Счастливчик Ник

Не обращая ни на кого внимания, новенький целеустремленно двигался к кабинету капитана, осторожно неся какую-то коробку. Не постучав, он буквально вломился внутрь и закрыл дверь прямо перед носом следующих за ним Ву и Гриффина. Щелкнул замок, следом опустились внутренние жалюзи, отсекая все любопытные взгляды. — Детектив Беркхард? Надеюсь, у вас есть очень внятные объяснения своим действиям, — отложил в сторону ручку капитан Ренард и откинулся на спинку кресла. Повернувшись к нему лицом и сев в кресло возле стола, Ник непонятно усмехнулся, когда заметил, что одна рука капитана находится вне поля его зрения. Сто к одному: его сейчас держат на прицеле. — Расслабьтесь, Ваше Высочество. Нам надо кое-что обсудить наедине. — Все-таки Гримм, — понятливо кивнул Ренард, даже близко не собираясь расслабляться и убирать пистолет. — Есть особые причины, почему Портленд? И каким образом, если Мари еще жива? — Знаете, капитан… Это против всех правил и того, чему меня учили, однако я попробую поговорить с вами без намеков и двусмысленностей. Если коротко: после убийства родителей опекунство надо мной взяла тетя, собиравшаяся выйти замуж за Фарли. Он Орлоклюв. Она порвала с ним все отношения и уехала подальше. Спустя где-то год ее нашел Фарли, который оказался упорным мужиком, и через полгода они все же поженились. Тогда же мне рассказали, чем таким знаменита моя семья. Я точно знаю, что, чем и как убить каждое Существо из семейных хроник, хоть до недавнего времени их не видел. После того, как у тети Мари обнаружили рак, наследие начало проявляться. А почему Портленд? Из-за вас. Мы давно знаем, что тут живет и следит за территорией кто-то из королевской семьи. После наведения справок Принц нашелся без особого труда. И теперь у меня встречный вопрос: что будем делать? — Кесслер и Беркхардты всегда знали, где искать Принцев. Но почему-то выбрали Портленд, где живу я, бастард дома Кроненберг. Значит, хотели договориться. О чем? — Ренард демонстративно убрал руку из-под стола и положил пистолет на стол. — Я совсем не против, если в моем городе будет жить вменяемый, адекватный Гримм. И если мы придем к соглашению, то жить нам будет куда проще и легче. — Я — полицейский, — кивнул Ник, — я клялся служить и защищать. Я не расист, для меня желтая, красная, черная кожа значения не имеют. Точно так же я готов воспринимать Существ с точки зрения «виновен-не виновен», и ставить во главу угла Закон. Самосуд можно оставить на тот крайний случай, когда вся мощь полицейской машины не сможет доказать виновность. Ну и еще, это не распространяется на Жнецов. Как же они уже надоели! Помимо воли Шон искренне улыбнулся этой мальчишеской горячности. — Хорошо, но почему именно сейчас? Все это ты мог спросить у меня после работы и не столь вызывающе, — окинул кабинет взмахом руки капитан. — Потому что у меня вопрос, не терпящий отлагательства, — неожиданно злобно скрипнул зубами детектив. — Если вы — Принц, то насколько хорошо вы контролируете город и его обитателей? — Достаточно, чтобы решать проблемы до того, как о них станет известно властям, — осторожно ответил Ренард, снова настораживаясь. — Как насчет этого? — из коробки, поставленной на угол стола, была извлечена банка, которую небрежно толкнули к капитану. Поймав емкость, Ренард посмотрел на этикетку, нахмурился и решительно открыл крышку. — Где вы это взяли? — на Ника смотрел очень злой Принц. — Вчерашнее дело о пропавшей девушке. К сожалению, это не все плохие новости, но я должен знать, кому могу доверять в участке. Доверять полностью, вплоть до своей жизни. — Твой напарник. Гриффин имеет слабость к хорошеньким женщинам, однако он честен и упрям. На него бесполезно давить, угрожать и его нечем шантажировать. Так же сержант Ву. Он странный, я все еще думаю, что он какое-то Существо, о котором я не в курсе, однако за этих двоих я готов поручиться лично. — Я могу их позвать и рассказать, с некоторой корректировкой, с чем мы столкнулись? Чтобы не повторять все дважды? — Ты сможешь обойти тему своей семьи? — капитан еще раз внимательно осмотрел банку и вздохнул. — О, да, — грустно усмехнулся Ник. — Там столько деталей, что все несостыковки потеряются. — Тогда зови. Хэнк и Ву чуть ли не караул под дверью кабинета капитана назначили. Сначала Беркхард с таинственным видом забирает какие-то банки с места преступления, потом запирается с капитаном в кабинете. За эти пару дней за новым напарником Гриффина обнаружился такой хвост странностей и загадок, что впору начинать еще одно расследование. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге показался сам Ник, который переступил с ноги на ногу и неопределенно махнул рукой, по-видимому, приглашая их пройти. Уверенно закрыв за вновь прибывшими дверь, Беркхард снова устало опустился на стул и запустил пальцы в свою шевелюру. Капитан никак не прореагировал на своих сотрудников, сверля недобрым взглядом уже знакомую коробку на краю своего стола. Почти минуту спустя, когда ни Ник, ни капитан так и не нарушили повисшую тишину, Гриффин неловко откашлялся. — Ник, так что не так с этими банками? Подняв взгляд на Ренарда, который уставился на Беркхарда в ответ, капитан и детектив несколько мгновений вели какой-то только им понятный молчаливый диалог, после чего Ник неохотно начал рассказывать. — Мне придется начать сильно издалека, чтобы было понятно. Мои родители погибли в подстроенной автокатастрофе, когда мне было двенадцать. На воспитание меня взяла тетя, которая как раз собиралась выйти замуж. Решив, что навязанный ребенок ее жениху ни к чему, она разорвала помолвку и исчезла со мной в неизвестном направлении. Вот только своего избранника она недооценила, и тот нашел ее где-то через год. Когда тетя была совсем девчонкой, она получила травму, из-за которой иметь детей не могла, о чем Фарли знал. Это его не остановило, и через шесть месяцев они поженились. У него свой небольшой оружейный бизнес. Не магнат, но деньги у него водились. От моего отца мне досталась страховка на триста тысяч, и с моего согласия тетя вложила эти деньги в бизнес моего приемного отчима. Своих детей у них быть не могло, поэтому я им заменил родного сына. В колледж я поступил по спортивной стипендии. Меня бы взяли в большой спорт, согласись я тогда, но мне хотелось узнать, кто виновен в смерти моих родителей, поэтому я выбрал работу полицейского. — Похвально, но причем тут такое далекое прошлое? — озадаченно нахмурился Хэнк. — Самое прямое, — пожевал нижнюю губу Ник. — Без него будет непонятно, что за каша заварилась недавно. Все было нормально, пока я был патрульным. Ну, довольно бурная личная жизнь, однако я никому ничего не обещал и проблем не было. Потом я сдал на детектива, и поначалу тоже проблем не было. А потом поступило заявление от матери пропавшей девушки. Эта женщина была знакомой матери, и отказать в просьбе помочь я просто не смог. Тогда и начались проблемы. — С ОВР? — неожиданно спросил капитан, переставая сверлить взглядом коробку и посмотрев на Беркхарда. — Не тогда, — покачал головой Ник. — Поначалу все было вполне невинно. Много работы, одно, другое… Потом ко мне начали подходить некоторые детективы из других отделов и даже участков, узнавая детали дела и дружески советуя бросить его. «Она же бездомная, ты просто тратишь свое время». Чем дальше, тем больше было этих советов. Пока однажды тоже самое не посоветовал мой капитан. Тогда до меня наконец-то дошло, что все совсем не так радужно и просто, как казалось со стороны. Я же самый умный и мне больше всех надо было, — с неожиданной горечью вздохнул Беркхард, прежде чем продолжить: — Я напрягся, начал тратить на него все свое свободное время и вот тогда нашел то, что от меня тщательно прятали: статистику. Как оказалось, в Нью-Йорке за последние пять лет пропало просто чудовищное количество народу. Причем в основном те, кого не хватятся. Мэри-Энн Райсли была исключением из правила. Она никогда не распространялась о себе, и все сочли, что у нее никого нет. Однако у нее была семья, которая о ней беспокоилась и искала. А так же нашла того единственного, кто собирался прошибить своим лбом бетонную стену. В один из моментов детали моего личного расследования стали известны. И тогда все отправилось… — В Ад? — подсказал Ву, когда Ник неожиданно замолчал. — В жопу, — грубо высказался Ник. — Причем все сразу и одновременно. На меня начали давить уже не скрываясь. У моей тети обнаружили рак молочной железы на последней стадии. Одновременно с ней накрыло и меня, причем так, что я всерьез задумался о сдаче значка: инвалиду не место в полиции. К Фарли зачастили различные проверяющие и инспекции, всячески мешая бизнесу. И, да, тогда же началось дело и ОВР. Как будто я первый, единственный и последний полицейский, которого знакомые угощают пончиками и кофе. — Взяточничество, вымогательство, шантаж… — негромко проговорил капитан. — Да. Только в моем случае это… чуть в более крупных формах, чем обычно, — неловко пожал одним плечом Беркхард. — Только я ничего не мог с этим поделать: однажды я просто перестал приезжать в то кафе, где с меня отказывались брать плату. Так хозяин отправил с полным обедом одну из официанток прямо в участок! Да еще и отчитала при всех, что я перестал к ним ездить. — А то, что дело вели четверо инспекторов и с каждым из них произошел несчастный случай? — Ренарду не давал покоя этот факт. — Я ни при чем! Честное слово, капитан, я действительно тут ни при чем! Но я искренне благодарен провидению, что это случилось. Потому что все это тоже было еще не все. Наплевав на все лекарства, которые тогда был вынужден принимать, я напился в одном из баров, где встретил одну из своих бывших. Как я слышал, она после меня подцепила неплохого парня и даже собиралась за него замуж. Будь я трезвее, все бы обошлось, но мне хотелось ласки и заверения, что все будет хорошо. И я с ней переспал. Наутро я спокойно с ней попрощался и приехал домой. Фарли и тетя знали в чем дело и полностью меня поддерживали. Они хотели, чтобы я довел его до конца, потому что такое нельзя было оставлять безнаказанно. А когда я приехал на работу, то меня арестовали по обвинению в сексуальном насилии и побоях. И обвинила меня в этом моя бывшая, с которой я расстался этим утром вполне мирно. И тогда же я узнал, что старшую девочку моего напарника сбила машина. — Неслабо… — шокировано выдохнул Хэнк. Теперь становилась понятной эта дерганность Беркхарда — свались на него столько всего и сразу, еще неизвестно, смог бы он остаться в своем рассудке. — И ты сдался, — тихо констатировал факт Ренард. — Не совсем, — недобро улыбнулся Ник. — В Нью-Йорке я благополучно выдал замуж одиннадцать своих бывших девушек и восемь парней. Еще четырнадцать человек нашли свою судьбу и счастье без брака. Так что, когда я смог доказать, что у меня был только секс, я запросил перевод сюда, который мне с радостью подписали. Вот только некоторые из моих бывших позвонили с предложением помощи сами, когда узнали о моих неприятностях, кому-то позвонил я. И почти у каждого нашелся влиятельный родственник-друг-приятель, который был рад оказать услугу. — Тот самый скандал о коррупции, из-за которого столько человек лишилось своих постов? — удивился капитан. — Из-за тебя полетело столько голов? — А что за дело такое, из-за чего такие проблемы? — Ву настороженно косился на коробку, предполагая самое худшее. — Латинское название говорить не буду, вряд ли оно вам что-то скажет, но вот это — высушенные яички, — взял одну банку в руки Ник. — В этом пакете — высушенный гипофиз. В этой банке — поджелудочная железа. — И что не так? — взял в руки одну из банок Хэнк. — Все эти органы принадлежат людям и были изъяты из тел, когда они были еще живы. Бизнес ценой в миллионы долларов, которыми щедро делилась та преступная группа с теми, кто их прикрывал. Тот скандал создал им крупные проблемы в городе, но, как оказалось, они просто перебрались сюда. И теперь у меня всего пара вопросов. Внимательно оглядев напарника, сержанта и капитана, Беркхард медленно протянул: — Мне продолжать расследование? У меня здесь нет такого щита, как в Нью-Йорке из моих бывших, и защитить, в случае повтора этой истории, будет некому. А я сомневаюсь, что выдержу этот кошмар еще раз. И если продолжать, то одному? Снова взяв в руки стеклянную емкость, капитан медленно покрутил ее, вглядываясь в жуткое содержимое, а потом поднял голову. — Повторяю: за Гриффина и Ву я ручаюсь лично. Никаких разговоров в участке на эту тему, никаких вопросов к другим. Все выясняете сами и отчитываетесь о каждом шаге мне. Предельная осторожность во всем, чтобы потом никто не мог предъявить какие-то претензии и обвинения. Чуть что — киваете на меня, сами никому и ни о чем не рассказываете. Только через меня. Это мой город, Беркхард. МОЙ. Поэтому я прикрою всеми доступными мне силами это расследование. Действуйте. Ошеломленные, растерянные Ву и Хэнк вышли из кабинета первыми. Задержавшись, Ник протянул руку Ренарду. — Искренне надеюсь, что я в вас не ошибся. И что мы с вами сработаемся. — Добро пожаловать в Портленд, Гримм. Я тоже рассчитываю на долгое и плодотворное сотрудничество. Сжав крепкую ладонь, Ник непроизвольно едва не дернулся — ему показалось, будто его с макушки до пяток прошибло молнией. Поспешно выдернув свою ладонь из крепкой хватки, Ник пулей вылетел из кабинета. Оставшись наедине, Ренард поднял жалюзи, но оставил дверь закрытой. Покосившись на коробку, которую Гримм забыл на его столе, он достал «чистый» телефон и по памяти набрал один номер. — Мне нужно знать о мясниках. Перебрались сюда из Нью-Йорка всего пару месяцев назад. Где, кто, с кем работают. Сбросив звонок, капитан крепко сжал ладонь, которую все еще покалывало, будто мелкими иголками и набрал еще один номер. — Адалинда, здравствуй. У тебя для меня никаких новостей нет? Нет? А вот у меня для тебя есть, и я очень удивлен, что сообщаю тебе о них, а не выслушиваю. В городе появились мясники, которые ушли из Нью-Йорка и уже открыли свой бизнес в моем городе. Мне бы очень хотелось выяснить подробности, а также познакомиться чуть ближе с кем-нибудь из верхнего звена. Желательно, если это будет женщина. — … — Ты права. Но есть еще одна новость, которая пока еще не разошлась кругами: у меня в участке работает Ник Беркхард. Сын Келли Беркхард и племянник Мари Кровавой. Почти полностью вступивший в свое наследие Гримм, воспитанный Орлоклювом, знающий, обученный, но не желающий идти по стопам своих предков. Просто удивительное приобретение, ко всему прочему, готовое идти на контакт. И, да — это его усилиями мясники были вынуждены покинуть Нью-Йорк. — … — Нет. В этом случае я не посмотрю на все твои былые заслуги и сниму голову с плеч: Гримм и его семья — неприкасаемы. Его отчим — Орлоклюв, а тетя — доживает последние дни. Я не собираюсь создавать даже тени возможных проблем из-за твоих страхов и вспыльчивости. И предупреди своих подружек о том же — я не стану скрывать от Беркхарда тех, кто будет ответственен в возможных проблемах. Я жду твоего звонка.