Охотник ночи

У Марка с вождением были проблемы – я держала его за руку. Хотя нет, даже не держала, а вцепилась в нее, как в соломинку – утопающий. Но парень, кажется, не замечал, с какой силой я стискиваю его бедные пальцы, и спокойно рулил одной рукой. Он редко смотрел на меня или наши переплетенные пальцы, но когда обращал внимание, я ничего не могла с собой поделать: сердце билось как сумасшедшее, а я смущалась. Смущало то обстоятельство, что он прекрасно слышит мое сердцебиение. - Марк, а Анна не будет против… - Я не договорила, решив, что он и так все поймет. Марк посмотрел на меня с удивлением в глазах. - Ты имеешь в виду нас? – недоуменно переспросил он и усмехнулся. – Ника-Ника, да какая мне разница, будет Аня против наших отношений или не будет! – Наших, - запело сердце. – Я же ничего не говорю ей про дружков, которых она приводит на съемную квартиру, так что пусть и она молчит. Я не была удовлетворена ответом, но решила, что лучше всего сейчас заткнуться. - Что? – заметил Марк. - Мне не нравится, что ты не хочешь знакомить меня со своей семьей, - наконец призналась я, покраснев. – Не значит ли это, что наши отношения будут длиться недолго? – Каждое слово обжигало, словно серная кислота. Зачем я все это говорю?! Марк резко остановил машину, что я едва не врезалась в лобовое стекло. Единственное, что спасло меня – это ремень безопасности. Лицо фон Брауна исказилось от боли. - Вероника, неужели ты думаешь, я стал бы тратить время на девушку, которая мне совершенно безразлична? - Нет, но… - начала я, но продолжить мне не дали. - Неужели ты думаешь, что я буду вытаскивать эту самую якобы безразличную девушку из всяких переделок, лишь бы она не пострадала? – На этот раз я молчала, зная, что он еще не закончил свою пламенную речь. – Неужели ты думаешь, я стал бы доказывать этой самой девушке, что я не такое уж и чудовище, каким на самом деле являюсь? – Я открыла рот, чтобы возразить, что никаким чудовищем он не является, но Марк не дал мне вставить ни слова. – Неужели ты думаешь, что я стал бы спасать обычных человеческих девчонок просто так? Без видимой причины? Ника, это все я делал ради тебя. – Он уставился в окно, и его голос вдруг стал отчужденным, из него исчезла вся страсть, словно Марк вдруг сделался бесчувственным. – Ты ничем мне не обязана. Я провел замечательный день, но если ты не уверена в чем-то, мы можем… - Постой! – Я подняла руку ладошкой вверх. – Ты думаешь, что мне не понравился день? – Я невольно заулыбалась. – Я понимаю, ты хотел объяснить, что я небезразлична тебе, и я это поняла. Помолчав, я добавила. - Кстати, день был просто замечательный! - Спасибо. Мы молчали, пока я, наконец, не нарушила молчание. - Может, мы поедем, а то мама с Павлом будут волноваться, ведь они не знают, что я ушла из дома. Марк завел автомобиль, и он сорвался с места, а я снова чуть не припечаталась к лобовому стеклу. Как же иногда неудобны скоростные машины! Мы остановились возле моего дома. В его окнах горел свет, и я грустно вздохнула. - Тебе пора идти? – догадался Марк. - Да, - с моих губ снова сорвался вздох. – Но это не значит, что я не могу еще чуточку побыть с тобой. Он улыбнулся. - Боюсь, чуточка – для меня слишком мало. - А можно еще один вопрос? - Да, конечно! – охотно разрешил Марк. - Сколько тебе лет? – снова спросила я. Он непонимающе посмотрел на меня. - Девятнадцать. - Нет, - терпеливо покачала я головой. – Сколько тебе лет на самом деле. Ну, сколько лет ты вампир? – перефразировала я вопрос и с ожиданием посмотрела на Марка. Фон Браун нахмурился. - Не испугаешься? Я фыркнула. - Почему я должна тебя испугаться?! – Вопрос Марка прозвучал так нелепо, что я смеялась дольше, чем нужно, но, увидев его серьезное лицо, поперхнулась и остановилась, замерев. – Что-то не так? Марк разглядывал мое лицо, словно пытаясь найти в нем что-то необычное. - Мне девятнадцать лет с тысяча семьсот двадцать пятого года, - наконец вымолвил Марк белыми, словно снег, губами. Я изо всех сил изображала невозмутимость, но цифра была настолько большая, что с моих губ сорвался судорожный вздох. – Ты в порядке? – мгновенно отреагировал фон Браун. Я выдавила чрезвычайно неубедительную улыбку и кивнула, пробормотав что-то нечленораздельное о слишком большой дате и «не ожидала услышать». - Меня превратила Эванс, человек, которому я многим обязан. – Меня неприятно укололо то, что обратила Марка девушка и возможно, он был к ней привязан. Меня терзало чувство, что я у него отнюдь не первая, но поспешила притушить его, обозвав себя мелочной. – Эванс жива и даже обзавелась дочерьми. Но я с ними не общаюсь. Или почти не общаюсь. Кстати, там есть девушка, очень похожая на Настю – наемница, которая ненавидит меня из-за того, что старейшина относится ко мне лучше, чем к ней, - усмехнулся он. - Тогда как она допустила ссоры между своими… – Я не знала, какое слово здесь применимо. – Как вы называетесь для Эванс? Дети? Или… какое-то еще название? Марк улыбнулся. - Для Эванс я давно перестал быть ребенком. Она считает наши ссоры кощунственными, мол, нельзя ссориться внутри семьи, но ее я не слушаю. В конце концов, это мое дело. - А как она тебя превратила? – настойчиво напомнила я о цели своего вопроса. Марк вздохнул. Его лицо затуманилось воспоминаниями, и он медленно заговорил. - Эванс была другом нашей семьи. Мы жили в Германии и переживали не лучшие времена – мама работала пианисткой, преподавала одной девочке из богатой семьи, а папа был простым рабочим. Я получал образование, жил на соседней улице от родителей и был, если можно так выразиться, плохим мальчиком. – Мой рот непроизвольно приоткрылся. Я просто не могла представить такого спокойного и уравновешенного Марка в роли общительного студента, души компании. Роль рубахи-парня не вязалась с его образом, сложившемся у меня в голове. – Однажды у матери этой девчонки пропала дорогая брошь. Обвинили маму, хоть она и была самым честным человеком на свете. Только Эванс поверила нам. Папа рассказал ей все. Я узнал обо всем позже всех. – Горькая усмешка появилась на губах Марка. – И то не от родных людей, как ожидал, а от сплетниц! – Он выругался по-немецки. – До сих пор себе простить не могу своего поведения! Вместо того чтобы учиться, я кутил с друзьями, угощая их на деньги, которые давали мне родители на еду; они отдавали мне последнее, а я будто не видел этого. Лишь Эванс делала мне замечания, говорила, что я доиграюсь, что это приведет к тому, что я останусь один. Но она говорила это, когда я был в пьяном угаре. Поэтому я не воспринимал всерьез ее слова, смеялся, называл старой кошелкой. Хоть она и не выглядела старой, а наоборот – очень даже молодой и красивой. Узнав о том, что случилось с мамой, я пришел к ней, умоляя спасти маму, чтобы она выступила на суде в ее пользу, но она сказала, что уже поздно. Эванс хороший адвокат, и она знала, что говорит. Я понимал это, но начал кричать и пытаться разбить ее вещи, стоявшие на серванте. – Я представила убитого горем Марка и едва не заплакала. Эванс не позволила мне разбить ее вещи. Она одним ударом едва не вышибла мне мозги. – Он горестно усмехнулся. – Я отлетел в комнату и заорал на нее. Что-то вроде «кто ты?!». Тут-то Эванс все мне и рассказала. Она не питалась человеческой кровью, поэтому ее кожа была намного бледнее моей, а глаза необычного цвета. Цвета плавленого золота. Она сказала, что моя мать убита в подворотне, и Эванс знает, кто это сделал. Тогда я был полон жажды мести и попадись мне эти парни под руку, я бы убил их голыми руками, но Эванс сказала, что у меня недостаточно силы. Она предложила мне стать вампиром, стать ее союзником, другом и сыном. Сказала, что устала от одиночества и хочет просто жить. Я согласился, но на уме у меня было только одно: отомстить за мать. Тем более меня ничто не держало – отец, узнав о гибели мамы, умер, а больше у меня и родственников-то не было. – На его губах снова появилась эта горькая усмешка, которую я мечтала стереть. – Во всяком случае, я так думал. – Я не стала спрашивать, что он имеет в виду, и решила, что всему свое время. Эванс дала мне своей крови, - тихо говорил Марк. – Она обжигала рот, была словно раскаленная лава. Мое тело начинало гореть от каждого глотка, но я злился на себя, потому что хотел выплюнуть кровь и попросить Эванс прекратить. Я утешал себя мыслью, что это все я делаю ради мамы, ради ее памяти, чтобы она не умерла безнаказанно, ведь это убийство не стали бы расследовать! – Страсть снова появилась в голосе парня, да еще с какой силой. Я поняла, что он очень любил свою маму и трепетно относился к ней, а вот отца… презирал. Ведь он не попытался спасти свою жену. А должен бы. – Я пил, не переставая, пока, наконец, Эванс не оторвала свою руку от моих губ. Боль была такая жуткая, что я кричал благим матом. Я умолял Эванс убить меня, но она говорила, что еще не время, кровь должна разнестись по венам. На самом деле это было необязательным. – Он снова улыбнулся. – Теперь я понимаю, что она хотела помучить меня, пока я еще могу чувствовать боль. Человеческую боль. Когда боль стала совсем невыносимая, я сам вырубился, а очнулся от того, что у меня сильно болит шея. Эванс объяснила, что свернула мне ее. Потом она привела какую-то девчонку, и я выпил ее. – Я вздрогнула, но Марк не обращал на меня никакого внимания. Он говорил так, словно речь шла о бокале вина. Просто о бокале хорошего вина, и это пугало. – Мои клыки удлинились, и это было больно. Не так, как от крови вампира, разумеется, но все же ощутимо. Как только я превратился, Эванс поцеловала меня в лоб и сказала, что мы будем вместе идти по миру. Это прозвучало так пафосно, что я рассмеялся ей в лицо. Естественно, она обиделась, но ничего не могла со мной сделать – не станет же она убивать своего крестника. Я нашел убийц мамы, нашел и брошку той женщины, а потом познакомился с ней и однажды вечером зашел в гости. – Марк, видимо, забыл о моем присутствии, потому что его лицо ожесточилось, а черты стали резче. – Она дорого поплатилась за свою ложь. Оказывается, маленькая девочка спрятала брошку и сказала, что видела, как моя мать прячет ее в карман. Она сделала это, чтобы больше не заниматься игрой на пианино. – Я представила, что он убил и маленькую девочку, и вздрогнула. Марк рассказывал дальше. Естественно, девчонку я не тронул. – От этих слов у меня отлегло от сердца. Но продолжение было не лучше. – Но она сама поломала себе судьбу. После того как я убил ее мамашу, родственники сдали девчонку в детский дом, а там с ней обращались не лучшим образом. И в после того, как она ушла из него, ей пришлось продавать свое тело, чтобы хоть как-то обеспечить свое существование. – Я молчала, пытаясь осознать то, как Марк поступил с этими людьми. С одной стороны он прав, а с другой… Я знала, что есть и другая сторона этой истории, но понимала, что зачастую детская шалость может привести к чудовищным последствиям. Неужели Марк не помог бедной девочке. Вопрос был готов сорваться с языка, как вдруг Марк заговорил снова, и я передумала, решив задать вопрос позже. Я жил как хотел около двадцати лет, а потом снова встретил Эванс, и она убедила меня остаться с ней. Она превратила несколько девчонок, одна из которых была Ольга. Именно Оля заставила меня вернуться к жизни. Я снова присоединился к этой семье и даже стал помогать той девчонке, мать которой я убил. – Я выдохнула. – Так сделать мне подсказала Оля. – В голосе парня звучала нежность, становилось понятно, что он любил эту девушку, и на этот раз моя ревность оставалась на месте. Я выучился на адвоката, когда появилась такая возможность, чтобы защищать людей от произвола, который творили высшие сословия. Но использовать свое образование так и не смог. Эванс говорила, что это очень опрометчиво: устроиться на такую работу, и я послушался ее. А потом появился Адам. Мой лучший друг! – В голосе появился сарказм. – Мы были неразлучны, и Эванс радовалась, что ее семья расширяется. Но оказалось, мы пригрели змею на своей груди. Я познакомился на улице с девушкой по имени Лилия и влюбился с первого взгляда. Естественно, рассказал обо всем лучшему другу, и тот попросил познакомить его с ней. В его мыслях я не нашел ничего предосудительного и, конечно же, исполнил желание друга, ведь он был для меня дорогим человеком. Мы с Лилей подружились, она приходила к нам домой, даже не подозревая, к кому попала. А потом все рухнуло. – Бесстрастность в голосе Марка пугала. Адам рассказал Лиле, что мы вампиры, и я единственный из их семьи питаюсь человеческой кровью. Она возненавидела меня, сказала, что я лжец. Что не гожусь ей, и она лучше останется с Адамом. Конечно, на это повлияло не только то, какой диеты я придерживаюсь. Также Адам пообещал Лиле превратить ее в вампира, чтобы она могла использовать этот, как он называл, дар людям во благо. Лиля загорелась этой идеей и, в конце концов, они вместе ушли. Оля поддерживала меня, а ее подруга язвила и говорила, какой я дурак, мол, не сумел даже девушку удержать. Я злился, а Оля меня успокаивала. В то время мне пришло письмо от старейшины. Он писал, что знает о моей истории, и предлагал присоединиться к нему. Тогда все меня отговаривали, но я был неумолим – ушел, не попрощавшись. Занялся тем, что выполнял приказы старейшины, даже самые безумные. Ну, а потом началась эта история с близнецами Лили. Они появлялись нечасто. Я был знаком только с одной – тринадцатилетней девчонкой. Настя подстроила ее самоубийство и приложила записку из дневника девочки, в которой говорилось, что она влюбилась и не хочет жить без любимого. – Мы встретились взглядами, и Марк поморщился. – Да, этим «любимым» был я. - Ты часто видишься с Эванс? – Мой голос звучал хрипло после долгого молчания, и я прокашлялась, стараясь не встречаться взглядом с Марком. - Нет, она живет своей жизнью, я – своей. Конечно, иногда мы перезваниваемся, но это такая малость, что даже упоминать о ней не стоит. - Ты не хочешь с ней общаться? – допытывалась я. – Потому что она напоминает тебе о смерти мамы? Марк судорожно вдохнул. А я и не знала, что вампирам может не хватать воздуха. - Нет, не поэтому, - наконец выдохнул он. – Не хочу вспоминать годы, когда был чудовищем. Это… мучительно. Как только я вижу Эванс или Олю, у меня перед глазами возникают лица людей, которых я убил. Те годы, которые я жил отдельно от Эванс и семьи, я потратил на убийства плохих. Мое умение читать мысли позволяло мне убивать только преступников, которых полиция либо пропустила, либо посчитала исправившимися. Но внезапно я стал понимать, что цена человеческой жизни для меня – ничто. Я слишком долго прикрывал благородством уничтожение людей. Я питался человеческой кровью и успокаивал себя тем, что спасаю мир от насильников, убийц и тому подобных. Сам не понимал, что превращаюсь в такого же. - Но сейчас ты не пьешь человеческую кровь? - Пью. Но только донорскую. У меня есть поставщик, часть крови он передает мне, а я плачу за это деньги, которые тратятся на людей, которым эта кровь нужна или которые ее сдают. Я отвернулась к окну как раз вовремя, чтобы заметить, как шевельнулась шторка, и лицо Леры вытянулось от удивления, когда она увидела дорогую машину возле нашего дома. - Твоя сестра? – переспросил Марк. - Да, - кивнула я. – Ну, и как тебе? - Не знаю, - пожал он плечами. – Красивая девушка, но мне больше нравишься ты. – От этих простых слов мое сердце забилось, словно взбесившись. Я повернулась к нему. - Ты понимаешь, что Павел не допустит наших отношений, если ты не придешь и не представишься им? Марк сдвинул брови, приняв нарочито суровый вид, и я не выдержала, засмеявшись. - И что же мне для этого нужно сделать? – Он принял свой обычный вид, и я снова улыбнулась. – Одеться в смокинг или пригласить твоих родителей в театр на отличный спектакль? – Шутливый тон сохранялся, но мне показалось, он действительно готов выполнить любую мою прихоть. Я покачала головой. - Я не знаю, как они отреагируют на то, что у меня снова появился парень. Мама и так нервничает из-за нашего расставания с Темой, и я не представляю, что ей скажу. Может, лучше будет не торопиться, а просто пока подождать? Марк насупился. - Нечестно. Я, может, тоже думаю, что для тебя наши отношения ничего не значат, и ты сбежишь от меня, когда представится такая возможность! Его обиженный вид так меня насмешил, что я не выдержала и расхохоталась. - Ну ладно, - согласилась я, - я представлю тебя своей семье, как только объясню им наши отношения. Нужно же подготовить тебя к этой встрече, да и родителей подготовить. - Сколько будет длиться подготовка? – нетерпеливо спросил Марк, а я фыркнула. - Ну, Марк, я же не яичницу собираюсь жарить. Пять минут – и готово. Не думаю, что мама спокойно отнесется к твоей дорогой машине. Она не любит слишком явных разделений, да и обожает поговорку: «Ищи себе ровню!». Марк закатил глаза. - Если и говорить о неравных отношениях, то тут виноват я. Если бы я не был вампиром, то… - Мы бы никогда не встретились, - продолжила я. – Хватит винить и называть себя чудовищем. Ты не такой, и закрыли тему! – оборвала я всяческие предполагаемые возражения. – Я серьезно, Марк, маме может очень не понравится то, что у тебя много денег и ты очень красив. И еще, я боюсь, что это очень понравится Лере, - с горечью произнесла я, зажмурившись и коря себя за такие мысли. Для меня стало полной неожиданностью то, что руки Марка обвили мою талию и притянули к себе. Я уткнулась к нему в плечо, и мурашки поползли по моей коже. Он слушал мое сердцебиение, а я успокаивалась. Наконец Марк отпустил меня и улыбнулся. - Вот это, - он кивнул в сторону моего сердца, - самый важный звук на свете. Я смутилась. - И никакая Лера нам не помешает, - добавил Марк, и я вспыхнула с новой силой. - Спасибо, - прошептала я. - За что? – удивился Марк. - За эти слова. Он улыбнулся. Шторка снова шевельнулась. На этот раз за окном промелькнуло взволнованное лицо мамы, и где-то на заднем плане маячил Павел Константинович, удерживающий Леру, которая рвалась во двор – выяснить, что за автомобиль стоит у нас во дворе. Мама скрылась в доме, и через минуту у меня зазвонил телефон. Мы с Марком переглянулись, и я взяла трубку, приложив палец к губам, чтобы он не выкинул какой-нибудь фокус. - Ника, где ты? – мамин голос звучал взволнованно и надрывно, так что я закатила глаза. Она опять волнуется. - Мам, я возле дома. Увы, признание не утешило мамины и без того расшатанные нервы. Она еще больше встревожилась. - Ты сидишь в этой машине?! С кем ты? Дочка, немедленно зайди домой или я вызову полицию. Я хмыкнула. - Мамочка, ну, зачем же полиция, если у тебя в доме шериф?! – Не дав маме сказать ни слова, я продолжила нарочито спокойным тоном: - Я сейчас договорюсь кое о чем и зайду домой. Отключившись, я выдохнула, провела рукой по волосам и посмотрела на Марка. - Ты можешь войти ко мне в комнату, чтобы тебя не услышала ни мама, ни Лера, ни тем более Павел? Ответом мне был утвердительный кивок, и я просияла от радости. - Тогда я сейчас зайду домой, а ты отвези свою машину и возвращайся! – Предложение было немного абсурдным, но сейчас я просто не могла себя заставить расстаться с Марком. К тому же я была абсолютно в нем уверена. Он улыбнулся. - Хорошо, я вернусь быстро. Я вздохнула. - Можешь не торопиться – меня ждут долгие разборки с мамой. Но я постараюсь справиться поскорее. Но тебе лучше поскорей уехать, а то мамины нервы этого не выдержат. Марк наклонился ко мне и поцеловал в лоб. - Я приеду очень быстро. Ты даже соскучиться не успеешь, - пообещал он, и я, улыбаясь, вышла из автомобиля. Как только я перевела взгляд на дом, улыбка слетела с моего лица, уступив место угрюмой смиренности. Я медленно направилась к калитке, но возле крыльца не смогла не обернуться. Просигналив мне, Марк уехал в ночь. Полагаю, это еще больше разозлит и без того встревоженную маму… Я вздохнула и протянула руку к двери, но она открылась и того, чуть не ударив меня по лбу. Я вовремя отскочила и недоуменно посмотрела на психа, чуть не вышибшего мне мозги. «Психом» оказалась мама. - Ты что себе позволяешь?! – закричала она на всю тихую сумеречную улицу. Из окон начали выглядывать соседи, мигом отреагировавшие на скандал. Да уж, общественность не дремлет. Заметив это, мама прошипела сквозь зубы: - Заходи в дом! Живо! Я послушно прошла в дом, стянула куртку и только сейчас поняла, что забыла отдать ее Марку. Прижав к себе единственное доказательство, что сегодняшний день действительно был, я прошла в комнату, где уже сидели Лера и Павел Константинович. Лерка радостно поздоровалась со мной, а Павел смерил строгим взглядом и лишь кивнул. Как меня уже достала эта родительская опека, кто бы знал! Мама порывисто вошла в комнату и испепеляющим взглядом посмотрела с меня на куртку. - Что это? – Она говорила таким тоном, будто указывала на растоптанного таракана, такое отвращение звучало в ее голосе. Если честно, в такие моменты мне всегда казалось, что мама никогда не была молодой, и ее никто не провожал до дома, не давал свою куртку, чтобы согреть. Неужели она забыла об этом? Так быстро? - Куртка, - спокойно ответила я, а Лерка фыркнула. - Лера, спать! – рявкнула мама, отвлекшись на младшую дочку. Я воспользовалась этим моментом и взяла с вазочки, стоявшей на столе, пирожок. Оказывается, я проголодалась! Странно, с Марком голод совершенно не ощущался. - Не хочу! – закапризничала сестренка. – Могу я остаться?! Мам, мне уже пятнадцать! - Тебе ЕЩЕ пятнадцать и не смей повышать на меня голос! – сорвалась мама на визгливый крик. Мы с Лерой переглянулись и одновременно подняли глаза к потолку. Иногда на маму находило что-то, и она принималась воспитывать нас; в такие моменты ей не нравилось буквально все, начиная от наших плохих оценок и повышения на нее голоса. Она твердила, словно старая бабка, что уж она точно не позволяла себе повышать на свою мать голос, и вообще была примерной девочкой, но мы современные подростки, и нас такой лажей не проведешь: я отлично знаю, что мама была еще похуже нас. Бабушка рассказывала, что мама была еще похлеще нас: она сбегала из дому, чтобы попасть к любимому на свидание, ходила на дискотеки и приходила только под утро, отсыпалась и шла в школу, сонная, ничего не соображающая. Так что ее слова насчет того, что она была лучше нас ничто иное, как бредни. - Дашенька, успокойся, - вмешался Павел. – Пусть Лера остается, она и вправду уже не ребенок. Лера так и просияла от слов Павла, а вот я замерла, с ожиданием глядя на отчима. Неужели не скажет ничего в мою защиту? Видимо, он понял мой взгляд и продолжил, обнимая маму и целуя ее в щеку. Мама, видимо, успокоилась и уже не излучала такой злости, как раньше. - Ника очень умная девочка, - он одарил меня понимающим взглядом, - и, я думаю, она объяснит нам, почему сидела в машине с незнакомым парнем, да еще и забыла отдать ему куртку. - Он красивый? – вмешалась Лера, дернув меня за рукав, а я лишь загадочно улыбнулась. Видимо, ответ на этот вопрос интересовал только Леру, потому что мама строго посмотрела на младшую дочь и покачала головой. Я вздохнула. - Ну, - блестящее начало, не правда ли?! – В общем, этот парень никакой не незнакомый. Он мой одноклассник. Мамины брови взлетели вверх, да и рука Павла напряглась на ее плече. Теперь уже он выступал в роли дотошного следователя. Ох, не нравилась мне роль подозреваемой… - А ты не подумала, откуда у шестнадцатилетнего парня такая машина, да еще и права? – строго спросил отчим, ни о чем не думающий, кроме своих обязанностей. Кажется, он уже поставил себе мысленно пунктик – проверить Марка и его автомобиль. Подумала, конечно! Только ему не шестнадцать лет, а все девятнадцать. И деньги у него есть, потому что он вампир. Очень старый вампир. А еще очень красивый. Естественно, ничего из этого я не сказала. Мой мозг лихорадочно соображал, пытаясь найти благоразумный вариант, оправдывающий Марка и одновременно удовлетворивший маму с Павлом. Как оказалось, такой найти отнюдь не просто. Я молчала, Павел с мамой смотрели на меня, Лера – тоже. Мизансцена прекратилась только тогда, когда раздался звонок. Зазвонил мамин телефон. Она схватила трубку, расслабилась, и на губах возникло подобие улыбки. - Да, спасибо. Нет, она нашлась. – Пауза. – Загулялась с одноклассником, простите за беспокойство. Конечно, все в порядке, не волнуйтесь. Спокойной ночи. Спасибо. Павел погладил маму по плечу, а я послала Лере вопросительный взгляд. Сестра похлопала по дивану, приглашая присоединиться к ней, и я неохотно села рядом, думая, что Марк слышит все это. Краска смущения невольно окрасила щеки. - Пока тебя не было, мама обзвонила всех твоих одноклассников, даже заставила меня позвонить Артему! – Оскорбительный вид Леры свидетельствовал о том, что она даже предположить не могла, что я могла быть с ним. – А когда приехала ты, то есть мы заметили машину возле двора, мама хотела выйти и вытащить тебя из нее, и даже Павел пошел за пистолетом, но я их удержала. – Лера усмехнулась. – В конце концов, с тобой все в порядке. - Спасибо, - шепнула я ей, пока мама заканчивала разговор с очередным родителем. - Да не за что, - великодушно отозвалась сестра. – Ты смотри, маме не говори, что тебя весь день дома не было. А то, как только мы приехали, к нам соседка приходила. Напела про тебя, что ты спозаранку за дверь с парнем каким-то ушла. Вот мама и взбесилась. - Соседка?! – переспросила я и тут же вспомнила свои опасения на этот счет, да и Марк что-то подобное говорил. Все-таки прокололись! Ну, соседи! Вот еще всевидящие! И не лень им за мной следить: с кем ушла и куда?! Лера сочувственно хмыкнула. - В общем, мама думает запереть тебя дома; - Лера нахмурилась. – Она говорит, встречаясь с Темой, ты себе такого не позволяла. Кажется, они хотят отлучить тебя от школы или перевести в Питер. – Она наклонилась ко мне. – Мама даже папе звонила! Они сильно поругались, и он обвинил ее в том, что она не может уследить за «самой послушной девочкой»! – очень похоже младшая сестра передразнила голос разгневанного отца. Мама, наконец, закончила разговор и повернулась к нам, ее губы сжались в тонкую полоску. Она все еще была зла на меня. - Значит так, мне надоело, что соседи постоянно судачат о тебе! Надоело и то, что ко мне приходят и говорят, что ты ходишь неизвестно где с парнями! – Строго говоря, только с одним, но маму же сейчас не переубедишь… – В общем так, меня не интересует, откуда у этого парня взялась машина и где он получал права. – Мама кивнула на Павла, у которого тут же сделался возмущенный вид. – Да, Паша, не интересует. Пусть у этого парня будет хоть десять машин! - И что ты этим всем хочешь сказать? – наконец спросила я. - Что ты должна познакомить его с нами. В любом случае. Если он не захочет, то ваши отношения продолжаться не могут. Раз он неуважительно отнесся к нам, то и к тебе так же будет относиться, а мы этого не хотим. Я фыркнула. - Ну да, как будто Тема, сидящий за вот этим столом, и говоривший, что никогда не обидит меня, был искренен! Где он сейчас?! Мама сдвинула брови. - Мы сейчас не об этом говорим! – напомнила она. – Все, что я хочу, - это познакомиться с твоим новым парнем. Я все сказала. - И когда его привести? Видимо, мама с Павлом не ожидали, что я так быстро соглашусь, поэтому непонимающе взглянули на меня, а потом переглянулись. Лера засмеялась. - Завтра и приводи! - Хорошо, - быстро согласилась я. – А сейчас я пойду спать. - Стой! – остановила меня мама. Обернувшись, я заметила, что выражение ее лица смягчилось. – Пойди покушай, мы оставили тебе после ужина. - Спасибо, - улыбнулась я. Мама кивнула и пошла вместе со мной на кухню. - Только не пугай меня так больше, ладно? - Хорошо, - кивнула я. Показав, что можно съесть, мама поцеловала меня в лоб и, пожелав спокойной ночи, ушла спать. Ее сменила Лера, изнемогающая от нетерпения. Она присела напротив меня и вопросительно взглянула, ожидая чего-то. Как я подозревала, она ждала детального рассказа о том, как я провела этот день, но я не собиралась рассказывать ей все, что узнала, поэтому приняла непонимающий вид. - Что ты хочешь? Лера негодующе фыркнула, словно рассерженная кошка. - Нет, она еще спрашивает! – всплеснула руками младшая сестра. – Где ты была и с кем? – нетерпеливо спросила она, без всякого перехода меняя тему. - С одноклассником гуляла, - отозвалась я, отправляя в рот последнюю ложку картошки и поднимаясь со стула. – А что? Лера нахмурилась. - Ты, правда, ничего не понимаешь? – возмутилась она, и я пожала плечами, подойдя к раковине и включая воду. Ополоснув тарелку и ложку, я налила стакан холодного молока и принялась пить его маленькими глоточками, чтобы не простудить горло. Лера все это время смотрела на меня. - Как у тебя дела с Артемом? – неуклюже решила перевести я тему на что-то более далекое от Марка. - Отлично! – Тон и выражение лица настолько не соответствовали этому слову, что я рассмеялась, да и Лера тоже подхватила мой смех, поняв свою ошибку. Мы смеялись, как две идиотки, а вошедший на кухню Павел долго не понимал, что случилось. В конце концов, он поспешил ретироваться, видимо, чтобы не заразиться болезнью, которая внезапно одолела нас с Леркой. Отсмеявшись, я села за стол и покрутила в руках полупустой стакан. Лера в последний раз фыркнула и села рядом. - Налей мне! – попросила она, отбирая у меня стакан, и залпом выпивая остатки. Я проследила за тем, как исчезли остатки моего молока, и нехотя поднялась со стула, подошла к холодильнику; снова достала пачку молока, нашла чистую кружку и вручила ее, наполненную молоком, Лерке. - Спасибо, - кивнула Лера и в несколько глотков осушила кружку. – Класс! – простонала она, облизывая «усы» от молока. - Смотри, горло простудишь, - предупредила я. - Фигня! – фыркнула Лера. – У меня горло крепкое, не то, что у некоторых! – Она покосилась на меня и, вспомнив о недавней теме разговора, оживилась. – Ну так, как зовут твоего одноклассника? Или ты собираешься секретничать? Я вздохнула. - Одноклассника зовут Марк. - Тот самый? – интригующим тоном спросила Лера. Я вспыхнула и поспешила отвернуться от сестры. – Ой, да ладно тебе! – засмеялась противная Лера. – Я все понимаю. Я подождала, пока лицо снова станет бледным, и повернулась к Лере. - Понимай себе на здоровье, а я иду спать. Устала за день. – Поднявшись, я направилась к выходу из кухни. - Эй, ты куда?! – раздался обиженный голос Леры позади меня. – Мы же еще не договорили! Я усмехнулась, оборачиваясь к внезапно решившей разыграть «взрослую девочку» сестре. - Лер, воспитательную беседу со мной проведет мама, а выслушивать советы от младшей сестры я не собираюсь. – Я говорила нарочито спокойным тоном, но Лерку так всю и перекосило. Видимо, мое замечание ее задело за живое. - Ну и пошла ты! – пробормотала она. - Куда? – холодно переспросила я. - Куда шла! - Спокойной ночи, - улыбнулась я. - И тебе тоже кошмаров! – буркнула Лера. - Спасибо! – крикнула я, взбегая по лестнице наверх. Зайдя в комнату, я остановилась, медленно повернулась к выключателю и включила свет. Дуновение ветра – и по моим губам расплылась улыбка. Успел. Пришел очень быстро. - Ты быстро, - пробормотала я, поворачиваясь и смущенно улыбаясь. – Я даже не ожидала. Марк театрально нахмурился. - Не ожидала после тех фокусов, что я проделывал у озера?! Ладно, в следующий раз я буду быстрее! Я улыбнулась. - Ты подождешь? - Конечно, - послушно согласился Марк. – Готов ждать вас сколько угодно! Он мог паясничать и оставаться при этом таким очаровательным, что я лишь недоумевала: и почему раньше не влюбилась в него и не поняла, что он вампир. У нас было бы больше времени. - Ну, тогда жди! – распорядилась я и пошла в ванную. Там я внимательно разглядела себя. Вроде бы я. Да «вроде» мешает. У меня горели глаза, и раскраснелись щеки. Я совсем себя не узнавала, значит, и все родные почувствовали перемены. Тщательно почистив зубы, я недолго колебалась и решила, что душ не помешает. Я стояла, пока струи воды смывали с меня все: пот, капли дождя и впечатления от сегодняшнего дня. Волосы пахли ароматом моего любимого шампуня. Я улыбнулась от такого привычного запаха и надолго застряла перед зеркалом, расчесываясь. После я надела пижамные штаны и топик на бретельках, который служил мне пижамой. Встряхнув мокрыми волосами, я быстро пересекла коридор и вошла в комнату. Невольно улыбнулась – Марк стоял перед столом и рассматривал серию моих фотографий вместе с семьей. - Ты забыл свою куртку! – напомнила я. – Сходить за ней? Марк, не поворачиваясь, покачал головой. - Я не собираюсь уходить так быстро. – В его голосе звучала улыбка. – Или ты хочешь меня выгнать. - Нет! – поспешила я с ответом. – Теперь ты от меня не отделаешься! - Мечтаю! - Отделаться? - Не отделываться! Я встала посреди комнаты, не зная, что делать. Марк с ожиданием смотрел на меня. Мы смотрели друг на друга, пока я, наконец, не сдалась. Засмеялась и нерешительно спросила: - Вампиры не спят? - Нет, - улыбнулся Марк. – Я создан, чтобы охранять твой сон. – В глазах так и светилась нежность, от которой мне стало как-то неловко. Невозможно так сильно любить человека. Не меня, во всяком случае. Этого просто не может быть. Может, - как будто твердили его глаза, и я не могла им не поверить. Они так искренни… - Тебе нужно спать? – понял Марк. - Ну, хотя бы чуть-чуть, - осторожно заметила я. - И ничего не чуть-чуть, - возразил Марк. – Завтра воскресенье, тебе можно спать, сколько угодно. Я улыбнулась и кивнула, соглашаясь. А потом вздохнула. - Что? – тут же переспросил Марк. - Не хочу проснуться и не увидеть тебя, - смущенно призналась я, а глаза Марка улыбнулись мне в ответ. Он подошел ко мне и обнял. Прохладные руки обвились вокруг талии, а я уткнулась в его плечо. - Хочешь, я не уйду? – тихо предложил он. – Буду сидеть с тобой, и любоваться на тебя. Я смущенно замотала головой. - Любоваться не надо, - пробормотала я. – А то не усну! - Заснешь, - пообещал Марк. Я осторожно высвободилась из его объятий и расправила кровать, положив одеяло сверху. Нерешительно посмотрев на Марка, я улыбнулась и куснула губу, размышляя, покажется ему мое предложение глупым или нет. - Ты… не хочешь… - Я покраснела и отвернулась, делая вид, что поправляю подушку. - Что? – Марк оказался рядом очень быстро, но на этот раз я не вздрогнула, отвлекшись. - Ничего, - покачала я головой. Марк помолчал. Я чувствовала на себе его взгляд и не спешила поворачиваться, терзая подушку. - Ты можешь сказать мне все, что угодно, - сказал Марк. Я кивнула, но ничего не сказала. - О Господи, - застонал парень и обратился ко мне, - я думал, привыкну, что не слышу твои мысли. Но это так мучительно: не знать о чем ты думаешь! - Зато ты знаешь, о чем думают все остальные, - робко напомнила я. - Но не знаю, что думаешь ты! – возразил Марк. – Ника, скажи мне. - Что? – прошептала я. - То, что ты хотела сказать. Я вздохнула и покраснела еще сильнее. - Ника, пожалуйста! – взмолился Марк. – Ну, я уже не знаю, что и подумать! Я подавленно молчала, теребя край подушки. - Просто подумала, что, - запинаясь, начала я, - ты мог бы… лечь тоже, - наконец закончила я и покраснела так, что напоминала перезрелый помидор. Марк рассмеялся и снова обнял меня. - Если ты хочешь… - Хочу, - шепотом перебила его я. - Тогда ладно, - согласился Марк, и я улыбнулась. Я укрылась одеялом, а Марк лег сверху на одеяло, чтобы не заморозить меня. - У тебя больше не осталось вопросов? – напомнил он, посмеиваясь. - Всего пара миллиардов, - зевнула я. - Они могут подождать? - Да, до завтра. -Вот и отлично. Поспи. – Он положил руку на подушку, и я предпочла ее в качестве опоры для головы. Втянула носом запах кожи Марка и зажмурилась от удовольствия. - Не уверена, что смогу. - Я могу уйти, - предложил Марк, подумав. - Нет! – мгновенно возразила я. Мы молчали. Марк снова слушал мое сердцебиение, а я пыталась разглядеть его лицо в темноте. Ничего не получалось, но мне доставляло удовольствие пытаться. Наконец я не выдержала, протянула руку и начала исследовать черты его лица. Полная луна засветила мне в окошко, и я могла разглядеть, как Марк закрыл глаза. Дрожащим пальцем я обвела контур его губ, почувствовав на тыльной стороне ладони его ровное дыхание. Затем медленно провела по высоким скулам, векам. Марк вздохнул. - Попытайся заснуть, - предложил он. - Не хочу, - категоричным тоном отказалась я. Зачем тратить время на сон?! Он улыбнулся. - Смотри, я тогда лучше уйду, чтобы ты заснула, - предупредил он тоном рецидивиста. - Нет, - жалобно попросила я. – Не уходи, пожалуйста! Я буду спать, честное слово. Я закрыла глаза, полежала так минуту, а потом приоткрыла один глаз – проверить, следит Марк за мной или нет. Выяснилось, что он внимательно следил за малейшими движениями моего тела, и когда я застыла с одним полуоткрытым глазом, он не выдержал и рассмеялся. - Ты неисправима! - Ага, - радостно согласилась я. - Хочешь, я тебе спою? – вдруг предложил он. – Колыбельную песенку, чтобы ты поскорее уснула. Я подумала, покусала губы и кивнула. Марк пел что-то тихое и очень красивое. Подумав, я спросила: - Разве вампиры умеют петь? - Только безумно влюбленные вампиры, - улыбаясь, ответил Марк.