Изуне определённо было, чем гордиться. Его таланты сенсора уже сейчас сравнялись со способностями Томео-сенсея, и именно он учуял четыре источника очень специфической чакры. Томео-сенсей, после указания Изуны тоже заметивший чужаков, передал сообщение другим патрулям и повёл Изуну и Мадару по следу, а по пути к ним присоединились ещё две тройки разведчиков.
Они нагнали чужаков почти у самой границы, когда те остановились отдышаться. Лидера чужаков Мадара узнал — Сенджу Буцума, глава клана Сенджу. Его присутствие здесь означало, что эта четвёрка делала что-то крайне важное. А с ним были трое детей: двое мальчишек, на вид примерно ровесников Изуны, и девчонка постарше. Впрочем, Буцума не собирался дожидаться, пока Учихи подбегут.
— Каварама, Кейко, остаётесь. Тобирама, за мной, — скомандовал он в тот момент, когда команда Томео спрыгнула к ним на поляну. Сенсей с довольной ухмылкой хлопнул Изуну по плечу.
— Отлично, Изуна! Ни один Сенджу от тебя не укроется, даже сам Буцума с двумя своими ублюдками!
Мальчишка-альбинос из Сенджу, названный Тобирамой, поймал взгляд Изуны, зыркнул зло и бросился бежать дальше, вслед за отцом. Но, убегая, всё же оглянулся на второго мальчишку-Сенджу, Кавараму. Мадаре показалось, что во взгляде альбиноса мелькнуло отчаяние.
Изуна хотел было их преследовать, но сенсей одёрнул его.
— Нет. Сенджу Буцума силён, нам может не хватить сил его убить и мы лишь потеряем время. Для начала, нужно разобраться, что они делали здесь… И эти маленькие ублюдки замечательно подойдут! — Томео перевёл взгляд на оставшихся прикрывать отход Сенджу. Мальчишка дрожал от страха, но сжимал катану с отчаянной решимостью. Девчонка столь явно страха не выказывала, но руки у неё едва заметно подрагивали.
— Томео-сенсей, не вмешивайтесь, — Мадара широко улыбнулся, обнажая оружие. Ещё одна возможность проявить себя.
— Помни, Мадара, их нужно пленить, а не убить, — ухмыльнулся Томео, отступая назад. Подошедшая вторая тройка Учих-разведчиков окружила поляну, чтобы не позволить этим двоим сбежать.
— Хай-хай, — Мадара шагнул вперёд медленно, заставляя Сенджу нервничать. Мальчишка и девчонка сдвинулись, вставая спина к спине. Против одного противника — неэффективно, но поворачиваться спиной к Учиха они не могли — не позволяли рефлексы.
Мадара сорвался с места в стремительной атаке, решив первой вывести из строя девчонку. А её явно никто не учил сражаться в паре спиной к спине, потому что она рефлекторно попыталась уклониться. Мадара едва успел остановить атаку, иначе его удар прикончил бы мальчишку, но длинную царапину на боку тот всё же получил.
— К-кейко! — мальчишка всхлипнул, схватился за бок, едва не роняя оружие. Учихи, окружавшие поляну, расхохотались над этой обидой мальчишки.
— Мадара, поторопись, — окрикнул его сенсей. — Мы не можем торчать тут весь день!
— Хай, Томео-сенсей! — он вновь сорвался в атаку на девчонку, на этот раз повернул клинок плашмя. Она парировала удар, но Мадара, ловко сместившись, ударил её коленом под рёбра, добавил кулаком под подбородок, отшвыривая в сторону и тут же принимая на меч удар очухавшегося мальчишки.
— Нии-сан, тебе помочь? — поинтересовался Изуна.
— Я сам справлюсь! — возмутился тот, набрасывая на неосмотрительно смотревшего ему в глаза мальчишку простенькое парализующее гендзюцу. Хотя у Мадары ещё не было шарингана, некоторые гендзюцу, особенно полезные в бою, он уже умел накладывать, пусть и медленно, зато без печатей. На таких глупых Сенджу, думающих, что не в шаринган смотреть можно, вполне сработает!
Мальчишка Сенджу замер, девчонка ещё только поднялась на ноги. Изуна бросил Мадаре моток верёвки, которой тот ловко спеленал мальчишку.
Девчонка оказалась умнее, но попытки вовремя отводить взгляд, прерывая наложение гендзюцу, помешали ей в бою, и Мадара сумел выбить у неё оружие, обойдясь без отрубания лишних частей тела. Она выронила катану от сильного удара клинком плашмя, наверняка сломавшего ей кости руки, охнула, глядя на Мадару расширенными глазами, осознавая своё поражение и, ни секунды более не колеблясь, выхватила целой рукой из рукава кинжал, вскрывая собственное горло. Женщина не должна попадать в плен живой: эту истину вбивали в каждую клановую девчонку с малолетства.
— Ксо… — Мадара раздражённо плюнул себе под ноги и отошёл к сенсею. Допускать самоубийство противника, которого нужно было пленить, было ошибкой, и довольно серьёзной.
— Изуна, твой выход, — Томео улыбнулся. — Идём, я покажу тебе, как проводить допрос шиноби.
Сенсей подошёл к наскоро связанному и лежащему на земле Кавараме. Изуна последовал за ним. Томео поцокал языком, глядя на небрежные узлы, развязал их и связал по-новой. После активировал шаринган и аккуратно царапнул сенбоном по щеке мальчишки, окрашивая его кровью и сбивая гендзюцу. Он дёрнулся, взгляд обрёл осмысленность.
— Здравствуй, малыш Каварама, — Томео растянул тонкие губы в ухмылке. — Так далеко от дома, в такой дурной компании… Что же ты делал здесь, малыш?
— Н-не скажу! — мальчишка задёргался в веревках.
— Какой невежливый малыш, — сенсей покачал у него перед глазами окровавленным сенбоном. Мальчишка следил взглядом за кончиком сенбона, его страх явно становился сильнее. Мадара отметил для себя, что слабому противнику необязательно даже вредить — ожидание вреда тоже пугает.
Кончик сенбона почти коснулся глаза, капнул на него кровью, а губы Томео слегка изогнулись в предвкушающей улыбке. Мальчишка, однако, хотя и почти плакал от ужаса, сохранял молчание. Томео пальцами придержал его веки, не позволяя зажмуриться. Его ки окутало мальчишку, и тот всё-таки заплакал.
— Ты, должно быть, полагаешь, что, лишив тебя зрения, я лишу себя преимущества шарингана… Но, малыш Каварама, мне будет достаточно взгляда всего одного твоего глаза. Второй же…
Томео помолчал пару секунд, прежде чем воткнуть сенбон в уголок глаза, нанизывая на него глазное яблоко. Убивать мальчишку было ещё рано. Каварама завопил — больше от страха, чем от боли, по его телу пробежала судорога. Сенсей дал ему замолкнуть и отдышаться, но мальчишка продолжал упорствовать. Томео перевёл взгляд на ладони Каварамы, погладил пальцы — ещё не утратившие детскую пухлость, но уже обзаведшиеся мозолями. Сенджу не видел, что делает Учиха, но отчётливо чувствовал. Наконечник второго сенбона коснулся подушечки его большого пальца.
— Я мог бы ещё долго развлекаться с тобой, малыш Каварама. Но к сожалению… У меня не так много времени, — Томео резко вернул взгляд к лицу Каварамы, томоэ в его глазах крутнулись, вновь погружая мальчишку в гендзюцу. Взгляд оставшегося целым глаза Каварамы остекленел.
— Отвечай, малыш. Что вы делали на территории клана Учиха?
— Нашей задачей было передать яд человеку по имени Учиха Риота.
— Вы выполнили её?
— Да.
— Что тебе известно о человеке по имени Учиха Риота?
— Отец назвал его предателем, желающим покинуть свой клан. Отец подкупил его обещанием неприкосновенности в обмен на добавление яда фугу в пищу.
— Это всё, что тебе известно?
— Да.
Томео погасил шаринган, поднялся на ноги. Эту информацию следовало проверить. Учиха Риота отвечал за охрану запасов пищи и возможность совершить такое у него была. Был и мотив — шаринган Риоты был слаб, и повышение ему не светило. Впрочем, его место и без того было достаточно почётным. Нужно немедленно возвращаться в деревню, но сначала…
— Убей его, Изуна, — Томео поднялся, тщательно вытер свой сенбон и убрал его в подсумок.
— Хай, Томео-сенсей, — кивнул Изуна. Он с силой вздёрнул Кавараму на колени и одним движением меча снёс мальчишке-ровеснику голову. Томео одобрительно кивнул и жестом приказал Изуне и Мадаре следовать за собой. Необходимо было поспешить, чтобы вернуться в деревню до того, как возможный предатель исполнит свой план.
***
У ворот деревни их встретил Таджима и молча сгрёб сыновей в объятия. Прижал к себе до боли. У него не дрожали руки, лицо не изменило каменному выражению, но Мадара и Изуна были так ошарашены, что не сразу сообразили обнять отца в ответ. Такое проявление чувств не могло быть просто так.
— Мы… Не успели? — выдавил Мадара, отчаянно пытаясь отогнать мысль, что Изами, Катсу или Кента могли стать жертвами предателя.
— Таджима-сама, в ходе миссии по патрулированию Изуной были замечены чужаки из клана Сенджу. Мы нагнали их у выхода к третьему порогу Аки-но-Кава. Чужаков было четверо: Сенджу Буцума, его сыновья Тобирама и Каварама, а также Сенджу Кейко. Буцума и Тобирама скрылись, Кейко и Каварама остались прикрывать отход и были убиты. Перед смертью Каварама выдал информацию о их миссии: передать редкий яд человеку по имени Учиха Риота. Мальчишка утверждал, что Риота-кун продался Сенджу за обещание неприкосновенности, — Томео отчитался максимально быстро и кратко.
— Информация запоздала, Томео, — тихо ответил Таджима. — Ублюдок точно подгадал момент. Пятнадцать смертей, десять из которых — дети, — он выпустил сыновей и обратился уже к ним. — Мадара, Изуна, идите к матери. Я буду ждать вас обоих через два часа у входа в северное убежище.
Мадара посмотрел на отца, пытаясь понять, верно ли он всё понял. Северное убежище, расположенное пусть и недалеко, но за пределами деревни, использовалось в качестве тюрьмы: оно представляло собой подземный лабиринт с множеством мелких комнаток, и перемещаться по нему без шарингана с тремя томоэ было крайне затруднительно ввиду того, что все ориентиры были тщательно зашифрованы и спрятаны среди естественного узора камня. Но зачем бы отцу звать их с Изуной туда? Неужели… Там Риота?
Мадара сжал кулаки. Предатель ответит за всё!
Мадара и Изуна кивнули отцу и ушли домой. Там их ждала мать, с тихими рыданиями прижимавшая к себе Изами. Увидев старших сыновей, Маюри бросилась к ним, обняла.
— Как я рада, что вы вернулись живыми, — выдохнула она, уткнувшись в лохматые макушки.
Изами тоже обнял братьев. В его глазах стояли слёзы.
— Катсу и Кента умерли от яда, — рассказал он. — Похороны будут завтра. Р-риота-сан добавил яд в запасы рыбы. Он смеялся, когда его схватили, брат! Смеялся и говорил, что счастлив ослабить клан! Он… Он говорил, что…
— Хватит, Изами, — Маюри взяла себя в руки, погладила теперь-самого-младшего своего сына по голове. — Дети… Держитесь вместе. Защищайте друг друга. И будьте осторожны. Вы можете верить только друг другу и нам с Таджимой. Даже в клане могут найтись предатели.
— Я защищу братьев, ка-сан, — серьёзно ответил ей Мадара. — Я сделаю всё, что смогу.
Маюри улыбнулась с ноткой вымученности, взъерошила и без того лохматую шевелюру старшего сына.
В молчании они посидели ещё немного, прежде чем Маюри напомнила старшим детям, что отец ждёт их.
***
К северному убежищу Мадара и Изуна подошли ровно к назначенному отцом времени. Он уже ждал их, и когда они подошли — отец молча взял их за руки, повёл по лабиринту тёмных коридоров. Потом по одной стороне пошли решетчатые двери с тяжёлыми замками, скрывающие пустые камеры, а вскоре они дошли до тупика, где стояли часовые, и камеры, где на полу валялся связанный Риота.
На дежурстве в этот раз стояли хорошие друзья и двоюродные братья Тао и Такео. Тао — обладатель сильнейших шаринганов в клане, иллюзор и менталист, часто брал на себя обязанности по охране и допросу пленных, а Такео, стихийник и метатель всего, что метается, считал своим долгом оберегать двоюродного брата от всех, кто мог бы покуситься на него и его бесценные глаза.
Мадара неплохо знал их: Такео любил возиться с детьми и, если он был в деревне, то вечерами в их с Тао доме собирались дети со всего клана, посидеть, поиграть и послушать истории из жизни. Тао насмешничал, вставлял язвительные комментарии, но никогда не пытался прогнать малолеток. Мадара редко участвовал в таких посиделках, и то обычно его туда притаскивал Изуна, но даже редкого участия хватило, чтобы оценить и зауважать этих шиноби.
Но сегодня от привычной обоим улыбчивой доброжелательности Такео не осталось и следа. Он был собран и явственно разозлён — это было ясно видно по тому, как закаменело его лицо и как невольно проявлялся в его глазах шаринган при взгляде в сторону Риоты.
— Таджима-сама, — Тао приветственно поклонился главе клана. — Мадара-кун, Изуна-кун.
Такео молча поклонился, явно не уверенный в том, что сумеет удержаться в рамках вежливости в таком состоянии. Таджима понимающе кивнул в ответ.
— Тао, Такео, всё ли спокойно? Тао, ты успел допросить его?
— Да, Таджима-сама, — кивнул Тао. — Я допросил предателя. Попался в классическую медовую ловушку: миловидная девчонка как раз в его вкусе, убедила, что его недооценили и не уважают, убедила сбежать с ней в Мизу-но-куни, а в качестве прощания устроить диверсию.
— Он что, идиот? Разве можно быть настолько глупым? — озвучил Изуна и тут же спрятал взгляд, стесняясь. Одно дело делиться мнением с братом в таком тоне, и совсем другое — со старшими.
Таджима не среагировал, а Тао фыркнул.
— Идиот, Изуна-кун, вот только, к сожалению, таких идиотов гораздо больше, чем не-идиотов. Идиотизм уносит жизни намного чаще любых других причин. Помни об этом.
Изуна негромко вздохнул, и даже Мадара, что всю дорогу до камеры думал о том, что можно сделать с предателем, чтобы он умирал подольше, несколько остыл. Это было обидно: понимать, что тот — не злокозненный враг, а просто идиот. Просто идиот, уверенный в своей правоте. И замучить его насмерть, конечно, можно и нужно… Только это всё равно что вражеский клинок расколотить на кусочки. Враг от этого не умрёт, только меч новый найдёт.
— Открой клетку, Такео, — негромко приказал Таджима. — Детям необходимо собрать практический материал для допросных гендзюцу.
Тао сощурился, ухмыляясь, Такео же достал ключи, снял замок с решётки, отошёл обратно в нишу. Таджима шагнул в камеру, жестом приказав сыновьям следовать за собой, и начал рассказывать теорию.
— Итак, допросные гендзюцу. Они состоят из пыточного компонента и компонента сжатия времени. Но создать достоверную иллюзию пытки невозможно, если вы не видели её в реальности, — Таджима подошёл к Риоте, который уже даже дергаться в верёвках не пытался. — Смотрите внимательно...
***
Десять маленьких гробов, пять больших. Мадара, сжимая ладони младших, наблюдал, как комья земли засыпают светлые крышки с монами Учиха. Братья плакали, не скрывая слёз. Смерть близнецов стала для всех них серьёзным ударом — Мадара был готов умереть в бою, понимал, что если он ошибётся — может погибнуть Изуна, но они уже были достаточно взрослыми, чтобы сражаться. Четырёхлетние близнецы даже пределов деревни ещё не покидали и даже не брали в руки настоящего оружия. Предатель знал, по кому бить: не по тем, кто сражается, но по тем, ради кого сражаются.
Таджима стоял рядом со своими сыновьями, молчал. Мадаре казалось, что он видит, как в мыслях отца рождается план мести, но думал он лишь о том, что не справился. Не сумел защитить. Может быть, если бы они были быстрее... Если бы обнаружили нарушителей границы раньше... Если бы предательства не было...
Если бы не было войны?
Эту мысль стоило обдумать.
