Алира. Волшебное путешествие

Много воды с тех пор утекло. Много нового случилось. Внуки сменили дедов, большие города сменили густые лесные чащи. Человечество быстро развивалось и прогрессировало. Старые боги были забыты, на их место пришли новые, по мнению людей более сильные, и дававшие больше свободы. Древние дедовские придания были частично забыты, частично утеряны. На смену былинам пришли сказки, красивые красочные и самое главное, что добро в них всегда побеждало. Было проще воспитывать новое поколение на доброте и сочувствии, чем на правде. А поведанная мной сказка была забыта и подавно, лишь изредка ее отголоски появлялись в народе в виде древних легенд. Потом пришло время, когда и добрые сказки были забыты. Стало модно народ запугивать. А делать это интереснее всего с помощью усовершенствованных технологий, рассказывая о двух самых страшных для простого человека вещах: неведомой силе из еще не исследованных глубин космоса и угрозе невиданных и неслыханных существ из дедовских приданий. И все бы не беда, но некоторые люди начали верить в существование нечистой силы и волшебства. Сначала таких было мало, но их ряды со временем ширились. За очень короткий срок веривших стало очень много. Они объединялись в группы, а те в свою очередь организовывали сообщества. Все это случилось так быстро, что знающие правду не успели ничего предпринять. Благодаря вере невежд у изгнанной Перуном в ссылку нечисти появилась возможность находить бреши в защите места своего пребывания и входить в мир людей. Обремененные своими заботами, последние чаще всего ничего не замечали вокруг себя и свято верили, что если человек погиб в диком месте, значит его убил зверь, а если в городе - другой человек. Но не добрый и, возможно, не здоровый. Да ладно, чего я вам рассказываю, вы сами живете в этом мире по его законам и его правдами. Лучше поведаю о том, что раньше тщательно скрывалось, хоть порой и выплывало в той или иной мере под разными названиями и в разных иппостасях. Виной, конечно, мы — писатели. Весьма любопытный народ, ничего от нас не скроешь. Выкопаем хоть кусочек, почистим, своего додумаем и народу отдадим, не жадные ведь. Только вот не обессудьте. Мне эта история досталась от непосредственного ее участника, посему чистить и украшать я ничего не стала, как есть, так и говорю. Существует среди знающих легенда: когда Перун изгнал все волшебное из мира людей, он знал: когда-нибудь какая-то нечистая сила да и вырвется обратно, на то он и бог, чтобы все предвидеть. Потому он оставил вне закона существ самых похожих на обычных людей, но способных защититься от нечисти в случае чего. Этих полулюдей в старину кликали Ведами, что означало «знающие». Со временем обрекли на гонения, назвав ведьмами, а в наш век мнимой доброты и справедливости предпочитают слово волшебник. Им, честно говоря, абсолютно безразлично, лишь бы никто не знал их секретов и особо в них не верил. Собственно, им ни к чему. Больше всего в обществе волшебников боялись того, что вырвется из ссылки некий монстр, которого все называли Князем Тьмы, а они будут не готовы дать ему отпор. Проблема усугублялась еще и тем, что никто не знал, как на самом деле выглядит этот Князь и где его искать. Но сам факт его существования был неоспорим. Этот страх сопровождал волшебников до того момента, пока за девятьсот лет до истории, о которой я поведую дальше, было сделано некое пророчество. Старая, умирающая Веда трехсот лет от роду, на смертном одре предрекла о приходе в мир ребенка с печатью Перуна на руке; божественном дите. А по исполнении шестнадцати лет этот ребенок должен будет стать на путь воина и сразиться с Князем Тьмы. С тех пор волшебники жили не столько страхом, сколько надеждой. Я подозреваю, что вы люди, росшие на сказках и легендах, а посему должны бы знать, что у всех сделанных когда-либо не важно кем пророчеств есть крошечный побочный эффект. Они сбываются. При этом в самый неподходящий момент, ломая жизни и кроша судьбы как отдельных людей, так и целых поколений. Вот в такой неподходящий момент начало сбываться и уже известное вам пророчество. Естественно, место, где оно впервые себя проявило, было тоже не самым удачным. В одно прекрасное, а может и не очень, ну уж точно субботнее летнее утро вся штаб квартира Сообщества Вед была на ногах и чем-то взбудоражена. Главный Магистр поднял весь персонал ни свет ни заря и сейчас сидел в роскошном резном кресле, стоявшем на пьедестале в дальнем конце огромного конференц-зала, и задумчиво почесывал короткую седую бороду. Изрядно помятый костюм вовсю кричал о проведенной без сна ночи, галстук развязан и перекинут через плечо, две верхние пуговицы рубашки небрежно расстегнуты. Типичный образ бизнесмена неудачника на краю банкротства. Конференц-зал был до отказа забит людьми разного возраста и судя по одежде разных социальных групп. Все они шумели, галдели, кто-то возмущался, что слишком рано встал, кто-то вообще не ложился, а некоторые умудрялись во всеобщем гаме разговаривать по телефону. Когда всеобщий хаос достиг своего апогея, ознаменовавшись парочкой брошенных в потолок заклинаний, да таких что штукатурка посыпалась, Магистр поднял руку, призывая толпу к тишине: — Господа! — начал он, но остановился, выдерживая театральную паузу. — К нам едет ревизор, — выкрикнул кто-то из толпы. Несколько человек громко прыснули. Магистр же остался бесстрастным: — Не паясничайте, Давыдов, ваш язык когда-нибудь подведет нашу контору под монастырь. А впрочем, я сейчас не о том. Магистр поднялся с кресла и начал похаживать по импровизированной сцене с видом Гамлета, читающего очередной монолог: — Господа, сегодня ночью случилось нечто непредвиденное, мощный всплеск магии в географическом центре Европы. Люди всполошились, мы можем быть рассекречены. Вы хоть представляете, чем это чревато. Произнося последнюю фразу, Магистр ткнул пальцем в центр комнаты. Уже знакомый голос из зала весело спросил, обращаясь скорее к присутствующим на собрании, чем лично к Магистру: — Нас ждет долгожданный отпуск? Магистр в ответ поднял густую бровь: — Вас лично, Давыдов, за юродство ждет сожжение на костре как в средневековье. А остальных, по обстоятельствам, как сумеют выкрутиться. Но такие проблемы нам ни к чему. Посему … Но никто так и не узнал, что именно задумал маг из-за громкого хлопка входной двери. При входе стоял мужчина лет тридцати. Средний рост, широкие плечи, узкая талия, грубая шея и совсем невписывающееся в общую картину круглое добродушное лицо в обрамлении черных густых волос, ниспадающих на плечи. Мужчина виновато смотрел в пол, понимая, что воспитательной лекции в присутствии всех не избежать. Еще бы, лучший агент отдела секретности проворонил сильнейший всплеск магии, да еще и опоздал на всеобщее собрание персонала. По голове точно не погладят. По залу пробежал неодобрительный шепот. Но Магистр, будто этого не слышал, обратился сам к себе: — А впрочем, почему я волнуюсь? Ведь у нас есть Серафим. Он хоть не глава своего отдела, но считается лучшим. Кстати будьте так любезны, — обратился он к стоящей возле кресла с блокнотом и ручкой наготове секретарше, у которой копна зеленых волос резко контрастировала с серым деловым костюмом, — вынесете строгий выговор Джону Маккинли главе отдела секретности и уберите эту гадость со своей головы. Секретарша зло посмотрела на Магистра, но молча кивнула. Лишь горько подумала, что старый маразматик уже не помнит как обозлился и метнул в нее неизвестное заклинание, которое не берется исправить ни один знахарь опасаясь за здоровье пациентки. Магистр же продолжал, как ни в чем не бывало: — Вы, Степанов, отправляетесь непосредственно на место происшествия и расследуете, что же там произошло, ну, и естественно, смотрите, как это все можно зачистить. Группа зачистки прибудет сразу после вашего отчета. Так что сами понимаете, чем заняться в первую очередь. Если операция пройдет успешно, — улыбнулся Магистр в бороду, — станете на место Маккинли начальником отдела. Но если вы, молодой человек, опять наживете неприятностей на нашу контору, я лично оторву вам голову и скажу, что так и было. Все ясно, Серафим? Серафим молча кивнул, не обращая внимания на сочувственные взгляды окружающих. Куда уж яснее, думал он про себя. Старый прохиндей, как такой вообще может стоять во главе сообщества. Но гневную мысленную тираду, заранее заготовленную Серафимом, прервал голос Магистра: — Да, дамы и господа, заранее спешу напомнить всем, что через месяц в Черном замке состоится бал на честь Князя Тьмы… Уже знакомый голос Давыдова язвительно поинтересовался: — И что, кого-то из нас пригласили? Несколько человек в зале тихонько хохотнули, возле двери громко заржал Степанов. Магистр смерил взглядом сначала последнего, а потом собственно и шутника: — Вас, Давыдов, — и уловив испуганный взгляд, добавил, — поэтому вы собираете группу и организовываете защиту всех брешей, чтобы, разгулявшись на балу, мерзость не полезла к нам. И делаете это силами своего отдела. Давыдов было открыл рот что-либо возразить, но, наткнувшись на грозный взгляд Магистра, мгновенно замолчал. — Достаточно препирательств, — объявил старик, — все могут быть свободны кроме Степанова и Давыдова. Орлы идут в отдел информации получать дальнейшие инструкции. Остальные работать, бегом! Серафим столкнулся с Давыдовым у двери. — Вот старый идиот, — бубнил тот себе под нос, — сегодня, между прочим, суббота, все нормальные люди отдыхают, а мы горбатимся как рабы. — Ты бы помолчал, Давыдов, — посоветовал агент отдела секретности, — рабы работают бесплатно, а ты получаешь жалование, дай Бог каждому. И, между прочим, у этого, как ты выразился, старого идиота идеальный слух. А ты и так сегодня заработал на орехи. Давыдов не смог удержаться от колкости и постарался скопировать голос и интонации Магистра: — Серафим, ты еще молод и глуп, — похлопал волшебник агента по плечу. — Очень остроумно, — обиделся Степанов, — комедиант. Тебе бы в цирк клоуном на полставки. — Молчал бы, Бонд доморощенный, — не остался в долгу Давыдов, — сам в комнату, где толпа людей, зайти тихо не может, а метит в начальники отдела секретности. Серафим улыбнулся краешком рта: — Да ты никак завидуешь. Ты же только мелкий заместитель главы отдела снабжения. А амбиции как минимум на члена Магистрата потянут, если не на всего Главного Магистра! С этими словами Степанов подмигнул своему спутнику и быстро его обогнал, поняв, что добром перебранка не закончится. В отделе информации каждый из магов получил свое задание и, перекинувшись еще парочкой острых фраз, разбежались в разные стороны. Давыдов - набирать группу для временной охраны проходов в параллельный мир, а Серафим - в центральную Европу чистить место происшествия и зарабатывать место начальника отдела. Давыдов со своими опричниками были приятно удивлены. Каждый год те, кто ходил на такие дежурства, описывали происходящее возле врат как непосильный труд. Когда запихивали нечисть обратно в их мир, без десятка сильных заклинаний и парочки серьезных травм не обходилось. Всех дежурящих сразу отправляли в лазарет, если не покалеченных, то абсолютно истощенных. А в этот раз тишь да гладь, ничего не происходило. Разве что какой-то домовой пытался выпрыгнуть из Северной Азиатской бреши но, увидев волшебника, пискнул и убрался восвояси. Это все что мог написать в рапорте Магистру Давыдов. Сие не могло не радовать Ведов, но было здесь что-то неправильное, подозрительное, не дававшее всем, кто читал отчет заместителя, спать по ночам. Причины затишья среди нечисти и нежити не знал никто вне стен Черного замка. Да и там о вести говорили только шепотом. Последнее дело для вампира или оборотня чего-либо бояться. Новость, которой с трепетом девять веков ждали волшебники, стала известна в первую очередь слугам Князя Тьмы. Некая особа, именуемая провидицей, сразу после изгнания из мира людей поселилась в глубоких пещерах под Черным замком. Много веков она не выходила из своего сырого темного жилища в надежде открыть в отсутствии света свой внутренний взор. И в один прекрасный день таки увидела, конечно же, совершенно не то, на что рассчитывала. Выползя на поверхность, она своими истошными воплями переполошила половину замка. Благо, крики не достигли палат самого хозяина. Это случилось непосредственно перед самым важным событием года — балом в честь самого Темнейшего, посему решили Князя не беспокоить таким милым пустячком, как умалишенная предсказательница. Правая рука правителя, вампир Алекс, винил во всем неудачливую прорицательницу. И время от времени поливал последнюю грязью: — Старая каракатица, — ворчал вампир, — если Князь узнает до бала, он осерчает и испортит всем праздник. Не могла она потерпеть, вопила как полоумная. Дитя Перуна, — рассуждал Алекс, меряя свою комнату широкими шагами. Он уже почти отказался от попыток доказать свою правоту младшему помощнику, оборотню Эдмунду. - Все, кто уже осведомлены, закрылись в своих палатах и боятся выйти не то что в мир людей, даже за ворота замка! Эдмунд, молодой красивый парень, одетый в зеленый шелковый халат распахнутый на груди, меланхолично пытался распутать копну светлых растрепанных волос на своей бедовой голове. При каждом его движении под халатом играли накачанные мышцы. Бросив бесполезное занятие, когда Алекс смолк, оборотень монотонно констатировал: — Скоро подохнем с голоду. Или, того гляди, друг друга сожрем. Он резко вскочил с кресла, на котором вальяжно развалился во время монолога вампира. — Слушай, Алекс, — обратился он к собеседнику, — может, сообщим Князю, а? И у нас совесть чиста, и может он всех успокоит. Вампир остановился в другом конце комнаты и резко развернулся на каблуках: — Вот тебя, Эдмунд, самым первым и сожрут. За язык длинный. А по поводу совести, была бы она у меня, с людьми бы жил и барашек жрал. А так, нет у меня ничего даже отдаленно напоминающего это явление, и отродясь не было. Эдмунд сел обратно в кресло, дабы не расшатывать нервы и так порядком расстроенного начальства. А через две минуты прямо-таки материальной тишины и вовсе покинул комнату. Старший помощник устал, его надо беречь, пусть лучше в тишине и спокойствии отдохнет. Через полчаса после этого разговора Князь вызвал вампира к себе в покои: — Итак, Алекс, — начал спокойно Темнейший, — ты взял манеру, скрывать от меня крайне важную информацию… Первой же мыслью вампира было то, что следующее что он сделает покинув комнату своего правителя, самолично удавит предателя Эдмунда. Но оставлять речь Князя без ответа было себе дороже. Старший советник оправдывался мастерски, но насколько хватало наглости: — Князь Темнейший, мне не хотелось тебя беспокоить. Да и сам я лишь недавно узнал. Ведь старуха, кто знает, и с ума в своих подземельях могла сойти. Никто точно не скажет, может точно чего видела, а может и нафантазировала сама. Переполошила всех. Никто из замка сутки как не выходит, нос высунуть боятся. Дело ли это, когда опаснейшие из хищников сидят по норам как мыши. Вот, — вампир сделал театральную паузу в своей речи. — Но я ведь не из пугливых. Решил разузнать, что да как, а потом уже с доказательствами идти к тебе. Да и дело ли приносить плохие новости в канун великого праздника. Алекс мог бы еще долго толочь воду в ступе, в этом он разбирался лучше всего, ну, разве что не так хорошо, как в плетении интриг. Но, заметив взгляд Князя, был вынужден прервать свою тираду и смиренно склонить голову. Темнейший обратился к своему верному помощнику как к маленькому нашкодившему ребенку. Для начала заставив поднять его голову мерным постукиванием пальцев по подлокотнику резного кресла. Сей жест действовал всегда безотказно. Его Князь выкопал в воспоминаниях собственно самого Алекса, нагло порывшись там без предупреждения, да еще так, чтобы тот ничего не заметил. Именно таким постукиванием заставляла поднять голову и посмотреть в глаза мать вампира, когда он был совсем маленьким. Бездушным кровососом Алекс стал намного позже, в возрасте двадцати лет. — Во-первых, Эдмунд здесь не при чем. Прорицательница пришла ко мне лично и оповестила о надвигающейся опасности. И чтобы никто не сомневался, бал состоится. Во-вторых, не выходить в мир людей, решение во всех смыслах разумное. Веды, я думаю, тоже скоро получат весть. Начнут атаковать нас почем зря. Князь сделал небольшую паузу, чтобы задумчиво почесать подбородок. И поскольку Алекс был большим мастером в нужный момент снять с себя всю ответственность, не упустил возможности ею воспользоваться: — Да, Темнейший. Ты, как всегда, мудр и рассудителен. Все правильно, ведь еды нам должно хватить и на своей территории. Князь поднял вверх руку, призывая советника к тишине: — Не части, Алекс, что на рынке в Беловодье. На балу я дам точные распоряжения, что и кому делать и как поступать. Помни, время у нас еще есть. Приготовь все к празднику, не мельтеши и не пугай никого раньше времени. Все, ступай, будет тебе, — Князь махнул в сторону двери. Вампир, грациозно кланяясь, отошел спиной к двери и поспешно удалился. Ему хотелось пойти и хлебнуть крови для успокоения души и тела. Но дел было невпроворот. Через сутки должен был состояться бал, а с должности главного советника и не менее главного исполнителя его еще никто не снимал. Да и снимет вряд ли, разве что в случае какого форс мажора с которым Алекс не сможет совладать, хотя до сих пор с ним такого не случалось. Бальный зал был воистину величествен в своем праздничном убранстве. Алекс не забывал мысленно похвалить себя, гения придумавшего этот шикарный дизайн году еще так в 1600. Чего только стояли стены задрапированные красной парчовой тканью. Правда, вампир про себя стенал об отсутствии такой в любом смысле приятной вещи, как электричество. Имей Алекс в распоряжении эту прелесть цивилизации, ткань смотрелась бы намного ярче. Он молча завидовал Ведам, у которых этого добра было хоть отбавляй. Но ссылка она на то и есть чтоб особо не шиковали. Так что законченному эстету в лице главного помощника пришлось обойтись примитивными факелами в кованых подставках. На этом месте у вас должен возникнуть вполне логичный вопрос, откуда вампиру знать об электричестве, ведь сослали их очень давно. Но согласитесь, что эпистолярные послания, именуемые в народе письмами еще никто не отменял, да и книги тоже. Тут же вы мне зададите встречный вопрос: кто же будет писать вампиру в ссылке, да еще и книги передавать. Ответ тут более чем очевиден. Другие вампиры. Никто не говорит что не было случаев, когда нечисть вырывалась из мест заточения. Потом они тихо мирно обосновывались жить в нашем мире научившись не причинять людям физического вреда. Так что если ваш сосед сильно подозрительный тип, советую крепче запирать двери на ночь и не приглашать его на чай с целью узнать секрет его утонченной аристократической красоты и белоснежной кожи. Но на этом попрошу вернуться вас в бальный зал Черного замка. В виду отсутствия света высокий потолок был чернее ночи, что не могло не радовать Алекса аж до колик в животе. На сбитой из досок импровизированной сцене, обтянутой черной тканью неизвестного происхождения, установили роскошный золотой трон. На нем весь вечер будет восседать Князь, наблюдая за своим верными подданными. Князь. Как часто Алекс размышлял об этом существе. На охоте, в те редкие моменты когда разрешал за собой понаблюдать, он был ловок и быстр. Под началом Князя жилось легко и весело. Он не был помешанным на власти, как любой другой на его месте, не был строг к своим подданным и во всю поддерживал инициативность. Вампиры и оборотни при дворе, совершали убийство лишь для того чтобы прокормиться. Их правитель делал это чаще для забавы. Время от времени вКнязе просыпалось что-то человеческое. И тогда последний заставлял задавать себе вопросы о прошлом, типа кем был, как жил, кого любил. Но ничего толкового вспомнить не получалось, даже общими усилиями. Помнил лишь то, что как и вся нежить некогда умер, потом вернулся, отвергнутый волей богов. Только вот все вампиры, оборотни и прочая нежить прекрасно помнили, кем были до обращения. Даже самые старые, которые провели в своем облике много веков. В такие моменты, когда самодопросы не давали облегчения и знаний, Князь впадал в меланхолию. Бывало он несколько месяцев не выходил из своих палат, оставляя своих подданных на попечение главного советника, которому доверял во всем… Ну, практически во всем. Однажды, чтобы отвлечь Темнейшего от мрачных мыслей Алекс соврал, что выудил у Мораны при личной встрече дату, когда Князя обратили, и назвал точное число и месяц. На самом деле Алекс просто наугад ткнул пальцем в висящий в его покоях календарь. Но сам себе пообещал об этом забыть. И Князь как всегда поддался на уловки своего главного советника. Вот и взяли за традицию каждый год в официально назначенную дату устраивать роскошные балы в честь Князя. Если бы кто-то из вас попал на подобное мероприятие, то решил бы что угодил прямиком на средневековый бал-маскарад из картинок учебника по истории. Буйство красок в одеяниях и россыпь драгоценных камней ослепляли нередко даже самих участников действия. Музыка честно говоря не для нервных, такая себе ковер версия адских песнопений. У нормального человека такие звуки вызвали как минимум жуткую головную боль, у большинства придворных собственно так и случалось. Но так, как в эстетическом вкусе Алекса предпочитали не сомневаться, для своего же блага, танцевали много и с удовольствием. Как положено. Однако украшением бального зала и танцами все не заканчивалось. Самой важной частью мероприятия было приготовление одной из комнат замка к прибытию самой Мораны, богини смерти и воплощения всего темного в трех известных доселе измерениях. Каждый год она появлялась на следующий день после бала и гостила у Князя как у старого знакомого, но не больше трех дней. Каждый раз комнату выбирали новую, чтобы недостойные вроде Эдмунда не пришли к гостье надоедать своими просьбами и нареканиями. Тех, кому давать аудиенцию, богиня выбирала сама. Избранных отводили к палатам с завязанными глазами, покрытых черной тканью. Никто посторонний не слышал о чем говорила Морана, даже сам Князь не присутствовал при разговоре. Все сказанное в комнате являлось величайшим таинством и будь проклят трижды тот, кто даже случайно проговорится. В палаты Мораны всегда ставили огромную кровать с черными покрывалами и таким же балдахином, в углу размещалось резное кресло в красной обивке. Стены оставались не покрытыми, а в нишах вставляли несколько факелов. Разработчиком и исполнителем идеи как всегда был наш старый знакомый Алекс. Только он, ну и естественно Князь могли входить в покои Мораны без приглашения. Богиня испытывала к вампиру странные совершенно не характерные для нее теплые чувства. Каждый раз при встрече женщина повторяла одну и ту же фразу: «Вы так прекрасны, молодой человек, что даже мое непосредственное касание не может стереть эту красоту». Такого момента Алексу хватало не на один месяц ходить с высоко поднятой головой. Ведь действительно в этих словах не было ни капли лжи. Невысокий утонченный юноша, мышцы стянуты в тугие канаты и никакой угловатости, всегда одет как подобает человеку его ранга. С малознакомыми особами мужского пола разговаривал как на светском рауте, женщинам делал изысканные комплименты. Что касается внешности, то вампир вполне мог бы заслужить звание самого красивого мужчины при дворе Князя Тьмы. Слегка раскосые карие глаза в обрамлении длинных черных ресниц делали его худое лицо по-юношески красивым. Ровный аристократический нос, широкие темные брови, полноватые четко очерченные алые губы, острый подбородок, изящная шея всегда скрытая высоким воротником. Даже два небольших острых клыка, ложащихся на нижнюю губу идеально вписывались в общую картину. Черные волосы шелковым покрывалом ложились на плечи, длинной достигая чуть ниже лопаток. Там, где появлялся Алекс, взгляды так или иначе были прикованы только к нему. В конце концов, вернемся к моменту празднования дня обращения Князя Тьмы. Зал был готов, дамы напудрены, кавалеры разодеты, Темнейший в добром здравии и боевом настроении. К одиннадцати часам вечера все придворные явились на праздник. Их было сравнительно не много, человек пятьдесят. Каждый из них лично приветствовал своего правителя. Князя весь этот процесс жутко раздражал, но против традиций не попрешь, тем более, если автором этой традиции был непосредственно Алекс. Когда приветствия закончились весь зал застыл в ожидании, хоть картину пиши. Мужчины преклонили колено, а женщины замерли в глубоком реверансе. Вперед вышел Алекс. Выглядел он просто роскошно. Черный расшитый замысловатыми узорами серебра кафтан, такой же расцветки, зауженные к низу брюки заправленные в высокие, до средины голени, сапоги. Лицо главного советника покрывала маска летучей мыши с расправленными крыльями. Волосы перекинутые через левое плечо были опрятно сколоты серебряной заколкой в виде крыла той же летучей мыши. Он преклонил перед Князем колено и завел тщательно отрепетированный накануне разговор: — Князь, Темнейший. Жуткие вещи творятся. Прорицательница вышла из своих пещер в недрах земли, — полным страха и волнения голосом произнес советник заученные слова, — видит рождение ребенка в далеких краях. Ребенка со знаком на руке. Мы, — вампир картинно обвел рукой зал, — твои подданные в замешательстве и страхе теперь живем. Князь внимательно дослушал, как и договаривались. И с неким призрением, но абсолютно спокойно молвил: — Вы, кучка перепуганных подхалимов, — правитель сделал театральную паузу. Чем в очередной раз не преминул воспользоваться Алекс: — Прости нас, Князь… Зал как завороженный повторил последнюю реплику. Темнейший скептически приподнял бровь и с гордостью продолжил: — Бояться, Алекс, значит сомневаться в силе моей власти. У нас впереди, — с воодушевлением продолжал правитель, — еще много лет славы и процветания. Когда Дитя Перуна придет, мы будем готовы. А в прочем, — небрежно бросил Князь, — я уже много лет готов. И прежде чем начать праздник, я дам некоторым важные, ответственные поручения. И так, Гавриил, будете моим доверенным среди вампиров вне стен замка. Все свои реплики оставьте при себе, — перебил Темнейший, уже было готового разразится благодарностями, молодого белобрысого вампира в маске тигра. -Вы, Эдмунд, предупредите оборотней. Эдмунд, которого было не узнать: копна волос все время торчавшая в разные стороны была уложена в элегантные локоны, лицо покрывала серебряная маска, лишь кивнул головой.Князь продолжил: — На вас, Хелена, — обратился он к женщине, стоявшей прямо возле сцены, в шикарном ярко-красном платье и маске в тон, — лежит тяжкая миссия общения с нагами. Заодно и с кузиной повидаетесь. Женщина в ответ лишь тяжело вздохнула. Хелена недоумевала, как можно выйти замуж по собственной воле за змееподобное существо с весьма скверным характером. Темнейший сделал вид, что не услышал вздоха, и повел дальше: — Вся остальная мелочь, записывайте Алекс, это ваше задание, — вампир выудил неизвестно откуда черное воронье перо и желтый потрепанный пергамент. -Пишите, — вел Князь, — бесы, буки, Верлиока, Вий, злыдни, аспиды, водяные и блазни. Со всеми легко договориться, но придется покататься. Они все живут по одиночке. Но списки их мест нахождения у меня есть. Алекс учтиво склонил голову: — Не волнуйтесь, Темнейший, найду всех. Князь приподнял бровь: — Я и не волнуюсь, Алекс, я перестраховуюсь. Ну ладно, когда закончено с делами, перейду к неотложному. Да начнется бал!!! При этих словах все присутствующие в зале как по команде встали в пары, готовые к танцам. Главный советник резко повернулся спиной к трону и протянул руки в приглашающем жесте. В полной тишине голос Алекса прозвучал как гром: — Маски долой!!! — выкрикнул вампир. Он самым первым сорвал маску и подбросил вверх, где в последствии она и пропала. Все остальные придворные поступили так же. Под громкие приветственные крики в темноту потолка взлетело несколько десятков масок. Когда крики стихли Князь поднял руку и неизвестно откуда зазвучала музыка. Мы с вами уже разговаривали на тему музыки на подобных праздниках, поэтому описывать эту какофонию я пожалуй не буду. Поскольку мы обычные люди, наши барабанные перепонки просто не выдержали бы «тонкого вкуса» главного помощника. Пары оборотней и вампиров страстно кружились в некой смеси вальса и менуэта. Князь меланхолично опираясь подбородком на ладошку поставленной на подлокотник кресла руки о чем-то мечтал. Через пятнадцать минут к его Темнейшеству как кошка подобрался Алекс. В неистовстве праздника он был единственным, кто заметил скучающую позу своего владыки: — Князь, что-то я смотрю ты заскучал, того и смотри, уснешь, — подмигнул вампир. Только тет-а-тет он позволял себе такое дружеское обращение. Князь Тьмы скептически поднял взгляд на своего главного помощника: — Алекс, вот ты скажи, только честно, а не как обычно на публику. Тебе самому за последние три века эта забава не надоела. Вампир понимающе улыбнулся, обнажая белые клыки, и присел у ног своего правителя обняв свои колени, все равно в хаосе всеобщего веселья никто не заметит этой вольности. Ну, а если и заметят то не посмеют сказать ни слова. — Понимаете ли, Князь, так надо. Вы меня прекрасно знаете, я ничего не делаю просто так. Представьте себе, — Алекс неосознанно поправил высокий воротник своего кафтана, — Что случилось если бы мы отменили эти празднования. Без таких праздников они просто разнесут наш мир на куски, камня на камне не оставят. Это самые могущественные вампиры и оборотни, которые существуют. Посмотрите как они резвятся, сегодня ваши подданные потратят полугодовой запас энергии.Князь махнул рукой на вампира и уставился в центр кружащейся в полумраке зала толпы: — И между прочим, кроме своей энергии они тратят еще и годовой запас моего терпения. Ну вот чего они смеются как демоны в преисподней? А когда Марлиза кричит, у меня появляются мысли о том, что в замке где-то завелась баньши, которую срочно нужно изловить. И нет им никаких оправданий. Почему собственно я должен терпеть весь этот, тобой между прочим организованный, балаган?! Алекс не прекращал улыбаться. С одной стороны ему жутко надоело каждый год объяснять элементарные вещи своему властителю, а с другой это входило в его прямые обязанности. Алекс слегка закатил глаза потом сделал умный вид и принялся объяснять любимому правителю в чем, как говориться, вся соль: — Когда мы жили вне ссылки, наша всеми глубоко уважаемая госпожа Морана, устраивала ежегодные шабаши, — вид у вампира был такой, будто он вспомнил, как когда-то в глубоком детстве разворачивал вожделенную конфету, — Это просто легенда… сейчас. Я всегда мечтал попасть на подобное мероприятие. Нашему брату они просто необходимы для поддержания морального духа. Но я, как вам Темнейшеству известно, отличаюсь тонким вкусом… Тут Князь просто не выдержал столь явных само похвал: — Слушай, опять же только очень честно скажи, тебе кто вообще вбил в твою вампирскую пустую башку, что у тебя аристократически тонкий вкус. То что играет у нас ныне на празднике, — простер Князь руки в сторону танцующих в зале, — Я даже музыкой не возьмусь это безобразие назвать. Это скрежет напильником по моему и так полуразложившемуся мозгу. Почему, еще раз спрашиваю, я должен терпеть этот табор? А может лучше было бы разогнать всех к чертям собачьим и вздохнуть вольной грудью. Алекс достаточно хорошо знал своего правителя чтобы сразу распознать усталость и быстро предпринять все меры. Одним осторожным движением вампир подозвал младшего помощника, и повернулся присмотреть за уже начавшим поднимать бурю правителем. Эдмунд появился как всегда вовремя, как всегда из-за спины, и как всегда внезапно. От такого сюрприза, даже Алекса, обладателя железных нервов, передернуло, не говоря уже о и без этого находившемся на взводе, Князе. Старший помощник собрался по-отцовски долбануть разочек оборотня по голове, более для профилактики чем со злости. Князь же решил, что эти двое разберутся и без него и вполне можно продолжить свое благое дело по прицельному выбиванию весьма мощными заклинаниями собственных придворных. Как вдруг дальняя дверь зала с грохотом открылась, музыка резко прекратилась и кто-то неестественно высоким голосом завопил: «Веды, спасайся, кто может! ». Потом мгновенно стало тихо, все замерли. По центру зала шествовала женщина. Нет, она быстрее плыла, чем шла. Все придворные склонили перед ней головы. Сказать определенно сколько женщине лет и как выглядит ее лицо было практически невозможно. Тем не менее при появлении сей особы тишина стала сначала материальной, а потом даже завибрировала. Голову перед незнакомкой склонил даже сам Князь. Женщина резко остановилась в образованном придворными вампирами и оборотнями коридоре. — Нет, дорогие мои, это не Веды. И нечего так орать, — голос у посетительницы был холодный и резкий. -Поднимите голову, дорогой мой, — протянула незнакомка руку указывая на Темнейшего. -Простите, госпожа моя Морана, — заикаясь произнес Князь, —, но мы не ожидали Вашего визита раньше чем завтра вечером. -Не волнуйтесь так, Князь, просто я услышала не особо радостную весть. И больше всего меня оскорбляет то, что информация получена не от моего самого верного и любимого слуги, а от рядового шпиона, — к концу этого небольшого монолога в голосе Мораны явно сквозило не только недовольство, но и реальная угроза. Князь достаточно громко сглотнул. Первой мыслью главного помощника Алекса было то, что он действительно задушит гада Эдмунда стоящего сейчас рядом и мило улыбающегося тому, что благодаря внезапному появлению гостьи его миновала участь не хилого пинка от начальства. Мысли же Князя зеркально повторяли замысел его старшего советника, но с небольшой разницей. Темнейший сильно пожалел, что не позволил вампиру самолично прибить младшего помощника несколькими днями раньше. А ведь предупреждали его, что этот оборотень не так прост как кажется. Нет, пожалел, взял к себе, пригрел змею на груди. Сомнений что именно Эдмунд является шпионом не было. Князь не единожды убедился, что утечка информации идет именно от младшего помощника. Алекс был слишком предан своему правителю, да и Князь считал его не так подданным как другом, а некоторые сведения были для общественности тайной за семью печатями. — Я, кстати, к вам не надолго, — небрежно бросила богиня, — в этом году аудиенции не будет. Князь только хотел спросить причину столь категорического заявления, но Морана быстро отобрала у него голос небольшим всплеском энергии и продолжила свою речь, так и оставшуюся монологом: — Ты же прекрасно знаешь, что я не терплю, когда меня перебивают. Так о чем это я, — как ни в чем не бывало, продолжила гостья, — не будет аудиенции. Я ничего не хочу слышать. Моим непосредственным указанием, на ближайшее время балы и праздники отменяются. Вы должны сосредоточиться на проблеме, а не тратить силы на не весть знает что. Все, это мое последнее слово. Закончив фразу Морана очень эффектно исчезла превратившись в столб дыма попутно прихватив с собой так и не наказанного Эдмунда. После столь напряженного разговора Князь не удержался, и медленно осел на трон. Взведенные, как курок нервы все-таки не выдержали, да и голос после ухода богини прорезался, и конечно же первое что сделал правитель это проверил свою способность кричать: — Все пошли вон!!! Занимайтесь чем положено, — орать конечно так не стояло, не ради голоса, просто начавшаяся в зале паника даже близко не шла в сравнение с предыдущим хаосом. На секунду Князю даже показалось, что конец света, вот как раз в этот момент, настал. Когда в помещении наконец стало тихо Алекс опустился на подлокотник трона и сочувствующе посмотрел на Темнейшего. — Вот знаешь, Князь, — меланхолично постучав изящным пальчиком по спинке трона, сообщил главный советник, — этот ребенок еще не заявился к нам в гости, а я уже горю желанием его придушить. — И не ты один, — вздохнул тяжело Князь. *** На этом мой рассказ о Черном замке и его обитателях будет прерван до нужного момента. Так или иначе ничего достойного нашего внимания там не происходило, ну по крайней мере доктор меня не посвящал, а додумывать как-то не хочется. Нам же предстоит узнать о нелегкой работе лучшего агента службы секретности Серафима Флавиевича Степанова. А ему было чем заняться. По прибытию в столицу Украины, город Киев, поскольку именно оттуда поступил сигнал магического всплеска, он посетил свою старую маму, которую не радовал своим присутствием вот уже два года. Естественно в связи со своей нелегкой работой. В родном городе Серафим чувствовал себя как рыба на велосипеде, то есть не вполне естественно. Мама встретила агента сначала истерикой, затем поскандалила, прокляла несколько раз отца и только потом начала посвящать сына в события тех двух лет которые ее «маленький мальчик» отсутствовал. — Мама, я у тебя поживу, ты не против? — спросил Степанов отхлебывая чай из свадебного, в милый розовый цветочек, фарфора своих родителей. — Конечно дорогой, — заулыбалась женщина, — эта квартира мне одной слишком велика. Да и к Андрею я бы посоветовала тебе заехать. У тебя же все-таки родилась племянница. — Мама! Я в городе по работе и мне некогда будет ездить по гостям, — Серафим встал из кресла в большой гостинной на ходу допивая чай, — Все я пошел распаковывать вещи, времени в обрез, а дел невпроворот. С этими словами агент оставил открывшую было рот женщину в гордом одиночестве сидеть за столом. А сам рысью выбежал на второй этаж дуплекса. Не то чтобы Анна Германовна на него обижалась, сама знала на что идет выходя замуж за Веда. Но не была готова к тому, что сын покинет ее в возрасте девятнадцати лет, и будет навещать только по праздникам. А в тридцать вовсе пропадет на два года. Она конечно очень гордилась успехами своего мальчика в организации Вед. Ее мужу в свое время такое и не снилось. Поэтому Анна молча встала со стула и кряхтя пошла вынимать своему «маленькому Фимочке» постельное белье. Она не сомневалась что специальный агент задержится надолго. Разобрав свой уменьшенный до размеров спичечного коробка, багаж Серафим спустился в прихожую на первом этаже, где его уже ожидал горячий обед. Анна Германовна так соскучилась за сынишкой, что не смогла толком сопоставить размеры желудка своего чада, с размером приготовленного ужина. Агент службы секретности кушал молча, знал что съесть это все он не сможет, а обижать мать не хотелось, поэтому про себя читал заклинания исчезновения. А женщина так же молча смотрела на трапезу. Закончив есть Степанов отложил столовые приборы и улыбнулся как Чеширский кот. — Мама все было просто изумительно, такое впечатление что ты меня решила накормить за все два года отсутствия. Но у меня дела. — Но, как же, — запаниковала женщина, — я думала мы посидим, поболтаем. — Нет, нет мама, — Серафим активно замахал руками, — Дела, понимаешь? Я не развлекаться сюда приехал, а работать. Так что буду поздно. С этими словами агент схватил с вешалки свое пальто и пулей вылетел за дверь. Прибыв на территорию на карте полученной в отделе информации обозначенную как «место происшествия» Степанов широко открыл рот. Он ожидал увидеть самое необычное место, но ни как не родильный дом. После того как культурный шок прошел и челюсть с помощью правой руки была возвращена на свое законное место, Серафим решил преступить к своим прямым обязанностям. То, что называют приемной в еще построенных при советской власти роддомах, реально растрогала агента, как человека последнее время жившего в Европе, о таких учреждениях знавшего мало и помнящего эти стены только в картинках очень раннего детства. За старым деревянным столиком сидела бабка-повитуха, по внешнему виду пережившая еще битву при Бородино. При виде молодого человека вольно шагающего в ее сторону по вверенной женщине-дежурной территории брови на ее лице соединились на переносице и превратились в одну сплошную. — Молодой человек, что вы себе позволяете, — возмутилась бабушка столь откровенной наглости, — здесь запрещено находится посторонним. Серафим легко щелкнув пальцами создал весьма удачную иллюзию. Теперь перед дежурной стояла полусогнувшись молодая беременная женщина. — Ой, чего это ты, — встрепенулась повитуха и побежала на встречу, — сама дошла? Она тряхнула пару раз головой, подумав что вот она и старость пришла. Перепутать такую милую девушку с мужчиной. Степанов ничего не сказал, только тяжело простонал, и сделал хорошую мину при плохой игре. Дежурная — женщина битая жизнью, не прекращая причитать о безответственности современной молодежи, взяла «беременную» под руки и повела внутрь помещения. По пути к родильному залу Серафим решил порыться в воспоминаниях повитухи на предмет нужной ему позарез информации. Ничего не нашел кроме всякой чепухи. Такое состояние дел его не радовало. Мысли о том, что все-таки придется зайти дальше чем предполагал агент в самом начале вызывали легкую тошноту. Начав уже нервничать в связи с необходимостью так далеко заходить в святая-святых для него как мужчины и врача, Серафим вспомнил, что без труда не получишь кресло начальника отдела. Пришлось молча тащиться в палату за особо настойчивой повитухой. Коридоры роддома были выкрашены в желтый цвет от чего Степанова начало тошнить еще больше, или это давала о себе знать особая впечатлительность. — Вот сейчас я тебя отдам дежурному врачу на руки, — кряхтела бабка дотягивая «роженицу» до нужного кабинета. Агенту уже порядком надоело играть полусогнутую беременную барышню. Не то чтобы поддерживать иллюзию было большим трудом, но в такой ситуации он был сам себе противен. Через несколько метров желтого коридора дежурная остановилась и толкнула дверь. В комнате сидел престарелый доктор и старательно, от напряжения даже прикусив кончик языка, что-то записывал в толстой потертой тетради. Врач показался Серафиму настолько древним, что агент даже засомневался, стоит ли пробовать лезть к нему в память, того и смотри скоропостижно скончается. Проблем потом выше крыши. Ладно, пусть потом Магистр и снесет ему голову как обещал, но задание будет выполнено. Степанов слегка напрягся пытаясь проникнуть в чужое сознание. Там его не отторгли, даже очень гостеприимно впустили. Врач на секундочку смолк и попросил дежурную выйти из комнаты мотивируя это тем, что справится без чьей-либо помощи. Женщина молча кивнула, усадила «роженицу» на стоящую у стенки кушетку, и слегка прихрамывая покинула помещение. Доктор внимательно посмотрел на Серафима, несколько раз моргнул и щелкнул пальцами. Личина, так старательно поддерживаемая агентом на протяжении двадцати последних минут, легко спала. Волшебник стоял в своем настоящем обличье и глупо таращился. Доктор саркастически изогнул бровь и улыбнулся: — Молодой человек, как вам не стыдно. Что за методы? — он встал со стула и оперся руками об стол, — Того что вы искали в моей голове там нет. Но информацию я дать могу. Этот ребенок родился у женщины по имени Юлия, фамилия Бродских. Девочку назвали Алира. Адрес вам давать или ваша всесильная организация сама обо всем позаботится? Серафим выглядел слегка пришибленным. Все Веды проходили регистрацию в центральной конторе. Если бы в данной местности был зарегистрированный волшебник такая информация обязательно прилагалась бы к делу. Но Степанов десять раз перечитал эту красную папочку вдоль и поперек, ничего подобного там не наблюдалось. — Молодой человек, перестаньте так громко думать, у меня скоро мигрень начнется. — А нечего подслушивать, — обиделся спец агент. И тут Серафим заметил одну маленькую деталь которая совершенно не бросалась по началу в глаза, а при дальнейшем внимательном рассмотрении оказалось, что два маленьких клыка слегка приподнимали верхнюю губу. — Ты…ты вампир…- Серафим чувствовал себя последним идиотом. — Да, я вампир, который вот уж четыре века как не питается человеческой кровью. А ваша организация все никак не даст мне спокойно жить, — при этих словах вампир- доктор достаточно сильно ударил кулаком по столу.- А теперь убирайтесь. Вы получили всю нужную информацию. И не через дверь, а в окно. Чтобы не довели мне старушенцию-дежурную до инфаркта. Степанову конечно очень хотелось поспорить с вампиром, но в последний момент взглянув своему оппоненту в глаза ему вдруг перехотелось это делать. Вампиры в таком возрасте весьма опасны и непредсказуемы. Тем более те, которые веками подавляли в себе жажду крови. Сделав правильные выводы из всего разговора специальный агент молча подошел к окну открыл его и вылез на улицу, даже не поблагодарив. У него было еще много дел. И самым первым было съездить домой и позвонить любимому братцу, напомнить о своем существовании и напроситься в гости. Серафим легко перемахнул через низкую больничную ограду и направился к своей машине. Старенький Вольво недовольно фыркнул когда Степанов включил зажигание. Всю дорогу к дому своей матери агент прибывал в крайне задумчивом настроении. Благо что было суббота и столичные дороги оказались относительно свободными. Оставив машину на стоянке перед подъездом волшебник угрюмо зашагал к дому. Не успел он зайти в квартиру, а Анна Германовна уже звала к обеду и обещала рассказать что-то интересненькое. Сняв обувь и тщательно умывшись мужчина сел за стол. Мама сразу заметив испорченное настроение сына перешла к самому главному из того, о чем хотела известить: — Сынок, звонил утром Андрей. Я ему сказала, что ты в городе. И твой брат очень хотел тебя видеть. Серафим вопросительно приподнял бровь: — С чего такое гостеприимство. Помнится мне, когда я побывал у него последний раз, услышал о себе много интересного, — Серафим даже отложил ложку, которой только что колотил вкусно-пахнущий суп.- И ничего лестного в его словах не было. -Фима, родной, там с малюткой какие-то проблемы. Они с самого рождения по врачам ее таскают. А толкового им никто еще ничего не сказал, — Анна Германовнанакрыла своей ладонью руку сына.- Съезди, посмотри. Ты ведь хороший специалист в области детской педиатрии, если за два года не забыл ничего. Женщина нежно улыбнулась. — Ладно, мама, я подумаю над этим предложением. На этом тема была закрыта во избежание конфликта. Ели молча и долго. После обеда Серафим закрылся в своей комнате и не изъявил желания общаться. Он лег на постель и открыл «Молот ведьм». Просто так развлечься, посмеяться над глупостью людей написавших этот бред. За чтением он даже не заметил как уснул. Потом было очень неприятно просыпаться посреди ночи чтобы сбросить на пол тяжеленную книгу, снять одежду и забраться под теплое одеяло. Сентябрьское утро оказалось весьма приятным. Серафим открыл глаза и глубоко вдохнул. В открытую форточку врывался ветер, он теребил и развевал штору наполняя комнату прохладным осенним воздухом. Серафим был практически счастлив. После обеда его с нетерпением ждут в доме у двоюродного брата. Андрей так вовремя позвонил и попросил о помощи, что Степанов чуть не прыгал от радости. Но перед окружающими демонстрировать свои эмоции не собирался. Он и так наделал много ошибок намедни поболтав с вампиром. Если головоломка сложена правильно, значит новорожденная дочь Бродских стала причиной сильнейшего магического всплеска. Увидеть девочку стало для агента делом номер один. Группа зачистки прибывающая сегодня справится без него. Подменить память десятку-другому людей и обезвредить одного престарелого вампира-вегетарианца для них раз плюнуть. Должность главы отдела секретной службы была у Серафима уже в кармане. Сегодня-завтра он вернется в штаб-квартиру Вед и получит знаки отличия, личный кабинет и секретаря. Праздник души. А там через годок-другой можно будет жениться, обзавестись наследником, купить домик недалеко от работы… Счастливые мечты агента были прерваны мамой, звавшей на завтрак. Серафим улыбнулся своим мыслям. Война войной, а обед по расписанию, было главным пищевым принципом этой славной женщины, его матери. Кряхтя и посапывая волшебник выполз из-под одеяла бубня себе под нос проклятья в адрес открытой форточки и холода в комнате. Мысли Степанова были где-то далеко. Предположительно в новом кабинете за красивым дубовым столом, потом они резко перескочили на Андрея Бродских и его семейное гнездышко. После завтрака агент собирался сразу отправиться в дом к брату, но потом память услужливо подкинула несколько моментов из последней встречи и разум отчаянно закричал о том, что ему вообще не нужно никуда ехать. Несколько часов поспорив с внутренним голосом волшебник переубедил себя, что ехать необходимо. Андрей Бродских в ожидании приезда двоюродного брата мерил шагами комнату. Фактически Серафим был его последней надеждой. Чудак во всех смыслах этого слова, тем не менее был и остается специалистом в своей сфере. Широко известный в узких кругах, в которых его иначе как доктор Степанов и не называли. Андрей и надеяться перестал на его возвращение в родные места. Но когда позвонила тетя Аня и с трепетом сообщила, что Фимочка нынче в городе, Бродских начал вызванивать непутевого братца с прямо-таки сумасшедшим рвением. За последние две недели после рождения такой желанной дочери, новоиспеченный отец прямо-таки весь извелся. В их доме побывали все, кому не лень, от рядовых детских педиатров, до странных, постоянно осеняющих крестным знамением, экзорцистов. И вот к концу второй недели сил уже не было, а терпения оставались последние капли, решениепришло само собой. А если точнее выразится, приехало. Когда после обеда, нервно подпрыгивающий при каждом шорохе Андрей, услышал звуки дверного звонка, ему показалось что сердце с тук-тука перешло на тик-так, отсчитывая последние минуты перед встречей. Серафим стоял у двери в полной боеготовности и нервно переминался с ноги на ногу в ожидании когда ему откроют. Врачебной практикой Степанов не занимался уже года три, потому как все его силы и время были сосредоточены на работе в Сообществе Вед. Но надо, так надо. Он конечно же и без предлога мог увидеть племянницу, но репутация сделала свое дело. Хотя так даже лучше, никто не будет возражать, если он осмотрит ребенка детально. От глубоких раздумий о пользе репутации врача Серафима отвлекла открывающаяся дверь. На пороге стояла женщина лет пятидесяти, одетая в униформу горничной. Седые волосы стянуты в тугой узел на затылке, тонкие губы плотно сжаты, прищуренные глаза смотрят с презрением. Серафим громко сглотнул и изобразил самую доброжелательную улыбку из своего арсенала. Не помогло. Женщина только брезгливо поморщила нос: — Проходите Серафим Флавиевич, — горничная сделала шаг в сторону, чтобы дать гостю пройти.- Андрей Исфальдович уже Вас ожидает. Степанов всегда до обморока боялся эту особу и порой недоумевал, каким образом такая холодная женщина как она устроилась на работу в гнездышко семейства Бродских, которое всегда излучало теплоту. Три архитектора и дизайнера занимались проектированием уюта этого достаточно большого поместья. Серафим продолжал улыбаться проходя в дом. За последние два года, как отметил про себя волшебник, здесь ничего не изменилось. В центре комнаты два мягких диванчика, между ними журнальный столик, половину дальней стенки занимает камин в форме головы льва с грозно открытой пастью. На полу перед камином настоящая медвежья шкура, подаренная лет пять назад самим Серафимом на День Рождения хозяйки дома. Она не оценила, но выбросить тоже не решилась, поскольку дорогостоящие вещи любила. Тут же у камина два резных кресла ручной работы, купленных Андреем, на каком-то безумно дорогом с громким именем, аукционе. Стены завешаны огромными полотнами, работы неизвестного художника, старого школьного друга хозяина дома. Что изображено на картинах понять никто не мог и своим гостям Бродских часто представляли эти творения в качестве неизвестных работ Пикассо. Осматриваясь вокруг Степанов подошел к дивану и поставил на него свой саквояж. Горничная неодобрительно покачала головой. Устав от молчания Серафим попытался начать дружескую беседу: — Зря вы так, Зоенька, — агент оперся на спинку дивана демонстрируя свое пренебрежение к правилам хорошего тона.- Я ведь сегодня здесь самый желанный гость. Зоя поморщила нос, но ввиду хорошего воспитания, данного отцом-военным, сказала совершенно не то, о чем думала: — Я должна идти, подождите Андрея Исфальдовича тут, можете присесть, — выпалив на одном дыхании все предложение горничная повернулась на каблуках и стремительной походкой удалилась по своим делам. Серафим почувствовал, что хоть ему и не рады, но на данный момент отчаянно нуждаются, поэтому решил окончательно обнаглеть: — Что даже чаю не предложите? — крикнул он вслед удаляющейся Зое и недовольно скрестил руки на груди. Из дальних комнат послышалось что-то напоминающее «обойдешься», и Степанов улыбнулся сам себе. Вывести горничную из состояния душевного равновесия было делом принципа. Он хотел крикнуть еще что-нибудь, но из соседней комнаты громко хлопнув дверью вышел Андрей. Гордо, с высоко поднятой головой он прошествовал к диванам. Серафим постарался изобразить братскую любовь, или хотя бы прекрасное отношение на худой конец, и первым сделал шаг в сторону хозяина дома: — Андрей, сколько лет, сколько зим? — агент распростер объятия. Бродских сделал вид, что этого не увидел и сухо протянул волшебнику руку. — Два, — хмуро констатировал Андрей, всем своим видом «тонко» намекая, что общество брата ему не по вкусу. Степанов активно потряс протянутую для рукопожатия ладонь. — Что, прости? — приподнял агент бровь, делая вид, что не понимает что значит произнесенное братом. — Я говорю, — Андрей выдернул руку из цепких пальцев, — два года мы уже не виделись. — Ах ты об этом, — Серафим притворно улыбнулся.- Я был очень занят. Не было времени приехать. Это же ты у нас преуспевающий бизнесмен по-наследству. А мне надо было подняться. Бродских демонстративно скрестил руки на груди: — Ой знаю я твои дела. Эзотерика, — Андрей прямо-таки выплюнул это слово, — всегда была твоим коньком. Ты же еще в пятом классе перевел эту книгу. Как ее…? — Никрономикон? — предположил Степанов. Других переводов за ним в общем-то не числилось. Уж очень не нравилось молодому Веду часами сидеть наедине с пыльными томами. — Псих, — тихо констатировал хозяин дома, — Как по мне так тебе не место среди нормальных людей, — это было произнесено более громко. — Я в курсе, — Серафим хмыкнул, — тем не менее тебе нужна моя помощь. И у меня в принципе нет времени для препирательств. — Ну тогда проходи раз ты такой у нас занятой. Времени терять не будем, детская на втором этаже сразу за Розовой спальней, — Андрей улыбаясь указал рукой на дверь из которой сам вышел несколько минут назад. — Это еще где у тебя в доме Розовая спальня? — ехидно усмехнулся волшебник толкая тяжелую дубовую дверь. — Это та, в которой раньше останавливалась тетя Алиса, — прояснил Бродских входя за братом в следующую комнату. Остальная часть пути к детской была проделана в тягостном молчании. Исключая тот момент, когда Степанов поднимаясь по мраморной лестнице на второй этаж споткнулся и пробормотал что-то непонятное, как определил Андрей, на латыни. Они остановились перед большой, на вид тяжелой деревянной дверью. Ее украшала причудливая резьба и отделка начищенным до блеска серебром. Бродских открыл дверь впуская Серафима в комнату. На секунду агент задержался осматривая помещение. Стены поклеены розовыми обоями с узором в бежевые мишки, тонкий тюль на окне соответствует стенам. В дальнем углу был поставлен детский манеж вокруг него разбросана куча мягких и не очень игрушек. Посреди комнаты стояла крохотная колыбель вся в розовых оборочках с прозрачным милым балдахином. Рядом с детской кроваткой в резном высоком кресле сидела женщина одетая в зеленый халат и ногой меланхолично покачивала колыбельку. Голова у нее была опущена и черные волосы скрывали пол-лица. — Юля, — обратился Бродских к женщине, проталкивая Серафима в комнату, — У нас гости. Юля подняла голову, следы усталости на лицо: опущенные уголки губ, глубокие тени под глазами. Но все же это была та самая женщина, о чем она незамедлительно напомнила: — А, пропажа! У Степанова появилось впечатление, что на него вылили несколько литров отборной желчи тритона. — Я думала что ты патологически занят. А ты раз, и почтил нас своим присутствием. Ну заходи коль пришел. Гостя в дверях держать нельзя. Весь монолог был произнесен без каких-либо эмоций. Серафим даже засомневался в психическом здоровье жены брата. Андрей слегка сжал плечо волшебника и прошептал на ухо так, чтобы женщина не услышала: — У нее сейчас не лучшие времена, — Бродских тяжело вздохнул, — Операция была очень тяжелой и Юля никак не может прийти в себя. Но она поправится. В этом факте агент очень сомневался, учитывая что женщина была не под присмотром врачей, как положено, а дома предоставленная сама себе. Но сегодня это была не его проблема, маленькая цель волшебника сейчас громко посапывала в кроватке. Серафим снял руку Андрея со своего плеча и кивнул головой в знак смирения. Он молча, медленными шагами, даже на несколько секунд задержав дыхание, подошел к колыбели и отодвинул полог. Оттуда на него большими зелеными глазами смотрела милая девочка с розовыми пухленькими щечками. Степанов искренне улыбнулся глядя на это замечательное существо: — Ой, какая милашка. Значит Алира нас зовут, — Он поверну голову к родителям лежащего перед ним чуда. -Красивое имя, — подмигнул вед Андрею. -Благодарю, — сухо ответил молодой отец, — твоя мама помогла выбирать. Серафим вернулся к своей основной задаче. Он уверенными движениями снял левый рукав кофточки ребенка и аккуратно развернул маленькую рученьку так, чтобы видеть предплечье. С первого взгляда агент определил причину сильного магического всплеска. Дальше время пошло как при замедленной съемке: вот Серафим понимает, что родинка на руке у девочки точная копия печати великого бога Перуна, именно той, которой бог молний запечатал проход в мир ссылки нечисти. На губах у волшебника появляется широченная улыбка, скрыть которую не было никакой возможности. Затем тумблер переключили и время пошло как положено. — Я так понимаю, это безвредно, — констатировал Андрей созерцая улыбающееся лицо брата. — Абсолютно, — Степанов совершенно не собирался посвящать Бродских в таинственное будущее его дочери, — Такая форма родинки говорит о том, что ребенок будет счастливым. — Ты мне лучше скажи свое мнение как медика, а не как шамана, — Андрей таки не удержался от язвительного тона. — А как врач я уверенно тебе могу сказать, что это обыкновенная родинка, — агент одел рукав обратно на руку ребенка, — Я более чем уверен, что большинство терапевтов, которые проводили обследования просто пугались ее формы.Серафим бросил последний взгляд на кроватку и собрался удалиться. Его остановил голос Юлии, во время осмотра сидевшей с отсутствующим выражением лица: -Может ты останешься на ужин, — тихо прошептала хозяйка дома. Андрей нежно сжал плечи жены и махнул головой подтверждая ее предложение. То, что женщина осознавала происходившее вокруг, было для него уже большой радостью. И если Юля так хочет, даже не смотря на нежелательность присутствия Степанова в их доме, пусть хоть поселиться здесь. — Я бы с удовольствием, но дела, — волшебник поднял с пола свой черный саквояж, который так и не использовал. — Провожать не стоит, дорогу до двери знаю сам, — с этими словами Серафим пулей вылетел из детской. Юля подняла голову и одарила мужа непонимающим взглядом. — Даже не спрашивай, — ответил на него Бродских, — Я все равно никогда не знаю, что у него на уме. Он подошел к колыбели и несколько раз ее качнул. Женщина молча поднялась с кресла, подошла к двери и легко ее отворила. Андрей на секунду даже испугался. Его жена, по мнению врачей, была еще слишком слаба и нуждалась в постоянном присмотре. Но Юля не собиралась падать без чувств, она просто повернулась и нежно улыбнулась мужу: — Я пойду, попрошу чтобы мне сделали чаю и позову няню. А ты пока посиди с Алирочкой. Если бы Андрей не спохватился, то потом бы долго искал свою нижнюю челюсть на дубовом паркете. Но как настоящий мужчина он взял себя в руки и лишь коротко кивнул. В тот момент, когда дверь за его женой закрылась Андрей Исфальдович Бродских понял, что теперь жизнь снова наполнена смыслом и радостью, и все у них будет замечательно. Какая все-таки хорошая вещь — неведенье. *** Серафим беспрепятственно вышел за ворота большого загородного особняка Бродских. Глупая улыбка не покидала его лица. Если бы сейчас на него посмотрел случайный прохожий, то подумал бы, что этот человек как минимум выиграл миллион. Степанов шел как в тумане, подобного поворота событий он даже не предвидел. На ходу вытащив из внутреннего кармана плаща миниатюрный мобильный телефон агент нажал несколько кнопок. На том конце долго шли длинные гудки, затем последовал громкий щелчок и приятный женский голос оповестил: — Штаб-квартира Ведической организации, приемная Главного Магистра, великого Альфреда Иосифовича Эйзенберга. — Слушай, Машка, достаточно, — подрагивающим от волнения голосом перебил Серафим секретаршу. — Степанов, это тебе не контора «Рога и копыта», у нас тут официальное представительство… — На шефа переключи, у меня важная новость! Сказано это было таким тоном, что Маша немедленно щелкнула кнопочкой на телефонном аппарате. — Слушаю, Серафим, отчитывайся, — голос магистра был достаточно строг. — Магистр, я ее нашел. Мы все спасены, ничто больше не омрачит нашего существования. Это Дитя Перуна, Магистр. Пророчество свершилось. — Степанов, успокойся, — слышно было что мужчина говорил это с улыбкой, — Когда ты будешь у нас? — Минут через пятнадцать, — ответил агент перебегая дорогу. — Порт естественно нелегальный, — констатировал с вздохом Магистр. — А у меня когда-нибудь наблюдались какие-то другие? — задал Степанов риторический вопрос, открывая дверцу своего старенького Вольво. Волшебник огляделся вокруг, проверяя нет ли на улице прохожих зевак. Дорога была пуста. Со словами: «Все ждите» он положил телефон обратно в карман плаща сел за руль и включил зажигание. Спустя несколько секунд на том месте возник клуб пыли. Когда она рассеялась машины уже не было. Через пятнадцать минут прохождения сквозь время и пространство, разрывая материю и сминая сущность мироздания Степанов в своей машине с ужасным грохотом приземлился прямо в кабинете Главного Магистра. Получив дозу осудительных взглядов от хозяина помещения он вывалился со стороны водительского кресла и отряхнул пыль с пальто. — Я видел знак, — задыхаясь сказал Серафим, — это без сомнений Дочь Перуна. Магистр нажал кнопку на аппарате внутренней связи: — Маша, стакан воды срочно! В аппарате что-то зашипело и в кабинет вошла секретарша. Когда Маша увидела машину глаза у нее полезли на лоб. Девушка протянула стакан с водой Магистру. — Не мне, — рявкнул тот, — Степанову. Агент принял стакан у Маши осушил его одним большим глотком и отдал обратно. Секретарша удалилась даже не скрипнув дверью. Серафим прислонился к капоту машины, Магистр сел в свое рабочее кресло и почесал короткую бороду. — И что же мы сидим? — уже более спокойно спросил агент. — А что ты предлагаешь делать? — ответил маг вопросом на вопрос, — Теперь мы можем только ждать и больше ничего. И они ждали. Долгих шестнадцать лет, но эти годы были ничто по сравнению с ожиданием неизвестности предыдущие девять веков