я тоже хочу. — А ты никогда? — с откровенным удивлением спросил Хината. Тобио постарался не фыркнуть. Как Хината умудрился не заметить, что Танака безнадежен в общении с девушкам? Даже Тобио заметил, а он на это внимания не обращал почти совсем. — Хм-м, это неожиданно, да? — В голосе Танаки снова появились торжествующие нотки. Вероятно, он радовался, что Хината считал его опытным. — Но нет, никогда. — Потому что они тебя не знают, — встрял новый голос. — Будь я девчонкой, сох бы по тебе, будь уверен! — Да? — Абсолютно. Погоди, а ты что, не запал бы на меня, будь ты девчонкой?.. — Нет! Запал бы! Если бы был девчонкой, да! Послышал звук как от удара кулаком по плечу — предположительно, с симпатией. — Я так и знал, чувак. Мы были бы лучшими. — Голос Нишинои звучал довольно. Со стороны Цукишимы послышался еще один стон, а потом убийственное: — Вы двое никогда не заведете подружек, так и знайте. Раздалось возмущенное шипение в исполнении тех самых двоих и шиканье от неизвестных третьих сторон. Все затихли. — А что, если и правда не заведем? — прошептал Нишиноя так тихо, что даже Тобио расслышал с трудом. — Не знаю. Возможно, я мог бы научиться любить тебя. — Чувак, то есть… физически? — Может быть, если переоденешься. — Почему это я должен переодеваться? — Можем по очереди, конечно, — мудро рассудил Танака. — О, так-то лучше. Послышался какой-то прерывистый шум с другой стороны комнаты: возможно, быстрое дыхание. И когда Танака с Нишиноей принялись обсуждать, как они по взаимному согласию будут притворяться девчонками друг для друга, шум стал громче… пока не сорвался в откровенный хохот. Тобио узнал голос Сугавары. Тот хватал ртом воздух, дрожа всем телом и явно не в силах остановиться. Из того же направления, что и смех Сугавары, послышалось рычание, а потом голос Дайчи: — Если вы двое не заткнетесь, я выкину вас спать на улицу. Без футонов. Поняли? — Да, капитан! — хором ответили они, но Сугавара все еще хрипел. — Суга… — на этот раз голос Дайчи звучал мягче. — Я приду в норму, — выдавил Сугавара между отрывистыми вдохами. — Просто… дай мне минутку. — У нас завтра игра, — сказал Дайчи всем остальным. — Успокойтесь. Ложитесь спать. Представьте, что вы на уроках, если потребуется. Послышалось согласное бормотание, и, как только Сугавара справился с собой, в комнате снова воцарилась тишина, хотя Тобио послышалось приглушенное «Я мог бы научиться любить тебя» и очередной приступ хихиканья с последующим успокаивающим «Ш-ш-ш» и тихим «Тебя это тоже касается» от Дайчи. Потом раздалось подтрунивающее «да, капитан», и больше ничего. Тишина казалась теплой. «Вот что нравится Хинате», — подумал Тобио, чувствуя себя странно уютно. Он вроде как понял, хотя был полностью на стороне Дайчи и желал, чтобы все сокомандники выспались перед матчем. С другой стороны, разговоры служили хорошим отвлечением, его тело больше не трясло на грани слома, а в мыслях снова воцарился покой. Однако стоило только подумать об этом, как перед глазами снова замелькали образы. «Не смей», — строго приказал он себе. Повернулся на бок, пытаясь подумать о чем-то еще — чем угодно, — но мысли о грядущем матче тоже не помогли. Из-за них все внутри скрутилось от нервов и радостного возбуждения, плохо сочетаемых со сном. Поэтому Тобио подумал о теплом, тянущем чувстве, в последнее время возникающем в груди при появлении рядом Хинаты. Не возбуждение — тихие чувства, пришедшие после, которые почему-то смущали даже больше. То, как сжималось горло вокруг невысказанных «Я люблю тебя», и «Останься», и «Ты тоже это чувствуешь?» Хотя сказать даже одну из этих трех фраз было бы невероятно стыдно. И что вообще Хината мог бы сказать в ответ? «Я тоже тебя люблю», — представил себе слова Хинаты Тобио. Получившаяся картинка казалась неправильной: слишком серьезной, так сказал бы на месте Хинаты сам Тобио. Почему-то проще оказалось представить, как Хината говорит это с широкой усмешкой; но тогда как Тобио смог бы понять, что это не шутка? Разве тогда эти слова не стали бы чем-то сродни «Я люблю, когда мне пасуют» или «Я люблю мороженое»? Подобные заявления не значили ровным счетом ничего, они не значили, что ты всегда будешь хотеть эти признанные тобой любимыми вещи, или что они нравятся тебе хоть чуточку больше, чем сотни других вещей. Какая-то часть Тобио хотела, чтобы он никогда не испытывал таких чувств, настолько запутанной любви. Он не хотел настолько сильно полагаться на кого-то, даже если этим кем-то был Хината. Особенно если это был Хината. Почувствовав тоскливую боль, Тобио подвинулся ближе к футону Хинаты. Дыхание рядом было ровным, даже сонным, и Тобио скользнул рукой вперед, под простыни. Если бы он только смог коснуться Хинаты, возможно, боль немного ослабла бы. Он подпрыгнул, когда его ладонь схватили и крепко сжали. Его рука вытянулась, когда Хината поднял их сцепленные пальцы к лицу и провел губами по костяшкам, обжигая дыханием. Тобио почувствовал, как внутри все тесно сжалось. «Он всегда так делает», — смутно подумал он; большинство других мыслей испарились. Когда хватка Хинаты чуть-чуть ослабла, Тобио провел пальцами по его лицу и почувствовал под ними улыбку. Внутри все перевернулось. Никто из них не двигался. Их руки лежали на подушке посередине, и дыхание Тобио медленно возвращалось к норме. Боль ослабла. Вскоре после этого он уснул и к утру уже забыл этот странный, тихий страх. При свете дня все это казалось уже не таким реальным. Впереди их ждал матч, у него под боком сидел Хината, уплетающий рис и болтающий с набитым ртом. Все это казалось не таким реальным, пока он орал на Хинату, а Хината орал на него. Все было так, как должно было быть. * * * — Карасуно… в бой! — Есть! Паркетный пол под ногами был крепким, знакомым. В теле гудела энергия, объединяя его с сокомандниками на площадке. Казалось, она сосредоточивалась в кончиках пальцев — пальцев, которым уже через несколько минут предстояло направлять пасы. Тобио ощутил, как грудь заполнило восторженное предвкушение. Когда началась их разминка, другая команда тоже принялась разминаться на противоположном конце зала. Тобио почувствовал, как ускоряется сердцебиение, как его окружает знакомый запах площадки. «„Air salonpas“, — подумал Тобио. — Хината думает, что площадка пахнет как “Air salonpas”». Он усмехнулся. «Я снова здесь». Хината подтолкнул его локтем, и когда они встретились взглядами, он тоже улыбался. Этим утром Хината словно бы совсем не нервничал, хотя впереди была встреча с новыми, более сильными противниками. Казалось, он был в восторге. «Мы здесь», — поправил себя Тобио и побежал к остальным.