Дикие

      Несмотря на все старания родителей, Хани не выросла тем, кем бы они хотели ее видеть. Да что там говорить, к тому моменту, когда она покинула родной город, чтобы попытать счастья в Зверополисе, все знакомые уже считали дочку Баджер сумасшедшей. Она запросто могла начать разговор с любым зверем, и обычно этот разговор был об овцах. Родня считала интерес Хани к овцам слишком нездоровым и с радостью распрощалась с ней — мало ли, какую беду больная навлечет на семью. Из-за такого к себе отношения она долгое время обижалась на родителей и совсем не связывалась с ними после своего отъезда, да и им было не до нее, ведь помимо Хани оставалось еще двое детей, которых надо было прокормить, а в то время их финансовое положение уже оставляло желать лучшего. Вот так и отделилась Хани от семьи — тихо и спокойно, без скандалов, без церемоний. Здесь, в Зверополисе, она научилась выживать в тяжелых условиях, берясь за любую возможную работу. Годы, проведенные в тревоге, сделали ее жесткой, но благодаря друзьям она не лишилась умения сочувствовать, что в итоге побудило ее единственную пожалеть лейтенанта Хоппс, волею судьбы оказавшуюся у них заложницей.       — Спасибо, Ник, нам здесь только копа не хватало! — сказал Финник, когда Ник ввалился в бункер посреди ночи со спящей крольчихой, прикованной к нему наручниками.       — Я бы мог поступить с ней менее гуманно, но не брать же грех на душу, — ответил Ник. — Поэтому просто разрубите цепь топором, а потом мы отвезем крольчиху подальше и оставим где-нибудь в лесу.       — Ты просто не можешь придумать ничего другого! — покачала головой Хани. Уложив Хоппс на скамейку, она взяла ее лапу и смазала теплой желтоватой жидкостью из бутылки, очевидно — маслом. Покрутив на себя кольцо, она с легкостью высвободила крольчиху из наручников. Проделав ту же операцию над Ником, Хани заметила: — Нам нельзя выходить отсюда, пока все не утрясется.       — Привяжем ее пока, — предложил Ник, — а то вдруг надумает чего.       — Вот еще! — возмутилась медоед. — Мы не бандиты какие-то, чтобы связывать честных граждан. Дай ей, в конце концов, спокойно поспать.       — Может лучше ее разбудить? Она все время что-то бубнит! — Ник грубо потряс крольчиху за плечи, отчего она резко задергалась и задними лапами принялась отбиваться от лиса.       — Отстань от меня, мерзкий лис! — вдруг воскликнула она, проснувшись.       — Эй, морковка, что с тобой?! — удивленно спросил Ник. — А ты больно бьешь…       — Несносный грубиян, это уже перебор! — одернула Уайлда Хани. Резким движением она подняла Ника со скамьи и толкнула к Финнику, который все это время разбирал какие-то коробки с тряпками в противоположном углу. При своем маленьком росте Баджер обладала недюжинной силой, что Ник всегда нехотя признавал. — Все, братцы лисы, идите спать. Сегодня у вас был тяжелый день.       В тот день Финник был в городе на разведке, переодевшись в свой ненавистный костюм слоника. Убедившись, что его, Ника и Хани уже объявили в розыск, а по всему району тропического леса развешаны их фото, фенек несколько часов потратил на то, чтобы сорвать их все, а к вечеру, уставший и голодный, он вернулся в бункер, прихватив с собой пару свежих газет. Улегшись на разбросанные в углу одеяла Финник сразу же захрапел, а за ним и Ник, который всю прошлую ночь провел в тюремной камере и порядочно набегался за день.       — Где я? — Джуди смотрела по сторонам тупым отсутствующим взглядом, пока разум ее не стал потихоньку проясняться. Небольшое, но просторное помещение, в котором оказалась Джуди, было тускло освещено единственной синей керосиновой лампой. Хани отодвинула ее подальше от спящих лисов к захламленной стене. На полках было много разных коробочек и контейнеров с продуктами. Целая этажерка была отведена под банки с медом. Рядом валялись мешки, сумки, ящики со всевозможными приспособлениями и инструментами: от простых садовых ножниц до самого настоящего оружия. Джуди машинально хотела было спросить лицензию, но вдруг поняла, насколько это было глупо, ведь даже внешний вид медоеда наводил на мысль о том, что хозяйка помещения явно действует за рамками закона: форменные брюки цвета хаки вкупе с аккуратным ирокезом из светлых волос и множеством серег в ушах придавали Хани какой-то грозный и пугающий вид.       — Этого я тебе сказать не могу, — холодно ответила она. — Но если тебе так хочется поговорить, почему бы не сделать это за чаем? — С этими словами Баджер включила электрический чайник и достала из одного ящика несколько пакетиков с сухофруктами, консервами и орехами. Только сейчас Джуди поняла, что с самого утра она толком ничего не ела, и в тот же момент живот словно в ответ требовательно заурчал.       — А ты… не хочешь спать?       — Я здесь прячусь со вчерашнего дня. У меня было время поспать, пока Финник мотался в городе. Думаю, ты тоже не хочешь. Или хочешь?       Но Джуди-то знала, что Хани нужно караулить ее. Хопс взглянула на храпящих в углу лисов — их очертания едва виднелись в темноте, несмотря на синий свет у противоположной стены, — а потом поняла, что больше она хотела сейчас мирно поужинать, если такой поздний прием пищи можно было назвать ужином.       — Нет, я выспалась… — Глаза Хоппс разбегались в поисках двери, но вокруг не было ничего, напоминающего выход. Наконец Джуди посмотрела вверх и увидела на потолке темный туннель — чтобы добраться до него, нужна была лестница, а незаметно ее никак не поставишь. «Так, — спокойно размышляла она, — надо только вырубить барсучиху, связать преступников и найти лестницу…»       — Меня зовут Хани, — представилась медоед, усаживаясь за большой перевернутый ящик, который служил столиком — на нем она заботливо разложила сладости по блюдцам. — Чего ты молчишь? Садись со мной, расскажи что-нибудь, только тише, а то мальчиков разбудишь.       Джуди медленно вышла на свет, пододвинула к ящику небольшой, но тяжелый мешок и села на него.       — Лей… Джуди, меня зовут Джуди, — крольчиха была удивлена такому гостеприимству. Ей казалось, что банда хищных преступников совсем не так должна была обращаться с полицейским кроликом, когда тот полностью находился в ее власти. Ее насторожил дружеский тон в голосе Хани, которая, казалось, вовсе не собиралась ей вредить.       Пожелтевший пластмассовый чайник щелкнул, Хани сняла его с базы, достала две не единожды разбитые и склеенные кружки и, наполнив одну из них, протянула Джуди вместе с пакетиком черного чая.       — Знаешь, Джуди, я больше люблю кофе. Но Финник и Ник его совсем не выносят, вот и приходится держать еще и чай. А кофе у меня как раз закончился.       «Зачем она мне это говорит? — думала крольчиха. — Она явно хочет отвлечь меня от чего-то важного!»       Внезапно Хани громко рассмеялась, отчего индикатор ошейника даже загорелся желтым. Услышав ворочание и шелест одеял, она поспешила замолчать, но не перестала подергиваться от разбирающего ее веселья.       — У тебя такой напряженный и сосредоточенный вид! — сказала она сквозь слезы. — Не бойся, мы не станем тебя пытать или вообще что-нибудь делать с тобой. И нет, я тебя не отвлекаю, я просто хочу попить с тобой чай, успокойся и расслабься!       — Как мне поверить?       — Понимаю, поверить тяжело… Да ты пей, пока горячо, остынет же сейчас. Я тебе ничего не подсыпала, могу сама глотнуть, — демонстративно отпив, сказала медоед.       — Здесь ведь чертовски душно.       — Мой дедушка говорил, что если тебе жарко, надо выпить чего-нибудь горячего. Не холодного, а именно горячего. Можно даже во что-нибудь укутаться. Не знаю почему, но потом действительно становится прохладно.       Джуди вынула из кружки пакетик. Она передержала его, и напиток получился слишком крепким. Не найдя сахар, Джуди неуверенно потянулась к вазочке со сладостями.       — Попробуй печенье, — посоветовала Хани. — Я его делаю сама.       Джуди надкусила круглое песочное печенье — вкус его был таким странным, но в то же время очень приятным. Правда, начинка показалось Джуди чересчур кислой.       — Что ты кладешь внутрь, лимон?       — Это смородина. Наш знакомый лис с востока привозит нам ее бочками!       — Интересно. Мы никогда не использовали ее в качестве начинки — она слишком кислая. Вот сюда бы голубику.       — В жизни не пробовала голубику.       Джуди искренне удивилась.       — Как это — не пробовала? Ты обязательно должна это исправить! У нас на ферме растут лучшие ягоды в Анималии.       — Да? Я бы хотела! Да только… У меня нет ни денег, ни времени, чтобы ехать в Морковные Грядки за одной голубикой…       — Малые Норки, — поправила Джуди. — Ты могла бы… — Она запнулась. «Прийти в гости»? Нет, она не могла звать домой кого попало, тем более, бандитов-хищников, которые, вообще-то, удерживают ее тут против воли и зубы заговаривают. — Ты могла бы сейчас поехать со мной прямо туда! Я угощу тебя голубикой и не стану заводить дело о сообщничестве, а ты поможешь мне поймать Уайлда — как тебе такое предложение?       В очередной раз Хани рассмеялась, на этот раз негромко.       — А ты хитрая! — Она пригрозила пальцем, но ее лицо вдруг сделалось серьезным, и Баджер заговорила без тени юмора: — Я никогда не поступила бы так с Ником. Мы друзья. Да, Ник циничен, Финник вспыльчив, а меня все считают сумасшедшей, но это не значит, что мы подлецы. Ник мог бы избавиться от тебя еще когда ты спала, но он протащил тебя до сюда от Тундратауна и пальцем не тронул, а ты до сих пор чего-то опасаешься. Ах, если бы ты знала, как я радовалась, когда он пришел сюда живым и невредимым! Намотай себе на ус: мы помогаем своим, а не предаем их!       Джуди слегка ошарашило такое заявление. До этого момента казавшаяся дружелюбной Баджер похолодела и теперь смотрела не на нее, а куда-то в сторону, нервно глотая остывший чай. Хоппс вдруг пожалела о том, что сказала, и ей даже стало стыдно за свою несдержанность, ведь она, казалось, только начала сближаться с Хани. К слову, у Джуди никогда не было подруг…       — Что ты? Я ведь пошутила, — тихо сказала она. Хани не отвечала, и Джуди подумала, что медоед ее не услышала. Тем не менее, крольчиха не стала повторять, а решила перевести тему: — Что это за записи?       Стена справа от нее была сплошь обклеена газетными вырезками: «Индейцы ламайя предрекли конец света в 2012», «Масовцы и Муфломинаты», «Лисус и Мухамедведь были баранами?», «Стадо 300» — скандальная книга Джона Коалмана» — все эти заголовки казались крайне странными и абсурдными. Кроме них были плакаты с «инопланетной овцой», гербом «овечьей лиги», «овечьей пирамидой», множество фотографий и даже большие часы в виде овцы, глаза которой двигались из стороны в сторону, подозрительно смотря вокруг.       — Ах, это! — встрепенулась Хани и, словно позабыв об обиде, живо принялась объяснять: — Разве ты не знаешь, что еще с давних пор наш мир находится под овечьим контролем? Множественные археологические находки показывают, что древние египтяне, кельты и жители Месопотамии были баранами: рисунки, барельеф, ювелирные изделия и так далее. В Средних веках в горах образовалось общество вольных каменщиков — они утверждали, что хотят изменить мир к лучшему, но на самом деле стремились разрушить его подчистую и построить заново свою, баранью цивилизацию. Многие не верят в их существование в наши дни, но круги на полях говорят о том, что еще не конец. Овцы умные, они не станут опускать копыта. А знаешь, почему они такие умные? Потому что первые овцы и вовсе не с нашей планеты!       — Откуда ты…       — Я много копалась в городской библиотеке. Исследователи пишут, что первые жители Земли прилетели сюда на космических кораблях со своих, умирающих планет. Они колонизировали нашу, стали потихоньку ассимилироваться и сближаться с коренными жителями. Наши предки были примитивны, пришельцы представлялись им всесильными, ведь у них была медицина, строительство. Инопланетяне казались им богами. Понимаешь, богами? Вот почему у всех древних народов изображения божеств одинаковы и напоминают овец! Когда-то великие цивилизации по разным причинам исчезли, но есть теория, что они просто залегли на дно, чтобы потом неожиданно нанести удар. Заметила, как в последнее время овцы стали подбираться к власти? Наш мэр — пешка в большой игре. Я сто раз объясняла это Нику и Финнику. Они не верят мне, но все именно так и есть, помяни мое слово!       Хани шумно отхлебнула из кружки, полностью осушив, и громко поставила ее на стол. Из темного угла послышался разъяренный возглас Финника:       — Хани, елки-палки, четыре часа утра! Хватит морочить голову легавой, пусть поспит!       От испуга Баджер закрыла рот руками, а затем прошептала:       — Тебе правда пора поспать. Я расстелила постель на скамейке, иди, отдыхай. Мне очень жаль, но тебе придется пожить некоторое время с нами, а потом мы отвезем тебя в безопасное место. Надеюсь, мы сможем расстаться мирно?       Она смотрела на Джуди добрыми зелеными глазами, которые вызывали в крольчихе чувство теплоты и доверия. Поблагодарив за угощение, Джуди уже не так боязливо легла на скамейку, заботливо устеленную старыми, но чистыми одеялами, укрылась уютным пледом и почти сразу уснула. Она и не заметила, как устала на самом деле от пережитых за день приключений, но ночное чаепитие — хоть Хоппс сама того не подозревала — прогнало чувство страха. Пусть они отвлекают ее — Джуди сегодня хотела спать спокойно.       Хани пододвинула лампу еще ближе и загородила собой синий свет, сев лицом к стене. Теперь, когда они не разговаривали, бункер погрузился в тишину, которую нарушала лишь овца напротив медоеда. Она тикала, а глаза ее, двигаясь из стороны в сторону, буквально на миг задерживались на Хани, но и этого было достаточно, чтобы заметить в них зловещую угрозу или страшное предупреждение. Так, по крайней мере, думала «сумасшедшая» Баджер, когда смотрела в стеклянные шарики на часах.       — Как сказал Джеймс Джойс, «Есть здесь хоть одна душа, способная меня понять?» — тихо вздохнула она, бросив грустный взгляд через плечо на спящих в темноте животных.