Пусть все дети достанутся своим родителям

Если бы не разговор, нынешнее занятие Джафару давно бы наскучило: концентрироваться на одном и том же предмете, который, к тому же, не норовил сбежать. Но раз Румпельштильцхен и сам присоединился к этому занятию — было бы невежливо показать нетерпение. — Насчёт защиты… ты имеешь в виду, не ношу ли я её с собой? — Румпельштильцхен хмыкнул. — Нет. Это потребует дополнительных усилий, зачем мне такая морока? Только если я занимаюсь чем-то очень для меня важным… чего Регине знать не положено. Всё остальное он словно пропустил мимо ушей, о чём-то хмуро размышляя; рассказывать ничего больше не хотелось, а иначе Джафар начнёт зевать и скучать, поэтому решение было принято быстро: — Пожалуй, достаточно… отдохни до обеда. Потом потренируешься в перемещениях предметов, а я буду… тебя наставлять. — Румпельштильцхен изобразил подобие улыбки, опуская руки и отправляя фиал с Песками в лабораторию. — Мне совсем не сложно! — поспешно возразил Джафар, опасаясь, что Румпельштильцхен исчезнет и не зная, чем, в общем-то, себя занять до обеда. — Если я могу быть ещё чем-нибудь тебе полезен — только скажи! К нему с запозданием пришло понимание, что он мог просто утомить колдуна своими расспросами о Регине и обо всём на свете. — Ещё чем-нибудь? — Румпельштильцхен мысленно вздохнул. Мальчишка явно был намерен постоянно находиться рядом, липнул к своему учителю, и вот этого меньше всего хотелось; что ж, ничего не поделаешь, придётся ещё чем-нибудь занять Джафара. Идея пришла быстро: — А в саду ты был? Там много трав… которые могли бы тебе пригодиться. К тому же я должен предупредить и показать, где ядовитые и что нельзя трогать — на случай, если ты самостоятельно решишь прогуляться. Ещё случится с ним что-то, в самом деле, — и прости-прощай, сделка с Амарой. — Ещё нет. Я искал выход в сад, но так и не нашёл. У тебя тут целый лабиринт! — заулыбался Джафар. Травы он любил. Похлопал по коленке, подзывая прятавшийся под столом ковёр, как зовут собаку. — Покажешь дорогу? Только не перемещай, а так, чтобы коврик запомнил. Нам даже идти не придётся! — Мальчик взобрался на край узорного полотна и приглашающим жестом указал на ворс. — Садись, отец! Ему достаточно говорить, куда лететь; а ещё можно дёргать за кисточки. Он очень умный! В радостном возбуждении Джафар забылся и обратился к наставнику так, как принято было вежливо обращаться старшим в Аграбе. Лишь миг спустя понял, какую допустил оплошность и смущённо замолк. Отец. Тёмный едва не споткнулся на полушаге к ковру. Ему захотелось накричать на мальчишку, чтобы тот больше никогда не называл его так, не пытался к себе привязать, не привязывался сам… Изобразив невозмутимость, Румпельштильцхен тоже взобрался на ковёр рядом с Джафаром, тронул кисточку: — К дверям, вниз по лестнице, к следующим дверям и дальше прямо, к следующим дверям. Все они будут открываться перед нами. Когда выберемся из замка, полетим налево. Уф! Джафар тихонько выдохнул: колдун и дальше демонстрировал чудеса терпения. Не осадил зарвавшегося ученика, не наказал, совсем голос не повысил! Вспомнились резкие, как пощёчина, слова султана: «Никогда не называй меня отцом!» Может… — Джафар искоса поднял взгляд на устроившегося рядом и чуть впереди Румпельштильцхена, — может, тот вовсе и не против такого обращения? Видно же, что одиноко ему тут, одни женщины в гости ходят, и — по своей женской глупости, не иначе! — без всякого уважения. Ковёр скользнул вперёд, на этот раз за дверьми свернув направо, нырнул по лестнице, и Джафар, стараясь сохранить равновесие, вцепился в рукав колдуна, сразу же выпустив, как только спуск окончился. Двери, снова двери — и вот последние створки распахнулись и в лицо мальчишке будто кто-то плеснул горсть солнечных лучей. Он зажмурился и съёжился. Несмотря на свет, снаружи замка было довольно прохладно, а тёплое одеяло он оставил внутри. Одна мысль — и то повисло на плечах. Джафар обрадованно укутался в него, с любопытством глядя вокруг на незнакомую буйную растительность. Ковёр пролетел над аккуратными цветочными клумбами и подплыл, замедляясь, к тем самым забавно искривлённым деревьям, которые мальчик видел недавно из окна. — Они похожи на бегущих людей, — рассмеявшись, поделился Джафар. — Или?.. Осенённый мыслью, призвал на помощь возможность видеть истинную сущность предметов, вспомнив урок с розой. Улыбка сошла с губ. Мальчик подался вперёд и, вновь взяв колдуна за рукав, обеспокоенно заглянул Румпельштильцхену в лицо: — Но их-то я не должен сжечь, верно? Наверное, трудно будет вырастить ещё одну такую рощу. — Нет, не должен. — Румпельштильцхен испытал нечто вроде облегчения, увидев, что Джафару такое задание не пришлось бы по душе. Думать об этом не стал — предпочёл говорить: — Когда-то это был отряд храбрых воинов, которых отправили убить чудовище. Видишь ли, существовал некий воинственный орден, поклявшийся уничтожить тёмное колдовство, — маг невесело хмыкнул, — и эти глупцы всерьёз думали, что до них никто не преуспел лишь потому, что светлые феи не благословили их мечи и десницы! Пришлось, как видишь, — он обвёл ряд деревьев широким жестом, — несколько… укротить бешеный норов доблестных рыцарей! — Ух ты! Здорово! — искренне восхитился Джафар, осматривая стволы, и тут же поинтересовался: — А что за чудовище? Оно живёт у тебя? Можно мне его увидеть? А покормить? Не сейчас, конечно, — тут же взял себя в руки, стараясь сдержать энтузиазм и не прыгать на ковре. — Ну, когда ты покажешь мне все травы! — Э… видишь ли, — Румпельштильцхен невольно улыбнулся, — чудовище — это я. Они приходили за моей головой. Мимо деревьев они уже пролетели, и Джафар мог видеть травы, большинство из которых были посажены при помощи магии — времена, когда Румпельштильцхен работал лишь при помощи лопаты, давно прошли и почти забылись. Если не считать важных вех. Мальчик хмыкнул, выражая сомнение не то в умственных способностях одеревеневших членов героического ордена, не то в правдивости слов чародея. Судя по его скептичному взгляду, Румпельштильцхену до чудовищности было далеко, несмотря на золотую кожу и не вполне человеческие глаза. Вот, может, если бы тот огнём пыхал при каждом слове, или дым из ушей шёл… — Шалфей! — указал он на фиолетовые свечи. — И имбирь! — на островок высоких побегов. Ромашку и мяту решил не показывать — кто же про них не знает? — А этим растениям здесь не холодно? Или они растут благодаря магии? О, а это что? — широко раскрыв глаза, уставился на огромный, в человеческий рост, гриб. — Да, благодаря магии, — кивнул Румпельштильцхен в ответ на предыдущий вопрос. Забавно, как Джафар подивился, что его учителя кто-то мог считать чудовищем. Забавно… «Ты не чудовище», — явственно прозвучал в голове женский голос, и Румпельштильцхен бы погрузился в очередное воспоминание о своём недолгом счастье с Белль, если бы ученик не отвлёк следующим вопросом. — Что это такое, говоришь? Гриб, волшебный гриб из Страны Чудес, — Румпельштильцхен велел ковру не плыть дальше по воздуху, а остановиться, чтобы можно было закончить описание, — если откусить с одного боку — станешь меньше ростом, с другого — вернёшься к прежнему размеру. Хочешь поэкспериментировать? — Он и сам не ожидал, что предложит это, но почему бы и нет. Ничего худого с Джафаром всё равно не сделается. — Ещё бы! — отозвался Джафар и, спрыгнув, подошёл к грибу. Обошёл вокруг, недоуменно поинтересовался: — А где начинается один и начинается другой бок? Шляпка же целая и круглая! Встал на цыпочки и, решив, что проверит на практике, куснул тот край, который оказался ближе. На вкус ничего особенного, гриб как гриб. — Растёшь! Теперь тебе надо будет съесть с другого боку такой же кусочек! — Голос Румпельштильцхена всё больше отдалялся от Джафара, а самому магу уже пришлось поднять голову. Как он ни старался быть серьёзным, но уголки губ сами собой раздвинулись в ухмылке. — Расту! Я совсем великан! — Джафар с восторгом оглядывался. Деревья превратились в кусты, гриб стал размером с обычный, а Тёмный замок с высокими башнями перестал казаться таким ужасающе огромным. Мальчик глянул на Румпельштильцхена — тот был похож на раззолоченную, искусно сделанную куклу — и улыбнулся в ответ на его улыбку. Потом перевёл взгляд на заснеженные горные пики. А ведь, пожалуй, если откусить ещё побольше, то не потребуется никакой другой магии, чтобы до них добраться и потрогать белые навершия! Накатило искушение сделать это прямо сейчас же. — Ты поосторожнее, дружок. — Румпельштильцхен словно прочитал его мысли. — Не поддавайся искушению стать слишком огромным, съев нужную половину гриба. Я недостаточно изучил Страну Чудес во время своего краткого пребывания там, но одно скажу без сомнений — тамошняя магия капризна. Следует соблюдать меру. Впрочем, с любой другой сильной магией дело обстоит примерно так же. Уважения во взгляде мальчишки прибавилось. Он отвёл глаза от гор, присел на корточки и отщипнул кусочек гриба. — А ты и мысли читать умеешь? — с некоторой опаской спросил, проглатывая почти неощутимую крошку. — А ты как думаешь? — беззлобно поддразнил Румпельштильцхен, с интересом наблюдая обратное уменьшение. — Похоже, с кусочком ты перестарался… Джафар, который стал теперь ростом с пятилетнего ребёнка, подошёл к грибу и, задрав голову, посмотрел вверх. — А если я съем кусок ножки, это подействует? — обеспокоенно спросил он. Собственно, волновал его не столько размер, сколько мысль о том, что учитель может снова прочитать его мысли в самый неподходящий момент. — Давай попробуем, — с благодушно-наставническим видом предложил Румпельштильцхен. Мальчишка, приободрённый его предложением, отковырял ногтем немножко рыхлой мякоти и сунул палец в рот. — Вроде такой же, как прежде, а значит, гриб целиком годится, не только шляпка. — Румпельштильцхен задумчиво оглядел Джафара с головы до ног. Задержался взглядом на босых ступнях. — Что ж, наш эксперимент удался. Гуляем дальше или возвращаемся в замок? — Дальше! — решил тот, не раздумывая. Вернулся, взобрался на край ковра, свесив ноги. Любопытно поинтересовался: — А мандрагора у тебя есть? Она правда кричит, если её выкопать из земли? — Кричит, — Румпельштильцхен направил ковёр дальше. Тот пролетел мимо очередных заколдованных цветов и остановился у целой грядки с мандрагорами. — Её крик убивает, но мне-то, Тёмному, ничего не сделается. Как-то для забавы выдернул созревшую мужскую мандрагору при очередном охотнике на чудовищ. Он, видишь ли, мешал мне садовничать. Напыщенный болван только стал произносить грозную речь, потрясая мечом, как упал замертво… В магии мандрагора незаменима. Она и сама по себе имеет различные… интересные свойства. — Расскажешь? — Джафар свесился с ковра вниз и осторожно погладил хвостик ближайшего растения, запоминая листья. Повествование о погибшем охотнике его не расстроило, а скорее насмешило. — О свойствах. И о том, как её правильно извлекать, чтобы не потревожить. Подумал минуту. — Или если крика не слышать, то он безобиден, и достаточно воска в ушах? Я слышал про такой способ от купца-мореплавателя, правда, защищался он не от мандрагор, а от морских дев. Будто бы они так поют, что люди теряют разум. — Да, воск в ушах — вполне удовлетворительный способ, — подтвердил Румпельштильцхен. — Что касается свойств… мандрагора может лишать памяти, приводить к расстройству речи и мыслей, а если добавить щепотку магии, то и с ума сведёт — достаточно положить в еду или питьё измельчённый корень, заряженный волшебством. Самое безобидное её свойство, — он с усмешкой склонил голову набок, — это усыплять. Отвар из корня — лучшее снотворное. Но если не рассчитать порцию, может случиться что-нибудь… непредвиденное. Джафар, усевшийся ровно, беззвучно шевелил губами, повторяя про себя сказанное Тёмным. В мыслях сами собой всплывали картины. Может, не просто прикинуться Мирзой и убить отца, а приготовить ему угощение, после которого тот окажется целиком в его, Джафара, власти и милости? А может, даже и полюбит… если забудет о том, что у него был другой сын? Но как же тогда занятия — и как Румпельштильцхен? Джафару вовсе не хотелось бросать уроки магии. Он чувствовал, что эта власть сильнее власти любого правителя. Да и как бы Румпельштильцхен ни скрывал — наверняка он обрадовался, когда Джафар пообещал вернуться! Раздираемый противоречивыми желаниями, мальчик снова закутался в одеяло и глубоко вздохнул. Бросил на колдуна взгляд. Вот теперь его чтение мыслей пришлось бы кстати! Дальнейшая прогулка проходила в том же духе. Румпельштильцхен подробно описывал свойства всех растений в саду, предупредил, какие можно трогать только в его присутствии, а какие нельзя вовсе — и, наконец, посмотрел на небо, определяя время: — Пора возвращаться. Ты наверняка уже голоден, а время ужина наступило. — А что мы будем есть? — Джафар и в самом деле устал, готовить не хотелось совершенно; жаль, у Румпельштильцхена совсем не было слуг. О том, чтобы наколдовать что-нибудь вкусное, после отравления напитком султана мальчик запретил себе думать. Сперва следует изучить все яды и противоядия и узнать, как отличать отраву. Глупо умереть по неосторожности теперь, когда появилась причина жить. Правду сказать, не так уж плоха была утренняя каша, большая часть которой по-прежнему оставалась в котелке. Но вдруг учитель слишком привередлив и не захочет разогретое, а не свежее блюдо? Румпельштильцхен не читал мысли Джафара, но о каше вспомнил точно так же: — Мы можем доесть оставшееся с утра. Чтоб не пропало. До сытных блюд, да ещё на вечер, Румпельштильцхен не был охотником. Правду сказать, он мог не есть днями и даже не вспоминать об этом, если были очень важные причины на то. Но сейчас он был не один. Тёмный маг повернул коврик назад и, когда они вернулись в замок, устроил Джафара у очага, а кашей занялся сам. Разогрел, поставил на стол, позаботился о чайнике — всё это, стараясь не забивать голову никакими ненужными мыслями. — Утром отправимся в горы, — сказал он Джафару, отодвигая пустую тарелку от себя — и положил-то мало, больше мальчишке. — Ты же хотел вблизи увидеть «камни до неба»? Вот и увидишь. И заодно потренируешься с перемещениями. А сам он будет опять вливать магию в Пески Времени. Амара сказала: волшебной энергии не жалеть, — и он так и сделает. Глаза Джафара вспыхнули ярче, чем давеча огонь в камине. Он закивал в ответ, давясь кашей, торопливо запихивая в себя ложку за ложкой. Поскорей, поскорей доесть, выпить чай — и спать, чтобы завтра настало как можно быстрее! Пододвинув к себе чашку, мальчик блаженно сощурился, вдыхая аромат отвара; на этот раз сладкие и душистые запахи узнать не получилось. Только медовая липа угадывалась безошибочно: пусть её невзрачные цветы Джафар впервые увидел несколько часов назад, нос их запомнил лучше глаз. Во время прогулки в окрестностях замка он убедился, что чародею известно куда больше трав, чем использовала мать. И это лишь малая толика его знаний! Нет, всё-таки не стоит оставлять занятия ради трона. Но может быть, удастся уговорить Румпельштильцхена стать придворным магом, советником и визирем? Тогда и выбирать между султаном и учителем не придётся! Допив напиток, улыбающийся своей мысли Джафар привычно перебрался на ковёр и свернулся, укутавшись в одеяло. — Доброй ночи, оте… Румпельштильцхен! — сбивчиво пожелал, прикрыв глаза, и принялся ждать, когда сны на своих прозрачных крыльях прилетят к изголовью. Румпельштильцхен замер, услышав недосказанное слово — как и в первый раз. Хорошо, что и сейчас Джафар не видел его лица. — Зови меня… — он заколебался. Учителем? Наставником? Когда через каких-то несколько дней он, Румпельштильцхен, сдаст мальчишку на руки Амаре? Так и не подобрав нужного слова, Румпельштильцхен неуклюже закончил: — …если что… Если вдруг что случится! Он поспешил покинуть комнату — и его ночь прошла в тишине лаборатории: сначала за пряжей, затем, после трёх ведёрок золота, Румпельштильцхен взял в руки фиал с Песками Времени. Наблюдая, как магия тёмными струйками питает Пески, Румпельштильцхен испытывал даже большую отрешённость от всего, чем за прялкой. Он спохватился, лишь когда за окном стало совсем светло — взошло солнце.