Пропасть

C утра Ютака встал в достаточно хорошем расположении духа. Не было того праздничного настроения, что обычно бывает у людей в их День рождения, но зато Юта чувствовал себя гораздо лучше, чем в последние месяцы. Он наскоро принял душ, а после какое-то время провел перед зеркалом, придирчиво рассматривая себя. Волосы значительно отросли и теперь спускались чуть ниже плеч, цвет у корней был светлее того, в который они были выкрашены, а непослушная челка раздражающе лезла в глаза. Определенно, пора было посетить парикмахерскую, и Ютака уверенно направился собираться. В салоне он пробыл порядка двух часов, но результат того стоил: прохожие то и дело оборачивались, смотря вслед молодому парню. Широкая улыбка не сходила с его лица, маленькие ямочки на щеках заставляли улыбаться в ответ. Не по-осеннему яркое солнце тоже будто улыбалось, его лучики, как нежные пальчики, зарывались в черные волосы, ласково играясь с прядями, достающими до середины шеи, а легкий ветерок теребил аккуратно уложенную челку, так и норовя испортить профессиональную укладку. Говорят, что, меняя прическу, человек стремится поменять жизнь. Быть может, Ютака тоже сумел изменить в себе что-то, ведь именно сейчас он чувствовал себя вновь живым и радостным, отчего его губы растягивались в привлекательной улыбке? Неужели он, наконец, сможет быть счастливым рядом с Юу? Как-то неожиданно в голове пролетели строчки: «Мечтать о счастье так смешно, когда все в жизни решено». Зачем он пытался мечтать о счастье с Акирой, если жизнь решила, что он будет с Юу? Что за глупая идея переть против правил? Чтобы доказать всем, что Уке Ютака будет сам творить свою жизнь? Действительно смешно. Однако что-то тревожило парня, намекая, будто нечто должно произойти. Это «что-то» слизкой жидкостью стекало по пищеводу, через трахею наполняя легкие, пока Юта ходил по супермаркету и закупал продукты перед приездом Юу. Это «что-то» незаметно пробиралось к жалким остаткам сердца, захватывая их в свой липкий плен, когда Юта подошел к дому и стал подниматься по лестнице на свой этаж. Это «что-то» на секунду парализовало мышцы, когда парень увидел блондина под своей дверью: тот сидел на бетоне, изогнувшись дугой и низко опустив голову, закрывая отросшей челкой лицо. – Акира-сан? – робко позвал Ютака, пытаясь избавиться от паралича, сковавшего его тело. То, что не давало Юте покоя, неожиданно исчезло, пропало... или перешло в легкую боль в груди? Мелкие покалывания с левой стороны мгновенно увеличились в несколько раз, когда блондин поднял голову и посмотрел на брюнета. Тысячи маленьких иголочек впились в то, что когда-то являлось сердцем, когда Ютака с легким ужасом стал рассматривать впалые щеки, темные круги под глазами, которые казались огромными. Болезненное лицо мужчины обрамляли двухцветные спутанные волосы: у корней натурально-каштанового цвета, доходившего приблизительно до висков, а дальше переходящего в почти белый, с желтоватым оттенком. Взгляд Ютаки спустился ниже, где тело мужчины скорее напоминало скелет, а сквозь бледную, почти прозрачную кожу можно было увидеть каждую венку. – Что Вы тут делаете? – во рту пересохло, поэтому Ютака с трудом смог выдавить из себя этот вопрос. – Я... – прошептал блондин, пытаясь подняться с ледяного пола. – ...скотина, – резко закончил он. – Что? – непонимающе переспросил брюнет. – Мне нужно с тобой поговорить, – голос начальника звучал непривычно, но Ютака кивнул и полез в карман за ключами, чтобы открыть дверь. Он пропустил блондина вперед, стараясь не смотреть на него, и сразу же скрылся в кухне, пытаясь не выдавать своего волнения. Почему именно сейчас, когда все стало налаживаться, цунами «Акира» возникло из ниоткуда и уничтожающей волной снесло всю правильность Уке? – Прости, я не придумал, что тебе подарить, – тихий хрипловатый голос за спиной заставил Юту вздрогнуть. – Поэтому... просто с Днем рождения. И извини, что без подарка. – Все хорошо, – парень продолжал раскладывать продукты в холодильнике. – Хотите есть? – Нет, мне нужно поговорить с тобой, – повторил Сузуки и неуверенно прошел в глубь комнаты, останавливаясь около кухонного стола. – Ну, давайте поговорим, – Юта присел на стул около стола, с вызовом глядя в глаза мужчины. – Начинайте. Он знал, что сейчас Акира начнет просить у него прощения, каяться во всем, как делают это верующие перед священником. Будет вымаливать отпустить грехи, но Юта не хотел так легко прощать Акире-сану свои многодневные мучения, ужасную боль, страшные сны, в которых он был распят на кресте, а миллионы острозаточенных ножей вонзались в тело. Они разрывали кожу, мышцы, слух резал звук соприкосновения стального лезвия с костями, а из горла рвались хрипы. Кровь быстрыми ручейками вытекала из поврежденных участков, образовывая около ног ярко-бордовое озеро из сомнений, недосказанности, волнения, лжи. Юта не мог проснуться, будто что-то удерживало его в царстве Морфея, пока пытка не закончится, но Юу всегда успевал разбудить парня до того, как последняя капля крови вытечет из измученного тела, и Юта не повиснет без чувств на пробитых руках. Быть может, он бы умер во сне, если бы Юу каждый раз не просыпался от хрипов рядом и не пытался разбудить плачущего. И тогда сейчас Юта не сидел бы перед Акирой и не старался бы скрыть волнение под маской безразличия. Акира на секунду замер от холодного тона бывшего любовника, но быстро взял себя в руки и опустился на колени перед Ютакой. – Я знаю, что не имею права даже просить о прощении после всего того, что сделал тебе. Ты презираешь меня, возможно, ненавидишь... – «Возможно»? – усмехнулся Юта, но тут же чуть ли не подавился своим смешком, когда Акира поднял на него глаза. Они были немного мутноваты, но, несмотря на это, отчетливо отражали всю обреченность, тревогу, страх, даже нежность в океане отчаяния. – Ты ненавидишь меня? – прохрипел Акира, тяжело сглатывая и не отводя по-щенячьи преданных глаз. Ютака мелко задрожал, ощущая, как стена, установленная меж ними, дала первые трещины. – Юта... – взволнованно позвал блондин, но Ютака только сильно зажмурился и отрицательно замотал головой. Первые кусочки кирпича посыпались вниз, сначала маленькими, похожими на песок осколками, а затем те становились все крупнее, крупнее – и вот уже вниз покатились большие камни, ударяясь о чувства Ютаки, открывая их. – Я просто хотел сделать лучше для тебя, но не вышло, потому что я ничтожество, не достойное быть с тобой, прикасаться к тебе... – Перестань... – ...я заслужил чувствовать все то, что пришлось пережить тебе, только в разы сильнее, потому что заслуживаю смерти, долгой и мучительной. Ты должен наказать меня. Только скажи, что ненавидишь... – Да замолчи ты, придурок! – Юта крепко обнял мужчину за шею и уткнулся носом в его плечо. Все, что говорил Сузуки, разбудило в Уке множество чувств, и одно из них теплым огоньком горело в груди, пока Юта вдыхал тонкий аромат такого знакомого одеколона. Почему он все еще любил Акиру? Ведь блондин так издевался над ним, пользовался его телом ради удовлетворения своих желаний, заставлял страдать, а Ютака все так же преданно любил, несмотря ни на что, и был готов любить всю жизнь, пусть даже... – Я не достоин любить тебя, – Акира нежно прикоснулся губами к уху брюнета, – но все равно люблю. ...безответно? – Аки... – не отпуская любимого из объятий, Юта чуть отодвинул стул, чтобы опуститься на колени рядом с брюнетом, обнимая как можно крепче. – Не оставляй меня. Я и так простил тебя, только не уходи, пожалуйста, – парень всхлипнул и стал беспорядочно целовать лицо замершего Акиры. Сузуки сидел неподвижно, пытаясь хоть что-то понять: всего пару минут назад Юта смотрел на него так холодно, а сейчас просил быть с ним, не отпускать. Неужели помощник так сильно любил его, что был готов простить все? Не этого ли хотел Сузуки, когда парень жил с ним: посвятить ангелу всего себя, всю свою недолгую жизнь? И почему он не смог этого сделать? Решил, что не доставит ему лишних мучений, если просто уйдет, а в итоге безжалостно сыграл на его чувствах. Как же больно было слышать срывающийся в истерике любимый голос!.. – Не уходи... – повторял парень, не сдерживая слез. – Не уходи... Мужчина подхватил Ютаку на руки, поднимаясь вместе с ним: пол на кухне был не лучшим местом для выяснения отношений. Он прекрасно помнил планировку квартиры, поэтому без труда нашел спальню и положил парня на кровать, но тут же был притянут сильными руками. Двое лежали, сжимая друг друга в крепких объятиях и не смея нарушать воцарившуюся тишину. Сердце блондина сжималось при виде заплаканного лица любимого, при одном только взгляде в блестящие от слез глаза, на подрагивающие губы. – Останься хотя бы на ночь, – еле слышный шепот донесся до слуха Акиры. – Останусь, – так же тихо пообещал Аки, ласковым прикосновением убирая темные пряди с лица парня. – Тебе идет новая прическа. Каждый изгиб, плавная линия формировались в памяти Акиры, освежая воспоминания о Ютаке. Разрез карих глаз, аккуратный контур губ, юркий язык, обводящий манящие уста... – Ты еще носишь его? – голос Юты отвлек блондина от пристального рассматривания. Сузуки проследил, как тонкие пальцы сжали его правое запястье и невесомо пробежались мягкими подушечками по серебряным звеньям браслета. – Это все, что осталось у меня от тебя – частичка твоего сердца. – Оно осталось только у тебя, – Ютака прикрыл глаза, ощущая мягкие поглаживания длинных грубоватых пальцев на своей шее, а его рука все так же сжимала запястье блондина, будто опасаясь, что тот снова уйдет. – О чем ты? – Акира перебирал свежевыкрашенные пряди Ютаки, массируя кожу головы, но напрягся после этих слов. – За месяцы без тебя оно часто подвергалось разным пыткам, – Юта свободной рукой постарался посильнее обнять возлюбленного. – Такое ощущение, что его больше нет, правда, все равно больно... Длинные пальцы осторожно выпутались из угольно-черных волос, пробежавшись по шее и груди, остановились в районе сердца, после чего к этому месту прижалась ладонь. – Здесь? – словно боясь услышать положительный ответ, спросил Аки. Ютака открыл глаза, всматриваясь в его радужки, и кивнул, подтверждая догадку, ожидая реакции. Зрачки блеснули злостью, но на кого? Солнечные лучи, попадая в комнату через окно, освещали блондина, подчеркивая болезненные круги под глазами, впалые щеки, бледную кожу. – Тебе тоже больно? – опасливо спросил парень, обводя костяшками пальцев немного резкую линию челюсти. Ему было страшно, ведь тот гнев, что мелькнул во взгляде Сузуки, мог быть обращен на него. – Я не имел права так тебя терзать. Ты должен ненавидеть меня за это. Акира хотел было встать с постели, но Ютака схватил его за руку. Аки на секунду взглянул в глаза Уке и задержал дыхание: встревоженный взгляд, казалось, был устремлен в самую душу, и в этом взгляде так легко читались испуг, непонимание, немая просьба остаться, не издеваться. «Я так тебя измучил?» – пронеслось в голове прежде, чем мужчина склонился над напуганным Ютой, запуская руки под его спину и крепко прижимая к себе. – Хоть завтра утром я не найду тебя ни в этой постели, ни в этой квартире, я все равно буду любить тебя. И мне будет достаточно увидеть тебя на работе, чтобы узнать, что все хорошо, что ты счастлив... – Я могу быть счастлив только с тобой, – выдохнул мужчина в зовуще приоткрытые губы, секундой трогая их своими. Ютака несильно надавил коленом в живот любимого, быстро перекатываясь, и оказался лежащим сверху. Не дав Сузуки опомниться, он нежно-нежно поцеловал пухлые губы, стараясь передать все свои чувства медленными поигрывающими движениями, чувственными, заводящими прикосновениями языка. Юта ловко проникал языком в послушно приоткрытый рот, но не давал Акире ответить на поцелуи, а сразу же отстранялся, подразнивая. Сегодня, в свой День рождения, Ютака решил позволить себе больше, чем обычно. Пусть Сузуки будет его подарком; хотя бы на одну ночь он сможет насладиться теми ощущениями, что преобладали когда-то в квартире начальника. Ютака запустил руки под легкую футболку мужчины, касаясь гладкой кожи, ощупывая выпирающие ребра, ключицы. Губы спустились ниже, к крепкой шее, на что блондин чуть откинул голову, открывая доступ. Его руки скользили по спине, приятно поглаживая через тонкую черную ткань обтягивающей майки. Эти сильные руки будто снова затягивали веревки, которые связывали их с Акирой и которые только недавно удалось снять. И пусть Юу успел ослабить крепкий узел, помочь Юте выбраться, сейчас это уже не имело никакого значения. Акира снова начал плести свои неразрываемые сети из паутины, похожей на жесткие грубые канаты: она становилась все крепче с каждым поглаживающим движением его рук. Длинные пальцы беспрепятственно заползли под майку Ютаки, чтобы невесомо коснуться грубоватыми подушечками нежной кожи на пояснице. Акира знал, что от этого его любимый быстро заводится, особенно от дразнящих ласк возле линии ремня. И сейчас Юта ожидаемо прогнулся, судорожно придумывая, как бы в отместку поиздеваться над блондином. Брюнет нежно огладил самыми кончиками пальцев ключицы Акиры, но неожиданно вдавил ногти в тонкую кожу и провел ими вниз по груди, задевая отвердевшие соски, царапая напрягшийся живот. Блондин зашипел, прогибаясь под Ютакой и запуская фаланги под ткань джинсов и нижнего белья. Его шершавые подушечки были слишком грубыми для такой мягкой кожи, что казалось, будто царапали ее без особых усилий, но именно так нравилось Юте. В этих сильных руках хотелось спрятаться навсегда, чтобы только руки Сузуки стали для него той защитой, которой так не хватало. Его пытки сейчас прекратились, уступив место недолгому спокойствию в родных объятиях. Хоть веревки и будут связывать их чувства до самого конца, этого мало! Хотелось постоянно ощущать присутствие Акиры, прижиматься к нему, гладить сильно исхудавшее тело и, как сейчас, ни на минуту не отпускать его от себя, приковать наручниками и выбросить ключ! Острые когти вновь впились в грудь блондина, и тот дернулся, прогибаясь в спине. Мужчина несильно потерся пахом о бедро Ютаки, и тот чуть сменил положение, прижимаясь бедром к паховой области Акиры. Он приподнялся на одной руке, а второй продолжил царапать чувствительную кожу на торсе Акиры, одновременно с этим ощутимо надавливая бедром между разведенных ног. Теперь он мог наблюдать за возлюбленным: ловить взглядом каждый жест, судорожный вздох, легкое трепетание закрытых век. Юркий язык с оттяжкой проходил по сухим обветренным губам, припухшим от укусов, зазывая Юту коснуться их, но парень даже не успел об этом подумать, как почувствовал прикосновение бедра блондина к своему члену через два слоя джинсовой ткани. Юта хотел было отодвинуться, но ладони, моментально оказавшиеся на его ягодицах, удержали на месте. Блондин снова подкинул бедра вверх, надавливая на пах парня над ним и вместе с этим потершись о его ногу. На несколько секунд Юта невольно выпал из реальности, необдуманно наблюдая за хитрым взглядом мужчины, который не прекращал провокационных движений. Что-то животное, дикое и необузданное медленно просыпалось в Ютаке при виде темных глаз, сверкающих игривыми огоньками, ловкого языка, соблазнительно водящего по не менее привлекательным мягким губами. А еще эти неприлично длинные пальцы, поглаживающие самые чувствительные места в зоне досягаемости, подхлестывали дать волю тому зверю, что проснулся в нем – и, не раздумывая долго, Ютака впился в открывающийся навстречу рот жестким поцелуем. Он нещадно кусал мягкие губы, оттягивая, зализывая следы от зубов, прихватывая неугомонный язык мужчины, который пытался перехватить инициативу, но Юта был явно против. Горячее сбившееся дыхание Сузуки жадно ловили нетерпеливые губы брюнета, а сам Акира начинал задыхаться. Его бедра продолжали быстро двигаться вместе с бедрами Юты, хотя никто не заметил, когда темп успел смениться с дразняще медленного на сумасшедше быстрый, грубый. Мужчина впервые видел своего скромного тихого ангела таким страстным и безумным, а потому незаметно следил за ним, пока тот царапал зубами обветренные губы, ненароком снимая с них отмершую кожу, заставляя их гореть, но это только сильнее возбуждало обоих. Аки с силой сжимал стройные бедра, стараясь прижать своего зверя еще сильнее. Эта новая, ранее неизведанная сторона Уке казалась запретной, и Аки считал, что не достоин видеть ее, но в то же время ему было безумно приятно осознавать, что он является для брюнета кем-то большим, чем просто бывшим любовником, человеком, разбившим его сердце. Для Юты он был все так же важен, парень доверял ему и сейчас, возможно, показал свою последнюю, сокрытую ото всех сторону. Акира запустил пальцы левой руки в мягкие темные пряди, ощутимо больно оттянул Юту от себя. – Ты хочешь, чтобы я задохнулся? – прошептал Акира, скользя изучающим взглядом по любимому лицу. В ответ Ютака так же рассматривал Акиру: бледную до этого кожу теперь покрывал слабый румянец, потрескавшиеся губы были насыщенного алого цвета, сбившееся дыхание резкими толчками вырывалось из груди, тем самым идеально завершая образ. – Нет, у меня на тебя немного другие планы, – ответил брюнет. Его руки моментально оказались слишком близко к паху начальника и уже пытались расстегнуть неподдающийся ремень. Влажные пальцы то и дело соскальзывали с пряжки, и Ютака начинал злиться. Он резко дергал жалобно позвякивающий кусок металла, совершенно не замечая смеющихся черных глаз. Акира наблюдал за весьма веселой картиной: Ютака всегда был немного неуклюжим, постоянно что-то ронял, путался в рукавах рубашки, спотыкался о носки ботинок, а сейчас, бездумно мучающий полоску выделанной кожи, с раскрасневшимися припухшими губами и алеющими скулами, выглядел по-детски смешно и в тоже время ужасно сексуально. Идеально уложенные волосы растрепались, придавая Ютаке определенную изюминку. – Спокойнее, – выдохнул Сузуки, помогая расстегнуть настойчивую пряжку, а затем – и молнию на джинсах. Но вопреки предсказаниям Акиры, Ютака не стащил грубую ткань с его ног, а только перевел дыхание и сполз чуть ниже. Брюнет оказался сидящим между ног блондина, который, подчиняясь немой просьбе, послушно согнул в коленях и пошире расставил ноги в стороны. Ютака окинул распластавшееся под ним тело еще одним полным желания взглядом. От обтянутых темной тканью стройных ног выше, по торсу, скрытому под легкой синей футболкой, по крепкой шее с ярко выраженным кадыком до любимого лица. Он всматривался в глубокие омуты темных глаз, не желая разрывать зрительный контакт, и потому не сразу заметил, как мужчина взял его руки в свои и провел ими от напряженных плеч до линии штанов. Только тогда Уке будто очнулся, находя в себе силы оторвать взгляд, и ухватился трясущимися руками за края материи. Он немного приподнял футболку Сузуки и прикоснулся невесомым поцелуем к бледной, словно прозрачной коже под пупком, стараясь уловить реакцию мужчины на это. За сдавленным выдохом Сузуки последовали легкие прикосновения к плечам, а затем – к шее. Контраст из горячих выдохов и влажных прохладных губ действовал на Акиру похуже всякого яда. Мужчина то шумно дышал, срываясь на еле слышные стоны, то вздрагивал. Губы Уке жадно касались торса, поднимаясь от линии джинсов к груди, а его руки, задрав футболку так, что та гармошкой собралась почти у самой шеи, гладили бока. Акира покусывал горящие губы, пока Юта с нескрываемым удовольствием неспешно ласкал затвердевшие от возбуждения соски блондина. Он так сильно засасывал маленькие чувствительные кусочки плоти, что мужчина начал стонать чуть громче, Ютака был несказанно рад этому. Ободренный теми звуками, что издавал Аки, парень принялся сильнее терзать упругие горошины, прихватывать их зубами, а сам мужчина вцепился пальцами в плечи, но не оттолкнул, а ощутимо больно сдавил, стараясь немного отвлечь увлекшегося возлюбленного. Ютака не поддался, лишь больнее сжал зубами правый сосок, заставив мужчину плотно зажмурить глаза и вскрикнуть от нестерпимой боли. Сузуки принимал свое наказание, он старался спокойно лежать, беспрекословно подставляясь под болезненные ласки. Своеобразная месть Ютаки за причиненные ему страдания подчиняла Сузуки, превращала его в игрушку, и Акира был готов ею стать. Он сам хотел этого: в последний раз стать кем-нибудь для Ютаки: послушным домашним зверьком, пустой куклой, на которую можно вылить все свои чувства, свою ненависть – это было для Акиры подобно подарку. Он испытывал все это в последний раз, в последний раз он мог побыть с Ютакой. Взгляд парня случайно зацепился за костяшки пальцев мужчины, побелевшие от того, что он сильно сжимал в руках плед, которым была застелена кровать, а следом Юта заметил, как сильно Аки зажмурил глаза. Ему определенно было далеко не приятны покусывания, и те вскрики, что вырывались из горла мужчины, были не от возбуждения. – Почему ты не сказал, что тебе больно? – взволнованно прошептал парень. – Это мое наказание, – темные глаза слова были устремлены на обеспокоенное лицо возлюбленного. – За то, что сделал больно тебе. – Нет, – парень отрицательно замотал головой, от чего пряди черных волосы колыхнулись в стороны, мягко ударяясь о кожу. – Мне не нужны такие жертвы, я больше не хочу мучений: ни своих, ни твоих, – Ютака вновь опустился, практически полностью улегшись на блондина. – Хотя бы сегодня давай не будем делать друг другу больно? Я слишком устал от этого. Боль, боль, боль... это слово бесконечно крутилось в голове Аки. Он повторял его про себя, пока нежно целовал податливые губы лежащего на нем парня. Повторял, пока сцеловывал соленые капельки пота с тонкой шеи. Повторял, пока аккуратно перекладывал Ютаку на кровать и устраивался рядом. Губы нещадно горели, но мужчина не обращал на них внимания, продолжая касаться ими всех доступных участков фарфоровой кожи. Его пальцы скользили под черной тканью майки, лаская теплую кожу шершавыми прикосновениями, но каждый раз, когда огрубевшие подушечки дотрагивались до ребер с левой стороны, по руке будто пропускали разряд тока. Словно терзания парня, его печаль передавались Аки через эти прикосновения. Он прекрасно запомнил слова об отсутствии сердца, но оно было, оно билось под прикосновениями той самой руки, на которую когда-то надели браслет. – Хозяин рядом, – будто прочитав мысли Сузуки, прошептал Ютака. – Оно принадлежит только тебе. Акира на секунду замер, но тут же просунул руки под спину любимого, крепче прижимая его к себе. – Прости, – лишь тихо выдохнул он в ухо Уке и сразу обхватил мочку губами. Парень в его руках судорожно вдохнул и прогнулся в спине. Он ничуть не сомневался, что начальник помнил все его чувствительные места, но это действительно оказалось неожиданным, и Юта закусил губу, ожидая дальнейших действий. Сузуки сразу начал ласкать ухо губами и языком, горячо выдыхая, от чего по телу брюнета бегали мурашки, а стоны рвались наружу сквозь закусанные губы. И эти проворные пальцы, которые умелыми прикосновениями заводили Ютаку, касаясь там, где, как знал Акира, ощущения были намного ярче. – Сними, – прошептал Юта, потянув футболку Акиры вверх, и тот послушно стянул мешающуюся вещь, чтобы отбросить в сторону. Вслед за ней полетела и майка Ютаки, а Акира спустился поцелуями по тонкой шее. Приласкав ключицы, он переключил свое внимание на грудь. Он бережно ласкал чувствительную кожу языком, прихватывая губами, засасывая, от чего парень еле слышно поскуливал и выгибался навстречу любимым губам. Они, как качественный наркотик, казались чем-то нереальным и в тоже время доставляли столько удовольствия, сколько никто никогда не смог подарить Ютаке. Аки исступленно целовал кожу с левой стороны груди своего ангела, будто пытался забрать всю боль, выпить ее из трепетного сердца. Он продолжал винить себя в мученьях и, кажется, ничего не могло изменить его мнение. Аки ругал себя за плохо обдуманное решение бросить доверчивого парня, выгнать из дома, начать игнорировать. Слишком сильно расстроил его, когда дал надежду на возобновление отношений. Тогда, в своем кабинете, Сузуки не имел права отвечать на провокацию помощника. Он разрешил ласкать, целовать себя, позволил себе насладиться умелыми руками, неопытными губами, гибким телом. Нельзя. Ведь парню было не объяснить, что им лучше не иметь любовных отношений. Он слишком поздно понял, какую ошибку допустил. Мужчина старался показать, что ничего не чувствует к Ютаке через грубые прикосновения. И лишь маленькие соленые капли слез в самых углах доверчивых глаз пошатнули бездушный образ опытного кукловода. Огонек любви и нежности зажегся во взгляде Сузуки, и он мог поклясться, что Юта заметил его. Сердце разрывало грудную клетку бешеными ударами. Как же рассказать любимому, что он тоже скучает по нему и хочет быть рядом? Проворные пальцы расстегнули ремень, а затем пуговицу и ширинку на джинсах парня. Теплая ладонь пробралась под двойной слой ткани и погладила член Юты. – Аки… – выдохнул Ютака, сильнее разводя ноги. – Мой Юта… – обветренные губы коснулись податливых губ Ютаки. Ютака так трогательно прижимался к начальнику, крепко обнимая его за шею и чувственно целуя, что Акира невольно постанывал. Его маленький ангел сводил с ума тихими стонами в рот, нежными прикосновениями к спине и шее мужчины. Он даже немного отстранился, чтобы иметь возможность сполна насладиться зрелищем. Брюнет, который всего несколько минут назад накинулся мужчину, словно зверь на желанную добычу, теперь лежал под ним милым доверчивым котенком; прикрытые глаза с длинными подрагивающими ресницами, алеющие скулы и розовый язык, тянущийся к языку Акиры за такой необходимой сейчас лаской, молниеносно довел Аки до болезненного возбуждения. Умелая ладонь, скользнувшая под ткань нижнего белья и обхватившая крепкий ствол, оказалась как нельзя кстати. Губы покалывало от затянувшегося поцелуя, мышцы челюсти сводило от усталости, но двое продолжали целоваться все так же страстно. А руки двигались в едином ритме. Еще свежи были воспоминания о молодой секретарше, которую он часто зажимал в разных местах. Удовольствие от женского тела убирало на время все ненужные мысли из головы, давало возможность вдохнуть легкий запах духов, будто глоток свежего воздуха. Но больше ничего не было. Не было тех эмоций, что порождали сильные красивые руки Юты, не было чувств, которые вызывали тихий шепот и томное, полное удовольствия «Акира» в самое ухо. Не было и тех сводящих с ума сладких стонов, так приятно ласкавших слух. И сколько боли доставляли влажные от слез глаза, когда Юта заставал Акиру за изменой. Это было предательством, не их отношений, а их любви друг к другу – то понимал и сам Акира, но ничего не мог с собой сделать. Молодая наивная девушка не раз пыталась намекнуть начальнику на более близкие отношения, даже один раз рискнула пригласить его на что-то вроде свидания, но Акира грубо отшивал настойчивую пассию. Он, точно в замкнутом кругу, злился на себя при виде расстроенных влюбленных нежно-карих глаз. Выплескивал свой гнев на секретарше, порождая очередной приступ злобы. Единственным выходом стал спонтанный побег. Акира знал, что в отсутствии начальника Ютака скорее всего позвонит Койю, и тот временно возьмет управление фирмой на себя, а Акира сможет пропасть на пару месяцев. Ему нужно было побыть одному. Ему нужно было подумать. – Акира… – сбитым шепотом на ухо. Так до боли приятно было произнести на пике удовольствия имя того, о ком думал каждую минуту, каждую секунду, кто не покидал мыслей ни днем, ни ночью. Все было как тогда, в квартире начальника. Зажмурившись и слепо прижавшись к губам любимого, они кончили в ладони друг друга. Напрочь сбившееся дыхание и дикая пляска сердец вызывали довольно-счастливые улыбки на припухших, ярко-красных губах. Свободная рука Ютаки все так же покоилась в волосах мужчины, только теперь пальцы не сжимали волосы, а успокаивающе перебирали их, нежно массирую кожу головы. Мужчина тяжело дышал в шею Уке. От близости любимого тела по венам растекалось какое-то странно умиротворяющее тепло, и Ютака только переместил испачканную руку на спину Аки, сильнее прижимая блондина к себе. Он не хотел терять это вновь зароившееся чувство спокойствия, слишком долго он чувствовал себя брошенным, использованным, никому не нужным, чтобы вновь стать одиноким. Ютака невольно засмотрелся на блаженно прикрытые глаза, на плавный профиль и широкие скулы, на изящные пальцы... Он невыносимо сильно любил этого мужчину со всеми его недостатками. Кажется, для Ютаки в нем все было идеально. Засмотревшись на красивое лицо, Уке не сразу заметил, как блондин повернулся на бок и подтянул к себе кисть парня. Придерживая за тонкое запястье, Акира слизывал сперму с нежных пальцев. Взгляд Уке зацепился за это весьма развратное зрелище, а тело полностью сконцентрировалось на ощущениях от прикосновений языка к фалангам, кожи ладони. Восхищенный блеск в глазах, искорки страсти вновь зарождающегося возбуждения на темных радужках и приоткрытые пересохшие губы, по которым каждую минуту пробегал шаловливый язык, кололи в самое больное место – страдающее сердце. Тихая грусть зашевелилась глубоко в душе от осознания всей несправедливости. – Хочешь еще? – игриво спросил Сузуки, целуя мгновенное появившиеся на щеках брюнета ямочки. – Хочу, – тихо ответил Ютака. Он потянулся к полным губам за поцелуем, но блондин отстранился, поднимаясь с кровати и протягивая Юте руку. – Тогда пойдем в ванную. *** Акира медленно ходил по квартире любовника, пока тот, утомленный, спал на постели. Всего пару минут назад Акира лежал рядом с Ютой, прижимая к себе посапывающего во сне парня. Сон пытался сморить и его измотанный организм, но Аки мужественно сопротивлялся. Теперь же он старательно убирал одной рукой следы сонливости, а второй держался за грудь: нестерпимая боль будто разрывала грудную клетку на части. Она незаметно проскальзывала меж ребер, чтобы затем неожиданно, со всей силы толкнуть их в разные стороны, разрывая связки, ломая кости. Тяжелые хрипы периодически вырывались из горла, а легкие словно сильно сжимали, не давая сделать и глотка воздуха. Акира выкинул тюбик от лубриканта и, не выдержав еще одного болезненного спазма, упал на колени. Стальные тиски сдавливали легкие, а боль, в противоположность им, тянула ребра в разные стороны. Сузуки беззвучно застонал и завалился на бок на холодный ламинат. Хотелось вопить на весь дом, но воздуха не хватало даже на тихий стон. Акира зажмурился и начал мысленно считать. Обычно это помогало ему немного отвлечься от неприятных ощущений, но, видимо, не сегодня. 60… 70… 80… в груди все так же ломит... 90… 100… 110… Новый спазм и слезы из глаз… 120… 140… Еще спазм, и Акира истошно захрипел, задыхаясь от нехватки воздуха… 150… 160… Наверное, это конец, но Акира не хотел так: задохнуться в собственной машине, бессознательно упасть на улице, навсегда отключиться в больнице, но только не так. 200… 210… 220… Боли все меньше, а воздух начинает поступать в легкие, Акира словно вдохнул жизнь. С каждым спасительным вздохом все легче, и, наконец, Акира нашел в себе силы подняться. Пытка никуда не пропала, лишь немного ослабла, но к этому Аки уже привык. В таком состоянии он помыл ванную, выбросил использованный презерватив и сумел одеться. Он бесшумно подошел к спящему, печальным взглядом осмотрев умиротворенное лицо. Юта был как всегда прекрасен: фарфоровая кожа так просила теплых согревающих прикосновений, а приоткрытые пухлые губы зазывали прижаться к ним поцелуем, что Акира, впрочем, и сделал. Не удержавшись, поддался соблазну и мягко поцеловал – одно невесомое прикосновение, больше нельзя: Ютака не должен проснуться. – Прости, мое солнышко, – еле слышно прошептал блондин, любовно касаясь рассыпанных по подушке темных волос. – Я очень хочу быть с тобой, но… прости. Люблю тебя. Акира быстро поднялся с колен, на которых сидел перед Ютакой, и вышел в коридор. *** «Странная пугающая темнота. Ютака безуспешно вглядывался в нее, но не мог разглядеть хоть что-то, что дало бы ему подсказку, где он находится. Ничего. Опасливо сделал шаг, тщательно ощупывая ногой поверхность, по которой шел. Тихо. Не было слышно даже звука собственных шагов, будто Юта ослеп и оглох одновременно. Уке вытянул руки вперед, делая еще один неуверенный шаг. Теперь появляется звук. Совсем тихий, будто доносящийся издали, но несказанно радующий. Он слышал. Тьма тоже стала понемногу рассеиваться, постепенно появлялись цвета. Крыша. Ютака осмотрелся, его догадка подтвердилась: он стоял на крыше высотки, по-осеннему прохладный ветер вплетался в его черные волосы, ласково перебирая их своими холодными пальчиками. Взгляд зацепился за широкую спину. Ютака немного прищурился, стараясь рассмотреть человека, стоящего на самом краю, и громко выкрикнул, когда узнал в нем Акиру. Он побежал к мужчине, протягивая руки. Страх пробирал до костей и взорвался воздушным шаром где-то под грудиной, когда Сузуки шагнул вперед. Пронзительный крик полетел вслед за Акирой, рука дернулась к руке любимого, но доля секунды решила все. Мужчина в последний раз с горечью посмотрел на него и закрыл глаза, пропадая во тьме ночной Осаки. – Акира! – закричал парень, а слезы быстрыми ручейками заструились по щекам». Теплый рассвет заливал светлую комнату, в которой спал беззащитный парень. В коридоре хлопнула входная дверь. Из-под опущенных век спящего потекли соленые капли.