***
Следующей весной, когда сошёл снег, Томео начал учить Мадару первым техникам. Огонь легко покорялся ему, с иллюзиями дело шло тяжелее. Именно тогда сенсей порекомендовал Мадаре подумать о чисто боевом пути развития. — Должно выбирать основным лишь один путь. Использовать свои предрасположенности нужно с максимальной эффективностью, — учил его Томео. — Тебе легко покоряется огонь, ты силён физически и с мечом обращаешься лучше прочих сверстников — и не стоит пытаться охватить сразу всё. Паре полезных в бою иллюзий я тебя научу, но большее тебе ни к чему. Мадара соглашался — сенсею виднее. Но те техники, которым его учили, оттачивал до идеального исполнения, пренебрегая детскими играми. Изуна и Изами в свободные часы играли со сверстниками, шутили над взрослыми, но Мадара, даже когда братья убеждали его присоединиться к ним, не мог спокойно играть. Ему казалось, что он бесполезно тратит драгоценное время, которое мог бы использовать, чтобы стать сильнее. Ведь ему нужно стать сильнее всех, чтобы защитить братьев. И нельзя ограничиваться сверстниками, ведь противники на миссиях — взрослые. И когда в очередной миссии по патрулированию Томео счёл возможным принять бой, Мадара лишний раз убедился в своей правоте. Он легко справился с ровесником, но противостоять взрослому сопернику смог с трудом и победил только благодаря своевременной помощи брата. Томео, видя его упорство, объяснил, как правильно чередовать разные виды тренировок, чтобы не перенапрягаться, и равномерно нагружать мышцы и чакраканалы. И отец иногда улыбался сыну, видя его рвение.***
То лето было жарким, а ночи — душными. Томео начал перекладывать на Мадару и Изуну чуть больше ответственности, уходя с ними в патрули на несколько дней и проводя ночи на природе. Братьям тоже приходилось дежурить ночами, хотя и недолго — всего по два часа каждый. Но даже всё краткое дежурство сохранять бдительность было непросто, и Мадара нервно всматривался в темноту, прислушивался к звукам ночи и боялся лишь упустить врага. Ведь за спиной спал брат, мелкий и беззащитный. Как бы Изуна ни старался — разница в два года в их возрасте значила слишком многое, и он не мог догнать брата. И когда этот мелкий и беззащитный посреди дежурства ткнул Мадару в бок, тот чуть не подскочил. Но всё равно дёрнулся, едва не стукнул мелкого, нашипел: — Изуна, ты чего творишь? Брат зажал ему рот ладошкой, прошептал на пределе слышимости. — Мне кажется, я кого-то чую. Чужого. Мадара замер. Изуна может и мелкий, но шутить такими вещами в патруле не стал бы. Он взглядом указал брату, в каком направлении ему показался чужак, Мадара вгляделся, вслушался. Тонкий серп луны практически не давал света, их укрытие было хорошо спрятано от посторонних взглядов, и разглядеть что-либо в темноте было проблематично. Но вот звуки ночного леса и впрямь изменились. Этого изменения было вполне достаточно, чтобы кивнуть брату на сенсея, тихим жестом попросить разбудить. Томео открыл глаза от первого же осторожного тычка Изуны, сложил печать концентрации, прислушиваясь к сенсорике, одобрительно кивнул, просочился к выходу мимо детей и беззвучно исчез в темноте. Мадара и Изуна молча переглядывались. Мелкого явно душило любопытство, но выдавать своё местоположение звуками разговора было бы очень плохой идеей. Вскоре Томео вернулся и велел братьям спать, сообщив, что дежурить остаток ночи будет сам. Попытку Изуны задать вопрос он оборвал, пообещав пояснить, когда вернутся в деревню. Мадара едва дождался вечера следующего дня, на который и было запланировано возвращение. Он понимал, что необходимо сохранять концентрацию на задании, отслеживать окружение, но когда все мысли занимало любопытство, делать это было очень сложно. А ведь приходилось ещё и тихонько одёргивать Изуну. Мелкий явно имел подозрения о том, что произошло, но от этого ему было только любопытнее: правильно ли он понял ситуацию или нет? Но сенсей и командир молчал, лишь изредка спрашивая Изуну, чувствует ли тот нечто похожее снова. Обычно ответ был положительным. И только вернувшись в деревню и сдав отчёт, Томео позвал братьев на полигон, хотя у них должно было быть свободное время. — Я же обещал всё объяснить, — он слегка улыбнулся. — На нашей последней миссии ты, Изуна-кун, проявил способности сенсора. Ты почувствовал чакру вражеского шиноби. Это редкая и ценная способность, и её обязательно нужно развивать. Я уже сообщил об этом Таджиме-сама, и он дал своё разрешение. Наша команда будет уже не дублировать имеющиеся патрули, как это было раньше, но полностью самостоятельно отвечать за свою область. Таджима-сама рассчитывает на нас, и мы его не подведём. Изуна с горящими глазами бросился допрашивать Томео на предмет того, как ему развивать эту новую способность, а Мадара наблюдал за братом и вспоминал лекцию о выборе пути. Сенсей говорил тогда, что хорошая команда — та, что может всё. Что способности шиноби в команде должны дополнять друг друга, а не дублировать. И то, что у брата появилась способность, которой не было у самого Мадары, давало им шанс однажды стать хорошей командой. Что брату не придётся вечно гнаться за недостижимой целью стать сильнее в бою. И тогда он всегда будет рядом с братом, и всегда будет защищать его.***
А время шло, день за днём. И Мадаре уже казалось, что всё будет хорошо. Что беда так и будет обходить стороной его семью. Ведь ему уже десять, совсем скоро он станет взрослым, а все его братья — живы. Ведь он защищает их, а они помогают ему! И Изуна, с лукавой улыбкой и хитрыми иллюзиями, всегда рядом, всегда почует любую опасность. И Изами, подросший и почти догнавший братьев. Разве что убивать ему ещё не приходилось, но разве может это стать проблемой? И близнецы, не дающие матери покоя своими играми и шалостями, что так радуются возвращению старших братьев домой, зовут поиграть и хвастаются успехами. Но вслед белой полосе всегда приходит чёрная.