***
Александр Непонятно что меня дернуло, но я прямиком побежал искать краски, которые обронил, не имея сил нести их, когда мои руки истекали кровью. Я делал это инстинктивно и не задумывался о последствиях действий. Я просто знал, что должен, что просто обязан. Девушка перестала наносить порезы, это дало мне немного времени. Наконец, найдя краски, я ринулся прямиком на площадь, к той шумной толпе и загадочной девушке из моих видений… Продолжение следует.Глава 2.
28 марта 2016 г. в 10:16
Укутывая свое сознание в сладкие мечтания о незнакомке, парень не заметил шрамов на своей руке. С каждой минутой их становилось больше, и алая жидкость стекала вместе с чернилами, пачкая альбом и упаковку красок.
Резкая боль пронзила тело парня от головы до пят, задержалась в области запястья и растворилась в массе других ощущений, словно рисунок, который передавался от второй половинки, пропадающий сразу при попадании на кожу. Парень проснулся.
Вся его рука была покрыта глубокими шрамами. Как? Откуда? Он был в недоумении.
Вырвав из альбома чистый белый лист, парень обернул им свою кисть и кровь, пропитав бумагу, оставила на ней бордовые следы.
Юноша осмотрелся вокруг. Было темно. На улицах ни души. Он еще раз взглянул на свою руку.
С ран стекали чернила, словно человек хотел нарисовать на своей руке прекрасную картину, но в отчаянных неуспешных попытках с силой давил на запястье черной ручкой, чтобы заглушить неудачи болью.
Нарисовать?
Рисунки на руках.
Он все понял. Неужели он нашел своё счастье? Счастье так терзало его на данный момент и доставляло столько боли? Это ли ему нужно?
Он наблюдал, как испаряются царапины на его руках и тяжело вздыхал.
Внутреннее чувство подсказывало, что человек, которому сейчас так плохо, был неподалеку, и его нужно было разыскать, но от шока парень не мог двигаться, и ему пришлось просто неподвижно лежать в тени благоухающих кустов сирени и ждать, пока остановится кровь.
Он поменял пропитанный кровью лист на новый и постарался закрыть глаза.
Вокруг все кружилось, сознание мутнело, взгляд затуманивался и веки опускались.
***
Проснулся парень глубокой ночью. Чувствовал он себя ослабленно и удручающе. Глаза слипались, а ноги не держали его.
По пустынным улицам он шел осторожно, оглядываясь по сторонам и нервно пошатываясь, норовя каждую секунду упасть.
Альбом, с половиной вырванных листов, парень оставил под кустом сирени, где вся трава была пропитана его кровью.
Он брел по улице.
И снова думал о своей прекрасной выдуманной подруге, о неудачной жизни, о боли, которую испытывал в данный момент. Порезы продолжали появляться уже на обеих его руках. Кровь ленивыми каплями падала около его ног, аккуратно переступающих по тротуару, и пачкала всю дорогу за ним, оставляя красный след.
Ему было плохо.
В момент, когда он совершенно заблудился и из последних сил старался не потерять сознание, его окликнул взрослый мужчина.
— Парень, телефон есть? Тут какая-то больная с крыши сигануть собирается, звони в полицию.
Александр обернулся и медленно побрел к небольшой куче людей, столпившихся на площади около большого здания из красного кирпича.
Телефон он с собой не взял, а может и взял, но уже не смог бы достать его, слишком много крови он потерял и руки почти не слушались его.
Продвигаясь сквозь бушующих людей, он вышел вперед, к самому входу в здание, где был отличный обзор на происходящее.
В руке снова закололо. Шрамы появлялись со скоростью света, то маленькие, то большие, но от вида каждого нового углубления, отчаяние разрывало душу парня. Ему было больно не за себя, а за того человека, который сидит сейчас один, полностью погруженный в себя и, не щадя, режет в кровь руки.
Наверное, сильная душевная боль таится в сердце того человека.
Парень поднял глаза и посмотрел на крышу здания.
Осторожно перевесив через заграждение крыши одну ногу, в потертой кожаной куртке и черном кружевном нижнем белье сидела с сигаретой в зубах молодая девушка, в белоснежных руках которой была ручка, а в глазах — страх и мольбы о помощи.
Рука, что держала ручку, с силой надавливала на кожу, прорывая её.
Теперь не только его руки были покрыты шрамами: лицо, ноги, живот — всё было покрыто кровавыми следами и синяками.
Порез за порезом она орошала свою прекрасную белую кожу ужасными ранами. Порез за порезом она орошала кожу парня теми же ужасными ранами.
В какой-то момент она остановилась. В ужасе подняла глаза к небу, под нескончаемые крики толпы, и целенаправленно взглянула на него.
Это был всего лишь миг.
Но он успел заметить ее большие зеленые глаза, словно вязкое болото, наступив в которое ногой, больше не выберешься...