Линия, что связала наши судьбы воедино.

Так проходили мои обычные дни, но в тот роковой день было гораздо хуже и больнее. Вечером, когда мое настроение наконец-то поднялось выше планки «лишь бы не сдохнуть», я услышала звонок в дверь. Пританцовывая, потянула за дверную ручку и распахнула деревянную громадину, открывая проход. На пороге стоял Он. В руки он сунул мне коробку. — Надеюсь, мы больше не увидимся, — и ушел. В коробке было прекрасное черное кружевное белье, надевая которое я нервно всхлипывала. Все было хорошо: я могла плакать, могла чувствовать — но в момент, когда осознала, что все кончено, что мной просто воспользовались, меня снова наполнило отчаяние. Рывком бросившись на кухню я схватилась за нож. Больница, капельницы, операции. Думала, что это конец. Однако, вскоре я вернулась с перебинтованными руками и направлением к психиатру. Шрамы остались, как и щемящая душевная боль. После этого случая я начала замечать пожелания и рисунки на своих белых руках. Кто-то заботился обо мне, рисовал для меня прекрасные пейзажи, цветы, раскрашивал мою жизнь хоть в какой-то, кроме красного, цвет. Линии появлялись на моей коже — было щекотно. С каждым днем рисунки художника были красивее, признания искреннее и чище. Я ждала его проявления на своих руках все больше и больше. Часы, проведенные за сладкими грезами о новых изображениях сводили меня с ума. Это была любимая часть моего дня. Таких прекрасных картин я не видела еще нигде и любила их всем сердцем, хотя бы и от мысли, что они посвящены только мне и больше никому. Ответить я ничего не могла, так как мои руки еще не окрепли после тяжелых травм, да и разочаровывать его, заводить новые знакомства — не то, чего я желала, поэтому загадочные послания доставляли мне радость и в то же время чувство одиночества и огорчения. В тот роковой день я получила смс от бывшего. Он решил, что его вклад в меня был слишком значительным и придется вернуть половину. Суммы, которая прозвучала, у меня и в помине не было. Я решила, что это глупая шутка и отказалась возвращать ему деньги. Бесчисленные звонки, угрозы… Я ни на что не реагировала, но в момент, когда терпение было на исходе, мне захотелось покончить с этим раз и навсегда. — Алло? — Я жду деньги через час у кафе, или ты их отдаешь мне, или сама же об этом пожалеешь, — прохрипел голос на том конце провода. Но и на этот звонок я не обратила внимания. Поздно вечером я возвращалась с работы к своему дому. Догорали фонари, на площади было не многолюдно. Я подошла к пешеходному переходу и вздохнула, ожидая зеленый свет. Резкий звук тормозов и мое тело пронзает боль. Отлетев к другому концу дороги, почти свалившись в овраг, я мечтала, мечтала всем сердцем выжить. Возможно, даже ради Своего Художника, чтобы снова увидеть его прекрасные картины на своих руках, провести по ним пальцем, погладить, прижаться нежно губами… Было ли это задумано? Так и не удалось выяснить, однако, я выжила и вернувшись домой из больницы, после длительного лечения, получила сюрприз — разграбленные комнаты и разбитые окна. Но это меня уже не волновало. У меня больше не было рук и одной ноги. Вскоре их заменили протезами, и я смогла нормально передвигаться и выглядеть как обычный человек. Сначала движения были угловатыми, но позжея привыкла и все вернулось в свое русло, кроме парочки пунктов. Я стала наносить еще больше ран на свои новые руки. Сил, чтобы совладать с душевной болью не было, и пришлось заменить её физической. Починила окна в квартире, выкинула всю одежду кроме черной куртки и того кружевного белья, что подарил мне ужасный человек. Зачем я его оставила? Сама не знаю. Но я хотела уйти в тот мир именно вместе с ним. Я закурила. На работе больше не появлялась. Жила на оставшиеся сбережения как могла. Больше всего меня угнетало то, что на моих, уже ненастоящих руках перестали появляться рисунки. Тот лучик света, что был у меня не так давно, что согревал меня в холодные дни — исчез. Но я старалась жить дальше. Каждый вымученный и прожитый мною день — новая отметина на руках. Это было больно, но я терпела Однажды утром я нашла в кармане куртки черную ручку, которой рисовала в тот день цветок на своей руке. В тот ужасный день. Тяжелые, полные печали капли скатывались одна за другой с моих глаз. Я плакала, как не плакала уже давно. Тихо, почти незаметно, но сгорая от боли в душе. Я плакала. *** В какой-то из солнечных дней меня вызвал мой лечащий врач к себе в кабинет и сообщил ужасную новость. Рак мозга. Жить оставалось не долго, так как заболевание было выявлено очень поздно. Нужна была либо срочная операция, либо кучу денег на замедление развития опухоли. Ни того, ни другого у меня не было. Я смирилась. Но частенько вечером, я пыталась заглушить свои страдания ножом по рукам, теперь уже вместе с алкоголем, теперь уже без надежды на счастливую жизнь. Мне пришла в голову ужасная, но манящая мысль. Если я так одинока, могу уже и покончить со своим существованием прямо сейчас, не так ли? Несколько дней это не давало мне покоя, и, наконец, я решилась. С утра, как обычно в черной куртке и черном кружевном белье, распустив свои прекрасные темные волосы, я отправилась на крышу самого любимого мною в этом городе здания. Сигареты я прихватила с собой, так же как и черную ручку. Днем спряталась на лестничной площадке около крыши, но к вечеру спокойно вылезла на край и перекинула одну ногу через барьер, отделяющий меня от пустоты, наслаждаясь запахами и свежестью природы, ведь я так давно не выходила из дома. Начала собираться толпа. Мне становилось страшно, в груди кололо, а руки непривычно пульсировали. Тогда я решила попробовать отправить в последний раз послание своему любимому художнику. Я была не уверена в своем успехе, руки были уже не моими и мало чем могли бы мне помочь. Теперь главную роль играли чувства. Начала рисовать я пейзаж, открывающийся мне с прекрасного здания из красного кирпича, на котором расположилась, но что-то быстро переклинило в моей голове. Я решила, что попытки мои будут тщетны и просто начала раздирать в кровь той самой ручкой свою кожу. Алые капли стекали с меня, покрывая металлическую поверхность крыши красноватым оттенком. Толпа расходилась, не в силах образумить свихнувшуюся девушку. Правильно, я не намерена их слушать. Вдруг, внизу я заметила знакомый силуэт. Пусть никогда не видела его раньше, но знала, что он — что-то близкое и родное для меня. По его телу, так же как и по моему текла густая кровь. Художник? Я была счастлива, что перед смертью увижу его, и была так зла на себя, что причинила ему столько боли. Его глаза выражали собачью преданность и сочувствие, а так же глубокую печаль и страдания. В данный момент он чувствовал то же что и я. Парень держал в руках краски. Мне хотелось понаблюдать за действиями Моего Художника. Я чувствовала, наконец-то, то щекочащее ощущение комфорта, как нежно он вырисовывает линии цветов, букетов, морей, полей, океанов.Я чувствовала, как беспорядочно он наносит краски на свои руки. Но посмотреть на то прекрасное, что он делал для меня, я просто не могла. Мне было слишком стыдно за себя. В конце концов погасли все фонари. Тяжело дыша он сидел на коленях, весь вымазанный красками и смотрящий на меня с неугасающей надеждой. Я лишь болтала ногами в пустоте и отдавалась ощущению спокойствия и удовлетворенности под порывами теплого ветра. Он опустил взгляд и медленно, осторожно вывел на своем запястье «Останься». Я была счастлива, посмотрела на руку, а затем на него, со светящейся улыбкой. Я была нужна ему. Но мир жесток, мой милый друг. С ощущением какого-то выполненного долга, завершенности, счастья, я шагнула в пропасть и отдала себя на растерзание чудесному и в то же время болезненному ощущению полета. Пусть даже пару секунд. Я была счастлива. Самоубийца? *** Последнее, что я помню, это его безумный взгляд и фигуру, несущуюся мне навстречу. Воспоминания, видимо, никогда не дадут мне покоя. *** Проснулась я с рассветом и медленно открыла глаза. Я жива? Продолжение следует.