Дневник моего безумства

Всю дорогу до полицейского участка Пита трясло. Он просто не мог поверить, что вот-вот увидит того, кто сделал такое с его Патриком. По пути ребята пытались всеми силами успокоить и поддержать его, но брюнет их просто не слышал. — Никогда его таким не видел, — тихо сказал Джо, повернувшись к Эндрю, который нервно сжимал руль до побелевших костяшек. — Главное, чтоб глупостей не наделал, — шепнул он ему в ответ. Пит смотрел в окно автомобиля на мелькающих безликих людей, на серое небо, которое на самом деле было лазурно-голубым, на черное солнце, которое в этот момент радовало кого-то приветливыми и ласковыми лучами... Но не его. Душа оставалась там, где сейчас находился тот, который нужен больше воздуха. С ним оставалась и печаль, и радость, и любовь, и счастье. А внутри вместо этих чувств была тонкая темная паутина запутанных эмоций: гнева, страха и безысходности. — Я тот, кто вызвал полицию и скорую в ту ночь! — кричал Вентц на полицейского, уперевшись обеими руками в стойку, за которой сидел мужчина. — Я хочу видеть ту сволочь, которая сделала это! — Пит, успокойся, от того что ты кричишь ничего не изменится! А то ещё и ты получишь пару дней в камере, чтоб остыть, — положив руку на плечо друга, проговорил Джо. — Мне плевать! — крикнул басист и дернул плечом. — Подумай о Патрике, — всё так же спокойно сказал Эндрю. Пит опустил голову и, тяжело выдохнув, спокойно ответил: — Ты прав. Простите, офицер, — обратился брюнет к мужчине по ту сторону стойки. Ребята поспешили выйти из участка, а брюнет не успел сделать и пары шагов, как услышал: — Вот этот парень, который проходит по делу Стампа. Его подруга внесла за него залог, поэтому до суда мы выпускаем его под подписку о не выезде. Вентц незаметно обернулся и увидел совсем молодого паренька, лет 19-ти, которого вывели в наручниках, а девушка, которая явно проплакала всю ночь, кинулась к нему на шею. Басист вышел из здания и пройдя пару шагов, остановился у стены, оперевшись спиной. Ребята посигналили и помахали, чтоб он садился в машину, но Пит вымученно улыбнулся и, показав, что всё в порядке и он хочет просто подышать свежим воздухом, устремил взгляд на вход в участок. Через несколько минут, тот самый парень в сопровождении заплаканной девушки вышел. На удачу басиста, они пошли именно в ту сторону, где стоял он. — Эй, ты! — крикнул вслед парню Пит, а когда тот повернулся, рывком прижал его к стенке и со всей силы приложил ему под ребра. — Что Вы делаете? — со слезами на глазах пытался вздохнуть он. — Знаешь меня? — Пит взял парня за горло и приставил к стене. Девушка истошно закричала, на что из машины в сторону Вентца рванули Джо и Эндрю, как ошпаренные. — Нет, сэр, — задыхаясь, прохрипел тот. — Так вот послушай: помнишь того парня, которого ты недавно сбил? — побледневший парень покачал головой. — Хорошо. И если он не поправится, я найду и убью тебя! Пит отпустил парня и, засунув руки в карманы, отправился навстречу бегущим к нему друзьям. — Ты что творишь, Пит? —барабанщик взял за плечи брюнета и хорошенько тряхнул. Джо, протер лицо руками и недовольно посмотрел на басиста. — Все в порядке, — зашипел Вентц и, не поднимая глаз, отправился в сторону машины.

***

— Мистер Вентц. Пациент переведен в палату, главный врач дал нам распоряжение пускать Вас в любое время. Пойдемте, я провожу Вас, — молодая медицинская сестра засеменила по длинному коридору. Пит, попрощавшись с парнями и выслушав от них длинный список нотаций по поводу его поведения в участке, отправился вслед за ней. Просторная белоснежная палата была залита солнечным светом, который пробивался внутрь через огромное окно. В углу стояло удобное мягкое кресло и небольшой журнальный столик, на котором в вазе красовались свежие розы. Напротив него на стене висела плазма. Но самая страшная картина предстала перед Питом, когда он взглянул на своего возлюбленного: на кровати с железными бортами лежал он. Обе руки были перемотаны бинтами в том месте, где стояли катетеры и подходили трубки от системы. В нос были вставлена ещё две трубки, которые, как объяснила медсестра, позволяли Патрику дышать. Вслед за ними в палату вошел тот самый врач, который ещё утром утверждал, что не имеет права пускать посторонних в палаты. — Я оставлю Вас, — быстро сказала девушка и вышла из палаты. — Есть какие-то изменения? — бесцветно и холодно спросил Вентц, и старался не смотреть на Патрика. Врач отвечал уклончиво. — Пока рано о чем-либо говорить или делать какие-то прогнозы. Но то, что он Вас слышит — это я знаю наверняка. — Как это? — удивленно спросил брюнет и взглянул на врача. — У нас в медицине это называется «Запертый мозг». Это болезненное состояние, при котором человек в результате паралича и полной утраты речи теряет способность какой-либо реакции на любые внешние раздражители, однако обладает полной сохранностью сознания и чувствительности. То есть всё слышит, ощущает и, может быть, мыслит, но отреагировать никак не может. Так что могу порекомендовать Вам больше разговаривать с ним. Бывали случаи, что именно голос близкого человека возвращал пациента в этот мир, — с этими словами доктор Майнест удалился, оставив брюнета наедине со своими мыслями, кучей вопросов и Патриком. И тут Пит не выдержал: он кинулся к кровати, на которой лежал Стамп, упал перед ней на колени, и аккуратно взяв его руку, горько заплакал. Теплые пальцы басиста скользили по тонким и прохладным пальцам Патрика. Он умолял его открыть глаза и просто взглянуть на него. Он умолял вернуться к нему, умолял не уходить… Но ответом ему было монотонное пиканье аппарата искусственной вентиляции легких, а на экран выводился пульс и частота сердцебиения, которое ещё баюкали надежду на то, что все может закончиться хорошо. Послать бы весь мир к черту и распрощаться с ним. Нет. Лучше бы на его месте был я. Лучше бы меня кормили этой химией, которая сейчас течет по его венам. Лучше бы я мог слышать, но не мог ответить. Я не смог… Не смог защитить его от какого-то пьяного придурка за рулем. Не смог оградить его от этого кошмара. Но я сделаю всё, чтоб он скорее пришёл в себя. Врач сказал говорить с ним? Да, я буду не только говориь с ним. Я буду петь для него. Where is your boy tonight? Где твой мальчик сегодня вечером? I hope he is a gentleman Я надеюсь, что он джентльмен. Maybe he won't find out what I know Может он не обнаружит того, что знаю я: You were the last good thing Ты был последнем, что было хорошего… Ты ведь помнишь её, малыш? Запись на салфетке с кружком от кофе. Пит Вентц.