Голодные Игры: Обжигающее пламя

Я поспешно подхожу к двери и вижу перед собой его. Он лёгок, как весенний день. Как будто мои вчерашние слова он пропустил мимо ушей, а если все же заострил на них внимание, то скорее, как на ничего незначащий факт. В какой-то момент во мне просыпается дикая обида на то, что он не придает значения моим словам. Но тут же я осознаю, что зазлоба быстро проходит, оставляя на душе лишь чувство милости. — Я же обещал, что зайду, — улыбается Пит. И вот я снова могу лицезреть эту улыбку, что так легко касается его губ, заставляя глаза цвета «берлинской лазури» сузится от этого жеста. «Как я могу злиться на этого человека? — проносится у меня в голове». Но тут я осознаю, что слишком долго рассматриваю черты его миндалевидных глаз и, привычно нахмурившись, бросаю взгляд на пол. — Проходи, мы завтракаем, — серьёзно говорю я. Когда он сел с нами за стол, я невольно понимаю, что аппетит решил снова вернуться. Но вот дар речи, видимо, подвел, поэтому остаток утреннего приема пищи мы решили провести в молчании. Но у Пита были другие планы: — Хэймич нашёл рабочих. — Его голос после длительного молчания кажется таким резким и ярко-выраженным, что я неожиданно для себя сравниваю его с топленным шоколадом, но быстро осекаюсь. — Им понадобится всего полтора месяца чтобы починить сломанную часть дома. Они уже осмотрели ущерб и сказали, что восстановить будет не сложно. Скупо киваю. Снова молчание берет вверх в нашем разговоре, и я решаюсь на отважный шаг, который в прошлом сравнила бы с простой вежливостью: — Ну, а как тебе у Хэймича? — деликатно интересуюсь я. — В стиле нашего ментора, — он смеется, — Грязно и… пахнет перегаром, смешанным с алкоголем. Но, если не брать все эти недочеты, то жить можно. Дом просторный, и я надеюсь, что скоро станет уютно. Уютно — в этом весь Пит. — Ну, я пойду! — восторженно выкрикивает Сей на выходе из дома. Я уже и забыла, что она тут. — Да, я, пожалуй, тоже, — заявляет Пит, — было очень вкусно, спасибо. Когда дверь закрылась, я отважилась помыть посуду. Видимо, неприязнь к этой работе пошла у меня с детства, ведь, когда мама заставляла меня драить полы и заниматься убокой, я думала только об охоте. Но желание видеть свой дом чистым перебороло лень. Отправляя очередную порцию мытых тарелок в шкаф, я вспоминаю утреннюю беседу и снова улыбка застает меня врасплох. Тут же возникает желание извиниться за столь грубое поведение, ведь неприлично молчать с гостем, которого ты позвал на завтрак. Но это явно не влияет на мое настроение, которое сейчас прибывало на пике счастливой эйфории. Зато оказало влияние на намерение убрать весь дом. Снимая следующую пыльную темно-серую штору на стирку, я рассматриваю до боли знакомый силуэт в пяти ярдах от окна. Пит стоит возле своего дома (точнее, его остатков) и медленно опускается на корточки. В руках он держит что-то излишне напоминающее шкатулку. Я с интересом наблюдаю за его действиями. Он открывает коробочку и достаёт что-то маленькое и рассыпчатое. Моё любопытство не выдерживает, и я выхожу на улицу к нему, чтобы удовлетворить свой интерес. Видимо, услышав мои шаги, он оборачивается и щурится от резкого удара солнечных лучей. — Тебе чем-то помочь, Китнисс? — он явно удивлен. — Нет, просто… Стало интересно, чем ты занят. Дома скучно, вот я и решила… Пит улыбается и протягивает мне коробочку из красного дерева. Я заглядываю внутрь и отчётливо вижу семена. — Это семена Примулы. «Примулы, как Прим, — автоматически сравниваю я и тут же осекаюсь, чтобы вновь не терзать себя воспоминаниями и проводить бессонные ночи, проплакав все подушки». Видимо, беспокойство отразилось на моём лице, потому что Пит поспешно закрыл коробку: — Прости, я не хотел напоминать. Я лишь планировал посадить их около своего дома. Но, если это как-то повлияет на… Здесь я не выдерживаю и прячу лицо в ладони, во избежание публичной истерики. Не хватало, чтобы Пит видел моих припадков. «Как же больно, — еле-слышно шепчу я, дальше размышляя про себя: — это так отвратитльно осознавать, что я разрушила почти весь Панем. А Прим? Сестренка, если ты меня сейчас слышишь, то ради Бога прости меня… Я не хотела, чтобы это случилось» Пит обнимает меня, и я, почувствовав опору, уже не сдерживаю себя и даю волю чувствам. — Тише, Китнисс, тише. Уверен, что она бы не хотела видеть тебя в слезах. Он прав — она бы не хотела… Возможно, если я посажу эти цветы, то хоть как-то смогу почтить память Прим. Глупая идея, но хоть что-то останется в ее честь. — Ты прав. И да, ничего не случится, если ты посадишь эти цветы, — говорю я, отрываясь от Пита. — Мы можем сделать это вместе, — предлагает он, пока я убираю влажные дорожки от слез со своей щеки рукавом. Я киваю, и уголки моих губ выдают грустную и отчасти усталую улыбку.

***

Всё потихоньку налаживается… Уже несколько недель Пит приходит ко мне на завтраки, а после полудня мы поливаем цветы, в честь моей девочки. Солнце ежедневно встаёт и садится, а наши с Питом разговоры не продвигаются дальше пары предложений. Чего не скажешь по поводу неповоротливых моментов. Они случаются довольно часто. Мне неловко встречаться с ним взглядами или случайно касаться его ноги моей. Но я слишком неуклюжая чтобы как-то это исправить. Но Пит, похоже, не против. Иногда он заходит вечерами и заносит свежеиспечённые булочки. И мне приносит несказанное удовольствие факт, что он испек это для меня своими руками. Иногда мы случайно сталкиваемся в дверных проёмах или на клумбе, и во время каждой нашей близости я чувствую его запах. Его аромат я ни с чем не спутаю. Запах корицы, мускатного ореха и… мужского тепла. Потрясающе.       После очереднго завтрака, когда Пит ушёл, мы с Сальной Сей остались убирать посуду. Я замечаю, что женщина слишком быстро справляется с работой, тщательно избегая столкновение наших взглядов. — Сей. Что происходит с тобой всё утро? Женщина перестала мыть посуду, но заговорить не решилась. Я продолжаю буравить ее взглядом. Её глаза суматошно забегали по комнате. Она не выдержит моего взгляда, я знаю это. Наконец Сей сдается и обеспокоенно начинает тараторить: — Ох, не нравится мне это это, Китнисс! Видела бы ты этого прораба на стройке у Пита! Случайный смешок спрыгивает с моих губ. — А что же с ним не так? Сей не решается ответить, но, видимо, зная мою черту характера «все равно узнаю», уступает: — В том то и дело, что не с ним, а с ней.