Телохранитель моего сердца

      Потянулись дни… Моё восстановление длилось очень медленно. Я считала дни, когда я смогу выйти из этой больницы. Меня уже тошнило от больничной еды, все эти безвкусные каши и супы… Иногда мне разрешали гулять, но это было всего четыре раза. Все остальное время я проводила в своей палате в четырёх стенах. Кажется, так и свихнуться можно.       Почти каждый день ко мне заходят друзья. Они пытаются развеселить меня, что у них почти всегда срабатывало. Больше всех со мной сидела Кристина, которая никак не хотела покидать мою палату. Она приносила модные журналы, рассказывая мне все последние новости. Подруга даже приносила с собой косметичку, говоря, что я очень бледная и меня срочно нужно накрасить.       Мама приходила ко мне каждый день и сидела со мной все время. Она не хотела оставлять меня ни на минуту. Порой мы просто сидели в молчании, но чаще всего мама приносила с собой фильмы, чтобы мы могли посмотреть. Папа реже заходил, занимаясь важными делами в компании без мамы.       Тобиас… Его я видела всего пару раз. Он приходил ко мне, пытался поговорить, но я игнорировала его. Я уговаривала его уйти, но он упорно сидел на том же диванчике в углу, при этом ничего не говоря. В конечном счете, он понял, что разговора не дождётся и больше не приходил.       Насчет того сообщения… Я никому не говорила про него. Не хотелось беспокоить родителей, которые итак очень переживали за меня. Может, это был всего лишь розыгрыш? Хотелось бы верить в это. Но что-то мне подсказывает, что это не чья-то дурацкая шутка…       Наконец, спустя три недели врач разрешил мне покинуть это ужасное здание и вернуться домой. Но он этим не ограничился, сказав, что мне нужен постельный режим, и прописал кучу лекарств.       Когда я вышла за пределы стен этого здания, вдохнула запах свободы. Как я скучала! Из больницы меня забрал Тобиас, он ведь все ещё мой охранник, и отвёз домой. Мы молча кивнули друг другу, обходясь без слов.       — Мам, пап, я дома! — кричу на весь этаж я.       — Милая, все хорошо? Ничего не болит? — обеспокоено спрашивает мама. Ну вот она, мама! Моя любимая заботливая мать.       — Нет, все просто прекрасно! — я широко улыбаюсь. — А теперь я хочу есть! Эта больничная еда была такой отвратительной! — морщусь я. — Что у нас на обед?       — Ты неисправима, — смеётся отец, целуя меня в лоб.       — Ну, а что? Я три недели ела эти безвкусные каши!       Тобиас, который наблюдал за мной, улыбался, еле сдерживая смех. И в этот момент все остановилось… Я смотрела на этого мужчину, в которого влюбилась. Но вот только, когда смотрю на него, сразу вспоминается тот вечер, когда я увидела, что он целовался с какой-то девушкой… Плохие воспоминания снова накрыли меня.       — Твой любимый яблочный пирог готов, — отвлекает меня мама.       Мы прошли на кухню, где я сразу же набросилась на этот злосчастный пирог. Но мама остановила меня, сказав, что надо сначала поесть нормальную еду. Мы разговаривали на разные темы во время приема пищи.       — Через две недели ты уже едешь в Нью-Йорк, — серьёзно говорит папа, — надеюсь, ты окончательно выздоровеешь к этому времени.       — Все будет хорошо. Я уже вполне отлично себя чувствую.       — Мы хотели тебе сказать, что Тобиас тоже едет с тобой.       — Что?! — я выронила стакан с соком из рук, и он со звоном упал на пол.       Он-то зачем со мной поедет?! Что он там делать будет?! И зачем ему там нужно быть? Моему возмущению не было предела. Я перевела злой взгляд на Тобиаса, который сидел как ни в чем не бывало.       — Это ещё зачем?!       — Мы с твоей мамой посоветовались и решили, что так будет лучше для тебя. После того, что случилось с тобой…       Мне кажется, или они о чем-то знают?       — Отлично! Просто замечательно! — саркастично сказала я и убежала наверх в свою комнату.       Ну, вот за что?! Почему так больно? Почему он? Я ненавижу его! Я даже не могу смотреть на него, не вспоминая ту ужасную ночь. В глазах застыли слезы, но я поспешила их убрать, так как в мою комнату вошли. И знаете, кто вошёл?       — Тебе чего? — грубо спросила я у Тобиаса.       — Трис, я знаю, как ты ко мне относишься, но…       Знает? Даже я не знаю, как к нему отношусь теперь… А он, видите ли, говорит, что знает. Ну, ну…       — Знаешь?! Ни черта ты не знаешь! — вспыхнула я.       — Я твой охранник и…       Неужели? Раз он мой охранник, тогда почему же он целовал меня и ещё кое-что… Разве охранник так должен себя вести?       — Да что ты?! Вспомнил о своих обязанностях? Поздновато что-то! — последнюю фразу я говорю чуть тише.       — Мои чувства не изменились к тебе.       Ну да, конечно! А зачем же он тогда целовался с той куклой? Это он так показывал свои чувства ко мне?       — Зато мои изменились!       Тобиас хотел было ещё что-то сказать, но промолчал и вышел за дверь. Я осталась одна со своими мыслями, которые съедали меня изнутри. Меня не только волновал Тобиас, но ещё и родители. Они догадываются, что меня сбила машина вовсе неслучайно? Если так, то значит это точно кто-то, связанный с работой моих родителей. Они сами говорили, что у них есть некоторые проблемы. Но вот что им от меня нужно?