Улыбка Когтевранки

Ах, как же сложно учиться! Честное слово, ненавижу Когтевран! Выслушав мой устный экзамен по книге «Тяжело быть темным магом», четверокурсники задали мне сочинение по книге «Первый том сочинений Салазара Слизерина». Я спросила их о их первом курсе. Угадайте, что они мне ответили? «Сопля, мы тебя обучаем, а ты еще грубишь нам!» Кстати о грубиянстве. Этот идиот Леддр на днях так взбесил меня, что полопались швы (видно, от магии), которые я теперь не скрываю из-за этого треклятого суда надо мной же. Газеты выставили мои фото на третью страницу и даже написали какую-ту чушь про интервью со мной. Мол, говорить нормально она не может, поэтому мы наняли специалиста по чтению по губам и он нам перевел разговор с девочкой. Раздражают эти жалкие… людишки. Теперь, спустя неделю, ВСЕ окружающие меня люди знают об этом. Выпендриваться я не решила, но… кто ко мне только не подходил! Даже всемирно известная звезда Гарри Поттер со своей свитой. А Леддр? Леддр теперь у нас мой «защитничек». Нас даже называли влюбленной парочкой, но Эдвард Леддр быстренько созвал своих «друзей» и они надрали зад гриффиндорцам. Не понимаю, почему меня так ненавидят? Пока я сижу допоздна в библиотеке, в школе происходит какая-то ворошинка. Реальная такая ворошинка. Приближался Хэллоуин, который помнится мне только тем, что в тот день мой сломанный указательный палец сросся под неправильным углом и перестал болеть, в отличии от большого пальца. В тот день, когда началась странная череда событий для всей школы, у меня лопнула мозоль на руке от вечной писанины. Шестой курс подсунул мне книгу «Управление Адским огнем», которая, несомненно, заинтересовала меня, а те в свою очередь задали мне эссе с минимальным объемом в три свитка. ТРИ! Это же как двадцать печатных страниц… В общем, у меня были дела поважнее, чем тот гребаный тролль из подземелья. — Ура! — крикнула я на весь читальный зал, где никого кроме меня не было. — Я сделала это! Сделала, черт возьми! И аккуратно свернув свитки и положив тринадцать раскрытых книг вокруг меня на место, я посмотрела на часы, висевшие ЗА выходом из библиотеки. А самих часов в библиотеке не было как таковых. Уже ужин. И неожиданное понимание того, что сегодня праздник. — Ах, ну сдался он мне, — бурчала я себе под нос, проходя мимо входа в двор Трансфигурации. — Люди и призраки, еда и учителя. Я каждый день вижу их. Но мой желудок и организм требовали еды, изнывая от того, что их хозяйка питается чаще специальными уколами чем нормальной едой. — Рооон! — услышала издалека я полу-знакомый голос. — Держи! Заинтересовавшись, кто же кроме меня может пропустить пир в Зале, я пошла на голос отчаянно кричащего. И в общем-то, припозднилась, ибо на меня кошка напала чья-то и разорвала мне все швы. Не стоило забавляться Бонс Картео на кошках. Теперь говорить не смогу. — Вингардиум Левиоса! — это было последнее что я услышала, ибо мне в лицо ударил невыносимый запах вони и гнили. — Есть! Это был туалет. Бывший туалет. Дверь выломана, раковины и унитазы разбиты, стены разрушены дубинкой, что лежит на полу, а ее обладатель, зеленый тролль с какой-то странной маленькой головой, лежит без сознания на полу с волшебной палочкой в носу. Как интересно. — Фууу, — протянул рыжий мальчишка рядом с Гарри Поттером, историю которого я изучила в книге новейшего издания нашего года «Самые харизматичные и симпатичные злодеи мирового масштаба» Кати Жень-Шень. — Рон, на нас смотрят, — они заметили меня. Что же, пора уходить, но… — Мисс Роттен, — едко прошипел очень знакомый голос. — Что здесь произошло? И меня вместе с тремя гриффиндорцами потащили в кабинет Макгонагалл, который находился не так далеко от туалета. Господи, зачем? — Но что там делала мисс Роттен? — пораженно спросила профессор Макгонагалл, смотря на мои окровавленные руки. — В рассказе мистера Поттера и мистера Уизли вы не проявляли абсолютно никакого участия. — Я шла с библиотеки в медблок. Услышала крики помощи. Пришла. А там все закончилось и вы пришли. А это просто мозоль лопнула, — я показала ладони, на которых были не то волдыри, не то фурункулы. — Тогда мисс Роттен свободна. Профессор Снегг, проводите ее, — прокряхтел Дамблдор, мнение о котором у меня как-то само появилось. Очень не хорошее мнение, где присутствовала нецензурная лексика. — Пойдемте, мисс Роттен, — его голос меня пугает больше всех. Ну, естественно, кроме родной мамочки. Брр, аж мороз по позвоночнику прошел. Он крепко ухватился за мое худое плечо и вывел в двор Трансфигурациии, откуда подошел к секретному входу у дерева и опять красное полотно с золотыми звездами. Очнулась я уже на руках учителя. Он не стал дожидаться, когда очухается когтевранка, а понес ее на руках. По-мужски! Браво, профессор, браво! И что сыграло на твоей совести, мистер Снейп? Рука? Лопнувшие швы? Мозоль? Или тайная любовь? Ой, ахаха, не могу, ахахахаха! Когда он заметил, что я проснулась, то не подал виду и продолжил нести. Хм, а здесь удобно. Ой, не-ет! Болтик разболтался! Протез сейчас упа. Бдрмдыщ! — Дьявол, Роттен! — вот непонятно, кого он имеет в виду. Следующие десять минут Снейп накладывал Репаро на мой протез, а я стояла рядом и училась. Как всегда. Перчатка, скрывающая протез, порвалась и я пыталась воссоздать шелк самого редкого шелкопряда. Ближе к концу, у меня получилось! — Да-а-а, — довольно протянула я, когда мы закончили. — Это не Адеско Фаир! Из-за порванных швов, у меня все получалось картаво или без Л или С. — Адеско Фаир входит в сто запрещенных, к вашему сведению, — и сейчас мое любимое. — Мисс Роттен. Просто обожаю, когда ОН произносит мою фамилию. — Мы пришли, я покидаю вас. Кажется, меня настигает страшная участь многих девчонок в школе. Я влюбляюсь. В свою фамилию. *** Мои отношения с профессором начались как-то подозрительно гладко. На распределении он обратил внимание лишь на Малфоя и Поттера, а на мою жалкую персону в шарфе смотрел так презрительно, что создалось впечатление, будто он видит весь мой мазохизм и жестокость. Потом он один из первых узнал о улыбке Глазго и старался не донимать меня на лекциях, в отличии от того же Леддра и Долгопупса. На том позорном уроке для неудачников Хогвартса он прочитал мою жизнь и помог мне дойти до больницы, позже также «проводил». Ну как проводил… донес на руках, пока болт в протезе не открутился. И что это за стим-панковское движение со старинными механизмами? С зельеварением у меня все было плохо. Правая рука слушалась плохо, впрочем, как и левая. И резать ровно от края три сантиметра не часто получалось. Вот к примеру, эти зелья от выпадения волос. Недавно проходили это и итог? Зачем они вообще на лекции? Красота меня интересовала в последнюю очередь. Вот выросла же чертом в тихом омуте, теперь страдаю. Мама дорогая, а эти книжки с темномагическими заклятиями? Зачем первокурсника учить запрещенному Министерством Бонс Картео? Ломать кости мышам и крысам надоедает, а испытывать на людях не разрешает декан. Если захочу — то буду! *** Тихо идя на цыпочках по темному коридору к подземельям, я испытывала некий кайф от выбора жертвы. Я не собиралась пытать первого попавшегося. О нет, я хотела выбрать одного единственного, кто будет страдать один весь год. — Поттер, — брезгливо сказал кто-то. Я живо представила плюющего верблюда. — Грязнокровка и рыжий нищеброд. — Драко, твои родители настаивают на дружбе. Я узнала их. Вечно тупящий Малфой и профессор Снейп. Ох, как нехорошо будет, если меня здесь обнаружат! Срочно нужно прятаться! — Я нашел свою свиту. — Гойл и Кребб не помогут тебе в момент опасности. Поттер уважаемая личность, и если ты удосужишься сделать первый шаг, то авторитет всей школы у тебя в кармане. Если промедлишь еще месяц, Поттер начнет думать о тебе не совсем хорошо, Драко. — Но его общество! — из-за угла вышли две фигуры. — Грязнокровка и нищеброд. — Так заставь его думать, что они с ним из-за шрама, — я чувствовала напряжение профессора и то, как он старался не придушить голыми руками мальчишку. — Но Поттер знает, что Грейнджер сначала познакомилась с ним, а потом уже узнала о его популярности. Я стремительно укрыла себя чарами невидимости, запрещенные первым курсам, однако, меня измерил Магиометр и определил мой уровень внутренней магии. Высокий, неконтролируемый и опасный. Староста, узнав об этом, определил меня в элитную группу учеников школы, занимающихся захватом мира. Интриги у них тут чумовые. — Драко, — мягко повторил Северус, гладя того по белокурой головке, все ниже спускаясь к шее. — Тебе необходима поддержка нормальных магов с других факультетов, а не… — он скривился. — Нынешних. — Ну и кого ты мне предлагаешь? — мальчик остановился и, сложив руки на груди, дерзко скривил губы. — Сумасшедших гриффиндорцев? Тупых пуффендуйцев? Или заносчивых когтевранцев? — Крестник, — с железом и металлом в голосе. — Ты должен определиться сам. К примеру, Эдвард Леддр, — Драко закатил глаза, всем видом давая знать об отношении к данному. — Он живет в твоей же спальне первокурсников. И дружит со всеми, независимо от пола, расы и интеллекта. А знаешь зачем? Связи, Драко, связи. Сейчас он дает списать тупым амбалам, а завтра они заступятся за него от тебя. Или любезничает перед когтевранцами, а когда-нибудь, они помогут ему в жертвоприношении. Монолог закончился тяжким вздыханием Малфоя, чесавшего свою репу. Снова вздохнув, словно тот сидел пять часов неподвижно и ему разрешили двинуться, он заговорил с нехорошей улыбкой. — Тогда я подружусь с когтевранкой. Ну той, что с улыбкой Глазго. Нормальная вроде. Опа, обо мне. Удачно так, а то уже все планы отложила по мучениям кого-нибудь. — Ее зовут Леокадия Роттен и она занята Эдвардом Леддром. Их называют влюбленной парочкой, — холодная интонация, сдержанный тон и презрительный смак слов. — Тогда я отобью ее у него, — с ухмылкой ответил Малфой, удаляясь в сторону главной лестницы. — Хорошенькая, умная и могущественная. А улыбочка добавит вкуса, — он рассмеялся. — Хоть что-то я отберу у зануды Леддра. Ясно. У меня тут Эдвард помогает книги до спальни доносить, а еще и Малфой. Что хочет Леддр, я уже поняла. На элитном собрании учеников однажды обсуждали Волдеморта, и несколько человек выразили благоговение к нему. Леддр относился к ним и вместе они собирались возродить его с помощью зелья из младенцев. Пятерки за темные мыслишки поставили. А я опять как дурочка с двойкой за пренебрежение к темномагическому. Снейп проводил Драко до дверей и, вернувшись, произнес ровным голосом. — Сейчас по лестнице идет мистер Филч и у него есть фонарь, который обнаруживает всю магию детей. Советую уходить. Ну хорошо, что. Я встала с колен, незамеченная сторожем и побежала на третий этаж, откуда был короткий ход в больницу. Привычные обмороки прекратились еще неделю назад, посему мне разрешили пользоваться услугами портретов. В своей спаленке я разделась, накинула пижамную футболку и в трусах шмыгнула под кровать, где меня дожидался матрасик, простынь и одеялко. Под кроватью я пыталась улыбаться, изображая счастье, но в один момент просто разрыдалась от очередного понимания бытия. Я никогда не смогу улыбаться из-за вечной улыбки, не смогу смеяться из-за вечной улыбки, не смогу шевелить пальцами из-за протеза и слабой чувствительности, не смогу быть как все. Я хотела быть нормальной, без чертовского мазохизма и украшений. Нормальной. Как все. Я отдам жизнь тому, кто подарит мне хоть пять лет нормального существования. Жизнь… Отдам. Кто стерёт эту ухмылку с лица, подарит новые руки, даст хорошую мамочку, любящую меня. Подарит жизнь с чистого листа. Ради этого я готова на все, что невозможно. Убивать слабых детей, избивать беременных, мучить недостойных. Я готова делать это за нормальную жизнь с мамой или папой. Я хочу, чтобы моя мама была нормальной, любила меня и гладила по волосам. Хочу нормальности в свою жизнь. Я не знала, что мне это еще аукнется и у меня будет возможность иметь маму, папу, руки и лицо. Почему я не могу иметь того, что есть у большинства людей? Хочу есть как все, хочу пить как все, хочу чувствовать как все, хочу не испытывать постоянный страх за свою психику. Я не хочу… сходить с ума. *** Заканчивался ноябрь. — Леддр! — день не задался с утра. — Иди ты уже на свои уроки! И почему он постоянно таскается за мной? Вот у меня Травология, так у него почему-то тоже Травология, на самом деле же ЗОТИ. Или вот я сейчас иду обедать за когтевранский стол, так он рядом садится. Странно, не находите? — Мне скучно, Леди, — и с каких-то пор этот остолоп стал звать меня Леди. Ну, если поиграть с буквами в моем имени, то получится Леди. — С тобой намного интереснее. Видела я его интереснее. Как только мерзкий Малфой начал «дружить» со мной, его величество Эдвард сторожит меня, иногда куда-то отлучаясь. Вижу же, что к своим друзьям «приказы» отдавать. — Малфой мне не нравится, Леддр, — подчеркнутая холодная интонация. — Успокойся и иди по своим делам. — Ну вот почему ты меня не зовешь по имени? — он лениво прошелся пальцами по швам на моей левой щеке. — Меня зовут Эдвард… И внезапно, над нашими головами раздалось: — А меня зовут Драко, — я повернулась, Леддр тоже. — А их Грегори и Винсент. Вот ну зачем лезть ко мне?! Почему бы не к Поттеру? Почему бы не к двум дурам с Гриффиндора Лаванде и Парвати? Или к темному пятну Паркинсон? Почему я? И этот слизняк улыбнулся милой улыбкой, слегка прикрыв глаза… Обаяние в ход пустил? Ха, у меня иммунитет от Леддра. — Привет, Драко, — я сделала вид, будто незнакома с ним лично, хоть и подслушала его личный разговор. — Я Леокадия. Лицемерие! Правит! Миром! Улыбаться мне как-то не очень. Когда я сама улыбаюсь, то моя искусственная улыбка натягивается и противно собирается у швов. — О чем говорите? — он обошел нас и втиснулся между мной и Леддром. Последний тихонько рыкнул, но сдержал гнев. Все действо проходило во дворе Трансфигурации. У когтевранцев и слизеринцев как раз было вместе. Раздражают эти змеи. — Об именах, — очень холодно произнес Эдвард, недовольно косясь на Грега и Винсента, стоящих прямо перед ним и явно собирающиеся взять того под руки и увести в темный коридор. — И фамилиях. — Да? — удивилась белобрысая шваль, притворно вскинув руки. — А вот мы с ребятами обсуждали чистоту крови. — И? — я скривилась. Не люблю эту тему. — Тебя не устраивают грязнокровки? — только то, что я так грубо называю магглорожденных, уже позиционирует меня как их ненавистника. — Как ты догадалась? — от Леддра он повернулся ко мне. — А ты как относишься к ним? Так, а теперь знания. Что там во «Втором томе сочинений Салазара Слизерина»? Кажется, магглорожденные такие же как и все, если имеют достаточную для этого мира внутреннюю магию. Хм, а мне как-то все равно на их это. — Интеллект, — задумчиво сказала я, смотря прямо ему в глаза. — Основа будущих побед. Кажется, у меня есть дар внушения. У меня же ярко-зеленые глаза? Да. Ими я гипнотизирую людишек, слушающие мое каждое слово. Вот только… На одного слизеринца это не катит! — Долго ты там его влюблять будешь? — Леддр флегматично рассматривал Грегори, который за минуту моргнул два раза. Нечего делать человеку. — Звонок сейчас будет. Ну да ладно. Зачем мне этот Малфой? Леддр лучше. Даже Поттер и его команда лучше скользкого слизняка Драко. На уроке я села на первую парту с Леддром, самовлюбленно смотрясь в зеркало над столом профессора Макгонагалл. Красные швы определенно лучше телесных! Выглядят как кровь. — Роттен, — я очнулась от своих грез. — Расскажите как нашему классу преобразовать из пера грифель карандаша? Ой, сложно. А полегче нельзя? Мы же все-таки первый курс. Справа послышался еле уловимый шепот Эдварда, подсказывающий ответ. — Не знаю, — честно, меня мало интересовала трансфигурация. Полезно, конечно, но эта наука из физики, химии, математики и английского моего времени не стоит. Слишком сложно. — Мне не интересно. Глупый предмет. Профессор возмутилась и, влепив мне двойку, отправила к директору за хамство и неуважение к труду учителя. Да где здесь хамство?! Дамблдор встретил меня вымученной улыбкой. Я — самая проблемная заноза в его заднице, сравнимая разве что с Поттером, накануне опять натворившего что-то. Кажется, тот стал ловцом грифов и выиграл чемпионат. До этого с троллем сражался. Все равно, я на его фоне большая проблема! До конца урока я просидела в кабинете директора, то и дело ковыряя швы, которые в конце-концов лопнули и меня отправили до звонка к медику. По пути я встретила гриффиндорцев, у которых не было урока. Счастливчики! А мне опять после занятий переться в библиотеку на зачет! — Привет! — они дружно поздоровались, странно на меня смотря. Ну и что, что рана открылась и течет кровь? — Тебе нужна помощь? — Нет, — пискнула я, отчего-то теряя сознание. Ну почему так резко? — Блин. Проснулась я в обществе пятерых людей с не моего факультета (да и странно это было бы, у воронят нет чувств к ближнему своему). Да-да, это, естественно, Леддр в обществе Малфоя и троица львят, типа спасших меня. — Что случилось? — я кое-как села и скинула руку Леддра с живота. — Почему я упала в обморок? Они переглянулись, словно не зная как сказать новость. Начал Поттер. — Ты упала с лестницы, — он поджал губу. — Точнее с лестниц. — Ага, споткнулась и улетела с третьего… — На первый. Голова болела, протез снят (неприятно махать обрубком руки по локоть), а еще подозрительная онемелость в области шеи и правой ноги. — И сломала шею с ногой. Я думала, что если сломать шею, то мгновенно умрешь… Там же эти нервы смещаются, что-то происходит и все, конец. — Мы принесли тебя Вингардиум Левиоса, когда позвали директора, — объясняла Грейнджер. — Ты лежала как будто… — Мертвая, — Поттер отвернулся. — И раны на лице расширились. В смысле?! Улыбка и так до ушей, так куда еще шире?! — Как? — прохрипела я, оторопело смотря на испуганного Драко. — До куда? — До ушей, — пытался пошутить Эдвард, мрачно зыркая на мою физиономию. — Я буду жить? — спросила медсестру, заходящую в палату. — Сколько? — Лет десять проживешь, — серьезно ответила она, подходя к нам. — А потом надо основательно заняться ранами. Я потрогала щеки. Зашито. Теперь линия протянулась еще дальше. Если раньше улыбка занимала чуть больше половины щек, то теперь она протянулась до скулы, резко «падая» и чуть ли не до мочки уха. С такой мордой я точно сойду с ума. Определенно. *** На днях мне понравилось бродить по ночам в коридорах. Не сказать, что мне это в наслаждение, просто… я нашла чудо. Как-то раз, идя в больничку с библиотеки, я забрела на третий этаж, запретный коридор. И что я там увидела! Ах, это прелесть из сказки! Посреди коридора стояло зеркало, величины такой, что сам потолок трескался от его высоты. Но дело было не в размерах. Еще издалека я увидела их. Казалось бы, давно сгнившее сердечко дрогнуло, книга по магии вуду выпала из рук. Там, в зеркале, стояла моя мать с сестрой, а рядом обнимал за плечи мать незнакомый мужчина. Семья?.. Каштановые волосы маменьки аккуратно лежали на плечах, достигая пояса. Они будто искрились снежинками, то и дело мелькавшие в прядях. Ненавижу. Черные волосы сестры элегантно вились на концах, закручиваясь и внезапно становясь ярко-алыми. На ее шее был ошейник темно-серого цвета, на которым крупными буквами чернела надпись: «Биг трабл». Ее платье, длинное и желтое, кричало о том, как же оно не подходит сестре. Отец. Черные волосы с проседью, некоторая надменность, холодная улыбка. Наверно, я улыбалась бы также, не будь другой, более харизматичной. Я бегом прошла к зеркалу и, вытащив палочку, собралась ею проткнуть чертово зеркало. Но этого же не должно случиться. Руку перехватила рука в черной перчатке и предотвратила порчу имущества. — Мисс-с Рот-тен — заикающе произнес человек. Ясно кто это. Я повернулась к нему. Он выглядел подавленно, будто что-то произошло такое, что он не увидел. Или это моя атмосфера? Я перестала носить шарф с сентября и теперь вся школа знала, что за лицо я имею. И нитки сменила на красные. И улыбочка больше. Фу! Психиатр запретила вспоминать об этом украшении и жить, как все.  — Профессор? — я по-детски наклонила голову. — Отдайте мою палочку. Он на миг испугался, даже ужаснулся, но потом… — Нет. Вы пройдете за мной. Сказал как отрезал. Ну и ладно. Все равно бессонница. — Что вы увидели в зеркале? — Семью. — Мистера и миссис Роттен? — Нет. Настоящую, — я улыбнулась. Видок у меня тот еще. Он вздрогнул, но продолжил идти. — И кто же там был? — Мама, — сердце кольнуло, а локтевой сустав правой руки неприятно заныл. — Сестра, — он странно посмотрел на меня. — Ее зовут Марго Лестрейндж. И отец. Он в Азкабане и жив, но мистер Роттен мне как мама и папа. По щеке скользнула слеза, очерчивая шов. — Ясно, — он открыл дверь своего кабинета. — Входи. *** — Итак, — профессор сел за стол. — Пойдем к декану или директору? — Нет, — я похлопала ресницами. Прикольный звук. — Давайте оставим это между нами, сэр. Он как-то странно взглянул на меня, словно оценивая. — Мисс Роттен, я помню и знаю вашу старшую сестру, Марго, — он встал из-за стола. — Успешная студентка, которая ушла после шестого курса. Что сподвигло ее на это? Мама ее подвинула. И родители новые. Для меня мистер Роттен и мама, и папа, а для нее — просто опекуны для младшей тупой сестры. — Не знаю, сэр. Он нахмурился и, взглянув на меня пронизывающим взглядом, строго-строго сказал, судорожно вертя в руках мою палочку. — Весь мир помнит о вашей матери, мисс Роттен. Если бы не она, то вас бы и не звали мисс Дьявол, а мисс Лестрейндж, — ой, ну не надо. Меня так в магловской школе только звали. — Я знал и вашу мать, и вашего отца. У нас были близкие отношения, и если бы не ваше рождение, то войну выиграла бы темная сторона в войне. — Я всех спасла? — ох, я прям национальный герой. — Мисс Роттен, что бы вы отдали за настоящую руку? — он достал свою палочку. Хороший вопрос. Конечно же, все! — Я бы все отдала за настоящую руку, — так, нужно поддакивать, а потом бежать к Дамблдору. — А за целостность лица? — его лицо стало холодным, будто покрылось коркой льда. — Все, — неожиданно шепотом сказала я. — Я могу восстановить вашу плоть, — он поднялся из-за стола, подходя ко мне. — Но вы должны помочь мне. — Все что угодно, сэр. Если этот чокнутый и поможет мне, то я все равно побегу жаловаться! — Знаете ли вы, кто такой Лорд Волдеморт? — Да, сэр, на собраниях когтевранцев говорят об этом. — Отлично, — он облизнул уголки губ. — Как вы к нему относитесь? — Предрасполагающе, — и не важно, что я Вальденутая (как говорят о фанатах Гриндевальда). — Я предлагаю вам брать у меня уроки по магии вуду. Я вижу, она вам интересна, — он указал на книжку в моих руках. — И в конце года мы сможем попытаться совместить магию смерти и крови. Согласны? Ну вот, теперь каждый сумасшедший знает о моих увлечениях. — Я согласна, сэр. Он ободряюще улыбнулся и проводил меня до комнаты в больнице.