***
О наличии в клане тех, кто был недоволен личностью нового главы, Мадара узнал быстро. Это было слишком очевидно. Его удивило лишь то, что недовольные избрали лидером Изуну, но сомневаться в брате ему в голову не пришло. К чему сомнения, если можно прямо спросить и получить честный ответ? В день, когда он не сможет больше доверять Изуне, ему лучше будет просто умереть. И, когда они остались наедине, вопрос был задан. — Так я всегда буду в курсе их замыслов — они сами мне всё расскажут, — невинно улыбнулся Изуна. — Кстати… Кенджи-кун намерен бросить тебе вызов. Его честь требует того. Ведь он считает тебя убийцей брата. — Значит, я убью его, — пожал плечами Мадара. — Нет! — Изуна схватил брата за плечо. — Даже не думай. — Почему? — тот нахмурился. Брат не стал бы требовать такого просто так, но вникать ещё и в эти тонкости Мадаре совсем не хотелось. — Убив его, ты докажешь его правоту. Ведь он — один из Учиха. Убив его, ты ослабишь клан. Тебе не завоевать авторитет таким путём. — И что, мне теперь проигрывать всяким слабакам?! — возмутился Мадара. — Просто не убивай его, нии-сан. Победи — и оставь жить. Продемонстрируй всем не только силу тела, но и силу духа. Покажи всем, что его обвинения смехотворны — ведь ты не убьёшь соклановца без вины. Вызов на бой — не преступление. Мадара согласно кивнул. — И что бы я без тебя делал?.. — Вырезал бы клан? — Изуна вроде и смеялся, но за усмешкой таилась горечь. Мадара и сам знал о своих недостатках: слишком вспыльчив, слишком прямолинеен. Он умеет держать себя в руках, но это слишком выматывает. Как хорошо, что у него есть брат, что легко читает в душах как своих, так и чужих, и может взять часть задач на себя.***
— Во имя чести и памяти моего старшего брата, я требую поединка! — Кенджи был настроен крайне решительно. Момент был удачен: Мадара выглядел уставшим, ослабленным недавним боем и многочисленными делами. — Я принимаю твой вызов, — Мадара выдохнул эту фразу, чуть прикрыл глаза, оценивая силы. Кенджи не был ему достойным соперником, если бы его нужно было убить. Но… Изуна прав. Убив Кенджи, он подтвердит его правоту. А значит… — Только кендзюцу. Немедленно, — озвучил Мадара условия поединка. Кенджи распахнул глаза в изумлении. Такие условия почти уравнивали шансы. Почти — всё же, он был младше и менее опытен, но именно кендзюцу было его специализацией. Или этот убийца желает унизить его поблажками? Эти мысли были ясны для Мадары, словно прочитанные. Столь же ясно было, что сейчас делать. Ранить, но не убить, может быть, просто выбить меч или обозначить удар. Он не считал себя мастером, но был уверен, что справится. Хотя бы потому, что противник младше и слабее. — Да, — Кенджи кивнул и обнажил клинок. Люди вокруг расступились. Как и следовало ожидать, весть о вызове собрала много любопытствующих. Каким бы ни был исход поединка — об этом сразу узнает весь клан. Мадара отбросил ножны и застыл, внимательно глядя на ноги противника. По ним проще прочесть движения, предугадать удар. Кенджи плавно шагнул в сторону, чуть приподнимая клинок. Замер, перехватил иначе — левая ладонь легла на конец рукояти. Быстро шагнул ближе, меч очертил широкую дугу, метя снизу в живот. Мадара отскочил, выставил свой клинок — Кенджи шагнул назад. И снова, уходя от атаки. Теперь он стал слишком осторожным. Трезво оценивая разницу в силе, пусть даже и видя чужую усталость, Кенджи уходил от едва намеченных ударов, уворачивался, отпрыгивал, отказываясь даже от верного шанса ранить — ответный удар станет для него последним. Мадару это поначалу забавляло, но быстро стало раздражать: хотел поединка, а теперь танцует вокруг, без толку тратит силы. Сам он оставался сосредоточенным, для него не существовало толпы вокруг. Он слышал только хриплое дыхание Кенджи. Решив, что пора заканчивать, Мадара провёл несколько быстрых атак, не доводя до конца удары. На последней он смог задеть руку противника — и потянул запястье, всё же ударив плашмя. Чужой клинок отлетел в сторону. Кенджи рухнул на спину, приподнялся, опираясь на руки, и уставился на меч Мадары, почти касающийся его одежды. Сам он задумчиво смотрел в лицо своего противника — и не двигался. — Ну же, убей меня, — безо всякого выражения произнёс Кенджи. — Хватит уже медлить. — Я не стану ослаблять мой клан, — Мадара убрал меч в ножны. — Ты — его часть, Кенджи-кун. Ты — часть силы клана. И я не стану тебя убивать без вины. — Ты убил Таро-нии. — Таро был виновен, — отрезал Мадара, развернулся и ушёл. Его провожало молчание.***
Время — безжалостный судья, оно рассудит всех. Год за годом рос авторитет братьев, и четыре года спустя Мадара был уверен: если найдётся удобный повод, он сумеет убедить и старейшин, и большую часть клана, что вражду с Сенджу можно прекратить. Нужен только повод. Демонстрация намерений. Такая, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Вот только здесь ему придётся ловить момент самому: брат и слышать не хочет о мире. «Может вы и дружили в детстве, но сейчас он — враг», — так объяснял Изуна свою позицию, и не желал верить в возможность того, что Хаширама всё ещё искренне хочет мира. Свою мечту ему придётся исполнять без помощи брата. Но это вовсе не повод отступать. Нужно только дождаться и не упустить шанс.***
Пар от столкнувшихся дзюцу заполнил всё пространство между двумя шиноби. Изуна напряжённо вглядывался в туман шаринганом, ни на миг не сомневаясь, что под его прикрытием вечный соперник будет атаковать. Ну, так и есть — несколько кунаев в лицо. Против кого другого могло бы сработать, но не против него с его мангекью! Изуна шагнул в сторону, полуобернулся к кунаям, взмахнул катаной, желая сбить их на землю — на одном из них он успел заметить печать и совершенно не желал выяснять, какую гадость заготовил в ней для него Тобирама… … возникший на месте куная прямо в рывке с выставленной катаной. Изуна сдвинулся недостаточно, катана Сенджу распорола брюшину как рыбе какой, но и Учиха успел ответить врагу тем же. Они оба согнулись пополам, зайдясь кровавым кашлем. Оба уже не думали о том, чтобы продолжить бой. — Изуна! — Тобирама! Старшие бросили свой поединок, бросились к младшим, падающим буквально в шаге друг от друга. Мадара, успевший первым, подхватил обоих под мышки, правой рукой поддержав Изуну, левой, не выпуская кунай, — Тобираму. Наклонился к брату, осматривая — задохнулся от страха: в клане не было тех, кто смог бы его вылечить. Ясное ощущение чужой чакры совсем рядом заставило отвести взгляд от раны. Хаширама, чуть запоздавший, шагнул ближе, приподнимая руки, окутанные лёгким зеленоватым сиянием. Короткая заминка — Мадара кивнул, боясь просить и надеясь, что поможет. Чуть сдвинул правую руку — и угрожая воткнуть кунай в горло, и давая лучший доступ к ране. Ни секунды не колеблясь, старший Сенджу положил ладони на грудь обоим младшим. Мадара замер каменной статуей, не позволяя дёргаться ни одному из младших. Вот оно. Вот тот шанс, которого он ждал. На который надеялся. Изуна попытался вскинуться, возмутиться, но рука брата чуть сжалась на рёбрах, превращая гневную отповедь в бессвязно-болезненное шипение. Тобирама застыл, почти не дыша, косился то на руку Мадары, то на брата, сосредоточенного и спокойного. Он пытался сам удержаться на ногах, но вынужден был опереться спиной. Хаширама чувствовал тяжёлый взгляд друга-соперника-врага. Понимал, что за каждым его шевелением следят мангекью, и что свободных рук Мадаре не нужно, чтобы убить. Видел и кунай у горла своего брата. И не думал ни об этом, ни о том, что лечит врага. Просто сращивал ткани, закрывал и обеззараживал раны. Хаширама не зря считался одним из лучших ирьёнинов своего времени. На лечение ранений, грозящих убить обоих младших, он потратил едва ли четверть часа — не в последнюю очередь потому, что занялся ими сразу. И лишь почти завершив работу, он всё же заговорил. — Ну чего ты ещё ждёшь, Мадара?! — почти зло выдохнул он. — Каких ещё жертв с обоих сторон ты дожидаешься, отвергая предложения мира?! Ждёшь, пока наши братья поубивают друг друга?! Так они в этом почти преуспели… Мадара не ответил сразу. Дождался окончания лечения — а бой вокруг меж тем стих, кланы перегруппировались за спинами своих лидеров, напряжённо ожидая развязки. Убрал кунай от горла Тобирамы, толкнул его в спину в направлении уже деактивировавшего медтехнику Хаширамы. Убедился, что Сенджу своего младшего подхватил, прижал Изуну покрепче к себе, чтобы глупый мелкий ничего не вякал — и долго всматривался в лицо Хаширамы, не отводившего взгляд даже при виде узора мангекью. Оценивал искренность, продумывал, что скажет клану. Моргнул, погасив шаринган, опустил плечи, зная, что за спиной уже нет врагов. — Что ж… Давай обсудим условия мирного договора.***
Мадара молчал, бездумно прокручивая на пальце кунай. Изуна продолжал зудеть, не унимаясь. Напоминал про вековую вражду, говорил, что этим мирным договором они предают свой клан, что между Учиха и Сенджу было пролито слишком много крови, что об этом уже невозможно забыть. Договорился до того, что назвал саму идею мира безумием, — а Мадара всё не мог забыть, насколько серьёзно он был ранен. Мельком увиденного было достаточно, чтобы понимать: если бы не помощь Хаширамы, брат умер бы. Мадара всегда хотел мира, но не ценой жизни брата. Пожалуй, если бы Изуна не выжил — о мечте пришлось бы забыть навсегда. — Хватит, Изуна. Тот замолк, больше от удивления, наверное, чем от желания выполнить просьбу. — Представь, что сегодня ранили меня. Ты согласишься на мир? Изуна хотел что-то сказать, осёкся и зажмурился. Мадара ждал, не замечая, что кунай в его пальцах гнется. Тяжело дышит, побледнел — тоже видит умирающего брата, тоже осознаёт, что здесь его не могут вылечить? Похоже на то. Мелкий наконец кивнул, и Мадара протянул к нему руку, вытащил за цепочку кулон. Черепашка сейчас уже не была столь гладкой, покрылась крохотными щербинками и царапинами, но оставалась узнаваемой. — Это не только пожелание, Изу-чан. Это моё обещание. — Но я и сам могу себя защитить… — снова осёкся. Понял ли? Изуна закрыл глаза, помолчал. Наверное, пытался стереть из памяти тот образ, что лишал покоя. — Хорошо. Тогда давай подумаем над тем, что нам должны Сенджу. Вот это был уже деловой разговор. Брат снова на его стороне — и это самое главное.***
И снова два клана друг напротив друга. Их вновь разделяет лишь несколько шагов, но в этот раз они собрались не для боя. Знамёна Учиха и Сенджу висят рядом, а главы кланов стоят друг напротив друга. Уже всё решено и всё оговорено: где пройдут новые границы, как решатся вопросы мести, в каких областях пойдёт сотрудничество, как разделятся заказы. Под видом мирного договора заключается полноценный союз, хотя далеко не все это понимают. Понимают Мадара и Хаширама — это очередной шаг к их мечте о единой деревне и детях, что будут учиться в безопасности, а не гибнуть в боях. Понимают их братья, что косятся друг на друга настороженно. Понимают старейшины, щурящие глаза и прячущие руки в широких рукавах. Хаширама первым протягивает руку, и Мадара пожимает её, и даже позволяет себе улыбнуться в ответ на широкую и счастливую улыбку глупого Сенджу. Они справились — оба справились, и с войной, и с недоверием, и с бременем власти, и с защитой младших, и теперь они могут вместе попытаться построить новое будущее. Светлое будущее. Изуна стоял за плечом брата, смотрел настороженно, недоверчиво. Но брат выглядел таким довольным, что младший Учиха не стал возражать. Сейчас, после всех обсуждений, он отчётливо понимал: его ранение стало для брата лишь предлогом, а не причиной заключения союза, а значит не стоило и пытаться его переубедить. Но он проследит, чтобы никто не испортил брату праздник! Он всенепременно проследит, и Акеми-чан ему в этом поможет. В его личной войне с Тобирамой всего-навсего закрылся один фронт — и открылся новый. Пусть не битва — так даже лучше, ведь только бой не прощает ошибок. Прочие ошибки поддаются исправлению, а значит в конце концов он всё равно одержит верх. А ещё, раз уж с главным врагом теперь мир, стоит подумать о тех, кто продолжит их дело после, пока об этом не подумали за них старейшины.