Вынимая души

День не предвещал ничего сверхъестественного. Только снега за ночь выпало гораздо больше, чем обычно, и он накрыл белым пледом все дороги и лужайки города. Будь этот день самым нормальным на свете, можно было бы при ярком солнце выйти во двор и поиграть в снежки, а может и слепить чего-нибудь… Но день самым обычным не был. Проходящие мимо больницы люди оборачивались и смотрели на странную подозрительную пару мужчин, которые стояли около лестниц, ведущих к входу. Один сидел на перилах и курил, а второй стоял рядом и ждал, рассматривая фасад здания. — Решеток нет, — сделал замечание Хайне. — Давай составим план действий? — Бадоу нервничал от того, что раны начинали болеть. Действие наркотика постепенно сходило на нет. — Или мы просто зайдем через парадный вход? — Конечно, — будто в этом нет ничего странного, ответил его напарник. — Я не хочу, чтобы пострадали невинные люди, — рыжий стряхнул пепел с сигареты. — Я знаю, — спустя минуту молчания, Хайне наконец пошевелился и обернулся, будто знал куда смотреть. По ярко освещенной улице в направлении парней шли три фигуры, явно выделяющиеся из толпы. Кто-нибудь, не знающий их, решил бы, что это участники какой-то альтернативной группы или, быть может, актеры. Одна фигура была высокая и широкоплечая, одетая в длинное серое пальто и хмуро взиравшая на окружающих. Вторая — миниатюрная брюнетка в коротком платье, твидовой куртке и высоких сапогах. А третьим был незнакомый мужчина, о нем Бадоу и спросил: — А это что за ебень мрачный? — он указал кивком в сторону незнакомца. — Я Магато. А это что за милое пустое место? — заухмылялся парень в ответ, встав чуть поодаль с катаной наперевес. — Привет Бадоу, Хайне, — поспешила поздороваться Наото. — Это мой как бы брат, — ответила она. — От него не было возможности отвязаться. — Что вы тут делаете? — спросил Хайне у Михая. Ему вообще было фиолетово, кто этот третий человек. — Ты думал, вы вдвоем будете дерьмо разгребать? — Михай развел полы своего пальто и показал, насколько серьезно он настроен. Под тканью был целый арсенал огнестрельного оружия. Бадоу присвистнул: — Стольким количеством оружия эту больницу можно целиком дважды в ад отправить, — он встал и отряхнул штаны от пепла. — Ну, так мы идем или так и будем языком чесать? — Магато не терпелось пустить вход свое холодное оружие. Свободной рукой он то и дело прикасался к лезвиям в креплениях на джинсах. — С какой стати ты нам помогаешь? — задал вопрос Хайне. — Благодетель из тебя хреновый. — Я и не помогаю, мне вообще срать на чьей стороне кровь проливать, — театрально зловеще засмеялся Магато. Он был психически неустойчивой тварью, но свое сучье дело знал прекрасно. — Просто не мог отпустить свою маленькую сестренку на вечеринку одну. — У нас есть план? — оглянувшись по сторонам, спросил Михай. Вокруг них уже собирались люди, и внимание с их стороны его нервировало. — Держись всегда позади меня, — сказал Хайне фразу, предназначавшуюся только Бадоу, и двинулся вверх по лестнице. Остальные его не волновали, он не просил их приходить. Напарник последовал за ним: — Нет, — ответил он на вопрос Михая. *** Широкие автоматические двери раздвинулись, пропуская внутрь тяжеловооруженную компанию. Охранник на входе подскочил, но что делать, не знал. Кого останавливать, кто самый безобидный? Не обращая на него никакого внимания Бадоу подошел к стойке администратора и медсестер: — Лапуля, подскажи, как зовут главврача? — заулыбался он. — Вызывайте его скорее сюда. — Н-но он занят наверху, в своем кабинете. У него встреча, — переводя взгляд с одного на другого, ответила медсестра. — А это кнопка тревоги? — указывая на предмет, похожий на кнопку, на стене около стойки ресепшена, спросил Хайне. — Да, — удивленно ответила девушка. И Хайне, откинув защитную крышку, нажал на кнопку. Тут же заорала сирена, оповещающая о пожаре, и началась паника. Запаниковал и Магато: — Какого хрена, альбинос? — он развел руками в стороны и поймал пробегающего мимо него доктора. — Ты ж мне всех мышей распугаешь! Кого резать-то??? — Угомонись, — строго осадил его Хайне. — Резать нужно других, они скоро будут здесь. — Ну смотри мне, — угрожающе предупредил Магато. — А то развлекать меня придется тебе. Вокруг началась неразбериха, все оглядывались по сторонам и друг на друга, не понимая, что происходит. Бадоу перепрыгнул через стойку и оказался за администраторским пультом. Там был громкоговоритель и куча разнообразных документов, справок, бумаг. Он порылся, разыскивая что-то. На некоторых в конце стояла подпись и расшифровка имени главного врача. Бадоу взял микрофон и громко проговорил: — Доктор Миллер, срочно подойдите к стойке ресепшена, — и повторил эту фразу несколько раз сквозь звон сирены. Магато стоял в сторонке и гладил лезвием ножа одну из пойманных докторов, или кто она там была. — Поторопи его, одноглазый, у меня кончается терпение, — крикнул он Бадоу. Хайне обошел стойку и, схватив перепуганную медсестру, подвел ее к монитору компьютера: — К вам ночью поступил полумертвый человек, предположительно лет тридцати. Мужчина, скорее всего с множественными ножевыми и огнестрельными ранениями. Где его содержат? — Мы не можем давать такую информацию, — почти заревела от страха девушка. Хайне приставил к ее виску пистолет. — А вот так? — первые слезы покатились по ее щекам. — Нам под страхом смерти запретили об этом говорить какие-то люди, которые были с ним. Бадоу продолжал вещать в громкоговоритель, чтобы все покинули здание. В нем находится бомба, начался пожар, пустили ядовитый газ и произошла утечка опасного вируса. После этого из здания начал выбегать не только персонал, но и пациенты. — Детонька, тебя убьют прямо сейчас, если ты нам все не расскажешь, — Михай перегнулся через стол и постучал по монитору. Девушка стала что-то там набирать и ответила: — Четвертый этаж, палата номер 412. Хайне оттолкнул ее себе за спину, где к стенке прижимались три другие медсестры. К ресепшену подошел главный врач и прокричал: — Что тут происходит? — его тут же схватил за шкирку Хайне и дал знак рукой остальным следовать за ним к лифту. Зайдя в лифт последним, Хайне встал около дверей, держа перед собой доктора, по сравнению с ним совсем низкорослого. — Магато, отпусти эту девушку, — попросила его Наото. — Неть, пока не найду замену, буду играть с ней, — он подцепил коротким ножом первую пуговицу на халате девушки и отрезал ее. Пуговица с щелчком отлетела и ударилась о железные стены лифта. — Персонал и пациентов мы не трогаем, — предупредил его Хайне. — Мы так не договаривались! — взвыл Магато. Наемник развернулся в вполоборота и наставил пушку прямо в лоб упрямому типу. — Мы вообще никак не договаривались. Магато облизал губы, но спорить больше не стал. У него не было места для маневра, чтобы ускользнуть от пули. Двери лифта открылись, и на их пути оказалась дюжина охранников мафии, стоящих в конце коридора около дверей вип-палаты 412. — Не стрелять! — скомандовал один из людей, увидев, что впереди ведут доктора их босса. Но так как и компания из лифта не нападала, значит, они пришли не драться. — Какого черта вам надо? — Вернуть трон королю, — высокопарно ответил Бадоу, и Хайне прошел вперед, ведя перед собой доктора за предплечье. — Мы не можем вас пропустить! — говоривший был явно самым главным, за что и полетел в ворота палаты первым. Магато, бросив свою подружку, сильно толкнул командира в грудь. — Магато! — крикнул Хайне, зайдя в палату, а точнее в шикарную комнату, которая скорее напоминала президентский люкс в отеле. — Этого тоже нельзя. — Ты, блять, портишь мне все веселье! — Магато даже интересно стало, как Хайне потом расплачиваться за это будет и, подняв с пола командира охраны за отвороты пиджака, поправил тому галстук. — Передай остальным, что если кто-то нас тут побеспокоит, живым отсюда не уйдет, — дал указания Магато и вышвырнул командира обратно. Потом закрыл двери, взял папку с анамнезом больного с полки и повесил табличку «не беспокоить». Хайне отпустил доктора и подошел к лежащему на постели больному. Тот явно был не в лучшей форме. Наото присела в кресло около окна, положив катану на колени. Михай остался стоять около дверей. Бадоу обошел кровать с другой стороны от Хайне и тяжело оперся о край. — Так, что тут у нас, — Магато громко стал зачитывать карту больного. — Мужчина, двадцати девяти лет, бла, бла, бла… Многочисленные ножевые ранения, тяжелое сотрясение мозга, множественные переломы рёбер, — почесал затылок, — сломанная рука, вывихнутая челюсть… все как я люблю! — заулыбался он и отшвырнул карту. — Че происходит-то? — Это сын босса мафии, — ответил ему Михай. — И че мы все тут собрались? — Мы ждем, — ответил Хайне. — Нас заметили, и скоро сюда прибудет армия тех, кто убил босса и не добил его сына. — О, так мы приманка, — догадалась Наото. — Не просто так ты ту сирену включил. — Мало того, что мы у входа засветились, так тебе еще и звуковое сопровождение нужно было, — заулыбался Бадоу, но как-то натянуто. Хайне это заметил и прислушался к нему. Его напарник дышал прерывисто, пульс был неравномерный. Он подошел и задрал верхнюю одежду Бадоу, чтобы взглянуть на раны. Бинты и футболка уже начали пропитываться кровью. — Все нормально, Хайне, — заверил его тот и заставил отпустить одежду. — Еще минут десять, и ты будешь бесполезен, — констатировал факт Хайне. — Очень заботливо с твоей стороны, — обиделся Бадоу на грубое замечание. — Хей, док, — спросил Хайне, обращаясь к притихшему в самом дальнем углу врачу, — здесь есть сильное обезболивающее? — Насколько сильное? — спросил док. — Морфин. — Это запрещенный препарат, его… — начал доктор, но понял, что с этими парнями разговаривать лучше не стоит. — Рядом с кроватью, в верхнем ящике. Так как Бадоу находился около него, он и открыл. В ящике действительно было много шприцов с разными наклейками и в разных отсеках. — И какой из них нужный? — Ты у нас еще и наркоман, одноглазый? — сложил руки на груди Магато. Комментарий был пропущен мимо ушей. Боль становилась все сильнее и сильнее. Хайне подозвал рукой доктора, чтобы тот дал нужный. — Там все шприцы с препаратом из группы Морфина, их держат около таких тяжелораненых пациентов на случай, если они придут в себя, — пояснил доктор. — Вы понимаете, что если там что-то не то, я вас убью? — предупредил Хайне. Доктор закивал головой. — Через какое время препарат подействует? — Почти мгновенно, если ввести в вену. Бадоу взял первый попавшийся шприц, зубами снял предохранительный колпачок, выплюнул его на пол и, задрав рукав, сделал укол. Пустой шприц отбросил в сторону. — Они здесь. Хайне услышал, как к больнице стали подъезжать машины, и из них выходили люди. Несколько десятков ног топали по полу первого этажа. Он слышал их четкий строевой шаг. Магато выглянул в окно. По периметру здания стояли черные машины и подъезжали новые. Людей все прибавлялось. — Мясцо подвезли, — он достал катану из ножен. — Бадоу? — спросил Хайне, когда почувствовал, что сердцебиение напарника выровнялось, и тот задышал полной грудью. Бадоу поднял вверх большой палец. — Они сейчас поднимутся сюда и перебьют охрану у дверей, — сказал Михай. — Нам нельзя их пропустить в палату, — он достал оружие. Наото подошла и встала с другой стороны двери, держа катану наизготовку. Магато был уже готов, он в нетерпении переминался с ноги на ногу. Хайне подошел к двери и встал перед ними, Бадоу за его спиной. — Ваша задача, док, — сказал Хайне, — следить за состоянием этого парня. И если он умрет, пока мы будем заняты, вы проживете не многим дольше. Он достал оружие и прислушался. Враги поднимались по лестнице, и одновременно вверх ехал лифт. Последние секунды тишины. Раздается сигнал лифта, возвещающий о том, что он доехал до четвертого этажа. Двери открываются навстречу просторному коридору больницы. Звенящую тишину разбивают звуки выстрелов и крики людей. Хайне выходит первым с пистолетами в вытянутых руках. Сделав несколько шагов приседает на одно колено, давая обзор тем, кто будет стрелять за его спиной, и отстреливает врагов в лифте. Наото и Магато по обе стороны обходят его и вступают в бой с людьми, пришедшими с боковых коридоров. Михай за спиной Хайне стреляет в людей, поднимающихся по главной лестнице слева, а Бадоу — по людям с запасной дублирующей. Двери в палату с тихим шелестом закрываются за ними. Самое приятное в работе с наемниками — это то, что им не нужно ничего объяснять. Хайне это понял, когда они интуитивно встали около дверей так, чтобы взять под контроль удобную для себя зону, самую выгодную часть из всей толпы нападавших. Кроме, разве что, Бадоу. Он раньше в такого рода перестрелках не участвовал, но в его сообразительности Хайне не сомневался. От взмахов катаны Магато на стенах оставались кровавые полосы, он с диким завыванием прокладывал себе дорогу по коридору. Уделял достаточно внимания каждому врагу и каждого запоминал. Был у него такой пунктик, как и подобает серийному убийце, он знал точное количество своих жертв и, если его спросить, с удовольствием перечислил бы даты их смерти. Магато специально не убивал свою жертву с одного удара. Он знал, где нужно порезать, чтобы было больше крови, и резал так, чтобы она не попадала на руки. Иначе рукоять катаны будет скользить. Люди якудзы, специально брошенные сюда умирать, перед смертью видели лишь широкий оскал, подобие улыбки своего убийцы. Но отступить не могли — неповиновение воле босса все равно каралось смертью. Терять им было нечего. Убрав один пистолет в кобуру, Хайне рукой отбрасывал со своего пути людей. Некоторых оглушая, других сразу убивая. Если оглушённые поднимались, то их добивал Бадоу у него за спиной и отталкивал трупы ногой. Хайне чувствовал напарника сзади, непрерывно следил за ним и далеко не отходил. Работать в паре действительно оказалось не так уж и плохо. Но еще приятнее было псу внутри него. Пес ликовал от человеческих жертв и наслаждался запахом крови. Хайне поймал в плечо первую пулю и, разозлившись, повернулся к тому, кто выстрелил. Или не к тому. Он одним движением руки всадил кисть внутрь грудной клетки и вынул обратно, повернувшись ко второму. Впрочем, сделать тоже самое не успел, Бадоу пристрелил беднягу раньше. Хайне обернулся на него и сверкнул полными ярости глазами. Ярости и животного безумия пополам с удовлетворением от охоты. Хотя от охоты здесь было не много, ведь убийство куриц, запущенных в загон для бешеных псов, охотой не является. Бадоу выдержал его короткий взгляд и пообещал себе подумать об этом позже. Одно дело знать, что твой друг может убить подобным способом, и совсем другое — видеть это по-настоящему. Но сказать, что это его шокировало, значит не сказать ничего. Бадоу решил отстать и вернуться наверх к Михаю: — Встретимся внизу, — бросил он Хайне. — Понял, — обернулся на него тот и продолжил отбиваться от врагов, некоторых выкидывая в окно, отчего на полу звенело битое стекло. Со своей лестницей Михай разбирался как истинный дипломат и меланхолик. Он просто всаживал по одной пуле в район головы каждого, кто хотел убить его, и ловко уворачивался от ранений. Ножевые все же цели достигали, и бок с одной стороны побаливал от нескольких неглубоких ран. За спиной раздалась автоматная очередь, и Бадоу поравнялся с ним: — Михай, вернись в палату. Мы удаляемся, а лифты продолжают работать. — Понял, — так же, как Хайне, ответил Михай, и стал подниматься наверх, перешагивая через тела. Вокруг было очень шумно, начинала болеть голова. В удобный момент перезарядив оружие, Бадоу продолжил спускаться вниз. Ему было всё равно, сколько мафиозных крыс сегодня умрет. Главное, что обычные люди эвакуированы и находятся в безопасности. Из-за морфина боли в спине он не чувствовал, действия препарата хватит еще на пару часов. Надо было взять пару шприцов с собой, поздно подумал он. Наото все это не нравилось. Она искренне надеялась, что в ее коридоре народу поменьше, потому что, оглядываясь назад и осматривая дело рук своих, ей эти руки хотелось себе отрубить. Девушка ненавидела этот город, этих людей, себя и свою никчемную жизнь. Но единственное, что ей было дорого, это ее друзья. Поэтому она и была сейчас здесь. Помогала защищать самое ценное в ее жизни, из того, что ей дал этот город — друзей. Михай перезарядил пистолет и услышал звук поднимающегося лифта. Покачал головой и погруснел: «Ну что ж вам так на тот свет то не терпится». Двери открылись, и он пустил пулю первому в лоб: — Может быть, вы уедете обратно на первый этаж? — печально спросил Михай. — Чо?! — не понял кто-то из прибывших. Понять ему было не суждено. Лифт поедет обратно с размазанным мозгами по железным стенам. А Михай зашел в палату, закрепил двери, чтобы не закрывались, и поставил прямо посередине кресло. Усевшись в него, занял выжидательную позицию. Тут же снова раздался звоночек лифта. Михай лишь печально вздохнул. Враги в коридоре Магато закончились. Он еще раз проверил и покромсал тех, что не умерли сразу, и выглянул в окно. Вокруг больницы была тишина, а из машин никто больше не выходил. — Раз, два, три, четыре, пять, — громко на весь этаж заорал Магато и пошел патрулировать и очищать другие этажи, — я иду искать. До первого этажа спустился Хайне и взял какую-то тряпку с каталки около лестницы. Вытер руки от крови и отшвырнул полотенце в сторону. Около стойки администратора стоял человек и рылся в бумагах. Хайне пустил пулю, но человек увернулся слишком быстро, и выстрел угодил прямо в монитор, стоящий за ее спиной. Это оказалась женщина и она, отпрянув, навела пушку на нападавшего, выстрелив точно ему в грудь. — Плохое решение, — ухмыльнулся Хайне и начал подходить к ней. Женщина выпустила еще пулю. Это его не остановило. Затем еще и еще. — Бесполезно, детка. Кто ты? — Нет, это кто ты? — вопросом на вопрос ответила барышня и, выстрелив еще раз, поняла, что кончились патроны. Выбросив пушку, она достала катану из ножен на поясе. — Думаешь, порезать меня будет эффективнее? — он резким движением накинулся на нее и прижал к стене, выбив катану из руки. — Не вынуждай меня повторять свой вопрос. — Если не получается пристрелить таких бешеных псов, как ты, то им просто отрубают голову, — ответила спокойным шепотом женщина. Раздаются выстрелы в спину, слишком много и с нескольких сторон. Хайне не успевает среагировать. Такое количество выстрелов его дезориентирует и он, будучи оттолкнутым этой женщиной, теряет равновесие. — До цели невозможно добраться! — слышится голос за спиной. — Мы потеряли слишком много людей. — Уходим, — скомандовала женщина, и они бегом вышли из здания. Хайне проследил за ними взглядом и наведенным пистолетом, но не смог прицелиться. Оценив обстановку, начал ждать заживления ран. Руками он уперся в стол, на котором были разбросаны бумаги. Кровь текла по рукам, груди и спине, теплая, густая. Боль ощущалась только в самом начале, при попадании пули в тело, но затем куда-то пропала или слилась в один протяжный гул во всем теле. Этот гул не позволял какое-то мгновение соображать, будто мозг отключился от тела из-за невыносимых ранений. После третьего этажа убивать было больше некого, и Бадоу, спустившись вниз, удивился, насколько пустой оказалась больница. В большие окна первого этажа были видны машины, оставленные этой миниармией. Машины, в которые никто из них уже не вернется. Повернув голову, он заметил Хайне и сразу бросился к нему: — Ты как? — он схватил напарника за плечи и беспокойно посмотрел в глаза. — В норме. Бадоу осмотрел Хайне, тот был весь в крови. Поднял его футболку и провел рукой по животу, покрытому кровью. Ран не осталось. — Поразительно, — выдохнул рыжий. — Это просто невозможно. Хайне приподнял его лицо за подбородок, чтобы тот посмотрел ему в глаза: — Ты ранен? — Не больше, чем вчера, — улыбнулся Бадоу. К ним подбежала Наото в частично разорванном платье, колготках и злющая, как потревоженная в гнезде гадюка. — Эй, я там коридоры чищу, а у вас тут романтик? — Мы только начали! — отшутился Бадоу, отходя от Хайне и убирая оружие обратно за спину. — Где твой брат? — спросил Хайне. — Я тут, — вышел из-за угла весьма довольный Магато, а в руке у него болталась чья-то несчастная голова, из которой на белый пол больницы капала кровь. — Это все? — махнув этой самой головой так, что брызги теперь оказались и на стене, спросил он. — Да, — ответил Хайне. — Скоро здесь будут копы, — подал голос Бадоу. — Пора валить. — У нас заложник, поэтому штурмовать здание они не будут пока что, — упомянул его напарник и пошел к лифту. — Ну, раз вечеринка закончилась, мы пойдем, — Магато сразу стало неинтересно, да и редкие царапины побаливали. — Надо зализать раны. Наото ты идешь со мной. Хайне, твоя вечеринка — отпад! — и он двинулся в сторону выхода. — Магато, никаких сувениров! — предостерегла Наото, глянув на голову в руке брата, которая оставляла тонкую красную полоску на полу. — Положи на место. Он вздохнул, бросил голову в мусорное ведро, и они вышли в морозный день за двери больницы. Хайне и Бадоу зашли в лифт, в котором уже находилась пара тел. Кажется, они ездили туда-сюда уже не в первый раз. Весь пол был залит кровью. Раздался звонок, и двери лифта открылись на четвертом этаже. Михай все также восседал на кресле и контролировал вверенную ему территорию. Около его ног лежало несколько трупов, видимо, самых упрямых. — В раю без изменений? — спросил Бадоу, обходя трупы. — Как видишь, — пожал плечами Михай. — Внизу все закончилось? — Да, но по лестницам лучше не ходить. — В лифте не намного комфортнее, — ответил Хайне. — Зато быстрее, — парировал Бадоу. Доктор стоял около кровати и следил за мониторами. Недотруп лучше выглядеть не стал. Так как Хайне упустил кого-то главного, та женщина явно пешкой не была, значит нужно теперь узнать, кто она такая. — Когда он очнется? — спросил он у врача. — Его погрузили в искусственную кому. Если он очнется, то может не пережить боли. — Будите его, — потребовал Хайне. — Ты совсем что ли сбрендил? — открыл рот Бадоу. — Сказали, что ему будет больно. — Ну так вколите ему обезболивающее и будите, — пожал плечами тот. — Мне нужно задать ему несколько вопросов, а ждать, когда он выспится, я не собираюсь. Бадоу эта идея совсем не нравится. Он отошел в сторону и присел на диван у стены, закурив сигарету. — Быстрее, — настаивал Хайне, и доктор стал проводить необходимые манипуляции. Сначала ввел через катетер одно вещество, потом второе. Через какое-то время, задыхаясь, очнулся труп. Не понимая, что происходит, замотался по кровати. Доктор придержал его за плечи и стал успокаивать. — Все в порядке, не волнуйтесь, вы находитесь в больнице. Пациент перестал сопротивляться и осмотрелся вокруг. Рядом стоял Хайне и очищал салфеткой Маузер. Новоиспеченный мафиозный босс снял с лица кислородную маску и спросил: — Если вы пришли меня добить, зачем было приводить в сознание? — тяжело выговаривая слова, еле шевеля языком, проговорил он. — Забавы ради, — ответил Хайне. — Хайне! — со своего дивана воскликнул Бадоу. — Да я пошутил! — повернул на него голову напарник и добавил, обращаясь сразу к больному. — Вы знаете кто хотел вас убить? Пациент еще раз обвел глазами присутствующих и все помещение в целом: — Я не буду отвечать на вопросы, все равно вы меня убьёте. — Мы не за этим пришли, — ответил Хайне. — Но если будете игнорировать мои вопросы, я передумаю. — Кампанелла Фройлинг, — ответил он. — Кто она, и где мне ее найти? — значит, это и была та женщина. Ее мало удивило, что от пуль Хайне не умер. — Ее не уничтожить, — полу шепотом ответил пациент. — За ее спиной вся мощь Подполья. — Где ее найти? — Через неделю, — он говорил все тише, — она будет принимать груз в порту, — пауза и тяжелый вздох. Датчики запищали, и доктор сразу подскочил к кровати, начиная реанимировать. Но Хайне знал, что с такими ранениями, как у этого парня, не выживают. Все его органы были повреждены, почки уже отказали, и отказывала печень. Он был парализован и не смог бы даже шевельнуть пальцем. Хайне все это почувствовал еще тогда, когда они только сюда зашли. Лишь препараты не давали телу начать умирать, а искусственная кома поддерживала жизнь сознанию. — Его не надо было будить, Хайне! — заволновался Бадоу. — Зачем тебе понадобилось поболтать с ним именно сейчас? — Он был не жилец, док подтвердит, — Хайне пошел на выход. Бадоу затушил сигарету в вазе с цветами и пошел за ним, Михай не отставал: — У меня фургон припаркован недалеко, вас подбросить? — Было бы не плохо, — ответил Бадоу. У парадного выхода из больницы весь снег был покрыт отпечатками испачканных в крови ботинок. Сбоку в снегу кто-то ранее вытирал руки от крови, осквернив безупречно-белый снег кровавыми разводами. Эта картина багрового снега у здания больницы надолго врежется в память местных жителей. *** На улице стемнело, покой вечерних сумерек нарушали лишь далёкие завывания сирен. Копы и машины скорой помощи съезжались к месту кровавой бойни. Одинокий дворовый кот сидел в пустой оконной раме в недостроенном доме и большими круглыми глазами смотрел в темноту. Сегодня он был сыт и доволен, что пережил еще один день. Большой серый фургон отъехал от дома, оставив на тротуаре двух напарников, которые тут же зашли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Зайдя в квартиру, Бадоу сразу предупредил Хайне: — Никаких кровавых следов на моем полу. Хайне обернулся на него и помог снять верхнюю одежду и пистолеты с кобурой. Оружие бросил на пол с громким характерным звуком. Туда же упали кобура и пушки самого Хайне, которые с его пояса снял Бадоу и стал подталкивать напарника в сторону ванны. — Всю кровавую одежду в этот угол, — показал взглядом он. Хайне включил воду и повернулся к Бадоу спиной, чтобы умыть лицо. Тот тут же задрал его футболку и помог снять. На спине не было ни единой раны от пуль. Только кровавые подтеки и длинный шрам вдоль позвоночника, более широкий вверху и сужающийся книзу. Бадоу проследил пальцами этот шрам. Под поверхностью кожи проступали позвонки, а в целом Цербер не отличался от обычного человеческого позвоночника. В зеркале Хайне следил за эмоциями напарника, тот поднял взгляд и спросил: — Ты помнишь, как это было? — имея ввиду вживление позвоночника, но уточнить вопрос не решился, да и не нужно было. — Я пришел в сознании, когда он у меня уже был. Жизни до него я не знаю, — он повернулся лицом к Бадоу. Хайне одним движением стянул футболку с напарника и развернул того к себе спиной, убрав волосы на плечо. Все бинты были пропитаны кровью, раны разошлись, но боли Бадоу пока не чувствовал. — У тебя еще есть обезболивающее? — снимая бинты, спросил Хайне. — Да, но пока действие этого еще не закончилось, — он стал помогать разматывать ткань. Под повязками раны выглядели нормально, они бы заживали намного быстрее, если бы активность Бадоу была на нуле. Но запереть его где-нибудь, желательно привязанным к кровати, а такая мысль у Хайне была, не представлялось возможным. Он облизнул губы и стал целовать плечи и шею, стараясь не задевать болезненные участки. Хайне заводит руки вперед и гладит пальцами подтянутый живот Бадоу, расстегивая ему джинсы. Рыжий отклоняет свою голову в сторону и немного назад, принимая ласки и тяжело дыша. Хайне нравится чувствовать, как в такие моменты ускоряется пульс его напарника. Бадоу разворачивается, не позволяя ему снять с себя джинсы, и запихивает Хайне в душевую: — Никаких следов крови на полу, помнишь? — и начинает расстегивать его джинсы. — Тебя сейчас только это волнует? — притворно обижается Хайне и за запястья притягивает его ближе, положив его руки себе на шею. Бадоу льнет всем телом и зарывается пальцами в волосы, прижимая его к стене. Они целуются сначала нежно, едва касаясь губами, но с каждым мигом поцелуй углубляется, и становится невыносимо терпеть. Возбуждение скользит по телам обоих, кажется, переливаясь от одного к другому. Хайне начинает стягивать оставшуюся одежду с себя и Бадоу и бросает ее в другой угол душевой. Он руками прижимает за бедра к себе, гладит и целует все, до чего может дотянуться, кроме израненной спины. Время от времени он заботливо собирает рыжие волосы на плече Бадоу, чтобы они не прилипали к ранам. У него действительно какой-то фетиш на счет этих длинных рыжих волос, чёлка которых всегда закрывает отсутствующий глаз. Хайне немного отстраняется и снимает повязку с его лица, смотрит на шрам. Кто-то отнял часть от дорогого ему человека. Одну из самых красивых частей. Он берет в руки лицо напарника. По взгляду Хайне было видно, что он сожалеет. Бадоу улыбается, проводит ладонями по рукам Хайне и снова начинает его целовать. Он привык, что одного глаза у него нет. Ведь эту потерю он пережил и нашел в себе силы двигаться дальше. Возбуждение уже достигло наивысшей точки, и Бадоу направляет воду на спину Хайне, чтобы она смыла с него кровь. Он гладит руками его тело, целует и не может насладиться нежной чистой кожей. Тело без единого изъяна. Кровь смывается легко. Пока Бадоу занят чистотой, Хайне берет в руку его член, обхватывает и сильно сжимает, проведя от основания до конца и обратно, ослабляя хватку. Бадоу стонет и едва не теряет равновесие, его поддерживают свободной рукой. Когда вся кровь смыта, Бадоу поворачивается к Хайне спиной, чтобы тот, наконец, сделал то, чего оба так хотели. Он берет его член и направляет в себя, упираясь грудью в холодную стену душевой, максимально расслабляясь. Подобного раньше он не делал, но сейчас Бадоу настолько возбужден и под кайфом от обезболивающего, что ему не терпится узнать, какова она, любовь мужчины. Хайне проводит рукой между ягодиц Бадоу и осторожно начинает входить. Второй рукой обхватывает его член и двигается вдоль ствола. Целует его плечи, шею и на выдохе входит полностью. Бадоу останавливает его, схватив за запястье: — Подожди, — шепчет он, привыкая, и затем отпустил запястье. Медленные движения Хайне внутри сводят с ума, он и представить себе не мог, насколько это потрясающе приятно. Боль была вначале, совсем неясная, мимолетная, а после нее только скользящее удовольствие. Хайне борется с желанием прижаться к спине всем телом, чтобы зарыться носом в эти потрясающие рыжие волосы. Не отпуская Бадоу спереди, он запускает пальцы другой руки ему в волосы и сжимает. Не сильно, просто это необходимо. Хайне понимает, что теперь не сможет жить без его нежного и одновременно сильного тела, без мягкости его волос, без этих стонов и сердцебиения. Он чувствует за двоих, чувствует, как сокращаются мышцы его напарника. Как он кончает. Они вместе, словно у них одно тело на двоих, одни эмоции, одна душа.

25.03.2016