Мне нравится, как пахнет твоя одежда

Пропитанная потом униформа холодила теплую кожу. В груди было тяжело. Они сделали это. Они… Они… — Да!!! По площадке прокатились громкие крики, и Тобио тупо уставился на место, куда ударил последний пробитый мяч Хинаты. Все это было взаправду. Они это сделали. — Кагеяма! Он обернулся, и у него была лишь секунда на то, чтобы собраться, прежде чем вокруг его шеи обвились руки, ноги обхватили за пояс, а опасно близко перед лицом нарисовалось плечо. Хината. — Мы это сделали! — кричал Хината, пока Тобио пытался удержать равновесие. Адреналин позволил сжать Хинату в ответ, не беспокоясь об остальных. Тобио усмехнулся в пропотевший ворот майки Хинаты, стискивая его в объятиях. — Эй! Я тоже хочу! Внезапно Тобио оказался зажатый телами. Он был вполне уверен, что Танака пытался поднять его вместе с Хинатой, в то время как Нишиноя порывался взобраться ему на спину. Все остальные хлопали друг друга по головам, спинам и рукам или толкались — даже Дайчи участвовал, зажав подмышкой голову смеющегося Асахи, — пока Укай не призвал их к порядку. — На построение! — крикнул он. Ребята послушались, и Тобио постарался не дать разочарованию на лицах соперников приглушить отчаянное счастье в груди. Они могли продолжать. Их путешествие здесь не заканчивалось — оно закончится только несколько месяцев спустя. Их команда оставалась командой, у них была цель. Он никогда не чувствовал себя лучше. * * * После матча все вымылись в душе и поели, и если что и произошло в автобусе по дороге домой — Тобио не заметил. Он лежал в полном отрубе, привалившись к Хинате в какой-то дико неудобной позе, из-за которой, когда они выбирались из автобуса напротив школы, безбожно болела шея. А вот что он точно заметил, так это ликующую толпу, приветствующую их у дверей. Ну… не совсем уж толпу, но там были ребята из «Соседского союза Карасуно», держащие перед собой огромный торт, сделанный в форме волейбольного мяча, а еще несколько игроков из женской команды и Шимизу. Танака с Нишиноей заметно оживились и с обновленной энергией скатились со ступеней автобуса. — Это и был ваш сюрприз? — радостно улыбаясь, спросил Нишиноя. — Едва ли такое требует планирования… — пробормотал где-то за спиной Тобио Цукишима, хотя ему хватило такта сказать это достаточно тихо, чтобы больше никто не услышал. Укай потрепал Нишиною по голове. — Это вы говорили, что я сюрприз готовлю, а не я. — Но вы готовили! И планировали все это время! — Хм, да. На случай, если вы проиграете. — Чего? — пронесся оскорбленный хор. — Ну, нельзя же было сделать вам торт по случаю проигрыша. Так что мне пришлось планировать кое-что другое. — И какими были другие планы? — подпрыгнул Хината. Казалось, он уже тоже отошел от послематчевой усталости. — Горячие источники, — подмигнул Укай. Команда жалобно закричала: «Мы все равно можем поехать на источники! Так нечестно!», и Такеда вскинул руки вверх, пытаясь их успокоить. — Он шутит! Шутит. А теперь давайте насладимся победой внутри. Я ради такого дела открыл свой кабинет. Все еще немного сонный, Тобио пошел следом за остальными. Горячие источники? Это же и правда была шутка, да? Отвезти туда всю команду влетело бы в копеечку. Но он вдруг представил себе Хинату в плохо подвязанном юката, потому что Хината же, материал соскальзывает, обнажая плечо и грудь… Тобио тяжело сглотнул. Нет-нет, горячие источники были шуткой. Тренер так и сказал. В итоге все провели больше часа за поеданием торта, разговорами об отыгранных матчах и просмотре записей, сделанных ребятами из «Соседского союза». Во время этих просмотров Тобио оказалось сложно сосредоточиться на компании — его взгляд был прикован к экрану, к площадке. Даже теперь, спустя всего несколько часов после финального матча, он чувствовал какую-то странную тоску. «Я хочу быть там». — Помните, — сказал Такеда, остановив запись, — у вас вскоре экзамены. Мы все вами очень гордимся, но вам нужно поддерживать хорошие оценки. Я жду от вас, что вы будете присматривать друг за другом и стараться, чтобы ваши сокомандники не отставали. Почему-то казалось, что его глаза за стеклами очков в этот момент больше смотрели на Цукишиму, чем на остальных. Но, судя по невозмутимому выражению на лице Цукишимы, все было впустую. — А еще у нас есть для вас подарок. Игрок из женской команды — Мичимура, вроде бы — нырнула под учительский стол и вылезла оттуда уже с огромным пакетом… чего-то. Цветной бумаги? — Журавли, — сказал Такеда. — На удачу. Они несут все наши желания. Тобио, моргая, таращился на журавлей в пакете. Он думал, что, сколько бумаги ни возьми, все его желания все равно не смогут на ней поместиться. * * * После отборочных напряжение немного рассеялось. Во время тренировок все стали больше улыбаться, а однажды Тобио зашел в клубную комнату, чтобы попить, и поймал там Асахи, который засовывал бумажных журавликов им с Хинатой в сумки. Как только Асахи осознал, что его застукали, у него на лице появилось виноватое выражение. — На удачу, — сказал он, потирая затылок. — Для вас с Хинатой. Я… взял идею из командного подарка. Хотя, конечно, сделал не целую тысячу. Тобио не смог придумать ответ, но, вернувшись домой, выстроил журавликов — все семь — у себя на столе, и они наблюдали за ним во время выполнения домашней работы. А это случалось частенько, потому что экзамены были уже на носу. Тобио ломало от отсутствия тренировок, но это давало им с Хинатой убедительную причину проводить побольше времени друг у друга дома, чтобы позаниматься. Именно так он и познакомился с сестрой Хинаты. Тобио, как правило, плохо ладил с детьми. У него вообще плохо получалось ладить с чем угодно размером меньше Хинаты. Кошки при его приближении имели обыкновение переходить на другую сторону улицы, а маленькие дети устраивали с ним игры в гляделки, которые всегда заканчивались громким ревом. К счастью, сестра Хинаты казалась выше стадии развития, когда плачут по поводу и без, но Тобио при виде ее все еще чувствовал опаску. Она было милой. Очень милой. Словно крошечный Хината, только с заколками в волосах. А еще она разглядывала его с великим недоверием. Хината подтолкнул его. Они зашли на кухню, чтобы попить перед очередным набегом на учебу, и малявка просто зашла следом за ними. И никто пока ничего не сказал. — Хорош так на нее таращиться, ты ее испугаешь! — заявил Хината, а потом представил их друг другу, не объясняя, кем ему приходится Тобио. Он просто сказал: — Это Кагеяма Тобио. Я тебе о нем рассказывал. — Пасы? — уточнила девочка — ее звали Нацу, — и Тобио задумался: а вдруг все члены семьи Хинаты вышли из утробы с мольбами о пасах? — Да! Тот самый, кто отдает мне пасы! Эй, могу поспорить, он с легкостью подбросил бы и тебя. Тобио с ужасом уставился на Хинату. А, когда на лице Нацу появилась улыбка, ужаса в его взгляде наверняка стало еще больше. — Нет, — заявил он, переводя взгляд с одного Хинаты на другую. — Было бы весело! Типа общения со звездой! — Но она такая маленькая! Эта самая маленькая громко зарычала. — Ты меня постоянно бросаешь туда-сюда! Да ладно тебе, Кагеяма, не будь скучным. Я хочу, чтобы ты произвел хорошее впечатление! — Хорошее впечатление производится не так! И броски детьми не обсуждаются! Вот только Нацу уставилась на него таким взглядом, будто он только что вдребезги расколотил все ее мечты, и Тобио почувствовал угрызения совести. Переводя взгляд с брата на сестру, он вздохнул. — Ладно. Но не смейте рассказывать родителям. — Конечно нет! — воскликнул Хината, и они принялись снова натягивать кроссовки. — Кроме того, мой отец живет заграницей, так что ему никак не узнать. — Что? — Ты не знал? — Нет! Откуда мне было узнать? Нацу потянула его за рукав — впервые с тех пор, как сам был ребенком, Тобио оказался настолько близко к существу ее размера — и вывела их наружу, к клочку покрытой травой земли, вокруг которого стояло неуютно большое количество домов. — Ваши соседи расскажут, — проворчал Тобио, а Хината настоял, что ничего подобного не случится. В любом случае, это не имело значения, потому что — по каким-то совершенно неясным причинам — Тобио согласился подбросить Нацу как волейбольный мяч. И если это было единственным способом произвести хорошее впечатление на сестру Хинаты, он сделает это, и пофиг на соседей. — Ладно! — сказал Хината. — Ты ее бросай, а я поймаю! — Ты точно уверена? — спросил Тобио Нацу. Она была такой маленькой. И милой, хотя он подозревал, что это не говорило ровно ничего насчет того, как она подпрыгнет, если ее уронить. Нацу кивнула, на невероятно похожем на Хинату лице начала появляться знакомая улыбка, и Тобио осторожно присел. — Я тебя сейчас подниму. Она снова кивнула, и он подсунул ладони ей подмышки. Нацу была действительно компактной, словно волейбольный мяч, хотя намного тяжелее его, но Тобио почувствовал, как руки сразу же приспособились. Хотя нормально обхватить Нацу будет сложно, и Тобио на пробу немного покачал ее из стороны в сторону. На что последовало тихое хихиканье. — Гм. Это была не та реакция, которую он обычно вызывал у детей. Тобио вгляделся в лицо Нацу, и точно: она смеялась. — Давай! — подбодрил Хината, стоя совсем рядом с протянутыми руками. — Начнем по чуть-чуть. Тобио нахмурился. — А ты по ней не пробьешь? — Он только что нашел единственного в мире ребенка, которому вполне мог нравиться, и позволить Хинате сломать ей шею было недопустимо. — Конечно нет! Она моя сестра, знаешь ли! — Ладно… тогда дай мне сначала пару раз подбросить ее на пробу. — Конечно, — согласился Хината, словно об ином и речи быть не могло. Тобио кивнул, получил кивок от Нацу и аккуратно ее подбросил. Она упала назад куда быстрее волейбольного мяча, но он с легкостью ее поймал. — Наверное, ты для этого великовата, — сказал ей Тобио. Если продолжить, у него завтра будут ныть руки, хотя отсутствие волейбольных тренировок на этой неделе уже заставляло его тосковать по такой боли. — Тебе может быть больно даже от того, как мы будем тебя ловить. Нацу кивнула. — Это весело. — Ладно, — решил Тобио. — Думаю, я вроде понял. Но начнем с небольшой высоты. И они действительно начали с небольшой высоты. Но по мере того, как Тобио стал приноравливаться, Нацу взлетала все выше, и чем больше была высота, тем громче она смеялась, а чем больше она смеялась, тем сильнее Тобио хотелось ее рассмешить. Игра прекратилась, когда Хината чуть не выронил ее и оступился сам, в результате чего на траве образовалась гора из представителей семейства Хината — к счастью, с Нацу сверху и без единой царапины. — Тупица! Ты сказал, что поймаешь ее! Надоедливый голос на задворках сознания говорил Тобио, что пас был слишком высоким, так что в этом вроде как была и его вина тоже, но он не стал прислушиваться. — Я поймал ее! Она в порядке, видишь? Нацу действительно выглядела отлично — на самом деле, она широко улыбалась и, поднимаясь, наступила на Хинату. — Это было весело, — сказала она, подбегая к Тобио. «Я тебя больше подбрасывать не буду», — строго подумал он на нее. — Что? — спросил Тобио немного напряженно. Она похлопала его по бедру. — Я в порядке. — Х-хорошо. Хината встал и принялся отряхиваться. — Ну, наверное, нам все же стоит позаниматься… — Ага… — Но сегодня особый случай, — прибавил Хината. — Ваша с Нацу первая встреча. Тобио немного оживился. Он знал, что им было положено заниматься, но насколько это важно, если они и так уже набрали проходные баллы? Тобио вопросительно взглянул на Хинату, прикидывая, что тот собирается предложить. — У меня все еще есть GameCube… — Ну, мы можем начать заниматься через часок, — предложил Тобио. — У нас же еще весь день впереди. — Он одолжил у отца велосипед и мог доехать домой в любое время. Нацу и Хината одобрительно просияли, и они все вместе вернулись в дом, обсуждая, в какие игры им хотелось бы поиграть. В этот день они так и не сели за учебники. Как и на следующий. * * * Тот первый день в доме Хинаты дал начало некоторым переменам. После этого они стали часто приходить туда — один раз даже уже после того, как закончились экзамены и возобновились занятия в клубе. Это имело смысл, поскольку мама Тобио упорно настаивала на своем правиле «никакого Хинаты, пока меня нет дома», а им не хотелось ограничивать время, которое можно было провести вместе. В тот первый день Тобио познакомился еще и с мамой Хинаты, когда она настояла на том, чтобы он остался на ужин. Она была дружелюбной, очень домашней с виду женщиной с обычными каштановыми волосами, чьей главной радостью в жизни, казалось, было обеспечение закусками своих переполненных энергией детей и расспросы Тобио, не бегают ли за ним девочки-одноклассницы. Вот этот последний пункт заставлял чувствовать себя неловко, поскольку мама Хинаты спрашивала об этом при каждой встрече. Такие расспросы обычно приводили Хинату в плохое настроение — которое его мама вполне обоснованно списывала на ревность, хотя и совершенно другого рода, — а Тобио загоняли в его обычное смущенное состояние. Хината не рассказывал семье про их отношения — «пока», как он упорно утверждал, «я им пока не говорил», и Тобио не стремился что-то менять. Тобио нравилось, как все шло, пусть даже ему никогда не удавалось касаться Хинаты так, как хотелось. Он знал, что его пасы на тренировках становились все более беспорядочными, потому что его внимание то и дело переключалось на то, как задиралась футболка Хинаты при прыжках, как выглядел сам Хината, когда пробивал пас, как Хината улыбался. Все это немного напоминало о времени прежде, когда они еще не начали встречаться — все до единой мелочи в Хинате отвлекало. Только теперь это больше напоминало теплое горение в груди. Скорее предвкушение, а не агонию. К тому же, отвлекало еще и то, что Хината частенько напоминал: Тобио не один чувствует неудовлетворенность. Хината даже однажды пытался зажать его в углу уборной, и в итоге они оба опоздали на тренировку. У них тогда пылали лица, а тела ныли хуже, чем раньше, потому что Тобио запоздало и смущенно настоял, что «мы не можем делать это здесь, идиот!» Все было не идеально, но Тобио чувствовал себя счастливее, чем когда-либо на его памяти, и наплевать на сексуальное неудовлетворение и все такое. Поэтому когда Хината позвонил ему однажды вечером в середине ноября и начал сбивчиво что-то говорить, Тобио почувствовал, как его окутало странное спокойствие. Ну конечно, счастье не могло длиться вечно. — Сможешь улизнуть? — спросил Хината. Его голос звучал загнанно, и Тобио подумал, не бежал ли он. — Да… в чем дело? — Можешь встретиться со мной? В парке на полпути между нашими домами. С такими красными деревцами. — Я… да. Ты уже туда идешь? — Ага. — Голос Хинаты звучал сдавленно, словно у него горло перехватило. — Осторожнее! Мне туда еще надо добраться, а там могут оказаться какие-нибудь извращенцы… — Но ты придешь? Тобио уже переодевался в уличную одежду, меняя пижаму на джинсы. Вот вам и лег спать пораньше. — Приду. Просто подожди, ладно? И беги, если кто-нибудь к тебе подойдет. На другом конце линии послышался истерический смешок, и у Тобио сжалось сердце. — Не убьют меня, не волнуйся, — сказал Хината. — Ладно. До встречи. Тобио сунул телефон в карман и вышел из комнаты, не рассчитывая, что родители будут сидеть в гостиной. Они одновременно подняли головы, явно удивившись, что после душа он снова оделся в уличное. — Я забыл накачать шины на папином велосипеде, — сказал Тобио. — Они немного спущены. Родители только моргнули, но возражать не стали, даже когда он натянул кроссовки. — А завтра это сделать нельзя? — наконец спросил отец. — Я забуду, если не сделаю это сейчас. Родители без раздумий приняли эту отговорку и не остановили его, когда он вышел за дверь. Однако Тобио не пошел накачивать никакие шины. Вместо этого он схватил велосипед и, запрыгнув в седло, быстро заработал ногами. Хотелось бы ему ошибаться, но мысль о том, что Хинату убьют где-нибудь в парке, выгнала из его головы все остальные. «Черт». Что могло случиться? Хината казался расстроенным — он явно выбрался из дома не веселья ради. Тобио заставлял тело двигаться все быстрее и быстрее, пока впереди не показался парк. Он даже не пристегнул велосипед, увидев, что велосипед Хинаты уже стоял на месте — просто прислонил его к стойке и сорвался на бег, запоздало понимая, что даже не знает, где именно находится Хината. Там: на небольшом склоне чуть выше парка между двумя огромными деревьями виднелась маленькая фигурка. Тобио побежал, не обращая внимания на то, что кожа под одеждой уже стала скользкой от пота. На улице было слишком холодно, чтобы можно было вспотеть, а потом спокойно где-нибудь посидеть, но едва ли у него получилось бы продержаться лишнюю секунду без понимания, что произошло. — Хината, — выдохнул Тобио, подбежав к нему на склоне. Уперся ладонями в колени, пытаясь отдышаться и глядя на Хинату, словно в его силах было бы прочитать проблему по одной его позе. Хината сидел, обхватив руками колени, его глаза покраснели — во всяком случае, так Тобио показалось в тусклом свете далеких фонарей и звезд. — Кагеяма, я… — Хината, казалось, был в полном раздрае. Он встал, и Тобио выпрямился. — Что случилось? Хината не ответил — только неуверенно шагнул к нему, уткнулся головой ему в грудь и поднял руки, чтобы смять в кулаках его свитер. Тобио притянул Хинату к себе, ласково положив руку ему на голову. — Я сказал матери, — тихо проговорил Хината. — Она… У Тобио все внутри упало. — Она выкинула тебя из дома? — Нет! Ничего такого. Она даже не… не кричала, ничего такого. Просто отнеслась к этому, как к плохой шутке. Словно я запутался или притворяюсь. Тобио гладил его по спине, не зная, что сказать. — Она думает… она как-то странно от этого отмахнулась. Сказала, одно то, что я невысокий, не значит, что я не буду популярен у девчонок, и это просто… я растерялся, потому что поначалу и не понял даже, о чем она. В смысле, я поразмыслил над этим, и, наверное, она думает, что я встречаюсь с тобой, потому что я в отчаянии. — Хината фыркнул, хотя прозвучало это горько. — Словно я бы пошел на такое. Я бы никогда не удовлетворился чем попало! — Я знаю. — Так вот, она сказала, что ты оказываешь на меня дурное влияние… думает, что ты мной манипулируешь, или угрожаешь мне, или еще что-то такое, и мне запрещено находиться рядом с тобой за пределами волейбольного клуба, и я сказал ей, что никогда на такое не соглашусь. А в этот момент зашла Нацу и спросила, о чем мы разговариваем, а потом назвала тебя «братиком Тобио», и мама ее отругала. Словно Нацу сделала что-то плохое! Это мило, когда она тебя так зовет… у тебя всегда появляется такое забавное выражение на лице… Тобио чувствовал, как дрожат руки Хинаты, все еще сжимавшие ткань его свитера. — И Нацу расплакалась, а мама отправила ее спать, а потом… потом мама сказала, что тебе в ее доме не будут рады, а потом я сказал, что это значит, что не рады будут и мне, и… я убежал. — Прямо на ее глазах? Хината кивнул. — И она за тобой не пошла? — Это уже не первый раз… Я притворился, что сбежал, когда отец только начал работать заграницей, а потом вернулся домой в тот же день. Она знает, что я не уйду навсегда. Тобио подумал о темных переулках, и извращенцах на улицах, и убийцах, и решил, что у матери Хинаты совсем ума нет. Неужели она не знала, что ее сын — магнит для всяких жутких уродов? Он, казалось, притягивал их к себе в радиусе пяти километров, словно пламя мотыльков. Темно же на улице. Неужели ей все равно? Следующей его мыслью стал вопрос, позволят ли родители остаться Хинате у них дома на неопределенный срок. Наверное, нет, в реальной жизни люди такое не делают, да? Родители разбираются с другими родителями, и дети возвращаются домой. Да и его отец пока ничего не знал. В итоге они оба могут оказаться на улице, если не будут осторожны. Не то чтобы Хината собирался уходить из дома насовсем. — Я просто хотел тебя увидеть, — сказал Хината, немного отстраняясь. — Я не убегаю на самом деле. Это очевидно. — Она же не причинит тебе вреда, да? Хината фыркнул. — Для этого ей придется принять все всерьез. Нет. — А ты не… — Тобио остановился. Слова застряли в горле. Он знал, что мама Хинаты только обрадовалась бы, заведи он подружку — даже пришла бы в восторг, — а для Хинаты отношения с девушками все еще оставались возможными. У него не было ни единой причины продолжать встречаться с парнем, когда вокруг ходит столько девчонок, в которых можно влюбиться. До этого момента Тобио даже не ощущал, насколько болезненной может быть эта мысль. — Не что? Они отстранились друг от друга достаточно далеко, чтобы встретиться взглядами, хотя так было холодно — ноябрьский ветер словно дул прямо между ними. Хината с дрожью посмотрел на Тобио. На нем хотя бы была куртка; Тобио свою оставил дома, чтобы его уход не вызвал подозрений. — Не… хочешь расстаться? — спросил он, чувствуя, что вот-вот задохнется. Хината пристально уставился на него. — И с чего это ты об этом вообще подумал? — Не то чтобы тебе обязательно было встречаться с парнем… — И что, ты бы бросил меня, если бы я не понравился твоей маме? — Неважно, что сделал бы я, потому что отношения с девушками для меня не вариант. А для тебя — да. Я просто… — чувствую себя эгоистом, — …я бы понял, если бы ты захотел. Было бы адски больно, особенно каждый день видеться в клубе, но он бы понял. Просто так случается. Хината сверкнул мрачным взглядом. — Ты тупой говнюк. Поверить не могу, что ты это вообще сказал. — Он оттолкнул Тобио, и тот нахмурился, едва пошевелившись. — Что, думаешь, ты тут единственный, кому не все равно? — Так тебе было бы проще. — Нет, не было бы! — Хината снова со злостью толкнул Тобио, словно его тело с трудом выносило раздражение. — Где еще я найду такого как ты? О чем мы будем разговаривать? Я даже представить себе не могу, что влюблюсь в кого-то еще! Идиот! Казалось, он был готов то ли наброситься на Тобио, то ли сбежать от него, и поэтому Тобио сделал то единственное, о чем мог подумать: навалился на него всем телом, отчего оба свалились на землю. Хината пинался и сопротивлялся, но не требовал отпустить. Вот Тобио и не отпускал. — Дай мне сдачи, — приказал Хината, но Тобио воспринял это как «прижми меня покрепче» и так и поступил. Это далось ему с трудом. К тому времени, когда Хината под ним затих, они оба снова разгорячились и тяжело дышали. — Прости, — прошептал Тобио, роняя голову в изгиб шеи Хинаты. — Мне жаль, что я это сказал. Хината пнул его без особой силы. — Лучше пожалей, что подумал об этом. — Ладно, мне жаль, что я подумал б этом. — Хорошо. — Так что ты теперь собираешься делать? — Ну, тебе больше нельзя приходить ко мне домой, так что Нацу будет грустно, но помимо этого… почему что-то должно измениться? От нахлынувшего облегчения все тело Тобио онемело, а из легких мгновенно вылетел весь воздух. — Ладно. — Может, со временем моя мама изменит свое мнение. Она сказала мне не говорить отцу. Ну… не такими словами. «Не начинай эту чушь при твоем отце» — кажется, она сказала именно так. Она думает, что из меня это выветрится, если тебя не будет на горизонте. Наверное, мы с ней оба будем ждать, пока другой передумает. — Я рад, что она не восприняла все серьезно. Что, если бы она попыталась заставить тебя бросить волейбол? — Ни за что! Это даже не обсуждается. — Если ты уверен. Но… Они оба подскочили, когда между ними завибрировал телефон. Тобио соскользнул с Хинаты, сел и вытащил мобильник из кармана. Ему пришло сообщение от матери. Мама: Только что звонила мама хинаты. Сказала мне держать тебя подальше от ее сына. Никогда в жизни так не злилась. Дремучая женщина. Ты с Хинатой и в порядке? Тобио отправил ответ из трех слов: «мы в порядке», и почти сразу же его телефон снова завибрировал. Мама: Хорошо. Будь с ним столько, сколько захочется. Приказ матери… но не задерживайся с возвращением домой. Тобио улыбнулся, и Хината навалился ему на спину, чтобы прочитать сообщение через плечо. — Погоди, — сказал Хината. — Она имеет в виду?.. Тобио оттолкнул его. — Конечно нет, тупица. Она просто тебя жалеет, потому что твоя мама ее разозлила. Но в животе вдруг всколыхнулось тепло: если Хината начал волноваться по поводу того, когда им снова удастся побыть наедине, значит, ему полегчало. И выглядел он уже лучше. Одна щека у Хинаты была вымазана в грязи, но у него снова появился румянец. Тобио протянул руку и смахнул траву с лица Хинаты. — Ты выглядишь еще хуже, — невзначай бросил Хината. — И у тебя из носа кровь идет. Тобио прикрыл лицо ладонью. Теперь он почувствовал что-то влажное, каплями скатывающееся по губам. — Ты почему мне раньше не сказал? — спросил он, хотя с зажатым носом его голос прозвучал забавно. — Чтобы все выглядело так, будто я выиграл бой. И выглядит! Ха. — Тупица. Хината улыбнулся и забрал у него телефон. Сунул мобильник в карман Тобио, а потом придвинулся ближе, забравшись ему под свободную руку. — Просто я этого не ожидал, — вздохнул он. — Что моя мама так отреагирует. Тобио кивнул. Он-то ожидал, немножко. Мама Хинаты казалась одержимой бегающими за мальчиками девочками и наоборот. Было очевидно, что мысль о сыне, встречающемся с парнем, как-то не приходила ей на ум… все было совсем не так, как получилось с его мамой. Больше всего Тобио надеялся, что Нацу его не возненавидела. Но ему не хотелось спрашивать. — Мы наверняка заболеем, если и дальше будем тут сидеть, — сказал он. — Хорошо. Ты сможешь обо мне позаботиться. Тобио мрачно глянул на макушку Хинаты, но быстро перевел взгляд на детскую площадку, а потом — на звезды. — Если мы оба заболеем, то не смогу, идиот. — За оскорблением не было реальной силы. — Отлично. Можем меняться. — И пропустим еще больше волейбольных тренировок? Хината застонал. — Ладно. Я притворюсь, что заболел, когда у нас будет свободное время, а ты сможешь обо мне позаботиться. Приготовить суп и все такое. И, возможно, Тобио почувствовал приступ нежности, потому что вместо того, чтобы сказать, насколько это тупо, он поймал себя на том, что гладил Хинату по волосам. — Ладно, — согласился Тобио и закрыл глаза. Он чувствовал, как тепло Хинаты перетекало в него во всех точках, где они соприкасались, и ему захотелось остаться так подольше. Они обязательно заболеют, если будут и дальше так сидеть… но тепло Хинаты заставляло его чувствовал себя неуязвимым. — Эй, Кагеяма? — Хм? — Что хочешь получить на день рождения? — Ничего. — Было бы слишком слащаво сказать «провести его с тобой». Даже жару тела и звездам не под силу заставить его это произнеси. Хината задумчиво помычал. — Я что-нибудь придумаю. — Просто… — о боже, он собирается это сказать, да? — …проведи день со мной. Идиот. — Ну… понятное дело. Это даже не обсуждается. — О, — протянул Тобио, пряча улыбку в волосах Хинаты. — Тогда ладно.