Мне нравится, как пахнет твоя одежда

Тобио жил словно во сне. Он не сказал бы наверняка, какие воспоминания отнимали у него больше времени: о том, как Хината извивался под ним, беспомощно кусая собственную руку, чтобы не закричать, или о том, как после этого Хината сонно, тепло и доверчиво лежал у него в объятиях. Если Тобио хорошенько сосредотачивался, ему удавалось ощутить этот теплый вес даже несколько дней спустя, хотя Хинате он об этом не говорил. Ему всегда было неприятно, когда люди фонтанировали рассказами о своих подружках и парнях, когда романтика занимала все их мысли, но теперь он начал понимать. Не то чтобы Тобио хоть раз принялся трепаться о чем-то важном — тем более о Хинате, который, конечно, был идиотом, но… Просто Хината оказался тем самым идиотом, который привлекал Тобио чуть ли не всем своим существом, который отнимал у него почти все время, улыбка которого могла осветить даже самый плохой день. Вот таким идиотом. — Мне планировать что-нибудь на твой день рождения? — спросила мама, переворачивая страницу календаря с ноября на декабрь. Отца снова не было дома; Тобио подумал, что мама наверняка устроила все именно так, чтобы они смогли открыто поговорить. Ему было интересно, как там у нее продвигалась операция по подготовке отца к тому, что его сын — гей, но спрашивать он не стал. — Хината сказал, что мы проведем этот день вместе. — Хм. Ну, если вы сможете на один вечер воздержаться от влюбленных взглядов, то ты мог бы, как минимум, привести его на ужин. Или же я могу дать тебе денег на свидание. Тобио уставился на свои тетради, полукругом разложенные перед ним на кухонном столе. Хотя при этом он видел не свои каракули — вместо них ему представились маленькие магазинчики и рестораны в городе, представилось, как он отведет в один из них Хинату. Хинате понравилось бы, но это было бы странно. Они ни разу по-настоящему не ходили на свидание, перед встречами у них всегда были занятия или тренировки. Можно ли назвать встречу свиданием, если оба участника в тренировочных костюмах? И на свиданиях люди сидят напротив друг друга, да? А ему нравилось сидеть рядом с Хинатой. — Мне стоит принять это затянувшееся молчание за «нет» или за «да»? — Я не знаю. — Тебя что-то беспокоит? Тобио поднял взгляд. Мама стояла за стулом напротив него. У нее было открытое выражение лица — она хотела, чтобы он ей доверился. — Я… не знаю, как вести себя встречательно, с Хинатой. — И он даже не был уверен, что хочет, если под этим подразумевались такие вещи, как свидания при свечах и танцы. Ему всегда было неуютно на людях. Мама села и оперлась локтями на стол. — Ну, не существует правильного способа встречаться с кем-то. Ты имеешь в виду, что не знаешь, как создать романтическую атмосферу? Даже мысль о создании романтической атмосферы казалась чужеродной. Тобио кивнул. — Это нормально. Особенно в вашей ситуации. Наверное, даже лучше, если посторонние примут вас за друзей. Если, конечно, это вас не беспокоит? Тобио покачал головой. Ему нравилось, что все до сих пор ощущалось нормальным, когда они шли по городу бок о бок. Возможно, они шли близковато для просто друзей, возможно, они задевали друг друга чуть больше необходимого, но… было приятно, именно так, как сейчас. Тобио не нужно было держать Хинату за руку, чтобы знать, что тот рядом. «Я не чувствую себя правильно, если я не с тобой». Тобио сглотнул. Хината тогда говорил так, словно это было что-то само собой разумеющееся, словно он безоговорочно принял это как факт. — Ну? Ужин здесь или где-то еще? — Ты думаешь… это нормально, если мы не будем вести себя встречательно? — Я не думаю, что такое слово вообще есть, дорогуша, но да. Любовь у всех разная. — Она откинулась на спинку стула. — Кстати о птичках. Мама Хинаты согласилась со мной встретиться. Тобио моргнул. Он спрашивал маму, не сможет ли она как-нибудь поговорить с матерью Хинаты, но ни на что особо не рассчитывал. — Что? Думал, мне не удастся? — Мне казалось, ты ее терпеть не можешь, — неуверенно протянул он. — Ну, сейчас она мне, может, и не слишком нравится, но я способна вести себя цивилизованно. Хотя не все рождены идеальными, как я. Он фыркнул, и мама одарила его добродушным взглядом. — Ну? Хочешь отвести куда-нибудь Хинату? Тобио кивнул. — Хорошо. Не можете же вы постоянно только в волейбол играть. — Она встала, а потом рассмеялась, увидев выражение его лица. — Ладно, — сказала мама. — Вероятно, вы можете. * * * — Так, все, послушайте. Скрип резиновых подошв по паркету резко прекратился, все головы повернулись, и команда окружила Дайчи в ожидании услышать, что он собирался им сказать. Что-то насчет Токио? Оранжевой площадки? Мотивирующая речь перед турниром? — Так вот, насчет сочельника… Громко застонал Танака, который только на прошлой неделе долго и со вкусом распинался о том, куда бы он отвел подружку в сочельник, если бы она у него была. Несколько ребят сдавленно рассмеялись. — …я знаю, обычно этот вечер проводят со вторыми половинками, но поскольку вы все, ребята, либо одиноки, либо встречаетесь друг с другом, кое-кто из нас решил, что нам нужно устроить небольшой междусобойчик в магазине тренера Укая. Мы ему все объяснили, и он не против, поскольку в этот день у нас не будет занятий в клубе. — Что? — разочарованно спросил Нишиноя. Он посмотрел на Укая, который стоял рядом с Дайчи, сложив руки на груди. — Даже тренер Укай одинок? Укай мрачно глянул на него. — Думаете, у меня есть время на подружку, когда мне приходится возиться с вами и управлять магазином? — Похоже на отмазку… — Похоже, кому-то нужно больше меня ценить… — Кхем, — откашлялся Дайчи. — В общем, после школы, двадцать четвертого. Приготовим еду и устроим произвольный обмен подарками — подарки должны быть не дороже тысячи двухсот йен. Зал наводнили вопросы — «А Киёко-сан придет?», «Булочки с мясом?», «А можно при желании принести подарок для кого-то конкретного?», — но Дайчи от всех отмахнулся. — Не сейчас. Я просто хотел вас предупредить, пока кто-нибудь еще не вмешался. Я знаю, что в некоторых классах тоже планируются вечеринки. Ладно… тренировка окончена! Тобио оглядел сокомандников, проверяя их реакцию, и увидел, что Хината широко ему улыбался. — Что? — спросил он. — Сочельник вместе. Нам даже не придется врать родителям. — О. — Тобио чуть улыбнулся. Именно эта мысль первой пришла на ум Хинате? Похоже на то. Сам Тобио сразу же принялся лихорадочно размышлять, не зная, что купить. — Мои родители тоже идут на вечеринку, так что потом мы могли бы пойти ко мне… Что он такое говорил? Ему нельзя было приглашать к себе Хинату… но это же сочельник. Естественно, в этот день действуют совсем другие правила, да? Пока Тобио обдумывал, стоит ли спросить маму на этот счет, надоедливый голосок где-то на краю сознания твердил ему, что лучше просить прощения, а не разрешения. — Да, — широко распахнув глаза, сказал Хината. — Давай так и сделаем. Увидев, как заискрились эти огромные карие глаза, Тобио немного забеспокоился… но едва ли он мог отозвать приглашение. Да ему и не хотелось. Люди вокруг них начали уходить в клубную комнату. Тобио тоже встал, но Дайчи остановил его, спросив: — На два слова? Тобио почувствовал, как все внутри заледенело, и кивнул Хинате идти вперед. Он повернулся к Дайчи, пытаясь не обращать внимания на поднимающуюся к горлу панику. Тобио так и не забыл тот подслушанный разговор между капитанами, но он надеялся, что Сугавара отговорил Дайчи от проведения беседы с ними, что именно поэтому такого разговора до сих пор не случилось. — Успокойся, — легко улыбнулся Дайчи. Он сунул руку в карман и вытащил оттуда что-то — ключ. — Я пообещал вам это больше месяца назад. И все откладывал, потому что не хотел начинать разговор, сопровождающий подобное разрешение. При виде ключа тело Тобио стало потихоньку расслабляться, но снова напряглось на последнем предложении. — Вам правда совсем не обязательно… — Нет, обязательно. Вы с Хинатой — сердце нашей командной стратегии, и вам в этой команде еще два года вместе играть. Мне нужно, чтобы между вами все оставалось хорошо, что бы ни произошло. Сможете? Тобио сглотнул. Дайчи, твердо поджав губы, смотрел на него этим своим пристальным взглядом. В его словах Тобио услышал все свои сомнения — как он справится, если они расстанутся? Что, если они поссорятся всерьез? От этих мыслей не так-то просто было отмахнуться… но в то же время Тобио чувствовал такую сильную уверенность, какой у него не было никогда, если дело касалось других людей. Он заботился о Хинате, а Хината заботился о нем. Они бы как-нибудь все утрясли, даже если бы их сердца оказались разбиты. Тобио не мог представить себе какой-то другой вариант. С другой стороны, он вообще не хотел представлять себе подобного рода ситуации. Тобио скованно кивнул, и Дайчи хлопнул его по плечу. — Раз такое дело, полагаю, у вас все получится. Мне просто нужно было убедиться, что ты тоже так думаешь. Тобио затопило облегчением. — Кстати говоря, если поймаю вас двоих в клубной комнате на чем угодно, то превращу вашу жизнь в ад. — Мы бы не стали, — быстро возразил Тобио, хотя подозревал, что Хината бы с ним не согласился. — И не станете, — заявил Дайчи, а потом вздохнул и потер затылок. — Суга как раз сейчас должен разговаривать об этом с Хинатой, но я немного беспокоюсь, что он скажет что-нибудь противоречащее моим словам. Скажешь Хинате, что у меня был пугающий вид? Тобио кивнул. — О, точно… и больше никаких развлечений во время командных занятий. Если ваши родители узнают, отвечать будем мы с сенсеем. Понял? С этим было уже сложнее, но Тобио снова согласился. Не то чтобы он мог воспротивиться: Дайчи и правда пугал. Карие глаза внимательно всматривались в его лицо, но потом Дайчи наконец кивнул. Улыбнулся и протянул Тобио ключ. — Хорошо поговорили, — кивнул он. В душе Тобио с этим не согласился… но он был рад, что все закончилось, а ключ тепло лежал в ладони. * * * — Суга-сан сказал, что прикроет нас на вечеринке в сочельник, — с улыбкой заявил Шоё. Они вместе шли домой, и оказалось, что Сугавара и правда разговаривал с Хинатой… но, похоже, беседа у них вышла совсем другая, точно как и боялся Дайчи. — В каком смысле? — Ну, понимаешь, если моя мама позвонит. Он скажет ей, что вечеринка еще продолжается. — И с чего бы ему это для нас делать? Это прямо противоречило тому, на чем настаивал Дайчи. — Потому что он хороший? Вот и все. Тобио резко кивнул. Не в их положении дареному коню в зубы смотреть. — Хотя я не знаю, когда мои родители вернутся домой. — Все в порядке. Эй, у меня же не получится убедить тебя воспользоваться клубной комнатой для… всякого, да? Тобио смерил его угрюмым взглядом, и Хината отпрыгнул. А потом вскинул руки. — Я просто спросил! — Вот и не стоит спрашивать! Хината внимательно посмотрел на него. — Дайчи всерьез тебя запугал, да? Тобио пожал плечами. Да… а еще клубная комната была священным местом. Священным местом, которое воняло потом и дезодорантом, но все же. Если кто-то из сокомандников войдет, когда они будут что-то делать, у Тобио останется неизгладимая травма на всю жизнь. — Я просто хочу, чтобы нам было куда пойти на твой день рождения, — сказал Хината. — Сейчас слишком холодно, чтобы долго быть на улице, но твой отец все еще ничего не знает, так что пойти к тебе домой было бы немного неудобно. — О… а ты бы не хотел… гм. — Хм? — Хината смотрел открыто, с любопытством — во всяком случае, так казалось. Шарф загораживал его подбородок, а щеки немного покраснели от мороза. У Тобио внутри потянуло знакомым ощущением. «Он милый». — С-свидание? — Что? Тобио свел брови на переносице. — Пойдем куда-нибудь. После тренировки в мой день рождения. Я угощаю. — Ты серьезно? — На секунду глаза Хинаты стали большими и круглыми, как случалось всегда, когда он слышал, что его собираются угостить. Но потом он нахмурился. — А разве это не я должен угощать тебя в твой день рождения? — Так ты хочешь пойти или нет? — резко спросил Тобио. И моргнул. Прозвучало совсем не так, как он планировал — слишком зло, — и когда он посмотрел на Хинату, у того на лице было задумчивое выражение. — Ты же знаешь, что я и не подумаю отказаться, да? Не нужно так огрызаться. Сейчас нет ничего такого, что ты захотел бы от меня получить и на что я бы не согласился. Хината говорил тем мягким голосом, который обычно приберегал для фраз вроде «ты прекрасно мне подаешь», и Тобио почувствовал, как к лицу прилила краска. «Ты не можешь вот так запросто такое говорить», — подумал он, но Хината мог. И говорил. А Тобио оставалось только краснеть и смущаться, не зная, что сказать. Хината подтолкнул его локтем. — Я хочу пойти. — Куда? — А ты ничего не планировал? Тобио пожал плечами. — Я подумал, что у тебя будут предложения. На лице Хинаты появилась усмешка, и Тобио наконец почувствовал, что сделал что-то правильно. — Куда угодно? — сказал Хината, словно в городе было больше четырех заведений. — Туда, куда мы сможем дойти пешком, да. Это получается будний день, так что… — Позволь мне все спланировать, ладно? Тобио кивнул, и дальше они пошли в полном молчании. * * * Судя по всему, планы Хинаты на день рождения Тобио включали больше, чем просто поход куда-нибудь в свободное время. Кроме неуклюжего поцелуя, который получился совсем не романтичным из-за сопливых носов и стучащих зубов, были еще и подарки. — Это первый, — объявил Хината, пока они сидели в клубной комнате, ожидая появления остальных. Он протянул Тобио упакованный подарок. Их лица и руки все еще были красными от холода, и пальцы Тобио казались слишком онемевшими, чтобы развязать ленточку на оберточной бумаге. Он даже порадовался, что его лицо еще не отошло от мороза — это означало, что если прямоугольный подарок окажется книгой, как опасался Тобио, у него будет хорошее извинение отсутствию восторженного выражения. Это и правда оказалась книга. Но отстраненное изучение ушло сразу же, как только Тобио увидел, о чем она. — Он был главным связующим в своей команде, когда они взяли золото на Олимпийских играх, — сказал Хината. — Мне она показалась скучной, но я подумал, что тебе может понравиться. Тобио поспешно кивнул несколько раз, не в силах вдохнуть. Было бы очень непросто найти нечто подобное в переводе на японский язык, учитывая нишевость аудитории. Хинате наверняка пришлось заказать ее сильно заранее. — Мне нравится, — сказал он и вслепую похлопал Хинату по голове, читая текст на задней стороне обложки. Когда Тобио поднял взгляд, Хината солнечно улыбался. — Подарки не все такие классные, — сказал Хината, когда его улыбка немного ослабла. — Я просто хотел, чтобы начало получилось сильным. — Все? — У-гум! Тобио выяснил, что имелось в виду, уже позже, в классе. Вытаскивая книгу из сумки, он нащупал листы бумаги, которые сам точно туда не клал. Тобио разложил их на парте: один оказался конвертом с четырехлистным клевером внутри (и запиской-стикером с надписью «для национальных»), еще один — грубо нарисованным комиксом о том случае, когда с директора слетел парик, а на последнем обнаружилось продолжение истории, в котором директору вместо парика пришлось использовать тануки. Этот последний комикс получился довольно пошлым. Хината нарисовал животное с огромными яйцами — как всегда изображали статуи, — и Тобио пришлось проглотить смешок при виде свисающих на лоб директору гениталий. К счастью, учитель ничего не заметил. Подарки поступали в течение всего дня — какие-то появлялись таинственным образом, точно как комиксы, а другие ему отдавали прямо в руки. За исключением книги подарки были недорогими, но Тобио все равно чувствовал изумленное потрясение. Со всеми подарками от сокомандников и водопадом подарков от Хинаты — если не считать съедобные, — у него получилось слишком много всего, чтобы унести все за один раз. — Можешь оставить что-то здесь, а домой заберешь завтра, — предложил Сугавара после дневной тренировки, увидев Тобио, суетившегося вокруг горы подарков. — С днем рождения, Кагеяма-кун. — …спасибо. Сугавара легко улыбнулся. — Тебе совсем не нравится быть в центре внимания, да? Тобио покачал головой. — Ну, ты неплохо с этим справляешься. Наслаждайся остатком дня! Сугавара вышел из клубной комнаты, оставив Тобио с Хинатой одних. Они задержались последними. Чуть раньше Тобио прямо посреди переодевания прервали Танака с Нишиноей, настаивавшие, чтобы он попробовал их собственноручно сделанное печенье — которое оказалось на удивление съедобным, — и он все еще не снял тренировочный костюм. — Ты принес обычную одежду, как я просил, да? Тобио кивнул. Он принес, хотя было как-то странно надевать ее, не приняв для начала душ. Хината уже переоделся, и ему не хватило такта отвернуться, пока переодевался Тобио. А на каждый сердитый взгляд он отвечал широкой усмешкой. — Я не виноват, что ты так копаешься, — заявил Хината, когда Тобио закончил переодеваться и со вздохом повернулся к нему. Хотя он все же покраснел, и от такого вида Тобио полностью забыл о раздражении, которое мог бы попытаться выместить. Мысль о том, что Хината возбуждался, просто глядя на него, все еще казалась странной. Но он и сам так же возбуждался, глядя на Хинату. — Ну и куда мы идем? — спросил Тобио. Он закинул сумку повыше на плечо и придержал дверь для Хинаты. Снаружи было темно и холодно. Раньше мама говорила ему, что рождение в самую долгую ночь в году означало, что он всегда будет идти навстречу солнцу. Но на практике это просто означало, что в его день рождения всегда стоял мороз. — В семейный ресторанчик на Главной улице, — бодро провозгласил Хината, выходя наружу. Он подождал, пока Тобио запрет дверь, а потом схватил его за руку. — У меня там одноклассница вечером работает. Увидев вопросительный взгляд Тобио, он прибавил: — И, гм, она вроде как догадалась насчет нас, и она тоже гомо, так что я подумал… это было бы хорошо? — Догадалась? — Сто лет назад, после истории с засосом. Мы с ней иногда болтаем. Думаю, ей нужен был кто-то, чтобы поговорить об этом. Она предложила взять смену на твой день рождения, чтобы нам не приходилось чересчур осторожничать. — Хината пожал плечами. — Тебя это беспокоит? Тобио покачал головой, в который раз восхищаясь его предусмотрительностью. Хината всегда мог прочитать Тобио — до определенной степени, — но то, как он предвидел все теперь, уже выходило далеко за эти рамки. Было странно, что кто-то знает его настолько хорошо — особенно кто-то, кто в свое время задевал его без зазрений совести. Тобио скривился, вспомнив несколько таких случаев. «У тебя страшное лицо», — произнес Хината в воспоминании. Но на самом деле он уже давно не говорил ничего подобного. Ну, конкретно этого так точно. Хината все еще с завидной регулярностью говорил такие вещи, из-за которых Тобио хотелось схватить его за волосы и наорать, но случалось это в основном во время тренировок. Они забрали велосипед Хинаты, заявившего, что зимняя одежда все равно не позволит их узнать, и настоявшего на том, чтобы они держались за руки. Тобио осознал, что Хината даже не надел перчатки — сказал, что забыл дома. Тобио вздохнул, высвободил руку из хватки Хинаты, а потом снял с нее перчатку. — Надень ее на другую руку, — велел он. Хината послушался, и Тобио обхватил его ладонь своими теперь голыми пальцами. Их руки замерзали. Хината посмотрел на него, вскинув брови так, что они исчезли под шапкой. А потом улыбнулся. — А теперь я рад, что забыл перчатки. Тобио опустил голову. — Спасибо… за все сегодня. У меня никогда не было такого дня рождения. — Это было весело. Особенно комиксы. Тобио фыркнул. Он получил еще и третий выпуск, в котором у директора с тануки случилась любовная ссора. Листок появился в его сумке после обеда. Учитывая количество уже полученных подарков и зная Хинату, Тобио предстояло дождаться еще два. Тобио погрузился в размышления о всех вещах, которые могли бы понравиться Хинате. К июню ему нужно будет запастись боеприпасами. Он все еще обдумывал, что будет дарить Хинате, когда они пришли в ресторан. Одноклассница Хинаты посадила их в самую дальнюю кабинку, почти полностью скрытую от глаз других посетителей, которых все равно было немного. Тобио едва заметно улыбнулся, когда вместо того чтобы усесться напротив, Хината скользнул на диван рядом с ним. Все казалось вполне нормальным. Они много раз приходили в подобные места вместе с командой, и это помогло Тобио немного справиться с нервами. Это и то, что откровенно голодный Хината пускал слюни на каждую строчку в меню. Как только они сделали заказ, Хината снова принялся рыться в своей сумке. Тобио собрался с духом. У него плохо получалось принимать подарки — ничуть не лучше, чем комплименты. От этого он чувствовал себя обязанным и краснел, и ему пришлось вспомнить, что в июне он отплатит Хинате тем же. Нельзя же было подарить ему шестнадцать подарков, лишенных какого-либо контекста, в сочельник. Кроме того, у Тобио не оставалось бы времени на подготовку. Хината выпрямился и подсел ближе. — Пятнадцатый и шестнадцатый, — сказал он, протягивая на ладони две полоски ткани. И покраснел, увидев откровенно озадаченное выражение на лице Тобио. — Это браслеты дружбы — Нацу их постоянно делает, поэтому ее получился лучше. Тобио пригляделся к браслету, на который показал Хината. И правда: браслет от Нацу был более гладким и ровным, а еще по большей части желто-розовым. А второй браслет, покорявей, был оранжево-черным. — Я не знал, какой у тебя любимый цвет, поэтому остановился на цветах Карасуно. Не хотел спрашивать, вдруг ты догадался бы. Тобио почувствовал, как на лице отобразилось полнейшее замешательство. В какой такой вселенной он мог бы догадаться о браслете дружбы по вопросу о том, какой у него любимый цвет? Браслеты дружбы были далекой от него идеей — а еще чем-то, что по большей части делают друг для друга девчонки, а никак не парни. Тобио был в этом уверен. Но это не помешало ему покраснеть и растеряться, не зная, что сказать, и он увидел, как Хината смутился от его смущения. — Я-я подумал, что это круто! — сказал Хината, и на его лице появилось прежнее, испуганное выражение. — Все нормально! Тебе не обязательно его надевать! Я просто подумал… Он выхватил браслеты и попытался спрятать, но Тобио поймал его за запястье и отнял свои подарки обратно. Хината все продолжал сбивчиво что-то говорить, и Тобио вдруг осознал, как быстро билось его сердце, и что стало тихо, и что он все еще не знает, что сказать. — Мы… друзья? — услышал Тобио словно со стороны свой вопрос. Хината моргнул, и Тобио немного отсел, понимая, что их лица были слишком близко. Наверное, со стороны это выглядело пугающе: он знал, что у него на лице странное выражение, но ничего не мог с этим поделать. Друзья — это совсем не то же самое, что любовники. И совсем не то же самое, что партнеры, или сокомандники, или любое другое слово. Когда ты с кем-то дружишь, это означает, что ты будешь проводить время с человеком даже в том случае, если из-за него твое сердце не будет биться быстрее, даже если ты никогда его не поцелуешь, не прикоснешься. Тут было большое отличие. Говорят, что вторая половинка — это больше чем просто друг, но Тобио знал куда больше людей с проверенными годами друзьями, чем тех, кто состоял в длительных отношениях. Дружба — это надолго. «Я в тебя влюблен» совсем не означало «Я люблю тебя». Или, во всяком случае, он так думал. — Я… не знаю. — Хината поднял взгляд. — Думаю, да. Разве нет? Тобио опустил голову. — Это ты сказал, что мы не друзья. И не сможем ими быть. — Ну… ты изменился. — Хината сложил руки на груди. — Ты теперь не такой гадкий. Хотя… я все еще хочу, чтобы ты был моим соперником. — Что? — Ну, если мы друзья… и встречаемся… разве это не делает соперничество вроде как бесполезным? — А? Хината вспыхнул. — Просто… если ты кому-то очень сильно нравишься, разве этот человек не будет тебе поддаваться? Что, если я у тебя выиграю, но не смогу сказать наверняка, то ли это потому что ты поддался, то ли потому что мне действительно это удалось? Я дал себе обещание, знаешь ли. И всерьез, еще в средней школе. И потом. — Я не позволю тебе победить, — сказал Тобио, удивляясь, что Хинате такое вообще в голову взбрело. Когда принесли еду и подруга Хинаты улыбнулась им, Тобио был слишком увлечен сосредоточенным разглядыванием Хинаты, чтобы ответить на улыбку. Улыбнувшись и поблагодарив девушку, Хината уставился на свою тарелку. — Обещаешь? — Обещаю. Хината серьезно кивнул, а потом снова улыбнулся. — Ладно. Давай есть! Они набросились на еду, но Тобио не мог не думать о том, что Хината так толком и не ответил на его вопрос. Но Хината сказал, что думает, что они друзья, так что, наверное, этого должно быть достаточно. Тобио понимал, что во многом они уже очень далеки от дружбы. — Эй, — позвал Хината, когда они уже возвращались обратно из ресторана. — Это был хороший день рождения? — Благодаря тебе. — Тобио замешкался. — И команде. Хината усмехнулся. — Хорошо. Так и правда будет чувствоваться, что тебе теперь шестнадцать. — Неужели возраст что-то меняет? — Хм, ну, я теперь не могу говорить, что ты ничего не понимаешь, потому что тебе всего пятнадцать… Не держись они за руки, у Тобио могло бы возникнуть искушение схватить Хинату за голову и встряхнуть. — Мне было шестнадцать, когда мы начали встречаться, — остановившись, сказал Хината. Они дошли до перекрестка — того самого, где Хината с торжествующим видом стоял под дождем, где Тобио убедил его, что если он поедет домой на велосипеде, то в него ударит молния. Иногда Тобио казалось, что в итоге молнией ударило его самого. — И? — И мне нравится быть шестнадцатилетним. — Хината поставил велосипед на подножку и повернулся к Тобио. А потом вытащил из его кармана браслеты. — Я знаю, ты не сможешь носить их на играх, но я пообещал Нацу, что подарю тебе ее браслет как полагается, так что… — Я хочу их носить, — сказал Тобио, размышляя, что навело Хинату на мысль, будто он откажется. — Ладно. Ну, тебе просто нужно будет потянуть за вот эти веревочки, чтобы ослабить. Так ты сможешь снимать их на время тренировки. — Хината надел браслеты на руку Тобио и затянул оба на запястье. Вид у него был смущенный. — Я говорил Нацу не использовать розовый… — Я не против, — сказал Тобио. Он сможет убрать их в карман, если вдруг почувствует неловкость. Ему просто хотелось, чтобы они были при нем. Закончив поправлять браслеты, Хината как-то хитро взглянул на Тобио — словно нервничал. Но почему? — Ну, — сказал он. — Гм. С днем рождения. А потом на воротнике Тобио оказались руки, сжимающие в кулаках ткань, и ему пришлось наклониться. Губы Хинаты встретились с его губами — тепло и невинно. Хината дышал мелко, поверхностно, и Тобио протянул руку, чтобы поддержать его, обхватил ладонью затылок и углубил поцелуй. Он чувствовал, как Хината прижимался к нему. — Спасибо, — сказал Тобио, когда они отстранились. Он стянул перчатку с другой руки, которой не держал Хинату, и отдал ему. — На обратную дорогу. — Но тебе нужно… — У меня есть карманы. А тебе нужно держать руль. Опустив голову, Хината надел перчатку. Когда он поднял взгляд, его лицо было красным, и Тобио не мог понять, почему Хината кажется таким нервным. — Ты в порядке? Хината моргнул, а потом кивнул. И мягко улыбнулся. — Я так жду сочельник. Так вот почему он выглядел так неуверенно? Тобио почувствовал, как кровь прилила к лицу. — Я тоже. А потом он наклонился и, хотя они были на улице, поцеловал Хинату еще раз, зарываясь пальцами в мягкие волосы на его затылке. Из-за всех слоев одежды между ними было сложно чувствовать что-то, кроме этого — кроме кожи под пальцами, кроме губ под губами, — но сердце Тобио все равно пустилось вскачь. А когда он отстранился, его дыхание было неровным и поверхностным. — Пока, — сказал Тобио, проведя пальцами по щеке Хинаты — теплой, несмотря на пронизывающий холодный ветер. — Пока, — пробормотал в ответ Хината. — Осторожнее по дороге домой. Может быть скользко. — Я не упаду и не помру, — сказал Хината, берясь за руль велосипеда и поднимая подножку. Хотя он все же не залез на сидение и несколько долгих секунд смотрел на Тобио. — Эй, Кагеяма? — Хм? — Даже если… мы не совсем друзья, думаю… ты один из самых важных для меня людей. Даже без поцелуев и прочего. Ты всегда будешь важен мне. Тобио отрывисто кивнул, ощущая, как по телу пробежала дрожь. «Ты всегда будешь важен мне». — До завтра, — как-то хрипло сказал он. Хината усмехнулся. — Бросай мне побольше! Хината поднял педаль и поставил на нее ногу. — Хорошо, — сказал Тобио, ярко ощущая свой ускорившийся пульс и невысказанные слова на языке. Тобио проводил взглядом Хинату, а потом повернул на свою улицу, уткнувшись лицом в шарф. Интересно, счастье когда-нибудь перестанет вызывать такую тесноту в груди?