Соблазн

Миюки еще лет семь назад никогда бы не додумался, что может вставать в шесть утра не для того, чтобы пойти на тренировку или побегать, а чтобы сделать завтрак. Да даже приготовить еду не себе или Эйдзюну, а их детям. Кстати, Эй-тян долго сопротивлялся, отказываясь сменить фамилию, но спустя год тяжелых военных операций сдался-таки на милость сильнейшему. Пускай говорят, что на кухне место омеге, Кадзуя мужа никогда не подпустит к плите. Даже когда он болеет, Эйдзюн заказывает еду по телефону или покупает что-то в магазине, но не готовит. Вспоминая последние кулинарные шедевры возлюбленного, альфа сглатывает и включает чайник. А пока вода греется, он с удовольствием предается воспоминаниям. Сегодня был второй день, как он вернулся домой после очередных выездных матчей. И как же долго они утоляли их общее одиночество, он ведь не догадывался, насколько скучал он и его супруг. Детей они забрали только вчера вечером, когда Эйдзюн изнылся, волнуясь. Почему омега не доверял отцу альфы, он не знал. Сладкие воспоминания были прерваны топотом детских ножек, а через мгновение в его штанину вцепились маленькие пальчики. — Доброе утро, папа. Опуская одну руку на чуть кудрявую макушку маленькой девочки, Миюки улыбается. Ведь нельзя не улыбнуться, когда к тебе прижимается маленькая копия Эйдзюна, только девочка. — Ты чего так рано встала, милая? Садясь перед дочерью на колени, он приподнимает ее одной рукой и, дождавшись, когда маленькие ручки обнимут его за шею, встал. — Рики мешал мне спать. Он, наверное, побежал уже будить папочку. Тяжело вздыхая, Кадзуя поражался близнецам. Они взяли от отцов как лучшие, так и худшие качества. Так, Юкито пошла в него своим рациональным мышлением, но вот упрямство ей досталось от Эйдзюна. Рики же был неумолимым и ярким, как Савамура, но вот от Миюки ему досталась железная логика и быстрая соображалка. Если кто-то в их доме затевал пакость, то там точно участвовал Рики. Вот и сейчас из спальни раздался громкий вскрик омеги, за ним последовал быстрый топот маленьких ножек, и Кадзуя за поворотом вылавливает сына. — Ой, папа. На него смотрит почти его точная копия, только без очков. Сорванец улыбается так, что на него просто невозможно злиться долго. Так и растет Сорванец же. — Рики! Из спальни вылетает Эйдзюн в одних только спортивных штанах, которые принадлежали, между прочим, Миюки. Но не это смутило альфу, а то, что все тело возлюбленного покрывала смазка, которую они использовали вне течек. Жадным взглядом он скользил по телу мужа и в очередной раз порадовался, что у него такой шикарный и красивый любимый. — Эйдзюн... Прерывая уже желающего все высказать сыну омегу, он красноречиво двигает бровями, намекая на то, что если Эйдзюн не сбежит в ванну, присутствие детей его не остановит. Резко закрыв рот и покраснев, омега правильно уловил намек и ушел в ванну, оставляя детей на него. — Рики, ну и зачем ты это сделал? Смотря на сына и идя обратно на кухню, он старался сдерживать смех, но улыбка все равно выдавала его, и мальчик довольно улыбался. — Потому что папочка оставил нас на дедушку... — А дедушка готовит отвратительную кашу... — И мы обиделись на папочку. Тяжело вздыхая и рассаживая детей за стол, он поочередно поцеловал их в макушки и погладил по волосам. — Вы же знаете, что папам иногда надо побыть вдвоем? Возвращаясь к готовке завтрака, он краем глаза наблюдает за неугомонными близнецами. Но те даже не пытаются ничего сделать. Похоже, малыши тоже соскучились по отцу не меньше, чем он по ним. Под детскую болтовню Кадзуя заканчивает готовить завтрак и, быстро накрыв на стол, сел между детьми. Юки сразу же попыталась подвинуться поближе к альфе, но у нее не хватило сил сдвинуть деревянный стул. Пришлось помогать Миюки. — Мы правда сильно скучали, папа! И ты ведь еще ничего не ел! Девочка подцепила немного риса палочками и поднесла к его рту, выжидающе смотря своими большими золотыми глазами. Миюки никогда-никогда не умел отказывать этому взгляду,: что в школе омега бегал за ним, прося половить подачи, что теперь, когда этот ген передался детям. Фыркая, он опять сдается и позволяет себя накормить. Рики, недовольный тем, что на него не обращают внимания, взяв кусочек хлеба, поднес его ко рту Кадзуи. Теперь на альфу смотрели два требовательных взгляда, от которых он не знал, куда деться. Позади раздался тихий смешок, а после его шею обвили знакомые руки его возлюбленного. Сладковатый запах мужа обволакивал и успокаивал, заставляя его откинуться назад и повернуть голову, чтобы в следующее мгновение получить нежный поцелуй. — С возвращением. Кадзуе казалось, что он опять влюбился. В этого домашнего и в тоже время необузданного мужчину, что так тепло улыбался ему сейчас. — Папочкааа! А ты не рассказал папе новость? Альфа не хотел терять близость со своим любимым, но тот разорвал объятия и сел на стул напротив него. — Как думаете, уже пора папе расказать эту отличную новость? Он непонимающе переводил взгляд с мужа на детей, чьи глаза хитро блестели, а улыбка была точь-в-точь его, когда он что-то задумал. Похоже, что-то интересное случилось, пока его не было. Но вот что именно? Переведя требовательный взгляд на омегу, он стал все же ждать ответа, а тот, будто издеваясь, принялся неспешно есть. Дети решили последовать примеру папы и тоже принялись за еду, явно не собираясь помогать. — Это сговор?! Удивленно вскинул бровь, а в следующую минуту он не смог отвести взгляда от счастливо улыбающегося мужа. — Я хотел сказать тебе после завтрака, но ты как обычно нетерпелив. Положив палочки на стол и нежно погладив Юки по голове, омега неуверенно на него посмотрел. Что же могло одновременно его расстроить и порадовать? В голове уже появилась куча идей, и ни одна ему не нравилась. Кадзуя даже не сопротивлялся, когда Рики перелез к нему на колени и просто обнял его, все еще не отрывая взгляда от любимого. — В общем... я беременен... Миюки сначала не понял смысла этой фразы, а когда до него дошло, он лишь истерично хихикнул. — И ты боялся мне это сказать? Эйдзюн, ты уже подарил мне двоих шикарных детей, а сейчас я узнаю о еще одном. Черт. Это самое лучше утро, которое только может быть. Омега от его слов расцветает на глазах и счастливо улыбается ему. А ведь он не врал. Самое лучшее утро может быть только со своей счастливой семьей, которую Кадзуя любит. Вот оно, его счастье, его судьба и его удача. ** А через девять месяцев в семье Миюки было поплонение. Мальчик. Которого назвали в честь крестного, Йоичи. И ведь с именем они не прогодали. Младший еще задаст жару в их почти спокойной жизни. Но об этом рассказано будет уже в совсем другой истории.