Вынимая души

Две недели прошло с той субботы. Более существенных заданий для напарников не поступало. Это значит, что работы не было, и моральное состояние Бадоу понемногу стабилизировалось. Такой расклад устраивал обоих, особенно Бадоу, который успел за две недели восстановить свою нервную систему и почти что забыл о существовании Хайне. Дни он проводил довольно праздно, спуская недавно заработанные деньги на алкоголь, никотин и случайные связи. Такой вариант жизни помогал не думать и не надеяться на будущее. Наступала середина осени, и пронизывающие порывы холодного ветра стали привычным делом. По одной из улиц быстрым шагом шел Бадоу, то и дело откидывая длинные рыжие волосы с лица. Проклиная, что не взял никакой резинки, чтобы их завязать. А ветер все не унимался и трепал волосы в разные стороны, пытаясь то ли запутать, то ли запутаться в них. Нацепив потуже повязку на глаз, Бадоу решил заняться самосовершенствованием. Идея занять себя чем-нибудь полезным пришла к нему после долгих раздумий. В действительности он просто не смог избавиться от образа безразличного убийцы, его нового коллеги, который настолько уверенно обращался с оружием, что это впечатлило Бадоу. И впечатлило настолько, что ему стало как-то не по себе. В этом городе жить, такой деятельностью заниматься и не уметь использовать оружие самому. К тому же, рана на плече почти затянулась и не доставит неудобств. Эти мысли он и понес к своему старому другу. Друг был действительно стар и, к тому же, опытен в подобных огнестрельных делах. Когда-то он тоже работал наемником, но в другой стране, а позже ушел в закат. И это уже заслуживает уважения, потому что киллеры редко доживают до пенсии. И еще реже им удается скрыться с глаз бывших боссов и нажитых врагов. С тех пор Михай, так его звали, переехал в этот городок, поседел, остепенился, даже подружку завел, но с оружием расстаться не смог. Он открыл в подвале под своим оружейным магазином небольшой полигон с механическими мишенями для стрельбы из «легкого» оружия. И между продажами охотничьих приспособлений давал частные уроки по стрельбе. За этими уроками и направился сегодня Бадоу. Открыв дверь, он сразу придержал за веревочку дверной колокольчик, чтобы не звенел так громко, и прошел внутрь. В комнате, по обстановке напоминающей пивной паб, горели светильники, украшая кирпичные стены размытым золотистым светом. Михай, видимо, чистил оружие, судя по свежему запаху масла и металла в воздухе. — Здравствуй, Бадоу, разве ты еще жив? — заулыбался старик при виде друга. — Давно не виделись. — Привет, Михай, да не дождутся! — поддержал дружескую шутку Бадоу. — Я к тебе по делу. — Да ты по другим поводам и не заходишь никогда, старика не навещаешь совсем, — с напускным сожалением сказал Михай. — Ты старый одиночка, как и я, компания нужна нам лишь изредка, — Бадоу подошел к длинному стеклянному прилавку, оперся на него локтями и с любопытством посмотрел на стену позади старика и витрины. Вся стена была увешана разнообразным оружием, от холодного до огнестрельного и метательного даже. Многое просто декора ради. — Так вот оно что, — проследив за взглядом Бадоу, догадался Михай и с вниманием на него посмотрел. — Тебе кто-то угрожает? Опять в чертовщину вляпался? — беспокойство друга сразу выдал голос. Бадоу улыбнулся и поспешил успокоить. — Пока нет, но вдруг пришло в голову, что для самообороны не помешает научиться стрелять, — подумав, добавил. — Ведь с оружием чувствуешь себя безопасней, правда? — Если это оружие не обернут против тебя, то да, безопасней себя действительно чувствуешь. Пойдем. — Михай двинулся в сторону подсобного помещения к лестнице, ведущей вниз. — Ты оружие в руках раньше держал? Бадоу вспомнил эпизод из детства, когда он первый раз увидел пистолет у брата. Нашел его случайно, когда брат был в душе, забыв убрать оружие. Естественно сразу стало интересно подержать и потрогать пушку. Такие он только в чужих руках видел и на поясе в кобуре у тех, с кем иногда встречался его брат. Он только успел взять в руки, ощутить вес и холод металла, как из душа вышел брат и не одобрил такую любознательность: «Чтоб больше не смел лазить по моим вещам!». И отвесил звонкий подзатыльник младшему. Бадоу никогда не носил оружие и считал, что бегство лучше, чем убийство. Наверно, такая философия покажется скорее трусостью, но человеческая жизнь должна же хоть чего-нибудь стоить? Однако стрелять ему все же приходилось, его вынудили обстоятельства. Однажды попался под руку автомат с длинной очередью стрельбы, тогда не нужно было прицеливаться и беречь патроны. Он хотел просто напугать и сбежать от бандитов. Стрельба из автомата показалась Бадоу скорее компьютерной игрой, нежели чем-то серьезным. И этого хватило, чтобы навести шуму и успеть отступить. Бадоу еще никого не убивал. — Да, было дело, приходилось. Но своего не имел, и как стрелять-то особо тоже никто не объяснял, — спускаясь по лестнице за Михаем, ответил Бадоу. Чем ниже они спускались, тем отчетливее была слышна стрельба. Кто-то там внизу, кому старик доверял, оставляя с оружием без присмотра, тренировался в стрельбе. — Хорошо, значит сейчас я тебе дам несколько пушек. Ты их каждую попробуй на мишенях, если попадешь, — тут Михай улыбнулся. — Почувствуй вес, отдачу, какую именно пушку держать для тебя удобнее. Когда ты чувствуешь себя увереннее… — Да ну, Михай, я же не тачку себе выбираю! К чему церемониться? — возмутился парень. — Это всего лишь пушка. — Не спорь со мной, малец. Хорошо подобранная пушка является продолжением своего владельца и никогда его не подведет, — уверенно проговорил старик, будто кого-то цитировал. Спустившись вниз, они оказались в помещении с окном во всю стену, которое разделяло большое пространство подвала на две зоны. За этим окном были мишени и само место для непосредственных тренировок, куда вела отдельная железная дверь. За этой дверью полигон был оббит по периметру стен звукоизоляционной обшивкой, приглушающей звук стрельбы. Через прозрачное стекло, а Бадоу мог бы поклясться, что стекло было непробиваемым, можно было наблюдать за ходом тренировки по ту его сторону. Или готовить свое оружие для собственной сессии. Для этого на столах были разложены разные пистолеты, а в больших и поменьше коробках лежали разнокалиберные патроны. Бадоу сфокусировал взгляд на единственном человеке, тренирующимся в комнате, который стоял спиной и слегка в пол-оборота к обзорному стеклу. На нем были надеты светлые специальные очки и наушники, чтобы звук стрельбы не оглушал. К ужасу Бадоу, он узнал эти белые волосы и уверенную осанку в расслабленно опущенных плечах: — Что ОН тут делает? — казалось, Бадоу сейчас захлебнется в собственном негодовании. — Это прикол какой-то? Михай удивленно посмотрел на Бадоу и попытался понять, почему молодой человек в тренировочной так взволновал его друга: — Вы знакомы? — Да уж назвать это знакомством язык не повернется! — надулся Бадоу, скрестив руки на груди. — Чертов Падре мне в напарники дал его, типа с ним задания будет выполнять проще, эффективнее. Как будто я до этого не справлялся. — Напарники? — седые густые брови старика взлетели вверх, и тот через мгновение рассмеялся добрым искренним смехом. — Напарники, ну надо же. Я думал, что такие, как он, всегда работают без свидетелей. Вот это вот «без свидетелей» Бадоу совсем не понравилось, и он уже открыл рот, чтобы продолжить свое негодование с новой силой. Но Михай, перестав смеяться, просто сказал: — Священник и его координатором является, — он, как ни в чем ни бывало, стал подбирать оружие для Бадоу. — И я считаю его довольно опытным связным, у него есть… Это самое. Чутье. Так что случайно такое решение он принять не мог. Того потребовали обстоятельства. Серьезный рассудительный тон Михая благоприятно подействовал на Бадоу, и тот скорее принял на веру, нежели успокоился. Тем более, что деваться все равно некуда, и держаться от Хайне подальше не получается физически. — Вот смотри, видишь, как он стоит и держит оружие? — глядя в сторону Хайне, проговорил Михай. — Очень важно сначала научиться правильно стоять, потом держать оружие, прицеливаться и только в последнюю очередь стрелять. — Я что, еще и любоваться на него должен? — нахмурился Бадоу и закатил глаза. — Что ты, как маленький, соберись. Ты же с серьезными намерениями сюда пришел? — Да, — буркнул Бадоу. — А учиться лучше всего на примере. Тем более, лучшего примера, чем он, мне для тебя не найти. — А как же ты? — удивился парень. — Ты же был лучшим, я слышал о тебе много историй. Правда, под другим именем, но эти истории, стали уже почти легендами. — Некогда мне тут с тобой нянчиться, Бадоу, работу кто за меня выполнять будет? — и как бы в подтверждение его слов, зазвонил дверной колокольчик. — Я пошел, а ты попробуй все четыре отобранных мною пистолета, смотри на пример и, если что, спрашивай у него. На этих словах Михай повернулся в сторону лестницы к выходу из подвала, впрочем, обернувшись напоследок: — И знаешь, Бадоу, сейчас ты можешь мне не поверить, но помяни мои слова: лучшее, что могло с тобой случиться, это то, что вот этот парень, — он бросил взгляд на парня в наушниках, который в данный момент перезаряжал обойму, — на твоей стороне. — Да это прямо мой счастливый день! — ответил Бадоу, постаравшись вложить во фразу весь свой сарказм. Который остался неоцененным, так как Михай уже закрыл за собой дверь. Смерив взглядом закрытую дверь, Бадоу стал рассматривать свой текущий инвентарь. Пистолеты и патроны были радушно приготовлены Михаем и лежали в молчаливом ожидании внутри открытой коробки, пока он собирался с мыслями. Смотри на пример, спрашивай у него, как сказал старик. Очень надо. Уже совсем расхотелось заниматься, и в целом идея научиться стрелять не казалась такой разумной. Почему же Хайне ему так неприятен. Все дело в банальном страхе, страхе неизвестного, как решил для себя Бадоу. А страх порождает неприязнь, переходящую в ненависть. Людям неприятны те, кого они не в состоянии понять. А чтобы разбить этот порочный круг непонимания и неприязни нужно было сделать первый шаг навстречу. Или, что касается Бадоу, хотя бы один единственный. Этим первым шагом и стало преодоление порога комнат. Он набрался смелости, надел наушники, взял в руки коробку с оставленным для него оружием и твердо решил сделать шаг в комнату с диким вооруженным зверем. Звук стрельбы разрезал пространство невидимыми волнами и, достигая стен, размазывался по пробковой обшивке. Когда Хайне стрелял, его мысли были прозрачны и точны, как никогда. Не было ненависти, боли или сожалений. Никаких сомнений и глупых терзаний из чувства вины. Груза воспоминаний тех дней, что он проводил в белоснежных стенах лабораторий генной инженерии в качестве опытного образца, выращенного искусственно, не имевшего собственной воли. Нажимая на курок и целясь в бумажную мишень, он искренне старался не представлять вновь и вновь тех, кто участвовал в опытах над ним. Над его друзьями и над членами его искусственной «семьи». Тогда, несколько лет назад, он убил их всех. Сначала по приказу, не имея шанса отказаться, был вынужден драться на смерть с такими же, как он. Среди них были его друзья, с которыми они пережили много лет экспериментов. Ученые хотели вывести лучшие гены, чтобы продолжить совершенствовать универсальное человеческое безвольное оружие. Заставляя их драться между собой, искусственно ускоряя отбор. Но в последнем опыте что-то пошло не так, и поверх сломленной безвольной сущности Хайне появилась другая, расщепив разум на части. Открыв дорогу личности и самоосознанности. Под ее действием в приступе безумного гнева, Хайне уничтожил всех, кто работал над проектом. Тогда у него не было никаких пистолетов, только собственные грязные руки, испачканные в крови, как друзей, так и его врагов. Хайне сильнее сжал пальцами рукоятку пистолета, заставляя себя вернуться мыслями в настоящее. Закрепиться только в этом моменте. Здесь и сейчас. Прошлого нет. Есть только ощущение тяжести металла в руке и приятная отдача от выстрела, за которым следует удовлетворение от точного попадания в цель. Но в этот раз пришло не только удовлетворение. Почувствовав движение воздуха слева, Хайне понял, кто только что вошел, кажется прежде, чем поток воздуха принес его запах. Аромат этих чертовых сладких сигарет. Вишневый репортер явился. Хайне вдохнул полной грудью. Этот запах отвлекал от прошлого и физически помогал осознать настоящее. Понять, что прошлое действительно в прошлом, потому что тогда, в стерильных камерах лабораторий, не было никаких сигарет. Воздух был всегда свежий и стерильный. Хайне удержался от желания вдохнуть поглубже и закрыть глаза, вместо этого прислушался к действиям слева. Между тем Бадоу старательно делал вид, что он тут один. Ему раньше никогда не доводилось несколько раз встречаться с маньяком-убийцей, коим он считал напарника. И поэтому, нарочно не привлекая внимания, заставил себя проглотить вежливое приветствие, найдя оправдание не здороваться в том, что у обоих наушники, и все равно ничего слышно не будет. Хайне же наоборот заинтересовал прибывший человек, и он повернулся к нему, ожидая приветствия. Он демонстративно сдвинул наушник с уха и потянул носом воздух, не понимая, почему Бадоу так трясет. Обычный человек бы заметил лишь нервозность, но Хайне приучен чувствовать страх и уязвимость. Он слышит это в биении сердца, в том, как оно начинает усиленно гонять кровь, снабжая мозг кислородом, заставляя соображать быстрее. Но не в этом конкретном случае. Казалось, что репортер даже забыл собственный язык. Разбирая пистолеты неопытными трясущимися руками, Бадоу вспоминал фразу Михая о том, что сначала нужно научиться его держать, стрелять, стоять, еще что-то там дальше. Вообще не понимая, почему необходимо учиться стрелять. Разве это как-то не само собой происходит при нажатии на курок? Тем более учиться лучше в спокойной обстановке, а не тогда, когда в спину тебе дышит проводник на тот свет. — Привет, рыжий, — раздалось спокойно и четко прямо в голове у Бадоу. Последний аж подпрыгнул от неожиданности и чуть не выронил тяжелое оружие прямо себе на ноги. — Блять, да так же и обоссаться можно! — перепугался он и сдернул наушники с головы на шею, чуть не стянув за ними и повязку с отсутствовавшего глаза. Вторым целым и большим зеленым глазом Бадоу уставился на говорившего. Хайне произведенным эффектом был удовлетворен, он по осанке напарника понял, что тот здесь впервые. Новички — это всегда весело и опасно, они легко впечатляются и быстро умирают. — В наушниках микрофон и беспроводная связь с другими наушниками, — объяснил Хайне, как для умственно отсталого. — Да я понял, не дурак, — насупился Бадоу и натянул наушники обратно, делая вид, что весьма занят подготовкой к стрельбе. Напарник последовал его примеру, тоже надел наушники и начал стрелять по движущимся целям позади статичной цели Бадоу. В этой комнате, несмотря на наушники, выстрелы были слышны гораздо отчетливее. Стрельба Хайне не могла не привлечь внимание Бадоу. Ведь он стрелял на максимально допустимой дистанции по движущимся объектам и абсолютно не мазал. Причем делал все это одной рукой, не поддерживая ее второй. Да еще и вполоборота, как крутые парни из крутых фильмов. Это завораживало, как тогда, в том кондоминиуме, когда Хайне пристрелил тех людей. Словно бездушные мишени. И вот как с таким напарником работать? Бадоу чувствовал свое дилетантство и ущербность на его фоне. Он уже ясно видел картину, на подобии той, что пока напарник отстреливает все, что движется, Бадоу, зажмурившись, прячется где-нибудь под столом. Чтобы рикошетом не дай бог чего ни прилетело. А сейчас он не мог отвести взгляд от Хайне, как и не мог решить, этот парень на самом деле так крут или просто хочет таким казаться. В любом случае, Бадоу откровенно пялился. Опомнившись, он берет пистолет в руку, расставляет ноги шире, чем необходимо, встает максимально прямо и прицеливается своим единственным глазом. Долго прицеливается. Как будто не может выбрать, куда стрелять. Нажимает, наконец, на курок несколько раз, и вся обойма вылетает за несколько секунд. В никуда. Белый лист с черным силуэтом медведя так и остался висеть целый и невредимый. Но Бадоу не отчаивается и берет второй пистолет. Старик же сказал попробовать все, ну он так и сделает. После того, как все пистолеты были опробованы за десять минут, прогресса никакого не было. Разве что в сало попал пару раз и то, кажется, случайно. Прицеливаться одним глазом оказалось весьма трудным делом, особенно, когда координация не в ладах с визуализацией. Да и долго держать пистолет на вытянутых руках совсем нелегко, плечи быстро устают. — Ты безнадежен, — раздался безразличный голос Хайне из наушников. И, пройдя мимо Бадоу, он вышел из комнаты. Положил наушники на стол около лестницы и ушел. Бадоу так и не смог подобрать слова, чтобы как-то себя оправдать. Напарник был прав, он безнадежен и сделал жалкую попытку что-то исправить. Он уже несколько лет с одним глазом. Как оправдание в отсутствии меткости, это будет выглядеть жалко даже для себя самого. Возможно, Бадоу стоило приложить чуть больше сил, сосредоточится. Но кривые руки, неумение слушать и даже повторять за тем, кто стоял рядом и делал все так легко и четко, оправдать так же нечем. Он так и простоял еще какое-то время, держа в опущенных руках пистолет, который ему вроде как понравился больше всего, показался удобным и нормально лег в руку. Бадоу покрутил его немного и убедился, что да, этот подойдет, но только для чего? Вероятность его использования стремилась пробить дно. Печальные мысли не выходили из головы. Зачем ему пистолет, если он не умеет с ним обращаться… из подобных мыслей его вывел голос Михая. Бадоу даже не заметил, когда тот спустился по лестнице. — Ну как, выбрал? — старик поманил его жестом к себе. — Давай иди сюда, закругляемся, уже поздно. Я сейчас пойду в бар, надо помочь подруге. Ты со мной? — Да, все равно мне делать больше нечего, — Бадоу забрал коробку и отдал Михаю. — Вот этот мне показался хорошим. — Хороший выбор. Это Браунинг 9мм, тяжеловат, но устойчив, — опытный друг похвалил пистолет. — Сейчас соберу тебе его и патроны к нему, сколько тебе нужно? — Сейчас не надо, я пока не уверен… — засомневался Бадоу, голос напарника в его голове, напоминающий о безнадежности, все еще не умолкал. — Я еще потренируюсь, а там посмотрим. — Ну и ладненько, тогда пошли, — Михай выключил свет и закрыл за ними дверь в подвал. На выходе из магазина Бадоу закурил сигарету и стал ждать, когда Михай закроет двери на все замки. — А какие пистолеты у него? — Кого? — Михай не сразу сообразил, что имеет в виду Бадоу. — А, у Хайне Маузер С96 и Вальтер, но я сомневаюсь, что эти названия тебе о чем-то скажут. — М-да… А они лучше Браунинга? — Бадоу абсолютно ничего не понимал в оружии, для него все пистолеты были одинаковые. — Все три пушки — немцы, а немцы знали свое оружейное дело и делали на отлично. Они практически не отличаются по боевой мощи, — Михай закутался поплотнее в свое пальто. Бадоу, шедший рядом, затянулся сигаретой и на выдохе произнес неопределенное: — Ясно.