Дневник моего безумства

Утро застало Пита на диване. Через неплотно задернутые шторы пробивались теплые солнечные лучи и медленно ползли к лицу просыпающегося Вентца. Парень протер лицо руками, и глухо застонав, схватился за шею. Наконец, после недолгих мучений, он поднялся и босыми ногами прошлепал на кухню. Включив кофемашину, он посмотрел на стол, на котором были разложены фотографии и его заметки. — А ведь Патрик тоже вел дневник… — проговорил он в пустоту и ринулся бежать на второй этаж в их спальню, в которую он не заходил с того момента, когда Стамп попал в больницу. На тумбочке возле аккуратно застеленной кровати лежал планшет. Пит включил его и через пару секунд тяжело опустился на край кровати, читая строчки, оставленные перед самым несчастным случаем: «Может, кто и упрекнет меня в этом, но я действительно люблю этого парня… Как бы вы поступили на моем месте, если душа рвется на куски от одного взгляда, а сердце каждый раз пропускает удар, когда я чувствую его прикосновение?.. Если вы действительно думаете, что это нас может разлучить, значит, вы просто идиоты… Быть может, излишний страх даже не за себя, а за того кто рядом, выгрызает меня изнутри… Это дурацкое чувство собственности... Он со мной. Он рядом… » После прочитанных строк Пит упал на кровать и, тяжело выдохнув, откинул планшет в сторону. — Он должен вспомнить. Должен! — рыкнул Вентц и закрыл глаза. День тянулся как карамельная нуга. Известий из больницы не было, но Пит то и дело поглядывал на телефон, вновь занявшись дневником. Теперь к фото и листкам бумаги прибавились еще шесть пустых кружек из-под кофе. — Да уж, похоже ты не спал всю ночь? — спросил Троман, войдя в комнату, где практически распластавшись на столе лежал Вентц и перебирал фото. — Привет, — не поворачиваясь проговорил брюнет. — Есть известия? — скрестив руки на груди и облокотившись о косяк спросил Джо. — Нет, — всё так же бесцветно проговорил Пит. Гитарист подошел поближе к столу и взял первую попавшуюся фотографию. — Наш первый концерт, — хмыкнул он. С фотографии на него смотрели четверо парней, ещё совсем молодые и практически никому неизвестные. А рядом Джо заметил фото с того же концерта, только они все на сцене, Патрик в своей любимой кепке возле микрофона, а Пит висит вниз головой на какой-то потолочной балке. — Ты по делу, или как? — наконец повернувшись к гостю спросил Пит. — Заехал посмотреть как ты, — Джо показал ему фото и ухмыльнулся. — Да, именно в таком я сейчас положении, — хмыкнул Вентц, — всё перевернулось с ног на голову.

***

Вентц лежал на диване и слушал записи кавер версий любимых песен в исполнении Патрика. — А что если фотографии не помогут? Всё может быть! — мелькнуло у него в голове. Слова доктора всплыли в сознании Пита и ему стало не по себе. Он вздохнул и сел, смотря на сгущающиеся сумерки. Обведя взглядом гостиную, он в сотый раз замечал вещи, которые были знакомы, и одновременно их присутствие отдавалось глухим ударом сердца и горечью в душе... Вот этот столик они вместе с Патриком купили в антикварной лавке, вот эти диваны Пит купил сам и прыгал как подросток, когда Патрик сказал, что они ему тоже нравятся. Даже кухонные полотенца висели на тех же местах, куда их повесил Стамп... Он вновь плюхнулся на диван, и его взгляд упал на потёртую тетрадь, которая лениво лежала на журнальном столике. Пита осенило: он напишет песню для Патрика. Была уже глубокая ночь, глаза Вентца слипались, по гостиной белыми кляксами валялись вырванные листки из тетради. Он потёр глаза и зевнул. Песня была практически закончена. Пит погасил свет, и обняв тетрадь, лёг на диван. — Когда придёт время, — сказал он себе. — Ты всё вспомнишь, Патрик! Мы снова будем вместе! Пита разбудил телефонный звонок, и он нащупал мобильный где-то возле дивана на полу. — Алло, — заспано проговорил он и глянул на часы: 9:30 утра — Пит! — возбужденный голос Эндрю заставил басиста нахмуриться и вновь закрыть глаза. — Патрика сегодня выписывают! Вентц подскочил на диване и протер глаза. — Что? Как? Куда? — затараторил Вентц, осматривая комнату, которая была усыпана скомканными листами бумаг. — Похоже, он немного поживет у меня… — как будто ожидая скандала, проговорил Эндрю и замолчал, ожидая реакции с той стороны. — О, — бесцветно проговорил Пит, — ясно. — Ты только, пожалуйста, не волнуйся. Доктор сказал, что сейчас ему нужен человек, которому он доверяет, — как утешение сказал Херли. — Я позабочусь о нем и, возможно, он скоро все вспомнит. Прости. На другом конце послышались частые гудки. Пит бросил телефон на пол и закрыл руками лицо. — Твою ж мать… — выпалил он в пустоту.

***

Патрик посмотрел на себя в зеркало и покачал головой. За пару недель, что он пролежал в госпитале, на лице появилась светлая, густая растительность, волосы отросли и торчали в разные стороны, и он заметно похудел. Одежда, которую ему вернули из гардероба, была ему велика. — Больничная еда не такая вкусная, как домашняя? — проговорил Эндрю, который стоял в дверях с дорожной сумкой в руках. — Привет, — Стамп ответил ему легкой ухмылкой. — Мы можем заехать куда-нибудь и избавится от этого? – Патрик показал на своё лицо и поморщился. — Нет проблем, — ухмыльнулся Эндрю. — Это тебе. Херли протянул ему сумку и Патрик, нахмурившись, вопросительно посмотрел на друга. — Это одежда. Ты же не можешь выйти на улицу в том, что сейчас на тебе? Стамп опустил глаза и посмотрел на болтающиеся брюки, которые удерживали только ремень и безразмерную футболку. Быстро переодевшись в новую и чистую одежду, Патрик с трепетом и легким волнением вышел из палаты, а через несколько минут и из госпиталя. — Отлично выглядишь, Пат, — оторвавшись от телефона проговорил Эндрю, глядя на обновлённого Стампа, который только что вышел из салона-парикмахерской. Лицо гладко выбрито, а белокурые волосы были коротко подстрижены. Только челка, зачесанная на бок, напоминала о былой длине волос. — Да, спасибо, — хмыкнул Патрик и поспешил устроиться в машине друга. Херли прыгнул на водительское сидение и заметил смятение на лице друга. — Ты хочешь о чем-то спросить? — поднял бровь Эндрю, глядя на Стампа. — Гм, да... Тот парень, который был в палате... Эээ... Когда я проснулся... Гм... пришёл в себя. Кто... Кто он? — Стамп едва заметно покраснел, волнение выдавали немного дрожащие руки и неловкое подобие улыбки. — Это Пит Вентц. Наш друг. Он пишет песни и... — Эндрю завел мотор авто, — и просто замечательный человек. Думаю, вам стоит познакомиться... Эээ... Вновь... — Пишет песни? — тихо переспросил Стамп. — Да! И довольно неплохие! — ободряюще улыбнулся друг и глянул на Пата. Патрик вошел вслед за Эндрю в огромный, незнакомый дом и осмотрелся: стены прихожей были завешаны фотографиями в рамках с автографами бодибилдеров и киноактеров. — Как будто аллея славы, — сказал Стамп, снимая обувь и следуя за Эндрю. Тот резко обернулся к нему и удивленно посмотрел на Стампа, от чего у того перехватило дыхание. — Ты это сказал и в тот первый раз, когда зашел ко мне, — с надеждой, но немного настороженно проговорил Эндрю. — Правда? — удивился Патрик и хмыкнул. Следующая комната встретила парней металлическим блеском: столешница, раковина, варочная панель и вся бытовая техника была выдержана в стальном цвете, что придавало кухне какую-то холодность. — На втором этаже твоя комната, — проговорил Эндрю. — Здесь тренажерный зал. Барабанщик открыл дверь и Патрик заглянув внутрь комнаты удивленно ахнул: огромный зал с кучей тренажеров, гантелей и штанг, турником и брусьями. Казалось, в этом помещении может заниматься человек двадцать, даже не натыкаясь друг на друга. Ближе к вечеру парни поужинали и Патрик, войдя в свою комнату и попрощавшись с другом, устало упал на кровать. Он долго смотрел в потолок и крутился с бока на бок. Ему казалось, что он уже бывал здесь, и это чувство дежавю никак его не покидало. Кто же тот парень, и почему он не дает покоя мне... — думал Стамп разглядывая тени, ложащиеся на белоснежных стенах темной комнаты. — Может мы и впрямь были друзьями когда-то. Но его реакция… Такое ощущение, что мы были не просто друзьями. А может просто ещё раз спросить у Эндрю? Да, так будет лучше. С этими мыслями незаметно для себя Патрик уснул.