Дикие

      На стене в бункере Хани мигала большая красная лампочка. Сирена звенела, оглушая своим звуком всех собравшихся здесь животных. Медоед быстро встала с постели на полу и кинулась к алюминиевой стремянке, которая лежала под кучей инструментов рядом с «овечьей стеной».       — Всем внимание, внимание! — громко сказала она, раскладывая стремянку. — Советую вам сохранять спокойствие, так как ваши ошейники могут ударить током — не забывайте об этом.       Ник и Джуди, удивленные, но все же спокойные и без советов Баджер, с недоумением глядели на лампочку. Наконец Финник не выдержал и рявкнул, затыкая свои большие уши кулаками:       — Да выключи же ты этот противный звук!       — Не могу! — воскликнула Хани, ставя лестницу в центре комнаты. — Сработала сигнализация — значит кто-то вошел через парадную дверь. Черт!.. Ключи есть только у тебя, Ника и у меня…       — Кто-то пришел, говоришь? — обрадовалась Джуди. — Наверняка меня наконец отыскали!       — Э, нет, морковка, только не говори так! — обеспокоенно затараторил Ник. — Если это полиция, мне точно несдобровать… Хани, отключай свою сирену побыстрее!       — Голову даю на отсечение, если они сами мне ее не отсекут, что за нами пришли проклятые овцы! Сидите тихо, мы с Финником проверим, кто там.       Медоед ловко забралась на стремянку, над которой начинался туннель. Вцепившись длинными острыми когтями прямо в его стенку, она стала осторожно лезть вверх. Фенек нехотя последовал за ней. Уже через несколько метров в землю на стенке туннеля были прибиты железные перекладины, по которым Баджер и Финник взобрались до круглой металлической двери с красной ручкой в центре. Приложив немалые усилия, они вдвоем несколько раз прокрутили ее вправо. Плечами и лапами Хани и Финник уперлись в дверь и стали толкать — та легко поддалась.       Выйдя наружу, фенек и медоед оказались в темном чулане, дверь которого с другой стороны была замаскирована под стены, так что овцы — или полицейские — нашли бы ее не сразу. Сигнализация была слышна только внизу, чтобы скрывающиеся могли узнать, что кто-то вошел через парадную дверь, а не через черный ход, которым пользовались Ник, Финник и Хани. Отключив ее, Баджер прильнула к маленькой дырке на стене и стала смотреть, есть ли кто в зале, и, не увидев ни полиции, ни овец, отодвинула засов и тихонько приоткрыла дверь.       — Обязательно нам идти дальше? — недовольно проворчал Финник. — Можем отсидеться здесь или внизу.       — Нет! — отрезала Хани. — Если это овцы, которые пришли похитить нас — мы похитим их раньше! Узнаем, наконец, куда пропадают все хищники Зверополиса…       — Тебя не переубедить, да? Ладно, пойдем, пока тихо.       Обстановка жилища Хани была очень скромной, да и сам домик был настолько мал, что вмещал в себя лишь один зал, кухню и ванную, до которых дойти можно было по коридору. Зал, тем не менее, выглядел очень ухоженным и чистым, из-за чего казался куда просторнее, чем был на самом деле. Зато в коридоре все лампочки перегорели, и двое друзей легко проскользнули незамеченными до самых дверей кухни, в которой горел свет. А незамеченными кем — им как раз предстояло узнать.       — Помнишь, я говорила тебе про камеры? — шепнула Хани Финнику, осторожно заглядывая за дверной косяк. — Так и знала, что за нами следят! Я здесь официально не прописана, и никто не знает, что я живу в этом месте. Ну, кроме тебя, Ника и… Бен?!       Баджер резко распахнула дверь, и друзья к своему удивлению увидели за столом упитанного гепарда в зеленой рубашке-поло и очках, преспокойно поедающего хлопья с медом.       — Хани! О, и Финник с тобой! — обрадовался гепард, чей ошейник тут же среагировал, выпустив малый заряд, чтобы умерить восторг от встречи с друзьями. Гость заговорил спокойнее, но по-прежнему улыбался: — Хорошо, что ты пришла. У тебя кончилось молоко. И вообще я нашел только хлопья и мед. Знаешь, даже я, при моем-то аппетите, не перестаю удивляться, как в тебя столько меда вмещается…       — Черт, я даже забыл про тебя! Что ты здесь делаешь?! — перебил его фенек, которого этот неожиданный визит скорее разозлил, чем обрадовал. — Тебе нельзя здесь быть, разве я не говорил об этом?!       Бен вдруг схватился за голову, удрученно воскликнув:       — Простите, простите, простите! — взмолился он. — Совершенно забыл! Так привык ходить к тебе, Хани, что до сих пор забываю про ваши нелегальные делишки. Я лишь хотел передать тебе письмо от твоих родителей. С ним была вот эта записка. — Бен показал медоеду клетчатый тетрадный листок, на котором было написано:       «Когтяузер, пожалуйста, отнеси письмо Хани. Мы не знаем, где она живет, но очень скучаем и хотим, чтобы она ответила на него. Мистер и миссис Баджер».       Прочитав записку, медоед вдруг снова вспомнила свою семью, о которой ей думать совсем не хотелось. Они не общались уже много лет, неужели сейчас мать и отец наконец решили ей написать? Хани чуть было не поверила.       — Дай сюда, — ее голос дрогнул. Хани вырвала бумажку и конверт с письмом из лап гепарда. — Родители не знают, где я живу, а знать твой адрес они и подавно не могут.       Разорвав конверт, Баджер хмыкнула.       — Пусто, — объявила она, протянув Финнику совершенно чистый, сложенный пополам лист бумаги вместе с запиской. — Бен, ну как ты только повелся на такое?       — Ах, какой же я дурак! — Когтяузер снова схватился за голову и прошептал: — Что это означает? Что делать?       — Это означает, — объяснила Хани, — что наше местонахождение уже наверняка известно этим овцам, и непонятно, почему они до сих пор не ворвались в дом. Пойдем, надо скорее собираться и сматывать удочки!

***

      Джуди Хоппс хотела было последовать за Хани и Финником, но Ник, который стоял ближе к стремянке, вовремя опрокинул ее и поймал крольчиху.       — В чем дело, Уайлд?! — спросила та, вырываясь из лап лиса, подметив вдруг, что ровно три минуты назад она даже танцевала с тем, кто сейчас мешал ей освободиться. — Я думала вы ратуете за свободу!       — Да, и если это действительно полиция, — лис указал на люк, — меня снова посадят!       — И поделом! Нечего было честных полицейских в каком-то бункере держать!       — Честных?! Твоя наглость, морковка, не знает границ — вот что я скажу!       — А ваша, Уайлд?! Это вы ослушались меня и поехали с тем ягуаром!       — Не знал бы я, до чего доводят твои приказы, может, послушал бы!       — О чем это вы?       — Да хотя бы о тех баранах ночью! Что, уже не помнишь, как приказала им устроить мне взбучку в камере?! — Ошейник Ника загорелся желтым.       — Каких баранах? Да вы тронулись! — Хоппс схватилась за уши. — Я ничего никому не приказывала!       — Как это не приказывала?! — яростно выпалил лис, которого тут же легко ударило током. Замолчав и призадумавшись, он добавил чуть тише: — Как это, не приказывала?..       — Так это! — всплеснула лапами Джуди. — Когда вас арестовали, неподалеку от вашего недопарка, в овощной лавке, произошло убийство. Разве не помнишь, как меня вызвали во время задержания? Продавца лавки убили и зачем-то украли целую сумку с клубнями рапум лунатикум… Но не в этом дело! Я почти всю ночь была там, пришла домой только под утро, переодеться не успела, так как надо было идти в департамент допрашивать вас! Нужны вы мне были той ночью в этой проклятой лавке!       — Если не ты, то кто? Я ясно помню, как этот баран сказал перед уходом, что это был приказ лейтенанта Хоппс. Уж не врешь ли ты мне, а? — Уайлд сам не понимал, верит он или нет.       — Да на кой-черт мне тебя калечить? Ты и без того никчемный и жалкий… — процедила Джуди.       — Не забывай, с кем говоришь, морковка! — оскорбился Ник. — Я все-таки лис. Сама знаешь, мы когда-то вас, кроликов, ели.       — Ты не сделаешь мне ничего, и даже ошейник здесь ни при чем. Ты слишком мягкий. Все, что ты можешь, это убегать ото всех проблем и скрываться. Вместо того, чтобы честно работать в мышином кафе, ты решил пойти против закона и заняться самодеятельностью, все время скрываясь под видом доктора. Доктора, Уайлд! Как не стыдно! Да-да, я все про тебя знаю. Ты десять лет не платил налоги — уже за одно это тебя следовало бы посадить. И вот, когда тебя наконец поймали — а это было несложно, потому что из тебя и преступник никакой — и отдали в руки правосудию, ты плюнул ему в лицо и сбежал. Ты сам завел дружбу с этим тундратаунским мафиози, и вот, когда он обвинил тебя в похищении сына, что ты сделал? Правильно, сбежал!       — Но я не похищал никого…       — Не в этом суть! Ты все время бежишь. Ты не можешь выкручиваться по-другому. Ты трус, Уайлд, и тебе впору лишь скрываться здесь в бункере, чтобы полиция-таки не поймала тебя. Вот почему я тебя не боюсь.       — Так вот как ты обо мне думаешь… Ясно! Ты права, и я не собираюсь менять свой образ жизни. Все равно меня как хищника разве что обслуживающим персоналом наймут, и то не факт…       Вдруг прямо над ними послышался страшный грохот и из туннеля посыпалась земля, а в следующую секунду в центр комнаты в нескольких сантиметрах от Ника и Джуди упал здоровый гепард.       — Божечки-кошечки, кто это тут у вас? Полицейская крольчиха! Какая ж ты милая с этими ушками, — протянул он, увидев Джуди.       — Прошу прощения, — заметила лейтенант, — мы, кролики, можем называть друг друга милыми, но когда другие животные так говорят, это немного, ну…       — О, как неловко! Мне, Бенджамину Когтяузеру, отказало чувство такта! Дико извиняюсь перед вами, — прищурив глаза, гепард взглянул на жетон Джуди, — лейтенант! Эхх, всегда мечтал работать в полиции, — Когтяузер мечтательно вздохнул, — хоть бы даже диспетчером, и на то согласен!       — А почему… — Хоппс вдруг вспомнила, что хищникам запрещалось работать в полиции. — Ах, да…       — Видишь ли, я ведь раньше не был таким… большим, — продолжал Бен. — Лет десять назад, когда я был еще подростком, стал подрабатывать в кондитерской — там-то и родилась моя любовь к пончикам, — он облизнулся. — А вот мороженое не люблю, нет! Шел я как-то с работы, увидел крольчонка, миленького такого… — он осекся. — Я хотел сказать, ну, просто крольчонка с мороженым. С большим мороженым! Еще чуть-чуть, и оно бы упало малышу прямо на футболку. А я что? А я, святая простота, кинулся помогать. Успел-то я вовремя: только я выхватил у него этот рожок, как весь клубничный шарик упал на землю. Так этот кролик тут же начал рыдать и кричать, мол, я у него мороженое забрал и это из-за меня оно упало! От ошейника я, в силу характера, получаю редко, но вот тогда знатно шарахнуло от испуга, потому что все прохожие непременно накинулись бы на меня! Пришлось убежать…       — Как ты здесь оказался, Бен? — нетерпеливо вмешался Ник, но за Когтяузера ответила Хани, которая вместе с Финником спустилась вслед за ним и уже собирала большой походный рюкзак:       — Кто-то подсунул ему письмо и записку с просьбой отнести его ко мне. — Хани зачем-то положила в рюкзак садовые и парикмахерские ножницы.       — Якобы от ее родителей, которые не могли знать адрес Бена, — подхватил Финник. — Короче, наверняка это дело рук полиции. Они не знали, где мы скрываемся, но знали, где находится наш друг. Похоже, вы уже давно за нами следите, — он сверкнул глазами на Джуди. — Они подкинули «письмо родителей» Когтяузеру, а тот пришел сюда, чтобы его отдать, и сейчас дом наверняка окружен полицией, а мне просто интересно, почему это они до сих пор не ворвались сюда.       — Кстати! — вспомнил Уайлд, засовывая руку в карман. — Вот записка Козлова, про которую я тебе говорил.       — Ха! Ник, а ты уверен, что это не ты писал ее? — усмехнулся Финник, прочитав письмо. — Почерк же точь-в-точь твой.       — Очень смешно!       Тем временем медоед трясущимися лапами наполняла сумку всяким хламом, куда входили различные виды ножниц, спички, жевательная резинка, восковые полоски, иголки, шарики и краска, бритва, суперклей, щипцы для завивки и бигуди, армейский ножик и еще много всякого колюще-режущего и липкого оружия.       — Чертополох? — Финник достал из рюкзака целый пакет с колючками. — Зачем?       — Это все необходимо для борьбы с овцами, — объяснила Баджер. — Вся сила овец заключена в их шерсти. Борешься с овцой — меть в шерсть, не прогадаешь. Стриги, запутывай, поджигай — что угодно…       — Так, все, хватит с меня этого цирка! — прервал ее фенек, закатив глаза. — Нам надо уходить отсюда как можно скорее.       — Да, ты прав. Все на выход!       Так же, как и в первый раз, только теперь еще с тяжелым рюкзаком, Хани полезла по стене, за ней — Финник. Когтяузеру ввиду его размеров пришлось руками и ногами упираться в стенку.       — И почему я не остался снаружи? — причитал он.       Наконец Ник, бесцеремонно схватив лейтенанта Хоппс подмышку, тоже стал взбираться вверх. До самого выхода Уайлд игнорировал все протесты Джуди и молчал. То ли потому, что ему сейчас было попросту не до этого, ведь все очень торопились, то ли потому, что лис все еще размышлял над словами крольчихи, которые тронули его до глубины души, хоть Ник и не хотел этого признавать.       В чулане Хани стала торопливо объяснять план действий:       — В доме пока пусто. Бен, ты сейчас спокойно выйдешь через парадную дверь и уедешь куда-нибудь к родственникам: тебе лишние проблемы не нужны. Мы с вами, — она обратилась к остальным, — выйдем через черный ход и поедем в Сахара-сити, погостим у Финника. Всем ясно?       — У меня вопрос, — ехидно сказала Джуди, которая уже отчаялась вырваться из лап Ника. — Что если у черного хода уже дежурят?       — Ну, — задумалась Баджер, — маскировка у нас не самая лучшая, но это наш единственный шанс.       Распрощавшись с Когтяузером, трое хищников с крольчихой направились в ванную комнату, которая располагалась с задней стороны дома. Там находилась совсем маленькая дверца, в которую Ник и Хани заходили с трудом, зато Финник и Джуди легко в нее протиснулись. Эта дверь вела прямо в кузов фургона Финника — он всегда припарковывал машину именно так. Фенек и медоед перелезли вперед через окошко, оставив рюкзак, Ника и Джуди в кузове. Фургон двинулся и вскоре выехал на восточную трассу, которая лежала прямо у обрыва. Внизу под ним текла широкая река, так что ездить здесь было довольно опасно.       Кузов фургона был захламлен вещами, относительно которых у Хоппс было много вопросов, но она молчала, так же как и Уайлд. Оба они не смотрели друг на друга. Ник вглядывался в салон в попытках увидеть дорогу. Джуди сгорбилась, уронив голову на руки и уныло повесив уши. Она устала.       В салоне Хани, как и тогда, после облавы на парк, посматривала в зеркало и открытое окно и докладывала Финнику о том, что их никто не преследовал. Можно было вздохнуть спокойно.       Финник уже давно не смотрел на часы, но время, судя по всему, было позднее. Фенек включил фары. На трассе они были практически одни, лишь изредка мимо проезжали какие-нибудь легковушки. Обрыва Финник не боялся: он сотню раз ездил по этой дороге из Сахара-сити в Тропический лес и обратно. Только мелкие капли дождя, которые, ударяясь о стекло, слегка раздражали своим звуком, иногда мешали лису. Но дождь был несильный, и казалось, ничего не предвещало беды, как вдруг в плечи фенека больно впились чьи-то острые когти и зубы.