Что бы ни писал закон, Предо мной бессилен он — Вот по жизни мой девиз, Я свободный вольный лис! Я сво-бод-ный воль-ный лис…
— Уайлд? — удивленно шепнула крольчиха. Пение тут же прекратилось, зато помещение вновь озарил тусклый синий свет. Джуди увидела, что Хани крепко спит в углу, а маленький пустынный лис бросает на крольчиху косые взгляды из-за газеты. Ее бывший подследственный сидел рядом с медоедом и держал в руках лампу. — А, морковка! Уже проснулась? Вчера мы так и не поболтали… — Что это вы делаете? — подозрительно спросила Хоппс, привстав со скамейки. Одеяло, кажется, уже давно валялось на полу. — Пою, — важным тоном ответил Ник. — Усыпляю Хани. Тебе что-то не нравится? За короткое время своего пребывания в бункере лис успел реабилитироваться после недавних событий, и им вновь овладело былое спокойствие. — Содержание вашей песни. Оно какое-то похабное! Услышав такую претензию, Ник возмутился. За последние два дня эта надоедливая полицейская вдоволь поиздевалась над ним. Лиса раздражали ее глупые обвинения, наглое поведение и, самое главное, недалекий ум. Даже сыщик не мог различать наверняка, что черное, а что — белое. — Это просто песня, лу*, успокойся! — Попрошу меня так не называть! — А как тебя звать? Лейтенант Дотошность? — Я всего лишь хотела сказать, что игнорировать закон — оскорбительно и глупо. Неужели вы поощряете его нарушение? «Она же только встала! Почему она спорит? — подумал Уайлд. — Что ж, я тоже не когтем деланный. Посмотрим, кто из нас выиграет в споре!» — В своей песне я имел в виду те самые глупые законы, ограничивающие свободу действий животных. Согласись, синеглазка, некоторые из них просто смешные. Что это за запрет на валерьянку для кошачьих? Ну разве не бред? — Запрет на валерьянку для представителей семейства кошачьих ввели в целях безопасности, Уайлд! Всем известно, что после нее животные начинают буянить. — Безопасности? А вы знаете, что заядлые валерьянщики тащат все из дома, чтобы купить дозу нелегально за бешеные деньги? Бутлегеры, которых в последнее время развелось, как собак нерезаных, наворачивают за нее космическую цену. Твои братья с ферм пользуются этим, детка, да и вообще все, кому не лень. Ник был доволен. Казалось, он убедительно аргументировал нелепость одного из новых законов, принятых правительством. Но Джуди не спешила сдаваться: — А лучше, чтобы каждый свободно мог купить ее и сходить с ума по вечерам, мешая спать всем соседям? Чтобы жены и дети зависимых жили в страхе? Чтобы по причине валерианового опьянения водителей на дорогах каждый день повторялись аварии? — По-моему, с этим прекрасно справлялись два прошлых запрета на продажу валерианы после одиннадцати вечера и вождение в нетрезвом состоянии. Тут крольчиха не нашла, что ответить, а только крепко сжала кулаки в молчаливом гневе. — Что, лейтенант, сдаешься? Или молчание — продолжение спора другими средствами? — Цитируете Нельсона Мангусто? — с отвращением спросила Хоппс. — Только не говорите, что вы поддерживаете идеи этого падшего суриката! Нельсон Мангусто! Сколько надежды было в этом имени для всех хищников страны двадцать восемь лет назад, пока Нельсона не посадили в тюрьму. Только ему одному хватило смелости противостоять нововведениям, когда он, объехав всю Анималию на мотоцикле, увидел, к чему они приводят. И хоть за эти тридцать с лишним лет то там, то здесь вспыхивало множество восстаний, которые быстро подавлялись полицией, все до сих пор помнят восстание Нельсона Мангусто, суриката-врача, боровшегося за свободу и равенство, ведь ни одно из них еще не приносило столько жертв! Сотни тысяч невинных животных, среди которых были и травоядные, погибли от пуль и рогов полиции, десятки тысяч осудили пожизненно, а самого Мангусто заключили в особую сверхсекретную тюрьму на каком-то закрытом острове. После этого восстания общество разделилось на три группы. Особо впечатлительные хищники со временем создали нечто вроде культа Мангусто. Они верили, что когда-нибудь сурикат вернется, чтобы освободить собратьев, а если не он, то по крайней мере его пророк. Мангустовцы, правда, были признаны террористической организацией, хотя достоверных доказательств их причастия к терактам последнего времени на самом деле не имелось. Для травоядных членов Зеленого клуба мятежник Мангусто стал символом раздора, злобным шпионом и террористом, и, учитывая его маленький размер, позволяющий проскальзывать незаметно на любые засекреченные объекты, это вполне могло быть правдой. О нем снимали фильмы, писали книги, и все они утверждали, что сурикат был просто больным и злобным бандитом с комплексом Наполеслона, стремящимся захватить власть и перевернуть с ног на голову идеально отлаженную систему. Надо ли говорить, в какую сторону после этого изменилась и без того тяжелая жизнь колоний сурикатов? Среди простого народа же была распространена так называемая «легенда о лапах Мангусто», согласно которой 8 октября 1967 года отряд суриката был окружен и разгромлен правительственными войсками в Зверополисе, а самого лидера попросту расстреляли, отрубив потом его передние лапы и отправив их на родину Мангусто как предупреждение для всех его последователей. Некоторые даже утверждают, что это были не лапы, а голова. В любом случае, даже если и смел кто-то после такого вновь устраивать мятеж, то далеко он не заходил. Тех, кто на самом деле думал, будто Мангусто сидел в тюрьме, было не так уж и много. Народ не верил, что после его выступлений суриката оставили в живых. А вся эта легенда о заключении наверняка была придумана лишь для того, чтобы не вызывать резонанс в обществе, особенно среди несогласных травоядных, и поджигать ненависть последних к хищникам. — Нельсон Мангусто — выдающаяся личность! — мрачно и резковато сказал Ник. — Однажды мне даже довелось с ним встретиться. Он зашел в папин магазин как раз перед последней злополучной миссией. Разумеется, ему было не до костюмов, но он приходил в тот день ко всем хищникам Зверополиса за поддержкой. Обещал снять со всех нас эти ошейники. Мне было четыре, отец отказался помогать, говоря, что не может рисковать семьей. Я потом недолго на него за это обижался, когда узнал, чем все закончилось. А Мангусто… Мы потеряли настоящего героя. — Он был террористом и преступником и отдал жизнь за сомнительные ценности… — Он сражался за нашу свободу! — А разве вы не свободны? Вы не за решеткой, не в цепях, вы свободно передвигаетесь, общаетесь, живете, в конце концов! Ваши жалобы на отсутствие свободы так же бессмысленны, как песни Beastowar! — Ты что-то имеешь против Beastowar? — вмешался в спор Финник, опустив газету и злобно сверкнув большими карими глазами. Beastowar была одной из его любимых групп. Целыми днями фенек проводил за прослушиванием песен этих хищных музыкантов. Может, потому что ему нравилось их звучание, а может, потому что они давали надежду. Когда на все эти группы был наложен запрет, они продолжали давать подпольные концерты. Финник даже общался со своими кумирами из Iron Maten во время одного такого выступления в «Диких Временах». — Как они там поют? «Вы готовы бороться все, как один, за право снова быть свободными?» Все эти ребята из Beastowar, Jaguars Priest, Iron Maten и прочих не знают, чего хотят, — просто ответила Джуди. — Зачем петь о свободе, когда они и так свободны. Будь они менее дерзки, им бы разрешали выступать, но своими бессмысленными песнями они только разжигают в животных ложное чувство угнетенности, в результате чего те устраивают такие же бессмысленные и жестокие восстания, вроде тех, что возглавлял Мангусто. На лицах лисов застыла гримаса недоумения: они оба не понимали, как можно судить о свободе так категорично, как Хоппс, и при этом твердо стоять на своем, даже не пытаясь взглянуть на проблему под другим углом. Крольчиха же, скрестив руки, смотрела на них уверенным взглядом борца за справедливость. За справедливость, а не за свободу — это разные вещи. — По-моему, Финник, она довольно поверхностно знакома с такой музыкой, — только и сказал Ник. — У меня есть идея. Наклонившись к фенеку, лис принялся нашептывать что-то ему на ухо, изредка поглядывая на Джуди. Довольный вид крольчихи сменился на раздраженный, а потом и любопытный. Хотя ее одновременно и интересовало, и выводило из себя то, что Ник и Финник секретничают совсем недалеко от нее. Вскоре фенек направился к старому магнитофону, который стоял среди прочего хлама рядом с «овечьей стеной», а Ник еще раз взглянул на Джуди лукавыми и хитрыми глазами. — Мисс Хоппс, — сказал он низким бархатным голосом, — а вы знакомы с творчеством группы Metallicats? Задрав подбородок, Джуди хмыкнула и ответила: — Нет, но слышала, что это очередная бессмысленная метал-группа. Лис подошел к Джуди и галантно протянул ей лапу. — Не всегда так, — заметил он. — Могу я пригласить вас на танец? Вдруг в комнате заиграла тихая, но мелодичная музыка. Звук издавали, как догадалась крольчиха, простые акустические гитары. С минуту играл этот приятный мотив, пока Хоппс смотрела на Уайлда удивленным, но даже отчасти дерзким взглядом. Наконец она подала ему свою лапу, и они оба неуклюже закружились в вальсе. Лису это, впрочем, не мешало — он был как обычно спокоен и немного самодоволен. Голос с магнитофона запел странную песню. Слова ее казались Джуди обычными для таких композиций, но она все равно вслушалась. «Что-то про осознание самого себя? Чего еще можно было ждать?» — подумала она. А солист между тем все пел:Я иначе смотрю сейчас, Жизнь дается лишь один раз, Нам в ней никто не указ, И важно лишь это.
— Как тебе содержание этой песни? — на ходу шепнул Ник Джуди. — Знаете, Уайлд, можно было и не устраивать этот спектакль, я и так понимаю, что «жизнь дается лишь один раз», — ответила крольчиха, продолжая медленно кружиться. Ей это, в принципе, было даже в удовольствие — Хоппс редко где могла спокойно потанцевать. — Чудесная музыка, разве тебе не нравится? — ответил Ник, как обычно пропустив замечания мимо ушей. — И никаких криков нет…Веру вижу в сердце твоем, Новый мир откроем вдвоем, Погляди под другим углом, И важно лишь это.
И вовсе не было этого чувства, будто они здесь находятся вдвоем, и не казалось Джуди, что она становится лояльнее к Уайлду — ничего такого. Все ее мысли занимали слова песни — она была уверена, что они должны нести какой-то посыл. «Погляди под другим углом, — невольно повторила Хоппс про себя. — Под другим углом…». Угол… Недалеко в углу крепко спала Хани, с другой стороны стоял Финник. Непривычно было видеть, как его рот растянулся в улыбке. Даже грустной. Надо признать, нечасто крольчиха смотрела на мир под разными углами, ведь в ее жизни все было ясно и точно. Неожиданно для себя Джуди заметила, что хищники, окружавшие ее, были даже слишком спокойны из-за того, что они всю жизнь были вынуждены подавлять свои эмоции.Все равно, что говорят, Все равно, что все творят, Все равно, знают все, Я в их игры не играл, Но я знал…
Вдуматься в следующие строчки Джуди не успела. Внезапно музыку прервал оглушительный звонок, на стене загорелась большая красная лампочка, которую до этого никто не замечал. Странный танец закончился, Джуди сразу отпустила Ника. Услышав сигнал, Хани резко вскочила с кровати. Кажется, к такой неожиданности она, в отличие от остальных, точно готовилась.