Мне нравится, как пахнет твоя одежда

Тобио сомневался, что хоть раз в жизни так нервничал, даже перед матчем. Во время матча он понимал, как работает игра — и, что самое важное, как выиграть, — но для отношений с Хинатой не существовало свода правил. В итоге он выпалил так долго стоявшие в горле слова. Они просто… вылетели, и произнести их оказалось вовсе не сложно, но вот нормально вести себя после этого оказалось той еще задачкой. Они с Хинатой благополучно добрались до дома, но Тобио весь издергался. Каждый раз, когда Хината касался его плеча или руки, чтобы что-то спросить, ему приходилось подавлять порыв отшатнуться. Когда не предвещающее ничего хорошего молчание разрезал звонок телефона, у Тобио чуть инфаркт не случился. Звонила мама. — Алло? — Привет, Тобио. Мы застряли. Погода не улучшается, так что мы сняли на ночь номер в отеле. Ты там сам по себе справишься? Он моргнул, сердце подскочило к горлу. Теперь Тобио нервничал еще больше. — В холодильнике ведь есть еда? — Полно. Чувство вины раздирало его изнутри. Он не спросил маму, можно ли Хинате зайти в гости, и она тоже ни о чем не спрашивала. Нужно ли было сказать теперь? — Ладно, — проговорил Тобио, потому что мама явно ожидала какого-то ответа. — Как прошла ваша вечеринка? — Хорошо. — Но сейчас ты уже дома, верно? — Да. — С Хинатой? «Соври. Соври. Соври». — …да. — Это хорошо, учитывая обстоятельства. Не отпускай его домой в такую погоду. — Ладно. — Я тебе доверяю, хорошо? — немного мрачным тоном сказала мама. Она пыталась припугнуть его, но это было бесполезно: расстояние между ними было слишком велико. — Ладно. Мама вздохнула. — Пока, Тобио. Надеюсь, увидимся завтра. — Пока, мам. Он сбросил вызов и, обернувшись, наткнулся на выжидающий взгляд. Хината поочередно помешивал одной и той же ложкой в двух кружках — когда позвонила мама Тобио, они как раз готовили горячий шоколад. — Они застряли, — сказал Тобио. Прозвучало слишком тихо даже для его собственных ушей. — Они останутся на ночь там. Хината широко распахнул глаза. — О. — В любом случае, при такой погоде тебе вряд ли удалось бы пробраться домой. — Ага. Тобио медленно дышал через нос, пытаясь взять себя в руки. Он уловил крепкий запах горячего шоколада, почувствовал прохладу окружающего воздуха. «Хината, наверное, замерз, — вдруг пришло ему в голову. — Он жаловался, что снег попал ему под куртку». Тобио без предупреждений потянулся рукой к спине Хинаты, проверяя, не влажная ли ткань. Как оказалось, очень влажная: футболка под свитером сильно промокла вокруг горловины, и кожа Хинаты была холодной под прикосновением. Хината вскрикнул, вдруг ощутив толчок в спину. — Эм? — Он попытался развернуться и посмотреть, что творится за спиной. — Ты промок, — заявил Тобио, отдергивая руки. — Тебе стоит переодеться. Хочешь принять ванну, чтобы согреться? — Я… — начал Хината, но потом сбился. — На самом деле, я бы не отказался. Будешь помешивать мой шоколад, чтобы пленкой не покрылся? — Можешь просто взять его с собой… — Я хочу выпить его вместе! «Разве это не означает, что помешивать мне придется оба?» — Ладно. Пока Хината ушел принимать ванну, Тобио отправился в свою спальню, чтобы переодеться из униформы в домашнее. Штанины спереди промокли и промерзли от коленей до краев, да и носки пропитались влагой. Остро ощущая прохладу в воздухе, Тобио переоделся в заношенные джинсы и сухие толстые шерстяные носки. В это время года было слишком дорого поддерживать уютное тепло во всей квартире. Тобио наскоро сменил рубашку и форменный пиджак на футболку с длинным рукавом и свитер, надеясь, что этого хватит. Подобрав теплые вещи для Хинаты — там в принципе должно было быть как минимум достаточно ткани, чтобы поддерживать естественное тепло, — он сначала дошел до ванной, чтобы оставить стопку одежды прямо рядом с дверью, а потом отправился на кухню, чтобы помешать и подогреть горячий шоколад в микроволновке. Тобио только-только начал потихоньку успокаиваться, когда показался Хината — в его одежде, опять с закатанными высоко рукавами. Внутри все перевернулось; Тобио очень повезло, что он не облился горячим шоколадом, пока нес кружки к стоящему перед телевизором котацу, который догадался включить чуть раньше. Когда он присел, чтобы сунуть ноги под стол, там уже было уютно и тепло. Все еще раскрасневшийся после ванны Хината плюхнулся справа от него и удовлетворенно вздохнул. Лицо Тобио тоже казалось горячим, но он не мог оправдать это приемом ванны. Тобио подтолкнул одну кружку к занятому Хинатой краю квадратного стола. — Нужно посмотреть что-нибудь со счастливым концом, — заявил Хината, пиная под котацу ноги Тобио. — Будет здорово, да? Тобио быстро кивнул. Фильм даст ему время на то, чтобы взять себя в руки и успокоиться. — Наверняка что-нибудь такое идет, — сказал он, подвигая пульт к Хинате. Хината принялся переключать каналы, и Тобио воспользовался возможностью посмотреть на него… действительно посмотреть. Волосы Хинаты еще не обсохли, и в одолженной одежде он казался маленьким, но на его лице играли краски, и он выглядел… полным жизни. Словно где-то внутри него пряталась солнечная улыбка. Когда он заметил внимательный взгляд Тобио, эта улыбка проявилась. — Что? — резко буркнул Тобио. Почему-то то, что он наконец произнес это «Я люблю тебя», совсем не помогло успокоиться. Нет, Тобио чувствовал себя уязвимым и пытался встать в защитную стойку, словно его собственные слова могли в любой момент быть использованы против него. — Ничего, — сказал Хината, отпивая шоколад и блаженно жмурясь. Внутри снова все перекрутилось. Хината отвернулся к телевизору. — Тут через пять минут фильм начнется, вроде хороший. Тобио моргнул, не сразу поняв, к чему это было сказано, но потом он вспомнил. «Точно. Мы собираемся смотреть кино». — Ладно. Хината подвинулся, чтобы сидеть с ним за одним краем стола, хотя так было немного тесно. Они пили шоколад, соприкасаясь друг с другом бедрами, и Тобио очень надеялся, что фильм сможет помочь ему успокоиться, потому что когда на экране появилась открывающая заставка — шоколад к тому времени был выпит наполовину, — он все еще дышал неровно, слишком остро осознавая присутствие рядом Хинаты. — Я хочу пересесть на диван, — сказал Хината спустя какое-то время после начала фильма. Словно заметил, что Тобио наконец смог сосредоточиться на том, что происходило на экране, а не исключительно на нем. — Но так теплее. Хината многозначительно посмотрел на сложенные в корзине рядом с диваном покрывала. Тобио вздохнул, выключил котацу и достал покрывала, собравшись отдать одно Хинате. Но у тот были другие соображения. — Ложись, — заявил Хината, укладывая Тобио на спину. А потом опустился рядом, чтобы лежать на боку лицом к телевизору, закинув на Тобио руку и ногу и натянув поверх них два покрывала. Тобио сглотнул, остро осознавая, насколько громко колотится сердце. «Прекрати ты так нервничать, — зло подумал он. — Наслаждайся». Что и попытался сделать: позволил глазам невидяще уставиться в экран телевизора и сосредоточился на теплом весе Хинаты рядом, на том, как ощущалась обхватившая его нога, на тихом дыхании у шеи. От этого пробирала дрожь… но не нервная. Так Тобио мог хоть немного сосредоточиться на фильме, хотя тело ощущалось как-то странно. Хотя он сразу же заметил, когда Хината начал ерзать: сначала потерся ступней о лодыжку, потом принялся выводить ладонью круги на груди, а потом беспокойно завертелся. Тобио стало сложно дышать, и он предпочел сделать вид, будто ничего не замечает. — Тобио. В груди все сжалось. Это он игнорировать не мог. — Что? Хината уткнулся носом ему в шею. — Это кажется таким правильным — говорить твое имя. — О-о. — Быстро дыша, Тобио снова посмотрел на телевизор. Он совсем-совсем не привык, чтобы кто-то за пределами семьи звал его по имени. Ойкава не считался — тот заставлял его имя звучать как оскорбление. А когда это говорил Хината, во всем теле появлялась легкость. Хината подвинулся, большей частью веса наваливаясь на Тобио, прижимаясь поцелуем к его щеке. Тобио прикрыл глаза, и Хината осмелел — принялся покрывать поцелуями шею, скользнул ладонью под футболку. Тобио казалось, что всю его кожу словно охватило пламя. Это было нехорошо. Именно Хината всегда делал первый шаг: Тобио постоянно подстраивался под его ритм, как на площадке, так и когда они оставались наедине. Он тихо вздохнул и схватил Хинату за бока, отчего тот громко вскрикнул. Оказалось так просто поднять его и вжать спиной в диван, поймать губы и грубо поцеловать, словно сердце не билось со скоростью миля в минуту. Кулаки Хинаты сжали ткань футболки на груди Тобио. — Наконец-то, — пробормотал Хината в губы Тобио, и тот в ответ потянул его за волосы, в кои-то веки слишком отвлеченный, чтобы ругаться. Вздох Хинаты намекнул, что толку от этого действия не было никакого. — Как же ты меня раздражаешь, — прорычал Тобио, немного отстранившись. Хината высунул язык, а потом с явным предвкушением обхватил Тобио ногами за пояс. — Спальня? — Хината… — Что? — Что, если это плохая затея? Хината моргнул, отодвигаясь, чтобы лучше его рассмотреть. — Ты боишься? Какая-то часть Тобио хотела огрызнуться — «Конечно нет, тупица, а ты?» — но он понимал, что любые его слова были бы ложью. Тобио пристально уставился на Хинату. — Что, если я буду в этом ужасен? — Не будешь, — заявил Хината. — Тебе от природы хорошо даются любые физические упражнения. Это раздражает. — Он вдруг смешливо фыркнул и быстро прикрыл рот ладонью. — Что?! — Просто… подумал, что если бы ты был персонажем видеоигры, все твои очки умений ушли бы в категорию «физическая форма». — Заткнись! Я знаю, что у меня плохо получается ладить с людьми. — Ну и что? Ты очень хорош в волейболе. Хината сказал это так, словно умение хорошо играть в волейбол искупало любые ошибки. Для него это, наверное, так и было. Тобио задумчиво поджал губы. — Ты же хочешь, да? — На этот раз в голосе Хинаты слышалось сомнение. Хотел ли он? Дело было совсем не в этом. Тобио без конца фантазировал о сексе — таком, который можно увидеть в кино; все эти толчки, и стоны, и сплетенные тела после. Он представлял, как Хината будет выглядеть под ним, на нем, с закрытыми глазами, с открытыми глазами, с запрокинутой назад головой, или отвернутым в сторону лицом. Тобио хотел. Но еще ему хотелось бы получить возможность для начала проиграть все на симуляторе, а потом решить, хочет он ли осуществления этого в реальности. Насколько сильно изменятся их отношения, если они перейдут эту черту? Что, если после этого Хината перестанет его любить? Люди постоянно перестают любить друг друга после секса, верно? Иначе всех этих отвергнутых женщин в кино просто не существовало бы. — Нам не обязательно, — сказал Хината, сведя брови на переносице. Обеспокоенное выражение казалось неуместным на его лице. Даже при том, что они теперь встречались, он все равно смеялся, если Тобио случалось споткнуться. Видеть его обеспокоенным казалось странно. — Не то чтобы я не хотел, — сказал Тобио. — Я просто боюсь, что это все изменит. — Ну, да. Но… в офигенном смысле. Мне нравилось все, что мы делали до сих пор. — Люди начинают наскучивать друг другу после секса, — пробурчал Тобио. Он не мог поверить, что озвучивает эти сомнения, но ему стало лучше при виде того, как на лице Хинаты появилась задумчивая хмурость — тот хотя бы всерьез это обдумывал. — Но я не думаю, что ты мне наскучишь, — вот так запросто заявил Хината. — В смысле, пока мы вместе играем в волейбол, я всегда буду думать, что ты крут. Тобио моргнул. — И вот это — твоя аргументация? — Ага. И Хината говорил всерьез — он смотрел как всегда простодушно, совершенно уверенно. «Зато честно», — подумал Тобио. Так они разобрались с одним поводом для беспокойства, но… он не знал, как перейти к следующему. Хината уже говорил, что собирается быть снизу в первые несколько раз, но это казалось не слишком справедливым. Разве не стоит подбросить монетку или сделать еще что-то в этом духе? Тобио пытался сделать то же, что и Хината — потренироваться самому побыть на принимающей стороне, — но струсил на полпути, только-только перейдя к чему-то серьезному. Это смущало. Смущало сильнее, чем обычная мастурбация. — Что еще? — спросил Хината, и на этот раз он выглядел раздраженным. — Если ты будешь просто таращиться на меня угрюмым взглядом, я не узнаю, о чем ты думаешь. Я же вижу вот эту венку прямо… Тобио отбросил руку Хинаты от своего виска. — И чего я вообще о тебе беспокоюсь? Хината моргнул. — О, так ты беспокоишься, что мне будет больно? Все в порядке. У нас завтра нет тренировки. — Я не из-за этого волнуюсь, идиот! Подумай хоть немного о себе. Ты же крошечный. — Я не крошечный. И это не мешало тебе и прежде распускать со мной руки… — Но это другое. — Да, ладно. Другое. Но я целиком и полностью верю в тебя, Кагеяма-сама. — Не зови меня так. Хината улыбнулся. — Тобио. Тобио склонил голову. «И так меня тоже не зови». — Тобио, Тобио, Тобио, Тобио, Тобио… Увидев тяжелый взгляд, Хината только усмехнулся. — Спальня? — невинно поинтересовался он, снова закидывая ноги на Тобио, и теперь тот подчинился, выпутался из-под покрывал и пошел в свою комнату вместе с лукаво цепляющимся за него Хинатой. Хината иногда был таким ребенком. Это, наверное, было незаконно. Или… ну… должно было быть. Умственно Хината так и не ушел дальше пяти лет. Хотя он, вероятно, вполне мог бы предъявить Тобио те же обвинения. — Эй, скажи мое имя, — попросил Хината, когда Тобио уронил его на кровать. Они сидели напротив друг друга: Тобио на коленях, а Хината с согнутыми ногами. — Хината, — сказал Тобио, отлично осознавая, что ведет себя как ребенок. Обиженное выражение на лице Хинаты чуть не заставило Тобио рассмеяться, хотя сопутствующий пинок в бедро это желание отбил. — Имя, а не фамилию. Тобио вздохнул. Посмотрел на Хинату: мягкие после купания волосы, свободно висящая одежда, слишком широкая горловина, закатанные рукава. — Шоё, — произнес он, и это слово не ощущалось на языке странным. — А теперь используй его в предложении. — У нас что, урок грамматики? — Нет! — с явным раздражением ощетинился Хината. — Просто… мы никогда не говорили этого в нормальных обстоятельствах. Ну знаешь, что-то вроде «Шоё, прекрати!» или «Молодец, Шоё!» Я хочу, чтобы ты сказал это вот так, по-нормальному. — Ты тупица, Шоё. Хината возмущенно прыгнул вперед, и Тобио поймал его, попытался подмять под себя… Вот только Тобио смеялся, а Хината — нет, и в итоге победителем вышел именно Хината, сверкающий сверху злым взглядом. — Скажи это мило. — Ты тяжелее, чем выглядишь, Шоё. Злости во взгляде Хинаты не убавилось. — Только не глупость какую-нибудь. На лице Шоё было сердитое выражение, словно он уже готов был ударить Тобио в живот, если тот снова скажет какую-нибудь глупость. — Ты мне нравишься, Шоё. — Уже лучше, — решил Хината, а потом плюхнулся сверху. — Я замерзаю. У тебя тут ледник. Он забрался ладонями под футболку Тобио, провел по животу — вот только его руки вовсе не были холодными. А вот руки Тобио — были. Но от новой близости он чувствовал тепло; пальцы Хинаты скользили вдоль пояса его трусов. Дыхание начало сбиваться. — Эй, — позвал Хината. — Ты тоже меня потрогай. — У меня руки ледяные. Хината сел и кивком велел Тобио сделать то же самое, а потом они вместе залезли под одеяло. Он поймал руки Тобио и, положив их себе под футболку на спину, вздрогнул от прикосновения. — Говорил же, ледяные. — И все равно приятно, — возразил Хината, и Тобио перекатил их, чтобы оказаться сверху. Вместо того чтобы отогреть руки на коже Хинаты, Тобио все такими же холодными ладонями задрал его футболку и свитер, которые собрались подмышками, открывая внимательному взгляду живот. Хината выглядел потрясающе: грудная клетка, переходящая в подтянутый живот, твердые выступы кости прямо над поясом штанов, перекатывающиеся под кожей мышцы. Маленький пупок и спускающаяся от него полоска волос. Тобио позволил рукам скользить, как вздумается, и удивился, когда Хината выгнулся от удовольствия. Тобио почувствовал, как покраснел. Была у Хинаты одна особенность: где бы Тобио его ни касался, он всегда реагировал. У Хинаты чувствительным было все тело, даже бока, или уши, или впадины под коленом — и от этого Тобио еще больше хотелось касаться его. Не говоря уже о том, как ему сносило крышу от осознания способности вызвать такую реакцию. А сейчас Хината с заметной выпуклостью под штанами вытащил ноги из-под Тобио, чтобы обхватить ими его за пояс. Что-то внутри Тобио изменилось: его охватило знакомое нетерпение, беспокойство и острое желание удовлетворения. Он скользнул ладонями вниз по бедрам Хинаты и наклонился вперед, чтобы вжаться в его бедра своими. Хината резко вдохнул, а потом его руки сжались в кулаки на затылке Тобио, притягивая вниз. С меткостью у него оказалось плохо — они стукнулись лбами, — но Хината продолжил, словно ничего и не произошло. И как только голова перестала кружиться, Тобио почувствовал у себя во рту язык Хинаты, царапающие нижнюю губу зубы, плотно сжимающую волосы руку. Тобио тихо и неудовлетворенно застонал, качнувшись бедрами к Хинате. Сейчас он хотел всего. Ему не хотелось неторопливо исследовать, готовиться. Какая-то его часть испытывала искушение просто стянуть немного вниз их штаны и тереться о Хинату, пока они оба не кончат. Но потом он представил, каково может быть, если они все же не станут торопиться и сделают все так, как собирались. Тобио хотелось всего. Ладони Хинаты скользнули по спине, горячие и тяжелые даже через ткань свитера, пальцы подцепили и потянули шлевки на джинсах. «Быстрее, сильнее», — казалось, говорили они, и Тобио мог только подчиняться. Он запустил пальцы в волосы Хинаты, потянул, открывая рот шире, целуя сильнее. Хината на вкус был как шоколад и легкая горечь, которая всегда приходит после того, как съешь что-то сладкое. — Хн, — удалось выдавить Хинате, явно пытавшемуся что-то сказать. Он пнул ногу Тобио сзади, чтобы заставить его приподняться. — Чего? — рявкнул Тобио, но впечатление было разрушено тем, насколько тяжело он при этом дышал. — Нам нужно начинать… кое-что делать. — А? — Тобио был искренне уверен, что вот это все уже считалось за кое-что: у них обоих уже был стояк. Удивительно, но Хината отвернул голову, а его щеки начали заливаться краской. — Подготавливать меня. Тобио словно ударили под дых, но ощущение было приятным. «Это возможно?» — Ты уверен? — спросил он. — Ага. Ты же не пробовал на себе, да? — Не… достаточно. Хината приподнял брови, явно заинтересовавшись тем, что не услышал резкое «нет», его смущение немного спало, а через секунду он уже усмехнулся. Тобил решил, что если Хинату это так воодушевляет, то в следующий раз он попробует усерднее. — Ладно, — сказал Хината. — Покажи мне ногти? Тобио послушно протянул руку. Он всегда держал ногти короткими, чтобы не поцарапать других во время игры. Но Хината осмотрел их и, казалось, снова занервничал. — Что? — спросил Тобио. — Что-то не так? — Мне нравятся твои руки, — пробормотал Хината, но быстро сменил тему. — У тебя все есть? А то я принес… — Ты принес? — Угу, кто-то подложил мне это в сумку в тот раз, когда мы с Сугава… — Мне тоже, — перебил Тобио. Интересно, а семпаи в других клубах тоже проявляли такую чрезмерную вовлеченность? Хотя не то чтобы он не был им благодарен. Тобио бы тысячу раз помер от смущения, пока решился бы купить презервативы и смазку. — У меня есть, — сказал он и принялся выпутываться, чтобы встать. Хината отпустил его без возражений. Тобио подошел к столу, покопался в нижнем ящике и нашел спрятанный там давным-давно бумажный пакет. Но стоило ему коснуться бумаги, как все тело словно прошило электрическим разрядом: он едва мог поверить, что собирается наконец использовать содержимое этого пакета, искушавшее его так много месяцев. — Ты же знаешь… что тебе нужно делать, да? — с сомнением спросил Хината. — Конечно, тупица! — Тобио вернулся к кровати и поставил пакет на полку над ней. — Я… читал. Много. — Это сложно, да? Потому что потом начинаешь себе это представлять и заводишься… Тобио покраснел. Это случалось слишком уж часто. — Люди такое не обсуждают, — буркнул он. — Идиот. Это не полагается упоминать. — Еще как обсуждают. Большинство парней в моем классе говорят о таком. Ну… хотя не о парнях с парнями, конечно. — Они бы не стали обсуждать это со своими подружками. — Но ты мне не подружка. Тобио вздохнул. Он не хотел разговаривать с Хинатой о мастурбации, потому что это повышало шансы, что в итоге они закончат обсуждением своих фантазий. А ему очень не хотелось, чтобы Хината узнал обо всем, что он в своем воображении делал с Хинатой, и что Хината делал с ним самим. Чтобы отвлечь, Тобио наклонился, прижался поцелуем к животу Хинаты — все так же свободному от одежды — и накрыл ладонью член через ткань выданных ему тренировочных брюк. Хината застонал и явно попытался вывернуться из штанов, не используя при этом руки. При виде такого зрелища Тобио пришлось проглотить смешок. Он собрался с терпением, чтобы еще немного подразнить Хинату: провести руками по заднице, бедрам, накрыть ладонью член через ткань. Хината в ответ его пнул. — У тебя сейчас эта твоя жуткая улыбка, — сообщил Хината, его лицо кривилось в гримасе, которая выражала нечто среднее между возмущением и страстью, а щеки пылали. — Сделай это. Пожалуйста? Это «пожалуйста» сломало Тобио. Он грубо дернул штаны Хинаты, стаскивая заодно и трусы — ровно до середины бедер, под задницу, чтобы ноги не замерзли. Возможно, у Тобио был пунктик на растрепанного Хинату: один его вид с задранной футболкой и спущенными штанами был уже чересчур. Тобио провел рукой по собственному твердому члену под жесткой тканью джинсов, пытаясь немного успокоиться. Ничуть не помогло. Не убирая ладонь с лобка Хинаты, он слегка трясущейся рукой взял смазку с полки. Хината наблюдал за ним потемневшим взглядом. — Я просто… выдавлю себе на пальцы, да? Хината кивнул. Смазка была холодной, и Тобио сначала согрел ее на пальцах, а потом — осторожно — коснулся ими входа Хинаты, чувствуя, что делает все грубо, и начиная задумываться, что это, возможно, все-таки плохая идея. — Это… — начал он спрашивать, но потом посмотрел на лицо Хинаты. Тот кусал губы и кивал, и вопрос умер у Тобио на языке. Черт. Что там писали на вебсайтах? Тобио начал поглаживать член Хинаты свободной рукой, пытаясь сделать так, чтобы тот не обмяк и не слишком напрягся. Для Хинаты это, казалось, вовсе не было проблемой — даже когда Тобио проводил скользкими пальцами по его заднице, Хината и не подумал сжаться так, как сделал Тобио, когда пытался проделать это на себе. Когда палец проскользнул внутрь, Хината только изогнулся всем телом, и Тобио почувствовал, как лицо залилось краской. — Мне нравятся… — выдохнул Хината, и его дыхание снова было хриплым, а взгляд помутился, — … твои пальцы. Член Тобио дернулся в ответ. Насколько можно было догадаться, Хината представлял это в фантазиях далеко не раз. Мысль о том, что любая часть его тела настолько нравилась Хинате, опьяняла — ну, или именно таким Тобио и представлялось опьянение. Он двигал пальцем, совсем не так равномерно, как должен был, но все, о чем он мог думать, это «сейчас» и «больше». — Еще, — сказал Хината. — Уже? Хината сердито глянул на него. — Разве не ты всегда говоришь, насколько я гибкий? — Это не касается… — Тобио вдруг сбился с мысли, ослепленный возникшим в воображении образом Хинаты, согнувшегося пополам, с закинутыми к ушам ногами, ошеломленного, но не желающего отступить. Тобио без лишних слов протолкнул второй палец, и на этот раз оказалось сложнее — он почувствовал, как мышцы сжались на его костяшках. У Хинаты хотя бы хватило приличия выглядеть так, словно это не было самым плевым в мире делом. Тобио снова сосредоточенно задвигал левой рукой, размазывая выступившую на головке члена Хинаты смазку, чтобы отвлечь его от возможного жжения, и Хината ахнул, запрокинув голову. — Ты в порядке? — спросил Тобио, и его голос прозвучал глуше, чем ему хотелось. Все тело ломило от необходимости сдерживаться, но он пытался быть нежным и каждый раз двигал пальцами всего по чуть-чуть. Хината, казалось, начал выходить из себя. — Да! И прекрати ты так сдерживаться. Я не сломаюсь. Тобио ответил тяжелым взглядом. — Думаешь, я не хочу поторопиться? Тупица! Я делаю это для… Хината вдруг сел, схватился за футболку Тобио и грубо поцеловал его. Через секунду он приподнялся, опираясь на плечи Тобио, и покрутил бедрами, чтобы насадиться на пальцы, перехватывая инициативу. На языке Тобио закружились ругательства, но все они растворились, когда Хината опустил руку и обхватил его член через джинсы. Тобио застонал прямо в губы Хинаты, его движения стали рваными, а не размеренными, пальцы внутри Хинаты задвигались быстрее. Хотя он совсем не ожидал, что Хината резко дернется и вскрикнет. — Погоди! Прекрати, стоп… не там. Я так кончу! Тобио моргнул. Так значит… это было правильное место? Он попытался вспомнить, как туда дотянулся, под каким именно углом при этом были его пальцы. — Я сказал, прекрати! — крикнул Хината, и следующим, что осознал Тобио, стал звон в голове и расцветающая на лбу боль. — Не обязательно было бить меня лбом, тупица! — Ты не прекращал! — Хината сжимал одной рукой основание своего члена и выглядел в высшей степени смущенным. — Я не хочу кончать раньше тебя. — Ладно. Ладно. Тобио вынул пальцы, чтобы добавить еще смазки, и Хината снова откинулся на спину, с подозрением поглядывая на него. «Я не собираюсь снова это делать, тупица», — мысленно сказал Тобио. На этот раз он сосредоточился на том, чтобы растянуть Хинату в точном соответствии с прочитанными в интернете инструкциями, и вскоре смог протолкнуть внутрь уже третий смазанный палец. Хината снова начал тяжело дышать, уже не в силах изобразить сердитый взгляд. Возобновившееся ерзанье остро напомнило Тобио о его собственном возбуждении. Пока он пытался вспомнить технические подробности, ноющая боль в джинсах немного отошла на второй план, но при виде извивающегося под ним Хинаты в растрепанной одежде стояк Тобио напомнил о себе с новой мстительной силой. «Он должен сказать, что готов», — думал Тобио, закусив губу. Он наклонился, чтобы прижаться поцелуем к ключице Хинаты через ткань футболки, потом поцеловал сосок, и неудовлетворенные стоны Хинаты зазвучали на тон выше. — Я готов, да? — выдохнул Хината. — Пожалуйста, скажи, что готов. — Я… кажется, да? — Тобио снова нащупал то место, всего разок, и Хината со стоном толкнулся к нему. — Да, думаю, да. Когда он вытащил пальцы, Хината приподнялся, потянулся в пакет за презервативом и надорвал упаковку. Все это он успел сделать за то время, пока Тобио вытирал руку. — Подержи, — заявил Хината, передавая Тобио надорванную упаковку, и потянулся к пуговице на его джинсах. Тобио сжал зубы, ощутив, как руки Хинаты расстегнули пуговицу и потянули вниз собачку молнии. Он немного приподнялся на коленях, чтобы Хината смог столкнуть его джинсы вниз, на бедра. — Надевай, — краснея, сказал Хината. Руки Тобио дрожали. Он достал презерватив из упаковки, припомнил наставления Сугавары, какой стороной нужно его держать и, приложив к головке члена, начал раскатывать резинку вниз, краснея под пристальным вниманием Хинаты. — Мне неловко, когда ты так наблюдаешь, — сказал Тобио, натянув презерватив до основания. Это даже никак особо не ощущалось, хотя было довольно странно видеть свой член вот так — с охватывающей его тонкой оболочкой. Хината скользнул пальцами вниз, и Тобио, вспыхнув, сел на пятки. Увидев выражение его лица, Хината до конца вытащил одну ногу из штанины и развел бедра, а потом подался вперед, чтобы они почти касались друг друга. Потянувшись за смазкой в третий раз и размазывая ее по презервативу, Тобио почувствовал близость очередной вспышки волнения. Они действительно собирались это сделать, он и Хината. Тобио вытер скользкие пальцы о майку. — Погоди. — Хината потянулся к краю кофт Тобио и одним движением стянул их через голову. Он одобрительно смотрел на дело рук своих, обводя пальцами очертания мышц пресса. — Так-то лучше. — Не говори таких смущающих вещей, — глухо сказал Тобио. — Мы как раз собираемся делать смущающие вещи, — вскинул голову Хината. — Не думаю, что разговор о них чем-то хуже. И это было вполне справедливо. Тобио наклонился вперед, а Хината откинулся на спину, неотрывно глядя на него. Но этот раза взгляд Хинаты был не мутным — сосредоточенным. Тобио навалился на его, дразня губы Хинаты легкими поцелуями, проскальзывая языком ему в рот: теперь, когда все менялось, поцелуи казались привычными, но ощущались совсем по-другому. — Кагеяма, — прошептал Хината. — Давай. Я хочу этого. Тобио крепко зажмурился, уткнулся лицом в изгиб шеи Хинаты и приставил член к его входу, а затем немного надавил. Головке было невероятно горячо. — Ты уверен? — прошептал Тобио. Хината не обозвал его идиотом, только кивнул, и Тобио толкнулся дальше внутрь, быстро потерявшись в ощущениях. Он никогда не чувствовал подобного жара или давления, но дело было не только в этом: неровное дыхание Хинаты под ним, руки Хинаты на его лопатках, то, что они вообще это делали… Тобио отстранялся и снова подавался вперед, а почувствовав, как Хината ободряюще надавил ступней ему на поясницу, перестал сдерживаться и вошел до основания. Он ахнул и замер, пытаясь выровнять дыхание. — Тебе полагается двигаться, — чуть сдавленно попенял Хината. — Я кончу, если шевельнусь. Хината смешливо фыркнул, и это отбросило Тобио от грани оргазма куда эффективнее, чем неподвижность. Он выругался себе под нос и приподнялся, чтобы высказать вертящиеся на языке упреки прямо Хинате в глаза, но все слова забылись при виде его раскрасневшегося лица с полуприкрытыми веками. В сочетании с ощущением обхватывающих за пояс ног — с ощущением погружения внутрь Хинаты, — это выветрило из головы Тобио все мысли. Смотреть вот на такого Хинату было странно, незнакомо, и Тобио чувствовал тепло и щиплющее ощущение в глазах. «О господи. Нет». Тобио опустил голову, чтобы не было видно его лица, и сильно толкнулся. Хината громко ахнул — так, что это с равным успехом можно было бы назвать криком. Тобио постарался сделать следующее движение мягче, помня о том месте внутри Хинаты, прикидывая, под каким углом почти наверняка удастся на него надавить. Так он пытался без слов извиниться за свои резкие движения… но это было непросто. Хината, казалось, старался подстроиться под него, и это было новое и не самое приятное ощущение. Тобио хотел, чтобы Хинате было хорошо. И поэтому он принялся скользить ладонями по гладкой коже Хинаты, радуясь, что сам все еще стоял на коленях, а не лег сверху, как ему хотелось. В таком положении он мог и двигаться, и касаться, а стоны, издаваемые при этом Хинатой, стоили любых неудобств. Тобио толкался бедрами в такт с движениями своей ладони на члене Хинаты, все еще прокручивая в памяти тот вскрик. Когда стоны Хинаты стали громче, Тобио решил, что, должно быть, начал доставать до нужного места. — Тобио… Он услышал свой собственный ответный стон, и это было бы жутко унизительно, если бы Хината тоже не стонал так потерянно. По телу проносился жидкий огонь, прохлада комнаты забылась, пальцы впивались в кожу Хинаты. Хината плотно сжимал ноги, вскидывая бедра навстречу, тянул за волосы, и Тобио вдруг ощутил необходимость поцеловать его, необходимость соединиться с ним во всех возможных смыслах. Это больше напоминало не поцелуй, а столкновение губ и зубов — во рту появился привкус крови, — но Хината ответил силой на силу, пока им не начали мешать хриплые вздохи. Голос Хинаты стал громче, движения изменились, а потом Тобио ощутил влагу на груди, и… он сделал это, он действительно заставил Хинату кончить. Он украдкой взглянул на лицо Хинаты — глаза закрыты, рот приоткрыт, на лице застыло блаженство. Тобио чувствовал, как падает с того же обрыва; все напряжение в его теле накатило одной сметающей все волной, и он, дрожа, вжимался в Хинату, снова и снова, больше не стараясь быть нежным. В голове помутилось, весь мир сосредоточился вокруг ощущений — лишь кожа Хинаты, его запах, его голос. Тобио знал лишь одно: он хотел остаться вот так. Когда к нему вернулась способность мыслить, он забеспокоился, что был слишком груб. Но Хината бездумно водил ладонями по его коже, что-то мурлыча себе под нос. — …Хината. — Хм? — Ты… — Тебе больно? Ты счастлив? Разочарован? — Все было… нормально? Кончилось все быстро. Очень быстро. — Лучше, чем нормально, — сказал Хината, придавая Тобио смелости поднять голову. Хината усмехнулся. — Верно? Тобио уткнулся в плечо Хинаты. Вот эта тысячеваттная улыбка, пока он все еще находился внутри — это было слишком для его задурманенного мозга. — Да. Он привстал, приподнимая бедра Хинаты, чтобы выйти из него, и попытался припомнить лекцию Сугавары. Завязать, завернуть в салфетку, кинуть в мусор. Тобио вытер руки салфеткой и футболкой вытер сперму со своей груди и живота Хинаты, отчего тот почему-то захихикал. — Что? — спросил Тобио. Он снова чувствовал себя так, словно вся его кожа стала прозрачной. Точно так же было после их совместной ванны в прошлый раз, но теперь он не возражал. И даже не позаботился застегнуть джинсы, хотя все же подтянул их на место вместе с трусами. — Не знаю Просто у меня какое-то странное ощущение. — Хината подпрыгнул на кровати, чтобы натянуть обратно одолженные штаны. — По-хорошему странное, или по-плохому? — спросил Тобио. — Не по-плохому… эй, ты носишь браслеты, которые я тебе подарил. Я даже не заметил. Тобио посмотрел на свое запястье. Эти браслеты было очень легко засунуть под рукав — он и сам забыл, что надел их. — Ага. — Ты замерз? Тобио все еще был в одних джинсах, и волоски на его руках стояли дыбом. — Наверное. — Идиот. Тогда иди сюда. — Хината подвинулся, чтобы освободить побольше места на кровати, и Тобио поджал губы. На самом деле не помешало бы сходить в душ, но ему не хотелось лишаться даже минуты времени с Хинатой. У Тобио было такое чувство, что если он уйдет, то побоится вернуться. Это было глупое чувство, не так ли? Или, возможно, Хината чувствовал то же самое и именно поэтому вот так подвинулся. Тобио постоял еще пару секунд, а потом решил забить на душ и вернуться в постель к Хинате. Он задержался только для того, чтобы протереть руки дезинфицирующим средством — все лучше, чем ничего. Хината не дал ему снова надеть свитер и потянул к себе. — Вот, я теплый, видишь? Чтобы доказать это, он ощутимой тяжестью навалился на грудь Тобио. А потом натянул поверх них одеяло. — Ты тяжелый, — пожаловался Тобио. — А вот и нет. А вот и да — во всяком случае, для парня его роста, — но было довольно приятно чувствовать на себе вес Хинаты, пусть даже так становилось тяжелее дышать. Тобио обхватил Хинату обеими руками, зарылся пальцами в знакомую ткань футболки. Его окружал запах Хинаты, смешанный с запахами дома и терпкими нотками дезинфицирующего средства. — Нам нужно помыться, — сказал Тобио, утыкаясь носом в волосы на макушке Хинаты. Вот бы можно было обойтись без душа. — Потом. У нас же вся ночь впереди, верно? «Вся ночь». Это звучало как обещание: всю ночь держать Хинату в своих руках, целовать его волосы и, возможно, набраться смелости и спросить, что он думает по поводу всего произошедшего — за исключением того, что «это было нормально». — Ты чего-нибудь хочешь? — спросил Тобио, потому что из всех терзавших его вопросов этот был самый простой. Хината немного приподнялся. — Можешь назвать меня Шоё еще пару раз, — улыбнулся он. — С этих самых пор можешь звать меня только так. Тобио нахмурился. — Это было бы неловко. — Думаешь? — Возможно… не очень. И только недолго. Появившаяся при этих словах на лице Хинаты улыбка заставила Тобио подумать, что, возможно, стоило все же попытаться выполнить эту просьбу, но теплое свечение внутри померкло, когда Хината снова прижался к нему всем телом и сказал: — Я все равно знаю, что записан у тебя в телефоне как Шоё. Кагеяма сердито глянул на него, эффекта это никакого не произвело. Хината снова отвернулся. — Тебе не полагалось этого видеть, — буркнул Тобио. Хината вечно настырно совал свой нос во все щели: с того самого раза, когда сцепился с сокомандниками Тобио возле уборных во время турнира между средними школами, с тех самых пор, как поклялся отомстить. Возможно, Тобио в Хинате это даже нравилось: то, что отстраниться от него было совершенно невозможно, то, что он всегда был рядом. — Знаю. Но так стало лучше. Я тоже поменял тебя на «Тобио», когда увидел. — Да? — Да. Давным-давно. Эй, у тебя телефон рядом? Нужно поставить будильник, чтобы прозвонил через час. — Зачем? — На случай, если уснем. Я не хочу просто продрыхнуть всю ночь. Тобио настроил будильник. В животе свернулся тугой узел, но это было большей частью предвкушение, потому что он тоже не хотел просто спать. Он хотел провести время вместе и, возможно, посмотреть еще один фильм. Может быть, выпить еще горячего шоколада и перекусить среди ночи. И все такое. — Хотелось бы мне, чтобы мы могли делать такое чаще, — сказал Хината, и Тобио чуть крепче сжал руки, радуясь ощущению его веса на себе. — Да, — сказал Тобио. — Мне тоже.