Игры в тени

Удар. Мощный, умелый в щеку, отдающийся болью во всей голове, перемешивающий мысли. Да, ее били профи, от их тумаков было невозможно придумать ложь. В голове все так хорошо перемешалось, что проще сказать правду, чем связать несколько слов и соврать. Пред глазами темнота и только искры сыплются из глаз при каждом новой встрече кулака с мордой. Не обошли вниманием и ребра, было тяжело дышать, больно от столь умелых тычков, хотя кости, вроде бы, целы. На голове мешок. Палачи умело меняют стиль пыток. Сначала били, потом мешок обтянул голову и намок. Стало нечем дышать, в легких жгло от недостатка воздуха и когда казалось, что вот-вот задохнешься - вода стекала и снова можно было вдохнуть. Да, ее пытали профи. Они точно знали свое дело, не собирались убивать, действовали аккуратно, но сильно. "Как тебя зовут, сколько тебе лет, какого ты вида, где живешь?" - простенькие вопросы, что направляют в нужное русло, заставляют говорить правду, а при малейшей заминке - оплеуха или тычок шокером в живот. Сколько ее, столь вежливо, спрашивали, Джуди не знала. Кажется вечность. Сложно уследить за временем если весь мир - удары, боль и тьма. - Где флешка? - Она у вас. Удар. Во рту привкус крови, но, кажется, все зубы целы. - Она пустая. Где флешка? - Я не знаю! Снова удар, теперь в солнечное сплетение, опять нечем дышать, желудок скрутило в болезненном спазме, но он пуст и выбрасывать ему нечего. - Где флешка? - Я не знаю, пожалуйста! Ушастая уже ощущала, как лапу занесли для очередного удара, но его не последовало. Только удивленный, тихий возглас палача. - Что за дела? - Погоди. - Ладно, мы не спешим, а, Хэнк? - Не-а. "Все. Приехали." - мелькнула мысль в измученном мозгу. - "Теперь мне точно не уйти отсюда. Если они не скрывают своих имен, значит... Значит я уже никому, ничего не расскажу." Было страшно, конечно страшно. Только дураки не боятся. Храбрецы же искусно прячут свой страх или превозмогают его, некоторые курят, некоторые смеются, чтобы не плакать. Но боятся абсолютно все, вне зависимости от возраста пола, вида или размера. Ее всю трясло, в горле разросся колючий ком, а все тело похолодело от ужаса. И почему ей казалось, что подобного быть не может? Полиция же всегда старалась не допускать подобных ситуаций, на то вся полицейская деятельность и направлена: на сохранения порядки, равенства прав и обязанностей всех слоев населения. Чья-то невидимая лапа легла на макушку, сжала черную ткань мешка и рванула темную пелену прочь. Свет ударил в глаза. Крольчиха поняла насколько отвыкла от света. Зажмурилась и лишь осторожно проморгавшись смогла различить некоторые детали своей камеры пыток. Голые стены из бетона, под самым потолком плоские оконца, а за ними ночь. Значит она долго пробыла в отключке или же ее столь долго допрашивают. Стул, она привязана к стулу с подлокотниками, лапы притянуты к ножкам и подлокотниками пластиковыми стяжками, рядом инструментальный столик, на нем промасленное рядно и полный набор инструментов отлично подходящих, как для плотничества, так и для пыток. Стамески, молотки, аккумуляторная дрель со сверлами, клещи, плоскогубцы разных размеров и форм. На полу стоит аккумулятор с прикрепленными к клеммам проводами, поверх грубые рукавицы. Похоже на ней испытали, отнюдь, не весь арсенал приспособлений для дознания. Но тут она обратила внимание на снявшего мешок зверя и опешила. В легких закончился воздух, а от удивления было невозможно вдохнуть. Высокий, статный, немногословный, как всегда, сейчас в гражданской одежде, на нее смотрел, медленно виляя хвостом, никто иной как сам Рональд Клыкадо собственной тигриной персоной. Взгляд жесткий, холодный, безразличный к ее судьбе и к тому, что они коллеги. - Ну здравствуй, Хоппс. - на удивление мягко молвил бенгальский тигр и взяв ее за подбородок повернул морду сначала влево, потом вправо. Он осматривал ссадины и гематомы. Крольчиха не сопротивлялась, ее сковал ужас вперемешку с удивлением. Она дала себя осмотреть. В нос ударил отвратительный запах сигаретного дыма, а за спиной предателя стояли и сами курильщики - две гиены, одинаково крепкого телосложения. По всей видимости это они ее колотили, судя по тому, как счесаны костяшки пальцев. - Ну, Хоппс, будь хорошим кроликом и скажи, где флешка. - Я не знаю, честно. Ту что нашла в музее - вы забрали, другой у меня нет. - стало не по себе от того, как слабо и сипло звучит ее собственный голос. - Нет, так не пойдет, Джуди. Мы знаем, что Ник увел флешку курьера с места ДТП, знаем, что спрятал, знаем, что погиб. Но где он спрятал ее - вопрос. И ты знаешь на него ответ. И мы узнаем. И единственный выбор для тебя - сказать все честно. Тогда все будет быстро, ты даже не почувствуешь. А вот если нет... - Клыкадо многозначительно указал взглядом на палачей. - Они будут тебя спрашивать. Долго и ты все равно все расскажешь. Но уже без ушей, глаз, зубов, пальцев, хвоста, без единой целой косточки в твоем теле. Ну так... я слушаю. Слова мерзавца имели эффект схожий с ударами гиен - выбивал мысли из головы, не оставляя ничего кроме правды, но дело в том, что правду они уже слышали, и она им не понравилась. По щекам потекли слезы. Не от страха, от страха кричат, а от беспомощности. От того, что ее запытают и убьют, и им за это ничего не будет. Ведь судя по спокойному, почти нежному тону тигра, которым говорят с провинившимися зверятами, это для него не впервой. Джуди молчала. - Как жаль. - покачал головой Клыкадо, состроив разочарованную мину. - Ладно, будь по твоему. Она ваша, ребята. Только погодите, пока я уйду - не люблю смотреть как пытают моих знакомых. - Хех, какие мы нежные. - Хохотнула гиена и выбросила кулак вперед. - Черт! А ножницы точно не тупятся об бумагу? - Точно. - Ладно, ты первый. Но и мне оставь. Победитель столь циничной игры в камень-ножницы-бумага, приблизился к инструментальному столику и со знающим взглядом выбирал игрушку. *Клац-клац" - щелкнули болторезы. - Начнем с пальчиков, а? - хохотнул палач и неспешно, спешить ему было некуда, пока Клыкадо не покинет подвал, стал приближаться к Джуди.