Hiccstrid Oneshots

— Поздравляю, у вас мальчик, — улыбнулась Валка, откидывая одеяла и мягко перемещая не перестающего двигаться новорожденного на обнаженный живот Астрид. — О, Иккинг, посмотри! — воскликнула Астрид, глядя на ребёнка. Все сомнения и тревоги, которые у неё были по поводу становления матерью, исчезли, когда по ее щекам потекли слезы радости. — Прижми его к груди, дорогая, — сказала Валка, обрезав пуповину младенцу. — Он может быть голоден. — Детка, — блондинка жестом подозвала мужа, чтобы он развязал ткань на ее груди, пока она осторожно наклонилась, беря своего крошечного сына на руки. Иккинг сделал то, о чем его просили, все это время он не отрывал глаз от новоиспеченного Хэддока. Его малыша. Их малыша. — Хочешь есть? — мягко спросила Астрид. Послышалось несколько тихих звуков, напоминающих ворчание, когда новорожденный тщетно попытался начать свою первую трапезу. — Ему может понадобиться твоя помощь в этом, — Валка подошла с влажным полотенцем и стала вытирать своего внука. — Вот так, мой любимый, — пробормотала Амтрид. Пока она говорила, она поднесла ребёнка к правой груди и наблюдала, как тот обхватывает ее своим маленьким ртом. Вскоре они услышали мягкий звук сосания. — Мы все ещё собираемся назвать его Эндер, так ведь? — спросил Иккинг после паузы. Астрид кивнула. — Эндер Стоик. При упоминании второго имени глаза Валки наполнились слезами. Не говоря ни слова, она поцеловала невестку в лоб, а затем обняла Иккинга и притянула его ближе. Она знала, что они собирались назвать сына Эндером, но ни один не упоминал, каким будет полное имя. — Я люблю вас. Всех троих, — пробормотала она. — Я тоже тебя люблю, мам, — ответил молодой вождь, зарываясь лицом в плечо Валки. Когда объятия закончились, он передал Астрид детское одеяльце, которое она сама сшила ещё в самом начале беременности. — Вот, родная. Он может замерзнуть. — Спасибо, — стоило Эндеру закончить есть, Астрид закутала его в одеяльце и в первый раз внимательно изучила его лицо. У него были голубовато-зеленые глаза, которые в дальнейшем, возможно, превратятся в изумрудные, нос был чуть большеватым, прямо как у Иккинга, несколько прядей волос на макушке отливали золотисто-каштановым цветом, а рот располагался под странным углом. — Иккинг, да он твоя копия! — воскликнула она. — Ты так думаешь? — Иккинг поднял бровь. — Я вижу в нем что-то от Хофферсонов. Он наклонился поцеловать свою жену и погладил щечку малыша мозолистым пальцем. — У него твоё круглое лицо. — У всех младенцев круглое лицо, — возразила Астрид. Помолчав, она спросила. — Хочешь подержать его? Иккинг замер. Он был в восторге от перспективы становления отцом, но в данный момент идея держать этого хрупкого маленького человечка в руках пугала его. Он не знал, как нужно держать детей; молот Тора, он едва ли вообще приближался к детям до этого. — Конечно, хочешь, — ответила на свой же вопрос блондинка. — Садись. Я покажу тебе, как. Иккинг неуверенно скользнул на кровать рядом с Астрид. — Я не хочу навредить ему… я… — Не навредишь, — она передала ребёнка в его руки. — Просто поддерживай его голову одной рукой, а ноги другой. Как только она убрала свои руки, улыбка расплылась на лице Иккинга. — Он наш, — прошептал он. — Не могу поверить, что он наш. Борясь с подступающими слезами радости, он осыпал лицо Астрид беспорядочными поцелуями. — Спасибо. Спасибо тебе большое. — Не нужно благодарить меня. Мы дали ему жизнь вместе, — напомнила она, зевая и облокачиваясь на плечо мужа. — Оуу, посмотри, что ты наделал, маленький карапуз. Ты утомил Маму, — сказал Иккинг новорожденному, наклоняясь и целуя его в макушку. — Хотя оно того стоило, — улыбнулась Астрид. Она подождала ещё несколько мгновений прежде чем протянуть руки. — Могу я подержать его ещё несколько минут перед тем, как пойду умываться? Иккинг нахмурился. — Но я только что взял его. — Эй, кто практически всю ночь трудился? — Ладно. Ты выиграла, — он передал малыша обратно Астрид. — Возьми его с собой в ванную, дорогая, — произнесла Валка. — Наверное, его нужно помыть как следует, а не просто влажным полотенцем, и ванная это прекрасная возможность почувствовать связь с ним. Просто позволь Иккингу помочь; я уверена, он не против. Астрид закусила губу. — Что скажешь, детка? — Я с этим согласен, — юный вождь обнял ее рукой за плечи. — Хорошо, дорогие. Я пойду подготовлю ванну, — сказав это, Валка вышла из комнаты, оставляя членов новой семьи наслаждаться временем наедине. … Оба, Астрид и Иккинг, проснулись той ночью из-за крика Эндера. Валка рассказала им, что он вероятно будет голоден каждые пару часов, и это уже подтвердилось, ведь он ел по крайней мере пять раз с тех пор как родился утром. — Привет, мой хороший, — пробормотала Астрид, беря малыша на руки и присаживаясь в стоящее рядом кресло-качалку. — Мама здесь. Теперь Мама рядом. — Нужна помощь с чем-нибудь? — спросил сонный Иккинг, садясь в кровати и потирая глаза. Она покачала головой. — Нет, родной. Мы в порядке, — после нескольких попыток она все-таки развязала завязки на тунике Иккинга, которую носила для сна, прижала Эндера к груди и направила его к соску. — Вот так, малыш. Набивай свой маленький животик, — тихо напела она, целуя его в макушку. Спустя почти пятнадцать минут, младенец отстранился от груди Астрид и, издав короткий вздох, уютно устроился на руках и закрыл глаза. — Хочешь остаться у Мамы на руках? — спросила она, прижимая сына ближе и утыкаясь носом в его щеку. — Так и сделаем, сладкий. Мама любит обниматься. Она погладила пальцами его ступни и увидала, как его крохотные пальчики поджались, затем выпрямились, затем поджались и снова выпрямились — Эй, я тоже хочу обниматься, — мягко позвал Иккинг, притворно обиженно надувая щеки. — Ох, тише. Позволь мне наслаждаться этим, пока наш малыш не вырос, — она облокотилась на подушку рядом с ней и зевнула. Это было последнее, что она запомнила прежде чем снова погрузиться в сон, прижимая к себе Эндера. Однако спустя некоторое время она снова проснулась от тихого сопения младенца, который пытался снова дотянуться до ее груди. — Шшш, — успокоила она. — Не буди снова Папу. Астрид помогла ребёнку начать есть, что в этот раз заняло всего пять минут. Когда он закончил, она поправила одежду и поднялась из кресла, игнорируя поток крови из горящего места между бёдрами. Эндеру нужно было поменять подгузник, и в данный момент его удобство было куда важнее ее собственного. — Давай почистим тебя, карапуз, — тихо проговорила она. Новорожденный вытянул свои маленькие ручки и ножки, а затем начал хныкать лёжа на небольшом столике рядом с его кроватью. — Все хорошо, мой любимый. Маме просто нужно поменять твой подгузник. — Астрид? Он в порядке? — спросил Иккинг, открывая глаза и поворачиваясь лицом к своей семье. — Да. А теперь засыпай, Ик. — Только если ты вернёшься ко мне в кровать, — он натянул кривую улыбку. — Здесь одиноко без тебя. Астрид вздохнула. — Вернусь. Просто позволь мне закончить с его подгузником и позаботиться о себе. Клянусь богам, тебе так повезло, что ты мужчина, — она вытерла Эндера влажным полотенцем. — Ты в порядке? — спросил Иккинг. — Ага. Мне просто больно и кровь течёт там внизу. Хотя твоя мама сказала, это нормально в первые пару недель после родов. Она пыталась закрепить новый подгузник на малыше. Когда ей это удалось, она пошла в ванную и привела себя в порядок, затем вернулась в комнату и со стоном скользнула под одеяла. — В чем дело? — Он мог бы съесть немного больше, — ответила Астрид. Она не осознавала, насколько чувствительной и полной молока была ее грудь, до тех пор пока не легла. — И он бы более аккуратно выходить из моего тела. И… — ее речь прервал зевок. — И ещё он мог бы спать дольше. Улыбка заиграла на губах Иккинга, когда он оставил мокрый поцелуй на ее щеке и обнял ее сзади за талию. — Ну, теперь попробуй отдохнуть, пока можешь, ладно? — Ммм, — простонала она в ответ. — Ммм, — скопировал он, наклоняясь и зарываясь носом в изгиб ее шеи. — Перестань, — Астрид выпуталась из хватки Иккинга. — И позволь мне быть большой ложкой. Она толкала его до тех пор, пока он не перевернулся на другой бок, а затем прижалась к его спине и обвила его руками. Закрыв сонные глаза, она притянула его ближе и испустила усталый, но довольный вздох. Родительский долг станет для них потрясающим, хотя и тяжелым, путешествием.