LOTTO
Если долго смотреть в одну точку, можно потеряться в потоке своих мыслей. Так случилось и с Бэкхёном: он застыл, разглядывая рисунок на одеяле, и выпал из реальности. Где-то на периферии раздавались звуки, но омеге не было до них дела. Он водил пальцами по ткани, вырисовывая одному ему понятные знаки, и блуждал в лабиринте собственных размышлений. Бэкхён понимал, что Чанёль ни в чём не виноват. Понимал, но не мог с этим смириться. Он ведь понял всё сразу, ещё в тот самый момент, когда увидел взгляд альфы, направленный на Хансоля. А когда узнал об их романе, всё встало на свои места. И теперь, сидя на больничной койке, Бэкхён мог винить только себя. Это ведь он заставил Чанёля спровоцировать Хансоля, и никто другой здесь не при чём. От осознания собственной глупости делалось ещё больней и паршивей. Он сам виноват, это он её не уберёг… В горле запершило и омега закашлял, прикрыв рот рукой. Оцепенение спало, и реальность обрела цвета и звуки. В углу, отодвинув туда кресло, сидел Чанёль; Бэкхён чувствовал на себе его тоскливый взгляд побитой собаки. Не глядя на него, омега протянул руку и нащупал кнопку вызова медсестры. Та появилась спустя пару минут. — Вас что-то беспокоит? — учтиво спросила женщина. — Я хочу в туалет, — ответил Бэкхён. — Принести вам утку? — Нет, — покачал он головой, — проводите меня до уборной. Медсестра помогла ему подняться с постели, подождала пока он обует тапочки, и вместе они вышли из палаты. От долгого сидения кружилась голова; Бэкхён зажмурился и опёрся на плечо женщины. Кое-как добравшись до туалета, он справил нужду и вернулся обратно. Всё это время Чанёль был весь как на иголках, мерял комнату шагами, и успокоился только тогда, когда омега вновь оказался в постели. — Я бы и сам мог тебя отвести, — сказал он, когда медсестра вышла. — Наверное, если бы я хотел, то попросил бы тебя, нет? — с усмешкой спросил Бэкхён, поправляя одеяло. — Зачем ты так? — тяжело выдохнул Чанёль, устроив локти на коленях. — Как? — Жестоко, — ответил альфа. — Мне тоже больно, и я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. — Серьёзно? — усмехнулся Бэкхён и одарил его взглядом. — И что же я чувствую? — Пустоту. — Почему ты не на работе? — спросил омега, проигнорировав его слова. — Без тебя мне там делать нечего, — ответил Чанёль. — Какое благородство! — Бэкхён… Внезапно раздался стук в дверь, и следом в палату вошли двое мужчин в полицейской форме. — Добрый вечер, мистер Пак, — начал один из них. — Меня зовут офицер Чон, и мне сказали, что я могу с вами побеседовать. — Что-то вы поздновато, офицер, — усмехнулся Бэкхён, — вечер уже на дворе. — Нам сказали, что вы спите. — Могли бы прийти завтра, я бы никуда не делся. — Мы бы с удовольствием, — сказал офицер Чон, — да начальство требует. Так мы можем поговорить? — Да, — кивнул омега, а после метнул взгляд на Чанёля. — Оставь нас. — Ты уверен? — напряжённо спросил альфа, поднимаясь с места. — Да, — кивнул Бэкхён. Он заметил в глазах мужчины беспокойство, и это приятно согрело душу. Когда Чанёль вышел, офицер Чон занял кресло, придвинув его поближе к кровати пострадавшего. — Итак, начнём, — сказал он, раскрывая блокнот, который держал в руках. — Ваше имя Пак Бэкхён, 26 лет, омега, верно? — Да, — кивнул тот, — всё верно. — Автомобиль, за рулём которого вы находились, принадлежал вам? — Да. — Расскажите в подробностях, что произошло, — попросил офицер. Бэкхён вздохнул и отвёл глаза. — Когда я покинул парковку офиса, всё было в порядке. Я выехал на дорогу, проехал несколько кварталов и хотел высадить пассажира, но не смог остановить автомобиль. Я жал на тормоз, но он не срабатывал. Мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжить движение. На светофоре я попал на красный, решил свернуть направо, но не справился с управлением; машину вынесло на полосу для общественного транспорта, и в неё врезался автобус. Я ударился лбом об руль, потерял сознание и очнулся только в больнице. — Хорошо, — отозвался офицер, тщательно записывавший его слова. — Почему вы сели в неисправный автомобиль? — Я не знал, что он неисправен, — ответил Бэкхён. — Когда я утром приехал на работу, всё было в порядке. — Во сколько вы выехали из дома и во сколько добрались до офиса? — Выехал примерно в половину восьмого, а добрался к девяти. — Между этими точками вы нигде не останавливались? — Нет. — Хорошо, — кивнул чему-то полицейский. — Как давно проводился технический осмотр автомобиля? — Не помню, — ответил омега и потёр пальцами виски; у него заболела голова. — Вам плохо? — учтиво поинтересовался офицер Чон. — Позвать кого-нибудь? — Нет, — покачал головой Бэкхён. — Продолжайте. — Во сколько вы выехали с парковки? — Без пятнадцати четыре. — Куда направлялись? — На ужин с партнёром. — Кто был с вами в машине? — Племянник моего мужа. — Вашего бывшего мужа? — уточнил офицер. — Какая разница?! — огрызнулся омега. — Не придирайтесь к словам! — Есть разница, — ответил полицейский. — Напишите просто О Сехун. — Хорошо, — кивнул офицер Чон. — Почему он ехал с вами в одной машине? — Он хотел показать мне черновик статьи и попросил подбросить до ближайшего торгового центра. — Что за статья? — Какое это имеет значение?! — возмутился Бэкхён, но заметив пристальный взгляд полицейского, сдался. — Домашнее задание в университете. Сехун учится на журналиста, а я в прошлом был редактором журнала, поэтому решил ему помочь. — Хорошо, — кивнул офицер и что-то записал в своём блокноте. — Как думаете, это может быть покушением на вашу жизнь? — Вполне возможно, — безразлично бросил омега. — Подозреваете кого-нибудь? — Кучу людей, — усмехнулся Бэкхён. — Вам придётся задержаться здесь на сутки, если я возьмусь всех их перечислять. И это только тех, о ком я знаю… — Почему в таком случае вы были без водителя и охраны? — А я вообще люблю рисковать. — Шутите, — хмыкнул полицейский. — Хороший признак, значит скоро поправитесь. А если серьёзно? — А если серьёзно, — ответил омега, — то охрана у меня была, правда ехать они должны были в соседней машине. — Вы видели их автомобиль? — Нет, — покачал головой Бэкхён, — и на парковке у офиса их тоже не было. Подозреваю, мою охрану ликвидировали как раз перед тем, как я сел за руль. — Кто выставлял охрану? — Мой муж. — Ваш бывший муж? — уточнил офицер Чон, на что тот закатил глаза. — Как вам будет угодно. — Не думаете, что это его рук дело? — Что? — прыснул омега от абсурдности этого вопроса. — Ему это не нужно. — Почему вы в этом так уверены? — удивился полицейский. — Мне кажется, вам уже пора, — уклонился он от ответа. — Я хочу отдохнуть. — Что ж, — вздохнул офицер Чон, закрывая свой блокнот. — Спасибо, что ответили на наши вопросы. — Мне предъявят обвинения? — Если ваши показания подтвердятся и автомобиль окажется неисправным, то вы будете проходить по этому делу как пострадавший. — Когда будет экспертиза? — Пока неизвестно, — ответил полицейский, поднимаясь с места. — На всякий случай я посоветовал бы вам нанять адвоката. — Спасибо, — усмехнулся омега. — Я прислушаюсь к вашему совету. — Всего доброго, мистер Пак. Поправляйтесь. Когда они ушли, в палату вернулся Чанёль. Альфа изо всех сил пытался показать, что не встревожен их визитом, но Бэкхён чуял его переживания за версту. — О чём вы говорили? — спросил мужчина, встав у окна. — Об аварии, — ответил омега. — Они посоветовали мне нанять адвоката. — Об этом я уже позаботился, — сказал Чанёль. Благодарности альфа так и не дождался. Бэкхён откинулся на подушку и принялся крутить в пальцах обручальное кольцо; оно лежало на тумбочке, вместе с другими вещами. Свет переливался в гранях мелких бриллиантов, за которыми не было видно белого золота. — Оно никогда мне не нравилось, — признался омега и протянул кольцо Чанёлю. — Можешь продать. — Хорошо, — кивнул альфа. Забрав кольцо, он снял своё и убрал оба в карман брюк. — После обеда звонила Суён — весь офис стоит на ушах. — Мне всё равно. — Хансоль уже готовится занять должность исполняющего обязанности… — Хочу помыться, — перебил его Бэкхён. — Отведи меня в душ. Просьба оказалась настолько внезапной, что Чанёль забыл, что хотел сказать. Спохватившись, он бросился к тумбочке за ванными принадлежностями. Омега наблюдал за ним с деланным безразличием, в душе забавляясь. Когда альфа собрал всё необходимое, он помог Бэкхёну подняться с постели. Придерживая омегу за талию, Чанёль довёл его до ванной комнаты, помог войти в кабинку и снять пижаму. — Дальше я сам, — сказал Бэкхён, когда мужчина отрегулировал воду до нужной температуры. — Хорошо, — примирительно произнёс альфа и закрыл дверь кабинки с обратной стороны. Упругие струи воды били по коже, пробуждая затёкшие мышцы ото сна. Ноги дрожали, и омега прислонился спиной к прохладной кафельной стене. Он закрыл глаза, подставил лицо под тёплый поток и попытался собраться с мыслями. Не размыкая век, нащупал на полочке гель для душа, вылил немного себе на ладонь и принялся намыливаться. Руки скользили по гладкому от воды телу, размазывая пену, прошлись по плоскому, мягкому животу. Бэкхён так и застыл, ощупывая пальцами кожу. Сейчас беременность казалась ему всего лишь сном. Доза снотворного, которую омеге вкололи утром, была небольшой. Он проспал всего пару часов, а когда проснулся, не застал в палате Чанёля. Узнав, что пациент бодрствует, к Бэкхёну зашёл его лечащий врач, поинтересовался самочувствием и направил на осмотр к гинекологу. Этого парню хотелось меньше всего. Осмотр показал, что видимых повреждений нет, но для полноты картины нужно было сдать кровь на анализы. Омеге искололи обе руки и палец, пока брали образцы. Потом был обед, но Бэкхён ел без особого энтузиазма. Устав, наконец, насиловать себя, он убрал тарелки на поднос, закутался в одеяло и опять уснул. Мыльная пена сбежала по ногам и скрылась в водостоке. Бэкхён вымыл голову шампунем и остался стоять под тёплым потоком воды. Через матовое серое стекло кабинки он видел расплывчатый силуэт Чанёля, который сидел на скамейке и ждал. Протянув руку, омега коснулся пальцами мокрого стекла. Интересно, подумал он, что сейчас чувствовал альфа. Бэкхёну нравилось видеть, как тот страдал, и за это парень себя ненавидел. Одновременно с этим ему было больно смотреть, как глаза Чанёля с каждым часом наполнялись всё большим отчаянием. Он хотел бы возненавидеть его за всё, что с ним случилось, но не находил в себе сил. Любовь к Чанёлю сидела немного глубже, чем могла добраться ненависть. Устав, наконец, стоять, омега выключил воду и отжал волосы. — Я всё, — сказал Бэкхён, открыв дверцу кабинки, но альфа был уже тут как тут. Он стоял рядом, держа в руках оранжевое банное полотенце, в которое можно было завернуть двух Бэкхёнов. Омега не стал сопротивляться, когда альфа накинул полотенце ему на плечи и принялся обтирать свободным концом. — Они думают, что это ты, — сказал Бэкхён. — Кто? — Полицейские. Они думают, что это ты хотел меня убить. — Логично, — усмехнулся альфа и взъерошил полотенцем волосы омеги. — В девяносто процентах таких случаев виноваты супруги. Закончив вытирать худое тело, Чанёль помог Бэкхёну переодеться обратно в пижаму и даже причесал его. Глядя на их отражение в узком зеркале, висевшем на стене, омега почувствовал странное волнение. Альфа обращался с ним предельно бережно, как с фарфоровой куклой, а тот безжалостно дробил его сердце на осколки. — У тебя волосы отросли, — заметил Чанёль, когда Бэкхён повернулся к нему лицом, — надо бы подстричь… Он хотел ещё что-то сказать, но внезапно замолчал, заглянув в лицо парня. Тот смотрел ему прямо в глаза пару минут, а потом сделал робкий шаг навстречу и обхватил руками торс. Чанёль подхватил Бэкхёна, чтобы тот не упал, и прижал к себе. Уткнувшись лбом в его грудь, омега вдохнул аромат хвои и понял, как же всё-таки по нему соскучился. — Я устал так жить, — тихо начал омега. — Всю свою жизнь я делал то, чего не хотел. Всё детство я учился, старался изо всех сил, чтобы порадовать родителей, но тем было на это плевать. Им было плевать на всё, кроме друг друга и их сраного бизнеса. Я терпел: сносил все обидные слова отца, плакал в подушку, но терпел. Даже когда они умерли я делал всё, чтобы им угодить. В своём завещании отец написал, что пока я не выйду замуж, всем имуществом будет распоряжаться первый по старшинству родственник. И мне пришлось выйти замуж за человека, которого я не любил, чтобы обрести хотя бы иллюзию свободы. Поверь мне, я никогда не хотел стать заложником брака по расчёту. Я выбрал тебя только потому, что ты мне не врал. Но каким бы хладнокровным и расчётливым я не пытался казаться, такая жизнь меня угнетала. Один год сменялся другим, и я постепенно разучился чувствовать эту щемящую пустоту. Я менял любовников, как перчатки, разбивал чужие сердца, но упорно продолжал делать то, чего от меня хотели другие. И когда стало в конец невыносимо, я решил сделать хоть что-нибудь для себя. Усыпить твою бдительность было просто; в конечном итоге спустя месяц я держал в руках положительный тест на беременность, но к тому моменту этого было мало. Мне хотелось больше, чем просто иметь ребёнка от собственного фиктивного мужа. Спустя много лет мне захотелось завести настоящую семью с человеком по имени Пак Чанёль. С человеком, который был мне деловым партнёром, другом и любовником, ночи с которым забыть не так-то просто; человеком, который был мне безразличен, которого я возненавидел и которого я полюбил. Каждое его слово отдавалось эхом в пустой ванной комнате. Хриплый, тоскливый голос отскакивал от стен и ранил Чанёля в самое сердце. — А чего ты хочешь сейчас? — прошептал альфа, дыша через раз. — Я хочу жить, — ответил Бэкхён, зажмурившись; по его щеке скатилась слеза, а пальцы стиснули чужую футболку. — Хочу жить для себя, не быть никому обязанным и должным. — Позволь помочь тебе… — попросил Чанёль. — Отведи меня в палату, — сказал парень и отстранился. Он отвернулся и стёр мокрые разводы с щёк, не желая, чтобы альфа видел его плачущим. Тот покорно собрал его вещи, а после помог добраться до палаты и усадил на постель. — Постой, — сказал омега, поймав его за руку. — Ляг со мной… — Ты уверен? — Да. — Хорошо, — кивнул Чанёль. — Сейчас, только вещи уберу… Отстранившись, он поставил гель для душа и шампунь в тумбочку, а полотенце повесил на спинку кресла. Покончив с этим, альфа скинул обувь и опустился рядом с омегой поверх одеяла. Тот уже успел забраться в постель, а потом лёг набок и прильнул к груди мужчины спиной. Он даже позволил Чанёлю обнять себя поперёк живота, когда тот робко перекинул через него руку. Так они и лежали, затаив дыхание и прислушиваясь к шуму за дверью. До отбоя было ещё далеко, поэтому в коридоре туда-сюда сновали пациенты и персонал больницы. — Хочешь, я договорюсь, и ты будешь долечиваться дома? — предложил альфа, когда молчать стало невмоготу. — Нет, — покачал головой омега. — Почему? — удивился Чанёль. — Я не вернусь в этот дом, там слишком много пустых воспоминаний. Альфа на миг прикрыл глаза, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. — Хорошо, — наконец сказал он, — мы можем пожить в моей квартире, но что тогда делать с домом? — Мне всё равно, — пожал плечами Бэкхён. — Можешь продать его, если хочешь. Я подпишу все нужные бумаги. — Ладно, — вздохнул альфа. — Ну, зато до работы ближе добираться… — Я туда больше не вернусь, — сказал омега и повернулся к нему лицом. — Если Хансоль так хочет эту компанию, то пусть подавится. Я продам все до единой акции, чтобы не иметь с ними ничего общего. — Почему? — спросил Чанёль. — Потому что мне осточертела такая жизнь, — прошипел Бэкхён, — эта компания и всё, что с ней связано! Пусть весь этот совет директоров себе хоть глотки перегрызут, меня это больше не касается. — Но… как же я? — А что ты? — усмехнулся омега. — Это твоя жизнь, и теперь пришло время принимать решение. Каким бы оно ни было, я тебя поддержу и не скажу и слова против. Но ты должен понять раз и навсегда, что с этого момента я больше не твой деловой партнёр. Я твой муж, который будет гладить тебе воротнички, кормить тебя завтраками и растить твоих детей. Если ты согласен с таким раскладом, то рекомендую завести привычку оставлять работу на работе и не тащить это дерьмо домой. — Я постараюсь, — с вымученной улыбкой выдохнул Чанёль и поцеловал его в лоб. — Только разберусь со всем этим и начну стараться.***
Пустые коридоры PBK Inc. впервые казались Чанёлю такими чужими. Наручные часы показывали пять часов утра. Альфа с тяжёлым сердцем оставил Бэкхёна, потому что тому полночи снились кошмары. Он метался в постели и стонал, будто от жуткой боли; мужчина просыпался от этих звуков и бросался его успокаивать. Ближе к утру омега просыпался уже не так часто, а когда Чанёль уходил, то спал спокойно. Поднявшись на двенадцатый этаж, альфа направился прямиком к кабинету Чонина. Отперев дверь универсальным ключом, который был только у него, Чанёль прошмыгнул внутрь. Небо за окном уже светлело, поэтому альфа не стал включать свет. Стол Чонина был завален бумагами, но просмотрев их, мужчина не нашёл ничего полезного. В ящиках лежал всякий мусор; вынув каждый из них, Чанёль проверил наличие двойного дна. Время шло, а осмотр кабинета не приносил никаких плодов. Альфа метался от шкафа к шкафу, заглядывая в каждую папку. Проверка всей кипы макулатуры заняла бы вечность, но внезапно мужчину посетила дельная мысль. Вернувшись к шкафам, Чанёль достал документацию за те меньше чем полгода, которые проработал у них Чонин. Вышло не так много, как он думал вначале. Собрав всё это добро, альфа покинул кабинет, не забыв запереть за собой дверь. Бэкхён сказал, что пора принимать решение. Полночи успокаивая омегу, страдающего кошмарами, Чанёль пытался определить, что делать дальше. На чашах весов оказались будущее и прошлое; выбор, который не так просто сделать. Прохладный утренний ветер остудил кипящую голову, а глоток никотина помог обрести трезвость ума. Въезжая на парковку офиса, альфа уже знал, как поступит. Правда, оставались пара насущных проблем, которые требовали скорейшего разрешения. Угрозой над ним нависли Хансоль и Чонин, но теперь Чанёль был уверен, что одержит победу. Если уходить, думал он, то с триумфом. Если платить, то по всем счетам, а с должников взыскивать сполна. Совсем незаметно небо стало ярко-голубым, и первые работники стали прибывать на свои рабочие места. Постепенно коридоры наполнились привычным шумом, но Чанёль больше не чувствовал себя здесь как дома. С каждым новым событием в нём что-то бесповоротно менялось; смотреть на мир прежним взглядом больше не выходило. За очень короткий срок произошла переоценка ценностей и приоритетов. Был тому виной кризис среднего возраста или что-то ещё, альфа не знал. Второй раз в жизни он был готов пожертвовать всем, что имел, для достижения своей мечты, но теперь он был на сто процентов уверен, что поступает правильно. Чанёль слышал, как в приёмной зацокали каблуки — это Суён прибыла на своё рабочее место, как всегда вовремя. Позже подтянулась секретарша, но никто даже не подумал заглядывать в кабинет генерального директора. После произошедшего с Бэкхёном весь офис гадал, кто же займёт его вместо мистера Пака. Если бы Чанёля хоть каплю интересовали слухи, он бы знал, что персонал пророчил ему триумфальное возвращение. На десять утра было назначено экстренное собрание совета директоров, который решит, кто будет руководить компанией до возвращения Бэкхёна. Никто даже не подозревал, какие перемены готовила им судьба. Время неумолимо приближалось к десяти. Чанёль так погрузился в работу, что даже не позавтракал. Он уже по нескольку раз пересмотрел все бумаги Чонина, надеясь найти хотя бы одну промашку или осечку. Всё было чисто, но именно это казалось странным. Альфа сомневался, что Чонина прислали только за тем, чтобы тот охмурил Бэкхёна; в противном случае он бы не стал претендовать на должность финансового директора, а довольствовался бы рядовым менеджером. Конечно, тот был не глуп и не стал бы открыто следить, но и Чанёль был не так прост. Он внимательно сверял все цифры, и когда, наконец, глаз зацепился за нестыковку, в дверь постучала Суён. — Господин Пак, все уже собрались в конференц-зале, — доложила она, всеми силами пытаясь скрыть радостную улыбку. — Ждут только вас. — Спасибо, — поблагодарил альфа, — я сейчас приду. Когда помощница вышла, Чанёль собрал все документы и убрал в ящик стола. Нужную папку, в которой обнаружилась ошибка, он вложил в другую и прихватил с собой. — Доброе утро, господа, — поприветствовал альфа совет директоров. — Доброе утро, господин Пак, — усмехнулась тётка Бэкхёна. Когда все расселись по своим местам, господин Ли, выбранный председателем, начал заседание. — Итак, все в курсе, что на повестке вопрос, кто же займёт место мистера Пака до его выздоровления, — начал он, обращаясь к остальным. — Боюсь, всё немного сложнее, — сказал Чанёль и положил перед собой бумагу. — Мистер Пак больше не будет исполнять обязанности генерального директора, это его письменный отказ. — Вот так новости! — воскликнула госпожа Бён. — Это ему что, игрушки что ли? — Смею напомнить вам, госпожа Бён, — огрызнулся альфа, — что позавчера на жизнь мистера Пака было совершено покушение. Сейчас он находится не в том психологическом состоянии, чтобы руководить многомиллиардной компанией. — Мы согласны дать ему время восстановиться! — возразил кто-то из членов совета. — Боюсь, — развёл руками Чанёль, — что это займёт слишком много времени. К тому моменту срок моего отстранения истечёт и в «ио» не будет необходимости. — Тогда что вы предлагаете? — нахмурился господин Ли. — Замечательную кандидатуру! — ответил альфа, стараясь скрыть насмешливую улыбку. — Не так давно на должность помощника господина Пака был назначен некто Бён Хансоль — очень опытный управленец, выпускник Гарварда с потрясающими рекомендациями. Мне кажется, это то, что нам нужно. Члены совета стали переглядываться между собой, а Чанёль поймал взгляд Хансоля. У того на лице не дрогнул ни единый мускул, но альфа увидел в его глазах недоумение. — Что ж, — наконец произнёс господин Ли, — думаю, нам стоит проголосовать. Кто за то, чтобы этот пост занял мистер Бён? Руки подняли больше половины, включая и Чанёля. — Думаю, решение очевидно, — усмехнулся альфа. — Вы можете приступить к выполнению своих обязанностей прямо сейчас? — спросил господин Ли. — Да, — кивнул Хансоль. — Могу я привлечь господина Пака в качестве консультанта, чтобы быстрее влиться в рабочий процесс? — Можете. — Но увы и ах, — отозвался Чанёль, — господин Пак не согласен! К сожалению, у меня есть планы, которые я не в состоянии нарушить. — Что ж, это ваше право, — пожал плечами Хансоль. В течение ещё получаса совет обсуждал проблемы, вставшие перед компанией в связи с частой сменой руководства. Чанёль старался помалкивать и не показывать, что был в курсе событий, потому что Бэкхён делился с ним всей информацией. Когда протокол заседания был подписан, все поспешили откланяться и вернуться к своим делам. Последним уходил Чанёль, но у самых дверей оказался остановлен вопросом: — Зачем ты это сделал? Хансоль стоял у стола, скрестив руки на груди, и смотрел альфе прямо в глаза. — Это ведь то, чего ты хотел, не так ли? — спросил Чанёль. — Так, — не стал отпираться омега, — но зачем? — Чтобы твои старания не прошли даром, — ответил альфа. — Поверь мне, я как никто другой знаю, что это такое. Надеюсь, теперь ты удовлетворён? Хансоль на это промолчал, но взгляда не отвёл. — Что-то не вижу радости на твоём лице! — усмехнулся Чанёль. — Готов поспорить, ты не так себе это представлял. — Всё никак не могу понять, какая тебе выгода, — сказал омега. — Никакой, — развёл руками альфа. — Просто я предпочитаю вести честную игру, но когда мне не отвечают взаимностью, то не гнушаюсь и грязных методов. — Это угроза? — Нет, — улыбнулся Чанёль, — констатация факта. И запомни на будущее — побеждает лишь тот, кто умеет достойно проигрывать.